ивотных. Вызываемая иммунизацией  устойчивость  к  саркоме
передавалась второму поколению потомков без дальнейшего вмешательства.

     Блур установил факт передачи по наследству свойств мышц, измененных под
влиянием упражнения.

     В течение месяца и больше автор заставлял крыс-самок совершать моцион в
специальных  клетках.  Их  потомство по достижении  веса в 120  г было  тоже
помещено в такие  же клетки,  приспособленные  для упражнения мышц. Половину
потомства   умерщвляли   для  производства   анализов,  а  другую   половину
использовали для размножения. Таким же образом поступали с двумя дальнейшими
потомствами.

     У  представителей  второго   и   третьего  поколения  мышцы   оказались
значительно  более развитыми, чем у крыс первого поколения (при сравнительно
небольшой разнице между крысами второго и третьего поколения). В то же время
у  крыс  второго  и  третьего поколения мышцы содержали  значительно  больше
фосфоролипидов и в особенности холестерина, чем у первого поколения.

     Отсюда  автор заключает, что результаты  упражнения  мышц передаются по
наследству потомкам.

     Не буду продолжать многочисленные опыты на животных, сообщу лишь о том,
что  мне  недавно  привелось  проверить и  несколько развить старинные опыты
Броун-Секара на морских свинках. Перерезка седалищного  нерва в месте выхода
его из спинного мозга ведет к образованию у животного условно названной нами
эпилептогенной  зоны, раздражение которой  часто ведет к тоническим мышечным
напряжениям. Это свойство  животного,  вызванное у  родителей  хирургическим
вмешательством,  мы  обнаружили  у  отдельных  экземпляров  даже  в  третьем
поколении.  Больше того,  у  той  части  потомства морских свинок, у которых
внешне    не   обнаруживалась   реакция,    напоминающая   эпилепсию,   нами
констатированы   явные   отклонения  от   нормы  и  характера   возбудимости
нервно-мышечной системы свинок, внешне  не проявляемые. Это  устанавливалось
нами  путем  определения  времени  рефлекса  и   порога  раздражения  задней
конечности морских свинок.

     Таким образом, эксперимент Броун-Секара нашел свое  подтверждение много
десятков лет  спустя. Вывод из него достаточно ясен: свойства, приобретенные
животным организмом  под  влиянием  действия  факторов  внешней среды, могут
наследоваться. Такой вывод совершенно  неприемлем для морганизма-менделизма,
ибо   признание  его  означает  полный  отказ  от  своей   теории,  так  как
ненаследуемость приобретенных  свойств  организма  есть краеугольный  камень
этого "учения".

     Хочу  задержать  ваше  внимание  на  другом  вопросе.  В  нашей  стране
менделистам-морганистам  до  сих  пор  предоставлялся  широкий  простор  для
воспитания  советской  молодежи,  советских биологов,  будущих  специалистов
сельского  хозяйства.  Трудно  чем-либо  оправдать   то  внимание,   которым
пользуются   у   нас   в    высшей   школе   (особенно    в   университетах)
менделевско-могановская генетика и ее глашатаи.

     Реакционная сущность менделизма-морганизма наполняет учебники и учебные
пособия  для  высших  и  средних  учебных  заведений, неправильно ориентируя
будущие агрономические кадры в важнейших вопросах сельского хозяйства.

     Академик  Т. Д. Лысенко говорил уже  об учебнике  Синнот  и  Денна. Все
сказанное в полной мере относится и к другим руководствам,  в частности и  к
учебникам,  по  которым  учатся  будущие  зоотехники.  Нельзя  не указать на
учебник по  генетике профессора Рокицкого. Эта книга, к сожалению, принята в
качестве  основного  учебника  для  зоотехнических  вузов.  В этом  учебнике
реакционный  вейсманизм  в  самом  неприкрытом  виде  выдается  студентам за
дарвинизм. Да  как  же может иначе  себя  вести  автор учебника -- профессор
Рокицкий, который  утверждает, что подобно  тому,  как  имущество -- одежда,
оружие, предметы  быта -- переходило от отца к сыну, подобно этому  и  целый
ряд  свойств прадедов, дедов,  отца (рост,  цвет глаз, цвет волос, отдельные
детали  строения   лица)  передавался   детям,  внукам?   По   поводу  таких
высказываний, как говорится, комментарии излишни.

     Возьмем  для примера другое руководство.  Это  книга профессора  С.  Г.
Давыдова "Селекция  сельскохозяйственных животных".  Руководство  профессора
Давыдова   целиком   построено  на   базе  менделевско-моргановской   теории
наследственности.  Никакой попытки  критически  разобраться  в  используемых
положениях  этой  теории  с точки  зрения пригодности для практики  селекции
автор не делает.

     Напротив,  автор ошибочные  и вредные для  практики  догмы этой  теории
рассматривает как  удивительные успехи за последние годы,  которые открывают
широкие  перспективы  в области улучшения сельскохозяйственных  животных,  о
которых раньше  мы  не могли мечтать.  Мы  можем уже сейчас предполагать, --
пишет  Давыдов,  -- что недалеко то будущее, когда мы  сумеем получить любые
комбинации нужных нам наследственных задатков.

     Автор,  став  целиком  на точку  зрения  менделизма-морганизма  в  этом
учебнике, по существу отрицает творческую роль отбора и селекцию сводит лишь
к перекомбинациям готовых и практически неизменных генов.

     По  автору  получается,  что  селекционер  не способен  путем  отбора и
воспитания вырабатывать у  селектируемых животных новые свойства и признаки,
которых  не  было у  исходных  родителей,  а  может  только  перетасовать  и
перекомбинировать в потомстве имеющиеся у родителей признаки и свойства.

     Исходя  из  таких  антидарвинистических  установок,  автор  сознательно
игнорирует  в  этом учебнике,  как устаревший, опыт классиков-селекционеров,
доказывающий   творческую,  созидательную  роль  искусственного  отбора.  Он
игнорирует  в этом учебнике опыта наших выдающихся селекционеров-дарвинистов
П. Н. Кулешова, М. Ф. Иванова и др.

     О   методах   работы   и   выдающихся  достижениях  такого   блестящего
ученого-селекционера, каким был М. Ф. Иванов, автор учебника почти не сказал
ни слова. В  то же время автор пространно излагает взгляды  и  теоретические
установки таких совершенно бесплодных деятелей селекции, как профессор А. С.
Серебровский и его сотрудники.

     Материал в книге подобран односторонне, не объективно, в соответствии с
установками  менделевско-моргановской  теории  наследственности.  Все,   что
противоречит этой теории, автор отбрасывает. Примером такого  одностороннего
субъективного   подбора   материала  является   раздел   книги,  посвященный
инбридингу.    Автор    отрицает    дарвиновское    учение    о    вредности
близкородственного  разведения  и  полезности  скрещивания,  умалчивает   об
опытных  данных, которые подкрепляют  это учение. Замалчивает и дарвиновские
указания о путях ослабления вредного действия инбридинга. В общем эта книга,
вместо  объективного,  научного анализа опыта достижений  передовой селекции
животных,  преподносит читателю ошибочные,  противоречащие  всему передовому
опыту  селекции  установки,  которые  не  только не  могут помочь  советским
селекционерам-зоотехникам  решать  стоящие перед ними  задачи, но, напротив,
могут  их дезориентировать  в  вопросе о  правильных  методах  решений  этой
задачи.

     Так   или  примерно   так  обстоит  дело   и   с  другими   учебниками,
рекомендованными для вузов и техникумов.

     Совершенно  непонятно, почему почти  в  полном  пренебрежении находится
новая  советская мичуринская  генетика,  научная основа всей  селекционной и
семеноводческой работы в нашей стране?

     Не  могу не  поделиться с вами одним из курьезов, имевшим место в вузе,
где  я  работаю. Доцент Платонов,  рекомендованный в  свое время профессором
Жебраком, читает свой курс студентам так, что студенты запротестовали. Тогда
декан   факультета  профессор  Огульник  вызвал  Платонова  и  попросил  его
пересмотреть  свои  позиции. В ответ  на  это  на  имя  директора  поступило
пространное  заявление, где  доцент написал примерно следующее: читал и буду
так читать, и попробуйте-де меня тронуть. Так читают и академик Шмальгаузен,
Жебрак и др.

     Эти  люди  воспитывают  глубокую   неприязнь   к  Мичурину,  Лысенко  и
мичуринскому учению. В  этом отношении особо отличается Б. М.  Завадовский в
Московском  городском  педагогическом институте. Об  этом говорят  студенты,
сотрудники Бориса Михайловича и даже руководящие товарищи Института.

     Тратятся  силы  на обучение  и  воспитание  студентов  в духе  глубокой
неприязни  к  мичуринской  генетике, как  "к  наивному  заблуждению"  И.  В.
Мичурина  и Т. Д. Лысенко  и "заблуждению" всех тех, кто разделяет воззрения
на наследственность  Чарлза Дарвина, К. А.  Тимирязева,  И. М. Сеченова,  Л.
Бербанка, Л. Даниэля и других лучших биологов-дарвинистов.

     Является  ли   все  это   плодом  невдумчивого   отношения  к  существу
расхождений между мичуринской генетикой и морганизмом-менделизмом или плодом
гнилого  либерализма?  Думаю,  что   имеет  место  последнее.  Мне  кажется,
наступила пора положить конец безудержной пропаганде метафизического  учения
о существе наследственности, обанкротившегося  на практике и реакционного по
своему существу.

     Настало  время, когда  надо  широко раскрыть  двери  в  наших  вузах  и
техникумах для мичуринского учения. (Аплодисменты.)


     Академик П. П. Лобанов. Слово предоставляется академику П. Н. Яковлеву.


     Академик П.  Н. Яковлев. На этой сессии я очень коротко  остановлюсь на
затронутом  в  докладе  академика  Т.  Д.  Лысенко  вопросе  о  вегетативной
гибридизации  растений. Этот  вопрос  имеет огромное принципиальное значение
для прогрессивного развития нашей советской агробиологической науки. Нигде в
мире  не   затронуто  и  не   поднято   так  высоко  учение  о  вегетативной
гибридизации, как у нас в СССР.

     Вопрос  этот  не  нов.   Мы  еще  у   Дарвина  находим  много   фактов,
заимствованных им у практиков-садоводов и сообщенных ему исследователями. Но
практически  и  глубоко  теоретически  учение  о  вегетативной  гибридизации
растений  разработал  наш  соотечественник  великий  русский  ученый  И.  В.
Мичурин.

     Если  Дарвин  в  своих  бессмертных  трудах  приводит  лишь  отрывочные
сведения  о  вегетативной  гибридизации, то  Мичурин,  применяя  ее  в своей
работе, создает  для  нашего  производства ряд  хозяйственно  ценных сортов.
Здесь С. И. Исаев уже упоминал о сорте яблони Ренет бергамотный, введенном в
стандартный сортимент 19  областей  Советского  Союза. Необходимо отметить и
другие сорта, полученные  Мичуриным путем вегетативной гибридизации, это: из
яблонь  --  Кандиль-китайка,  Бельфлер-китайка;  из  слив  --  Терн сладкий,
Ренклод терновый; из вишен -- Краса Севера; из  груш -- Бергамот новик  и т.
д.

     Эти сорта выведены  Мичуриным не  ради  какой-нибудь экзотики, не  ради
тонко,  сложно  и мастерски проведенного  эксперимента  для  эксперимента, а
путем вегетативной  гибридизации специально  созданы сорта для производства,
размножены  и приняты  в  стандарт многих  областей  Советского Союза. Стоит
напомнить,  что   прекрасный  мичуринский  осенний   сорт  Бельфлер-китайка,
выведенный  Мичуриным  путем  вегетативной  гибридизации,  принят  сейчас  в
стандарт и размножен в 44 областях Советского Союза.

     Своим  учением  о  вегетативной гибридизации  растений,  основанным  на
многочисленных  фактах   и  точных  наблюдениях  прирожденного  натуралиста,
Мичурин развил и углубил учение Дарвина, который утверждал, что изменчивость
организмов,  происшедших  как  половым, так и  бесполым  вегетативным путем,
управляется одними и теми  же законами и что большой принципиальной  разницы
между половыми и телесными клетками не существует.

     Половые  клетки,  в конечном итоге, образуются  на  определенном  этапе
развития организма из  тех  же соматических клеток,  из которых  состоит все
тело  организма.  Половые  клетки  строят  свое тело, как образно выражается
академик  Т.   Д.  Лысенко,  из  "живой"  органической   пищи,  доставляемой
вегетативными клетками.  Поэтому вегетативные и половые клетки  находятся  в
самом тесном взаимодействии друг с другом.

     В  начальной  стадии  эмбрионального   и  постэмбрионального   развития
растительного  организма  ясного  различия  между соматическими  и  половыми
клетками  мы  провести  не  можем.  Поэтому  всякие  изменения  в  жизненных
условиях, к которым относительно прилажен организм, безусловно отражаются на
механической и биохимической структуре его клеток. До известного предела эти
клетки перестраивают свою  реакцию на те или иные воздействия внешней среды,
заставляя онтогенез итти уже по другому пути и захватывая тот или  иной этап
его  развития. Вследствие этого неизбежно  будет изменяться и структура  его
половых клеток.

     Из   работ   выдающихся  натуралистов  Дарвина  и   Мичурина  для  нас,
практиков-агрономов,  становится  вполне  бесспорным  и  ясным  тот  вопрос,
который упорно дискуссируется в последнее время между представителями ученых
двух  направлений  --  одних,  стоящих  на  позициях  буржуазной  формальной
генетики,  и  других  -- на  действенных  материалистических  путях Дарвина,
Тимирязева,  Мичурина, учение  которых так блестяще  развивает  в  настоящее
время академик Т. Д. Лысенко.

     Некоторые из наших  генетиков,  стоящих на  формальных позициях, совсем
отрицают вегетативную гибридизацию. По их  мнению, вегетативной гибридизации
вообще в природе не существует.

     Я не раз слушал выступления профессора  Жебрака, который утверждал, что
если  говорить  о  гибридизации, то она  должна быть  именно  половой,  а не
вегетативной.  Представители  формальной  генетики  до   недавнего   времени
говорили нам, представителям мичуринской школы, что вот, дескать,  дайте нам
факты  о  наследовании  в потомстве  признаков, полученных  от  вегетативной
гибридизации,  и  тогда  мы  может быть уверуем  в вашу концепцию о том, что
между  половой и вегетативной гибридизацией  не существует никакого большого
принципиального различия.

     Многочисленные исследователи, работавшие под руководством  академика Т.
Д.  Лысенко  в  различных местах  Советского  Союза, за  последние  8-10 лет
провели блестящие работы по вегетативной гибридизации однолетних травянистых
растений  с резко  контрастирующими  признаками. За  8-10  лет  этой  школой
получено  столько  фактов  по  вегетативной  гибридизации, сколько  не  было
получено   во   всем   мире   за  последние  150  лет.  Доказано  сильнейшее
взаимовлияние  привитых  компонентов,  причем  полученные  изменения  стойко
наследовались не только  в ряде вегетативных, но и семенных поколений.  Так,
например,  доктор биологических наук И. Е.  Глущенко  описывает вегетативные
гибриды  томатов  с измененной  окраской  плодов и  характер  этих изменений
вплоть до четвертого семенного поколения.

     Более двадцати лет  назад, еще задолго  до того  как разгорелся горячий
спор  между сторонниками  двух направлений в  современной  генетике, Мичурин
произвел  скрещивание вегетативного  гибрида яблони с  грушей, названного им
Ренетом бергамотным,  с  различными  южными  сортами  яблонь  --  Бельфлером
желтым, Кандиль-синапом, Парменом золотым и т. д. Путем этого скрещивания И.
В. Мичурин старался наглядно убедить противников вегетативной гибридизации и
доказать  им,   что  признаки,  получаемые  при  вегетативной  гибридизации,
передаются  и  при  семенном размножении, притом  не  только  у  травянистых
растений, но и у многолетних древесных пород.

     Часть из этих гибридных сеянцев впервые стала плодоносить в 1946 и 1947
гг.  При  этом выяснилась  в яркой  убедительной форме  правота  мичуринских
взглядов  и его блестящего научного предвидения: большинство заплодоносивших
сеянцев вегетативного гибрида Ренета бергамотного, опыленного разными южными
сортами  яблонь,  очень  стойко  наследовало  признаки,  приобретенные  этим
гибридом от груши в результате вегетативной гибридизации. Красочная картина,
которую  я   демонстрирую  вам,  наглядно  подтверждает  это.  (Демонстрация
рисунков.)

     Аналогичная  картина  наблюдалась  и в  последующее  время  в  семенных
поколениях,  полученных  С.  И.  Исаевым от  скрещивания мичуринских  сортов
яблонь Славянки и Пепина шафранного с этим же вегетативным  гибридом Ренетом
бергамотным.  В  последнем  случае  этот  сорт  служил  уже  не  в  качестве
материнской формы, как в работах Мичурина, а в качестве отцовской.

     Полученные многими экспериментаторами в разных местах Советского  Союза
факты наглядно  показывают, насколько неправы вейсманисты-морганисты, яркими
представителями которых  являются академик Шмальгаузен,  профессор Дубинин и
некоторые   другие.   Без   проверки  и   без   всяких   доказательств   они
безответственно  отрицают  многочисленные  факты по наследованию в потомстве
признаков  при  семенном размножении тех  растительных  организмов,  которые
получены вегетативной  гибридизацией  как  травянистых,  так  и  многолетних
древесных плодовых растений.

     В разделе работ по управлению  развитием  растений при помощи  ментора,
многими исследователями в нашей стране получены  интересные факты. Я не буду
останавливаться  на них,  но на  основании  своих  многолетних работ  должен
сказать,  что  листовой  аппарат, осуществляющий  важнейший  физиологический
процесс в  органическом мире --  процесс  фотосинтеза, является  решающим  в
синтезе  той или иной группы белков и углеводов, характеризующих видовую или
родовую специфичность  различных видов растений. Листовая система  менторов,
воспитывающая  молодые  гибриды,  не   прошедшие  еще   всех  стадий  своего
онтогенеза,  конечно, коренным образом влияет на белково-углеводный комплекс
молекул у гибрида, приводя к его сильнейшему изменению.

     Огромная  листовая  система  ментора,  которую  можно  регулировать при
помощи  прищипки  листьев,  подрезкой  побегов  и  т. д.,  в избытке  подает
специфическую для себя органическую пищу молодому,  еще не сформировавшемуся
в своих наследственных  свойствах гибриду по  тончайшим  протоплазматическим
нитям   --  плазмодесмам.  Последние   связывают  клетки  друг  с  другом  и
осуществляют  единый физиологический  процесс ассимиляции  и  диссимиляции в
многоклеточном   организме,   коренным   образом   изменяя   в   направлении
адэкватности  биохимию  воспитываемого  молодого  гибридного  организма, что
безусловно отражается и на репродуктивной сфере  воспитываемого  компонента.
Это положение наглядно  подтверждают многочисленные  работы  академика Т. Д.
Лысенко и многих других мичуринцев.

     Из опытов можно видеть, что под влиянием  ментора изменяется  не только
биохимический состав  клеток, величина  и окраска  плодов, но и форма плодов
воспитываемого гибрида, уклоняясь в большинстве случаев в сторону ментора.

     Объяснить передачу  от  ментора  к гибриду  его  биохимических свойств,
величины и  окраски  плодов  можно сравнительно легко, но объяснить передачу
формы плодов от ментора гибриду чрезвычайно затруднительно. Не могут же гены
или какое-либо  "вещество наследственности" передавать как бы  на расстоянии
признак формы,  заимствованный от подвоя или привоя, взятых для вегетативной
гибридизации.

     Во всяком  случае в этом  отношении следует много еще работать. Видимо,
придется  заложить  специальные  опыты,  привлекая  к  этой  работе  смежные
селекции  другие   ботанические  дисциплины,  чтобы  пролить  свет  на   эту
интересную, но пока в настоящее время трудно объяснимую  природу наблюдаемых
явлений.

     Учение  Мичурина  о  вегетативной гибридизации  растений  исключительно
быстро развивается передовыми учеными нашей страны с единственно правильных,
действенных, материалистических позиций. В этом отношении бессмертны заслуги
Мичурина   перед  биологической  наукой.  Пути  планомерног