ов, и  сделал,  с моей
точки зрения, этим большую ошибку.

     Как Тимирязев говорит по этому вопросу?

     И. И. Презент. Вы не говорите о Тимирязеве, скажите вашу точку зрения.

     Б.  М. Завадовский. Я ученик Тимирязева и должен это сказать. Тимирязев
говорит,   что   вопрос   о   наследовании   определенных  признаков   имеет
диференцированный  ответ.  В  частности,  Тимирязев  признавал  наследование
определенных  признаков  у  растительных  организмов  и  считал  невероятным
наследование их у животных организмов.

     Эту формулу Тимирязева я, в меру моего понимания, принимаю так. Считаю,
что   в  известных  конкретных   условиях  наследование   возможно.   Вопрос
определяется  не какими-то схемами, которые везде признают или  не признают.
Там,  где речь  идет  о  простейших  организмах, где  организм  находится  в
известном  смысле  защищенным  от  воздействия внешней среды,  нет оснований
отрицать  наследование  определенных  признаков  у  простейших  растительных
организмов в определенных  условия.  В  своей книге  "Дарвинизм и  марксизм"
(1926  г.)  я  приводил  конкретно  общую  схему  наследования  определенных
признаков при условии  воздействия внешней среды через гормональные  органы.
Но считаю, что это не так просто и не так массово и не так механистично, как
это защищает Т. Д. Лысенко. Я считаю, что  у высших организмов, в частности,
у  позвоночных, изучению  которых  я посвятил свою  жизнь, через эндокринные
органы,  через определенные  химические  агенты,  антигенные  гормоны  можно
осуществить и направленное изменение.

     Давайте  договоримся, что надо  не  шельмовать,  а  конкретно  указать,
почему и как  это должно осуществляться, но борьба на два фронта необходима,
и пусть скажут, где  фронт механистический, где меньшевиствующий идеализм  и
где фронт правильный. А пока я вправе думать, что по мере сил и способностей
защищаю партийное указание в борьбе за генеральную линию партии в разрешении
проблем теории дарвинизма.


     Академик П. П. Лобанов. Объявляется перерыв до вечера.


     (Заседание закрывается.)







 * ЗАСЕДАНИЕ СЕДЬМОЕ  (Вечернее заседание 4 августа 1948 г.) *

     Академик  П.  П.   Лобанов.  Продолжаем  работу  нашей  сессии.   Слово
предоставляется тов. Ф. А. Дворянкину.


     Ф.  А.  Дворянкин (редакция журнала "Селекция и семеноводство"). За дни
сессии  мы слышали некоторые  жалобы  морганистов.  Я имею  в  виду  доктора
биологических наук  И. А. Рапопорта и академика  Б. М. Завадовского. Я  тоже
жалуюсь  на  тяжелый характер  критиков мичуринского направления. Они желают
полемизировать, прибегая к любым  выражениям,  но в ответ не желают получить
прямой, истинной  характеристики своих  действий, сразу  жалуясь на огульное
охаивание, шельмование, опорочивание и пр.

     Поэтому я попробую,  несмотря  на обвинения  со  стороны  морганистов в
фальсификации взглядов классиков марксизма и прочие "любезности",  прибегать
только к наиболее  приемлемым для  них выражениям, не отвлекаясь от существа
дела.  Если я в  чем-нибудь  отступлю от этой  новой  линии  в биологической
полемике, то прошу меня поправить.

     Здесь  нас  призывали  к  тому,  чтобы  ценить  рациональное  зерно   в
биологических  науках,   учитывать   "многие   прогрессивные  направления  в
биологических  науках",  не утрачивать  с  ними  связи, не  выбрасывать,  не
заменять их очень суженным  движением. При этом  по воле  наших критиков это
суженное  движение  изображалось  по-своему  и  выдавалось  ими  как  бы  за
созданное академиком Т. Д. Лысенко.

     Прежде  всего, мне  кажется,  что  нас действительно  разделяет  разное
отношение  к   классическому   наследству  в  биологических  науках,  разное
отношение  и к тому, что  по территориальному адресу антимичуринцы  называют
мировой  биологической наукой. Это понятие в том содержании, какое они дают,
по  существу, --  территориальное, а не теоретическое. Мировая биологическая
наука  представлена  на каждом этапе  истории ведущей передовой наукой. Ныне
передовая   биологическая   наука   представлена  мичуринским   направлением
советской  передовой  биологией.  Поэтому  мне  кажутся  странными  опасения
морганистов за наш отрыв от мировой биологической науки.

     Неудивительно  ли,  что в  нашей стране, пережившей столь много великих
преобразований,  в  стране,  где  основой  для  всех  наук  ученые  признают
материалистическую диалектику, революционный характер которой безусловен, --
не удивительно  ли, что у  нас  появляются в течение  многих  лет  различные
мечтания и течения,  выражающие тоску менделистов об единстве  нашей науки с
той  наукой,  которую  они именуют  мировой.  Это  --  мечтания  о некотором
международном  языке,  который  будто  бы  сложился   вокруг  понятия   гена
(подразумеваю здесь  то,  что  было опубликовано  в  известной статье М.  М.
Завадовского). Это  стремление  к сохранению ортодоксальности в классическом
дарвинизме, соблюдение правоверности во что бы то ни стало.

     Неужели  не  помним  мы все,  в  том числе те, которые проповедуют это,
завещание Энгельса  о  том, что,  кроме  процесса,  идущего  от  простого  к
сложному, от  низшего  к высшему, для  диалектики нет  ничего  раз  навсегда
установленного, святого, неприкосновенного?

     Все развивается, все  преобразуется. Мы  за классическое  наследство  в
науке,  но  не за то, чтобы непосредственно  глотать  все выводы  буржуазной
профессуры, хотя бы это и были представители классической биологии.

     В. И. Ленин  указывал, что мы должны, используя  все богатство  знаний,
которые дает развивающаяся наука, не  верить ни  на  грош выводам буржуазных
профессоров,  потому  что  это  выводы  людей,  глядящих на мир,  на природу
глазами человека буржуазного общества.

     Наше  отношение к классическому  наследству  в биологии (думаю,  что  я
правильно   считаю)  --   это  преобразовательное  освоение,  а  не  простое
проглатывание, не простой сбор методов  с  бору  и сосенки. А морганисты нам
говорили раньше, что  ученые должны, подобно  пчелам, собирать мед  со  всех
цветов.  Но известно, что пчелы  имеют избирательность и не со всяких цветов
собирают  мед;  то,  что  ценно, мы  должны ассимилировать,  преобразовать с
позиций мичуринской науки.

     Что мичуринцы берут из классического дарвинизма? Они учитывают, на  что
указывали и классики марксизма, что главное в дарвинизме -- теория развития.
Что мы отрицаем в дарвинизме? Концепцию плоской эволюции, которая неотделима
от  выводов Дарвина,  если не пересмотреть их  с  точки зрения  мичуринского
направления, если  не  выделить  истинное, ценное, что  подтверждает  теорию
развития  в  дарвинизме,  освобождая  его  от  привесков  и  отступлений  от
материализма, в том числе от мальтузианства.

     Что мы считаем правильным у Ламарка? Взаимодействие организма с внешней
средой,  наследование свойств,  приобретенных  организмом  в  процессе этого
взаимодействия.  Принимал ли это Дарвин? Да, безусловно. Все могут убедиться
в  этом,  если посмотрят  работы Дарвина.  Принимал  ли этот принцип в своих
работах Тимирязев? Безусловно принимал.

     Отвергаем же мы у Ламарка его неправильную сторону  -- автогенетический
процесс  самоусовершенствования организма,  якобы  внутренне  присущий  всем
живым существам. Но где  развивается именно эта сторона  учения Ламарка? Как
раз  у людей, называющих  нас ламаркистами,  но забывающих сказать,  что эта
сторона ламаркова учения развивается  ими,  менделистами-морганистами. Б. М.
Завадовский упомянул  сегодня о позициях Дюринга и приписал  их нам  в  силу
тактики  своей  "третьей линии",  пытаясь  нередко покумить мичуринцев то  с
Кропоткиным, то со Сметсон, то с Дюрингом. Она напрасно потревожил  их прах.
Основа  концепции   Дюринга   заключалась   в   его   формуле   "пластически
формирующегося схематизирования". Это  означает  у  Дюринга,  что  организм,
усваивая  извлеченные  из окружающей его среды вещества, уподобляет их себе,
но сам  не изменяется.  Эта теория Дюринга подразумевает автономное от среды
внутреннее  самоусовершенствование   организмов,   развитие   наследственных
свойств независимо от внешней среды.

     Возвращаю вам, уважаемый Борис Михайлович Завадовский, Дюринга вместе с
его теорией -- она целиком ваша.

     Что  касается  рационального  зерна в  науке,  развивающейся в условиях
буржуазного общества, то мы должны помнить, что  рациональное зерно в разных
открытиях   зарубежной   и   русской   досоциалистической    науки   обросло
идеалистическими  наслоениями. Для  того чтобы извлечь это  глубоко  зарытое
рациональное зерно, каждый раз нужно производить анатомическую операцию  над
буржуазной  теорией. Иного  извлечения  рационального  зерна  из  буржуазных
теорий мы не представляем. А то, что  Б.  М. Завадовский преподносит ныне  в
качестве рационального зерна генетики со  всеми  поправками, есть  не более,
как линия Дарлингтона в менделизме-морганизме, т. е. уступка новым фактам по
форме с сохранением старого существа в теории.

     Два  разных направления,  два лагеря  издавна существуют в науке,  хотя
выбор направления тем или иным  ученым не  определяется самим существованием
этих  направлений. Выбор зависит  от идеологического воспитания ученого,  от
близости или отдаленности  его  от практики  и прочих обстоятельств, которые
определяет собой формирование ученого.

     Мы не можем считать,  что мичуринское направление есть простое развитие
классического дарвинизма. Ни в коем случае. Это два качественно разные этапа
в истории биологии.

     Дарвиновский ключ подхода к природе заключается в простом, хотя и очень
важном  заключении,  которое выражено в такой  формуле:  природа  доставляет
последовательные  изменения, человек  слагает их  в  определенных нужных ему
направлениях.

     Мичуринский ключ подхода к практике  работы с организмами соответствует
более высокому  пониманию,  соответствует иной ступени  развития. Человек не
только использует последовательные изменения, доставляемые ему  природой, но
и  должен  сознательно  вызывать  последовательные изменения  у  организмов,
закреплять и развивать  их  в определенных направлениях воспитанием. Поэтому
мичуринское учение  -- это начало для развития новой социалистической науки,
свободной  от  ошибок и ограниченности классического  дарвинизма. Нечего уже
говорить о менделизме-морганизме, со всеми  толкованиями его последователей,
которые  на  основе вейсманизма сплотились после  Дарвина,  чтобы похоронить
дарвинизм. Они  утверждают, что теория естественного  отбора провалилась как
спекуляция, что она ничем не подтверждается, что естественный отбор не может
привести  не  к  чему  иному, как  только  к  отбору  крайних  вариаций, уже
имеющихся в популяциях.

     Кто утверждал это, как не морганисты-менделисты и все их союзники? Ныне
многие   из   этих   сторонников   антидарвинистов   стали   ортодоксальными
дарвинистами.

     В  соответствии  с  развивающейся  новой  практикой   социалистического
сельского хозяйства и вообще всей практикой социалистического строительства,
нам   недостаточно  держался  философии   кладоискательства,  заложенной   в
формальной генетике. Нам не нужна философия кладоискательства в  селекции, в
агрономии,  в  зоотехнии,  в  том  числе и в  других  биологических  науках,
служащих  сельскому  хозяйству.  Нам  недостаточно  философии  использования
природных богатств, свойственной классическому дарвинизму. Наша философия  в
биологии -- это преобразование природы на пользу  человека. Она основана  на
диалектическом материализме.  Мичуринская наука учит не только использовать,
но и умножать природные богатства, создавать новые формы, более совершенные,
еще  не  известные в  природе.  Разумеется, что это можно  делать на  основе
природных закономерностей.

     И вот в спорах этих двух резко выраженных направлений рождается "третья
линия  в биологии".  Она была  окрещена так Б. М.  Завадовским на знаменитом
диспуте в Московском государственном университете, где...

     И. А. Рапопорт. Где вы побоялись выступить.

     Ф. А.  Дворянкин.  Я еще никогда не  боялся  выступать, а реплики смело
можете мне давать -- я не нахожусь на пути в санаторий.

     На этом  диспуте в  МГУ  беспринципный  блок  всех  антилысенковцев,  а
значит,  антимичуринцев объединился  и разыграл первую картинку  из  старого
русского  лубка  под  названием   "Как  мыши  хоронили  кота".  Я  не  хотел
участвовать в этой картине.

     Восприемником  этой  "третьей  линии"  был  не  кто  иной,  как  Б.  М.
Завадовский,  который говорил,  что  напрасно  академик Т. Д.  Лысенко и его
сторонники  считают, что  есть только  два  направления в биологии. Есть еще
третье   направление   --   ортодоксальное,   которое   наиболее   устойчиво
осуществляется в лице И. И. Шмальгаузена.

     Завтра  этот   ортодоксальный   дарвинист  объявит  Шмальгаузена  давно
прошедшим и  выдвинет еще одно направление для того, чтобы  дать возможность
отступить  "классической генетике". Но  в  каждом новом своем направлении он
сохранит основу основ, которая их  всех объединяет, начиная  с моего бывшего
учителя  А. Р. Жебрака,  до академика  Б.  М. Завадовского. Он  твердо будет
отрицать  возможность  наследования  свойств  организмом, приобретаемые  под
влиянием взаимодействия со средой, хотя это положение представляет  основной
закон эволюции,  который  был воспринят Дарвином, поддерживался Тимирязевым;
для них было совершенно очевидно, что организмы изменяет внешняя среда.

     Какие же задачи должна выполнить "третья линия в биологии"?

     Третья  линия  в  биологии объективно имеет  задачу  сохранить единство
нашей науки с той, другой "мировой" наукой,  адрес которой менделисты каждый
раз  указывают за пределами нашей  страны, тогда как давно  пора им сказать:
ориентируйтесь на СССР -- мировая наука давно находится здесь.

     В  связи  с этой задачей сохранить во что бы  то ни  стало  единство  с
буржуазной   наукой,   Б.   М.  Завадовским   выработана  была   и   тактика
ортодоксальных дарвинистов.

     Менделисты нас  призывали  к  честности  и  монотонно  заверяли в своей
честности. Столь  часто они  уверяли нас в  своей  честности,  что  невольно
приходит в голову, что не случайно им приходится убеждать в этом слушателей.

     Первым тактическим приемом у  всех морганистов и, в частности,  у Б. М.
Завадовского  является  "менделизирование"  Мичурина.  Учение  Мичурина  они
постоянно  фальсифицируют. Например,  Рапопорт в  своем выступлении говорил,
что  Мичурин чуть ли  не  убеждает  не  увлекаться  воспитанием  растений  и
усиленно навязывает особое значение  законов Менделя.  На  деле  же  Мичурин
преимущественно работал с плодовыми  и овощными растениями  и не нашел места
для   применения  "гороховых"  законов   Менделя.  Вчера   здесь   прочитали
высказывания И.  В. Мичурина  относительно маргариновых ученых, и перед нами
сегодня  Б. М. Завадовский демонстрировал подлинный бюрократизм в науке.  Он
обвинял  Т.  Д. Лысенко в том, что  он  в своем докладе поменял  местами три
тезиса Мичурина.  Мичурин-де  ставил  сначала гибридизацию,  затем отбор,  а
после уже воспитание. Лысенко же выдвигает на первое место воспитание.

     Нужно быть безнадежным схоластом, чтобы считать, подобно  Завадовскому,
что  в  перестановке   перечисления  этих  задач  заключается  главное.  Они
изображают Мичурина так: сначала он был греллевцем, т. е. ламаркистом чистой
воды,  затем,  получив  массовую  гибель  насаждений,  перешел  к отдаленной
гибридизации и в черпании  комбинаций  из генного  источника нашел  истинный
успех. Это неправда. В этом смысле полезно снова всем перечитать труды И. В.
Мичурина.   Путь  его  был  другой.   Убедившись,   что  греллевский   прием
акклиматизации нежных  сортов на  морозостойких  подвоях  не  годится, после
обследования  огромного  количества  садов,   он   увидел   факты,   которые
расшифровал самостоятельно, обнаружив ошибку Грелля. Он нашел, что некоторые
заграничные  сорта выдержали  самые  жестокие  зимовки, но  сохраняются  они
потому, что на родине их предки некогда уже встречали подобные условия.

     Второй  род  сохранившихся  сортов  на  морозостойких  подвоях  --  это
растения,  случайно  попавшие  на  сильный  подвой  и подчинившиеся  влиянию
подвоя.  Грелль  не  понимал,  что  наследственно  сформировавшийся и  давно
размножаемый вегетативно сорт мало поддается влиянию.  Вот на  чем  основана
возможность   развития   сортов   на  малокультурном   подвое   без   потери
наследственных качеств сорта. Но  на том же основана и возможность изменения
молодых, несформировавшихся  наследственно гибридных  сеянцев, под  влиянием
устойчивого культурного ментора -- подвоя или привоя.

     Мичурин  перешел к работе с  гибридными  сеянцами, а так  как  гибриды,
соединявшие  в  себе  качества  местных  и южных сортов,  имели  возможность
уклоняться  в  местных  условиях  в  сторону выносливого,  но  более дикого,
некультурного родителя, то Мичурин взялся за гибридизацию, чтобы гибридам на
месте  выращивания не встречались  родственные  обоим  родителям  условия  и
благодаря этому формирование  их свойств направлялось туда,  куда желательно
селекционеру, чтобы он мог играть доминированием и рецессивностью, постоянно
менять, в  зависимости  от  условий, проявление  то  тех,  то  иных свойств,
сохраняя при  этом  определенное  постоянство  качеств  создаваемого  сорта.
Мичурина чужда слепая комбинаторика Менделя.

     Затем, вторым приемом тактики линии Б. М.  Завадовского являются поиски
идеологических  ошибок  у  Т. Д.  Лысенко и  его сторонников  с  тем,  чтобы
отделить  Лысенко  от Мичурина,  а  сторонников Т.  Д.  Лысенко  отделить от
Лысенко, чтобы по частям  было легче  изгнать  их из науки,  в  которую  они
внедрились  вопреки  стараниям  морганистов.  Эта  тактика  понятна.  Отсюда
стремление  утверждать,  что  Мичурин признавал  науку  морганистов.  Отсюда
стремление признать в работах Лысенко теорию стадийного  развития, т. е. то,
что "признает" и  зарубежная биология, но отвергать все логические следствия
из теории стадийного развития.

     Спрашивается: если  вы, Б.  М. Завадовский, признаете теорию стадийного
развития,  то не была  ли  она  впервые в  истории  науки  экспериментальным
доказательством   и  показом   путей   закрепления   новообразований,  путей
наследственного приобретения новых признаков?

     Т.  Д.  Лысенко  на опыте в Ганже  доказал,  что  изменение  условий на
определенной  стадии развития  преобразует химический  состав  и  физическую
структуру растения, изменяет тем самым биологические требования  растения. А
вы  говорите, что признаете теорию стадийного развития, а остальное считаете
ламаркизмом.

     Не  означает ли  это,  уважаемый Борис  Михайлович, что  вы  просто еще
недостаточно разобрались  и  в том,  что такое ламаркизм, и в том, что такое
теория стадийного развития?

     Дальше, третья  характерная  черта этой третьей  линии:  жаловаться  на
всевозможные зажимы  при самом нестеснительном зажиме всех согласных с Т. Д.
Лысенко.  Жалуются, например, на  резкость полемики,  а  вспомните статью  в
"Литературной газете" "Под флагом  новаторства".  Узнаем руку и узнаем, кого
имеют   в  виду  под  флагом   новаторства.   Эти   разговоры   относительно
лженоваторства под флагом новаторства  мы слышали и позже. Борис Михайлович,
не  ваша вина, что ваша новая статья запоздала и была снята редакцией, о чем
вы здесь говорили.

     Вспомним "Дарвинизм в кривом зеркале" П. М. Жуковского. Мы не жалуемся.
Нам даже нравится читать  такие статьи, тут прямо по старому русскому обычаю
говорится: "иду на вы". Здесь не  раскланиваются  перед  теми и  другими. Но
когда мичуринцами  употребляется прием  резкой  полемики  по  отн