раз, что в процессе накопления последних они
подвергаются  переработке.  Комбинирование  в процессе  скрещивания и  отбор
наиболее благоприятных  комбинаций в  потомстве приводят к тому, что  каждая
особь отличается от другой весьма многими индивидуальными особенностями.

     Естественный отбор и имеет всегда дело с индивидуальными вариациями, т.
е.  с  различиями,  развивающимися на  разнообразной и всегда  очень сложной
основе.  Не последнюю роль в  этом  разнообразии  играют  и ненаследственные
изменения, т. е. модификации" (стр. 230).

     Наконец,  последнее  обвинение из основных. Обвинение  в обезоруживании
практики.  Уже из предыдущего видно,  что это обвинение  неосновательно. Мне
приписывается,  будто  я  говорю   о  том,  что  "бурное  на  заре  культуры
породообразование  постепенно угасает". У меня ни в одной книге,  ни в одной
статье,  ни  в  одном  докладе  этого  нет.  Я никогда  этого не  утверждал.
Единственная  фраза,  которая здесь частично цитировалась, говорит о  другом
("Факторы эволюции, стр. 214-215):

     "...и   породообразование   домашних    животных   и   сортообразование
культивируемых  растений   произошло   с   такой  исключительной  скоростью,
очевидно, главным образом за счет накопленного ранее  резерва  изменчивости.
Дальнейшая строго  направленная  селекция идет уже медленнее".  --  На  этом
цитата   обрывалась.  А   в  книге   имеется  следующее  продолжение:  "хотя
возможность  выявления  более  мутабильных  линий,  а  также  гибридизации и
влияния  внешних  воздействий  позволяют  и  здесь  рассчитывать на  гораздо
большие  скорости  и  не  ставят  в  этом  смысле  никаких  ограничений  (за
исключением физиологически допустимых пределов)".

     Значит, во-первых, нет речи о  породообразовании на заре культуры.  Это
происходит   в   любое   время.   Вспомните  селекцию   сахарной  свеклы  на
сахаристость, которая началась только в прошлом столетии, а вовсе не на заре
культуры. Она очень быстро  привела к пределу. Бороться с пределом, если это
не физиологический предел,  можно,  и  я  определенно  указываю  на средства
повышения изменчивости -- гибридизацию и воздействие  внешними факторами, т.
е. по существу те же методы, которые применял и Мичурин.

     Последнее обвинение  --  почему  я не  говорю о  Мичурине,  не говорю о
других  достижениях наших  селекционеров.  Очень просто,  потому  что  книга
"Факторы эволюции"  совершенно  не посвящена  этим вопросам. Если бы я думал
посвятить,  -- может  быть я  это  и  сделаю,  --  книгу вопросам  овладения
изменчивостью и эволюцией,  то это была бы, во всяком случае, большая книга,
чем  эта.  Это  специальная  задача. Здесь я  себя  ограничил  рассмотрением
факторов эволюции животных и  растений и  то только  для  обоснования теории
"стабилизирующего отбора". Поэтому в этой специальной монографии я и цитирую
другие работы.

     В  связи с  этим у меня почти нет  ссылок на  работы  до 1920  г.  И на
классиков нет ссылок. Я беру материал, который был мне нужен для обоснования
теории стабилизирующего отбора, и больше ничего.

     Одновременно с этой книгой издана и другая книга "Проблемы дарвинизма".
Неужели же я должен был в  одной  книге повторять то, что написано в другой.
Здесь  вы  найдете  ссылки  и на  Тимирязева,  и  на Мичурина.  Посмотрим  в
"Проблемах  дарвинизма" стр. 172-174, 238-240, --  здесь  изложены основные,
действительно замечательные достижения Мичурина. Я посвящаю достаточно места
и  достижениям  академика  Лысенко,  академика  Цицина  и  других  советских
селекционеров.  А  о  Тимирязеве  у меня еще  больше  ссылок.  Так что  я не
игнорирую  наших классиков. Надо учитывать,  что это специальная монография,
которая имеет  подзаголовок: "Теория стабилизирующего отбора". И это не есть
сводка. Я вовсе не свожу даже  современный материал.  Это есть тот материал,
который нужен  для обоснования  теории  стабилизирующего  отбора,  и  больше
ничего.

     Мне кажется, основные упреки по моему адресу  я отметил. Разве еще одно
только замечание.

     Презент  упрекал  меня  в  том,  что  я такое  большое значение  придаю
гибридизации.  Казалось  бы  странным,  что  гибридизации  большое  значение
придавал и  Мичурин.  Но, оказывается, я будто бы  ставлю  это  обязательным
условием существования эволюции.

     Я  не настолько безграмотен, чтобы не  знать, что у бактерий, например,
нет полового процесса,  а  они  эволюционируют.  Я  отмечаю прошлое значение
полового процесса и скрещивания в эволюции организмов, особенно у высших. Но
это  не значит, что это  необходимое условие новой  эволюции. Наследственные
изменения  появляются независимо от гибридизации. Между  тем  Презент делает
вывод,  что я будто бы  придаю гибридизации такое же значение, что  и теории
амфимиксиса  Вейсмана,  что  я --  вейсманист.  Теория амфимиксиса  Вейсмана
полагала,  что  скрещивание  -- источник изменчивости. Я  это  категорически
отрицаю.  Я  говорю  о  внешних  факторах   как  источнике  изменчивости,  а
скрещивание  рассматриваю  как средство, позволяющее быстрей комбинировать и
синтезировать выражения отдельных мутаций. Это -- другое дело. Ясно, что мои
представления  не  имеют  ничего  общего  с  теорией  амфимиксиса.  На  этом
разрешите закончить свои пояснения по поводу замечаний, высказанных здесь по
моему адресу.


     Академик  П. П. Лобанов. Слово имеет кандидат сельскохозяйственных наук
И. Н. Симонов.


     И. Н. Симонов (Министерство высшего образования).  Я  выступаю здесь не
как представитель Министерства высшего образования, а как научный сотрудник,
кандидат сельскохозяйственных наук, доцент.

     В связи с  сессией Академии мне  хотелось  бы немного  сказать о  нашей
родной  Тимирязевской  академии,  о  ее  работах, поскольку  академик В.  С.
Немчинов,  присутствующий  здесь, пока  что не  выступал.  В  1950  г.,  как
известно,    исполнится   85   лет   со    дня   организации   Тимирязевской
сельскохозяйственной  академии. История этой Академии --  это,  по существу,
история  большого  раздела  нашей отечественной агрономической науки.  Здесь
долгие годы трудились такие корифеи биологической  науки,  как  Тимирязев  и
Вильямс. Академия имени Тимирязева, как известно, явилась пионером в области
селекции. Здесь впервые академиком  Вильямсом было положено  начало селекции
сельскохозяйственных растений.

     Но  было  бы  несправедливо  не  сказать, что в  вопросах  селекции,  в
вопросах общей агрономической науки Академия имени Тимирязева сегодня далеко
отстает от многих научно-исследовательских учреждений,  а подчас и некоторых
вузовских научных коллективов.

     Является ли  сегодня Академия имени Тимирязева с ее  огромными научными
силами, с ее большими возможностями тем, чем она должна быть по существу, т.
е. центром притяжения тимирязевского  и мичуринского направления в науке? На
этот  вопрос  я  позволю  сказать,  что  таким  центром  Академия сегодня не
является. Чтобы не быть голословным, приведу несколько примеров.

     В 1937 г.,  т. е. примерно десять лет назад, отдельные сотрудники  этой
славной  Академии  --  аспиранты, студенты -- набрались смелости, поехали  в
Одесский  селекционно-генетический  институт,   руководимый   в   то   время
непосредственно академиком  Т. Д. Лысенко.  После  приезда  они  написали  в
газете   "Тимирязевка"   статью  под  названием  "За  коренную   перестройку
научно-исследовательской работы".

     Казалось бы,  что за  этим  должен был бы начаться  какой-то перелом  в
работе   Академии.   Однако  никакого  перелома,   никакой   перестройки  не
последовало  и   до  самых   последних  дней.  Последовала  "перестройка"  в
совершенно другом направлении. Всех тех, кто придерживался взглядов Мичурина
и академика Лысенко, начали под разными предлогами "выдвигать", переводить в
другие  учреждения,  а  то  и  просто  увольнять. Так  поступили  со многими
научными   сотрудниками:  ныне  академиком  Е.  П.   Ушаковой,   профессором
Веприковым, садоводом-мичуринцем  Павловой,  Тихоненко, студентом Алисовым и
многими другими.

     Дело дошло даже  до того, что академик  В.  С. Немчинов,  --  он хорошо
знает это, -- неугодных ему преподавателей Академии,  в свое время пришедших
на  кафедру  не  как-нибудь, а  по  конкурсу  и оставленных  в  Академии  по
рекомендации И. В. Мичурина, стал просто изгонять из Академии только потому,
что об  этих  товарищах  когда-то и где-то неплохо  было сказано  или  самим
Мичуриным или его учениками.

     Были   времена,   когда  из   большого  профессорско-преподавательского
коллектива  Тимирязевской  академии  на  юбилей  Мичурина,  нашего  великого
русского  ученого,  ни  один профессор  не мог  откликнуться и поехать, хотя
студенты очень  призывали их. Такие студенты, как  Гриценко, Барков, Голубь,
Симонов собрались одни  и поехали  в  Мичуринск  для того, чтобы  чествовать
этого великого русского ученого-новатора.

     Были и такие времена в жизни  Тимирязевской академии,  когда студенты и
аспиранты, изъявившие желание поехать поучиться у самого Мичурина, вынуждены
были ехать  только за  свой  счет. Они ехали в  Мичуринск  для  того,  чтобы
поучиться непосредственно у Мичурина методам его работы.

     Осталось  забытым  письмо Мичурина  к студенческому кружку  Московской,
ныне Тимирязевской,  сельскохозяйственной академии, опубликованное  в первом
томе его  сочинений  (стр.  244),  где  он  подчеркивал, что...  "вследствие
полнейшей  неосведомленности  в  этом  отношении, относятся  к  нему слишком
пренебрежительно, а в некоторых случаях прямо-таки невежественно".

     Такое  положение было  восемь  лет  назад.  Может быть,  за  это  время
произошло что-нибудь новое в стенах Тимирязевской академии?

     Здесь  всеми  уважаемый  академик  И. В.  Якушкин в  своем  выступлении
совершенно  правильно  отметил,  что сторонников немичуринского  направления
становится все меньше и меньше. Утверждать это, конечно, можно по  отношению
ко   всему  коллективу  научных  сотрудников   Советского  Союза,  но  такое
утверждение  по  отношению к ученому коллективу Тимирязевской академии будет
не  совсем точным. Нельзя  сказать этого  и про руководителя Академии. Можно
считать, что  академик  Якушкин, академик  Бушинский,  профессор  Чижевский,
профессор  Эдельштейн  и  несколько  их  сотоварищей по  работе  относятся к
мичуринскому направлению. Но в целом, по отношению  ко  всему  коллективу (я
имею  в  виду профессорско-преподавательский  коллектив), такое  утверждение
будет несколько неправильным.

     Почему нельзя так  сказать по отношению  ко  всем  ученым Тимирязевской
академии? Если бы дело  обстояло именно  так, то об  этом в  первую  очередь
должен был бы сказать с этой трибуны не рядовой человек, а директор Академии
академик В.  С. Немчинов.  Но почему же  академик  Немчинов  оказался  не  в
состоянии  выйти  на  трибуну  и  заявить,  какие  же  сдвиги  произошли   в
представлениях  ученых  Тимирязевской   сельскохозяйственной   академии   за
последние годы? И  кому,  как не  академику  Немчинову, нужно  было  взяться
крепко  за  перестройку работы в области освоения  мичуринского наследства в
Тимирязевской сельскохозяйственной  академии.  Я могу смело  утверждать, что
сам  директор  Академии  придерживается  взглядов  морганистской   генетики.
Откуда, из каких вузов, с каких кафедр  направлялись в Америку, в прожженную
реакционную печать, статьи  с грубыми нападками  на  академика Лысенко? Ведь
это шло  не  откуда-нибудь,  а  из стен  Тимирязевской  сельскохозяйственной
академии.  Это  писалось,  как  известно,  только  вчера  выступавшим  здесь
профессором А. Р. Жебраком. Это поощрялось линией поддержки  таких ученых со
стороны академика  Немчинова. Эти  ученые, какими являются Жебрак и  другие,
как видно, и до сих пор (шум в зале), а я имею полное право сказать, судя по
их  выступлениям  вчера,  не  освободились от преклонения  перед  зарубежной
наукой.

     Выступления  профессора  Жебрака   на  страницах  буржуазной  печати  с
нападками  на академика  Лысенко,  по существу, являются нападками на учение
Мичурина. Это  и он  хорошо  знает. Эти нападки являются нападками на учение
Тимирязева-Вильямса. Но  после  того, как  советская  научная общественность
осудила поступки профессора Жебрака, может быть, что-нибудь изменилось? Нет,
можно смело сказать, что, судя по вчерашнему выступлению профессора Жебрака,
в Академии мало что изменилось.

     Вспомним  товарищи, знаменитую сессию садоводов два  года назад. Многие
из   присутствующих  были  очевидцами  обструкции,  которая   была  устроена
студентами  Тимирязевской академии лучшему ученику Мичурина  академику П. Н.
Яковлеву. Вы, уважаемый академик Немчинов, как директор Академии, безусловно
несете моральную ответственность за воспитание своих студентов в  совершенно
другом направлении.

     Голос с места. Не только моральную, но и политическую.

     И. Н. Симонов. Да, и политическую ответственность.

     Приведу еще один  пример, показывающий, в  каком именно направлении  --
мичуринском или  в другом  -- идет ныне  Академия имени Тимирязева.  Это  --
пример, достойный, чтобы о нем рассказать.

     Два года назад у  нас в Тимирязевской академии  был объявлен конкурс на
заведывание  кафедрой,  казалось  бы  далекой   от  дискуссии,  --  кафедрой
технологии  плодово-овощных  растений. На  заведывание кафедрой  претендовал
ученик  Баха,  биохимик,  профессор, ныне лауреат Сталинской  премии, Б.  А.
Рубин.  Но он не был избран. И он  не прошел не потому, что по своей научной
эрудиции не подходил для  работы в Тимирязевской академии, а  потому именно,
что профессор Рубин является  сторонником мичуринского учения. Вот почему не
захотели  "засорять" такими лицами  стены Тимирязевской  академии. Я  мог бы
многое рассказать и о том, до какого состояния вы, академик Немчинов, довели
садовода-опытника М. А. Павлову.

     Но,  может  быть,  хотя бы за последние годы,  в Тимирязевской академии
произошли изменения  в научно-исследовательской  работе, в  области освоения
наследства Мичурина, Тимирязева,  Вильямса. Но  и этого  не  видно,  так как
моргановское, реакционное учение поддерживает сам руководитель Академии.

     Я  скажу  больше.  В прошлом  году была с  ведома  академика  Немчинова
ликвидирована   последняя   база  для   селекционной   практической   работы
студентов...

     Голоса с мест. Правильно, правильно!

     И.  Н.  Симонов. Это коллекция целого ряда европейских и русских сортов
крыжовника и смородины.  Материал, только  что пришедший  в пору  настоящего
плодоношения (десятилетнего возраста), ликвидирован с торгов. Кто видел  это
зрелище,  тот  не  мог  без  волнения  уйти   с  этого  участка.   Коллекции
распродавались  с торгов! Вы, академик Немчинов,  можете  сказать: зато ведь
сад  с  плодовыми  деревьями  уцелел.  Да,  этот   сад  уцелел  по  странной
случайности, хотя забор  был уже снесен трактором. А какая работа проводится
в  этом  саду,  разрешите  спросить  академика  Немчинова? Никакой!  Обычная
посадка сада,  обычный агротехнический  уход  --  и  больше  ничего. Никакой
творческой  селекционной  работы нет. Очевидно, это устраивает  и  академика
Немчинова  и  некоторых  его единомышленников,  сумевших  разогнать растущий
творческий коллектив. Сад растет, -- и все! Но так ли надо понимать освоение
мичуринского наследства?

     Я могу зачитать  цитату, как сам Мичурина понимал освоение наследства и
что понимал под  простой  посадкой. В  IV томе  своих сочинений, на странице
192, Мичурин пишет:

     "Разводить готовое каждый садовник может, а выводить новые сорта сможет
только   человек,   знающий   пути   эволюционной  работы  природы,   дающие
безостановочную  смену  форм  живых  организмов  и  никогда  не  допускающие
повторения старых форм".

     Вот как  Мичурин призывал  осваивать наследство. Не  просто  переносить
деревья с места на место, а осваивать и углублять работу Мичурина надо было.
Но, должно быть, эти страницы неизвестны академику Немчинову, как неизвестны
многим его единомышленникам.

     Можно  привести  еще  один пример. Пять  лет  назад небольшой коллектив
работников  Института имени Мичурина,  которым  в  то время мне  приходилось
руководить,  составил  программу по  селекции  и  генетике, так  как  старая
программа  для сельскохозяйственных  вузов  требовала  коренной переделки  в
смысле  усвоения мичуринско-тимирязевского  учения.  Коллектив  потратил  на
разработку  этой программы месяца три-четыре. Эта программа  была послана на
отзыв  в  Тимирязевскую  академию  академику  Немчинову.  И никакого  ответа
коллектив не получил. И только  в  1948/49 г. студенты  сельскохозяйственных
вузов будут проходить предмет селекции и генетики по новой программе.

     Вот  почему,   как  мне   представляется,  Тимирязевская  академия  под
руководством  академика В.  С.  Немчинова  должна  в корне перестроить  свою
работу и оправдать свое название Академии имени К. А. Тимирязева.

     Труды  Мичурина, Тимирязева  и  Вильямса  должны глубоко  изучаться  не
только  в   стенах  сельскохозяйственных   вузов,   отдельных   учреждениях,
научно-исследовательских, опытных станциях, но и во всех вузах нашей страны.

     Однако,  судя   по   выступлению  профессора   А.  Р.  Жебрака,  нельзя
представить,  чтобы он  на кафедре  генетики  собирался говорить о передовом
учении Тимирязева и Мичурина, о советской биологии.

     Некоторые  старались здесь  в  своих  выступлениях  обвинить  академика
Лысенко в том, что  он борется  якобы только за  вегетативную  гибридизацию,
обвинить  в одностороннем освоении наследства  Мичурина.  Это -- клевета  на
академика Лысенко. Достаточно посмотреть  предисловие к  первому тому трудов
Мичурина, написанное  академиком  Т.  Д.  Лысенко  на  10  страницах,  чтобы
увидеть, какие он наметил задачи в освоении мичуринского учения.

     Академик Лысенко всегда обращал  внимание  на  всестороннее  и глубокое
изучение  трудов   Мичурина  и  Тимирязева,  включая  сюда  все   прикладные
дисциплины: химию, биохимию и физиологию растений. У меня сохранились записи
прослушанных мною  лекций академика  Лысенко еще в Одессе. Я  хорошо помну и
могу по записям восстановить, что академик Лысенок советовал изучать клетку,
исследовать разнокачественность клеток и, чтобы убедиться в  этом, заглянуть
в нутро при помощи микроскопа.

     Вот  к чему призывал своих  учеников  академик Лысенко. И многие другие
его  выступления и высказывания,  а также печатные статьи всегда призывают к
всестороннему  изучению  работ Мичурина.  Академик Лысенко  стоит за  новое,
прогрессивное учение.

     Совершенно не  к  лицу отдельным нашим ученым воскрешать несуществующие
законы     Менделя-Моргана      и      забывать      могучее      наследство
Мичурина-Тимирязева-Вильямса.

     Имена выдающихся  русских  ученых  Вильямса, Тимирязева, Мичурина будут
жить вечно в  сердцах нашего многонационального советского  народа  и  всего
прогрессивного человечества. (Аплодисменты.)


     Академик  П.  П.  Лобанов.  Слово  имеет  кандидат  биологических  наук
работник  Института  цитологии Академии наук СССР тов. Малиновский. Нет тов.
Малиновского? Тогда слово имеет академик С. Ф. Демидов.


     Академик   С.   Ф.  Демидов.  Настоящая   сессия   Всесоюзной  академии
сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина сыграет чрезвычайно важную роль
в деле дальнейшего развития агрономической науки в нашей стране. Речь идет о
вопросах  большого принципиального  значения  не  только для таких  отраслей
науки, как генетика и  селекция в растениеводстве, как учение о  разведении,
вопросы племенной работы в животноводстве.

     Нет, вопросы поставлены гораздо шире.

     Доклад  академика  Лысенко  призывает нас  к достижению новых высот. Он
дает теоретическо