х   "определяет  определенную  часть   организма  в  ее   появлении  и
окончательной форме"9.

     Вейсман утверждает, что "есть две  больших  категории живого  вещества:
наследственное   вещество  или  идиоплазма  и  "питательное  вещество"   или
трофоплазма..."10.   Далее   Вейсман   объявляет,   что  носители
наследственного   вещества    "хромосомы    представляют   как   бы   особый
мир"11, автономный от тела организма и его условий жизни.

     Превратив  живое  тело  лишь  в питательную  почву для  наследственного
вещества, Вейсман затем провозглашает наследственное вещество бессмертным  и
никогда вновь не зарождающимся.

     "Таким  образом,  -- утверждает  Вейсман,  --  зародышевая плазма  вида
никогда не зарождается вновь, но лишь  непрерывно растет и размножается, она
продолжается из одного  поколения в другое... Если смотреть на  это только с
точки зрения размножения,  то зародышевые  клетки являются в особи важнейшим
элементом,  потому что  одни они сохраняют вид,  а тело спускается почти  до
уровня простого питомника зародышевых клеток, места, где они образуются, при
благоприятных  условиях  питаются,  размножаются  и созревают"12.
Живое тело и его клетки, по Вейсману, -- это только вместилище и питательная
среда  для  наследственного  вещества  и  никогда   не  могут  продуцировать
последнее,    "никогда   не   могут    произвести   из    себя   зародышевых
клеток"13.

     Таким образом, мифическое наследственное вещество наделяется  Вейсманом
свойством непрерывного существования, не знающего  развития  и в то же время
управляющего развитием тленного тела.

     Далее,  "...наследственное   вещество  зародышевой  клетки,  --   пишет
Вейсман,  --  до  редукционного  деления  в  потенции содержит  все  зачатки
тела"14. И хотя Вейсман и заявляет, что "в зародышевой плазме нет
детерминанта "горбатого носа", как нет и детерминанта крыла бабочки со всеми
его  частями   и  частицами",  --  но  здесь  же  он  уточняет  свою  мысль,
подчеркивая,  что  все  же  зародышевая плазма "...содержит некоторое  число
детерминантов, последовательно определяющих во всех стадиях  ее развития всю
группу  клеток,  ведущую к образованию носа, таким образом, что в результате
должен получиться при этом горбатый нос,  совершенно подобно тому, как крыло
бабочки  со  всеми  ее жилками,  клеточками, нервами,  трахеями, железистыми
клетками,   формою    чешуек,   отложениями   пигмента,   возникает    путем
последовательного   воздействия   многочисленных    детерминантов   на   ход
размножения клеток"15.

     Таким   образом,  по  Вейсману,   наследственное  вещество   не   знает
новообразований, при развитии индивидуума наследственное  вещество не  знает
развития, не может претерпеть никаких зависимых изменений.

     Бессмертное  наследственное  вещество,   независимое  от   качественных
особенностей  развития  живого  тела,   управляющее  бренным  телом,  но  не
порождаемое  им,  --  такова открыто  идеалистическая,  мистическая в  своем
существе   концепция   Вейсмана,   выдвинутая  им   под   завесой   слов   о
"неодарвинизме".

     Менделизм-морганизм  целиком  воспринял и, можно сказать, даже усугубил
эту мистическую вейсмановскую схему.

     Обращаясь к изучению наследственности, Морган, Иогансен и другие столпы
менделизма-морганизма с  порога декларировали, что  они намерены исследовать
явления  наследственности   независимо  от   дарвиновской  теории  развития.
Иогансен,  например, в своей работе  писал: "...одной  из важных задач нашей
работы  было  покончить  с вредной зависимостью  теорий  наследственности от
спекуляций  в  области эволюции"16.  Такие  декларации морганисты
делали для того, чтобы закончить свои исследования утверждениями, в конечном
счете  означавшими отрицание развития в живой природе или призвание развития
как процесса чисто количественных изменений.

     Как   мы   отмечали   ранее,    столкновение   материалистического    и
идеалистического  мировоззрений  в  биологической  науке  имело   место   на
протяжении всей ее истории.

     Ныне,  в  эпоху  борьбы  двух  миров,  особенно резко  определились два
противоположные, противостоящие друг другу направления, пронизывающие основы
почти всех биологических дисциплин.

     Социалистическое  сельское хозяйство, колхозно-совхозный строй породили
принципиально  новую, свою,  мичуринскую,  советскую,  биологическую  науку,
которая  развивается  в  тесном  единстве  с агрономической  практикой,  как
агрономическая биология.

     Основы   советской   агробиологической   науки  заложены   Мичуриным  и
Вильямсом. Они  обобщили и развили все лучшее накопленное в прошлом наукой и
практикой. Своими трудами они внесли  много принципиально  нового в познание
природы растений и почвы, в познание земледелия.

     Тесная связь науки с колхозно-совхозной практикой  создает неиссякаемые
возможности развития самой теории для все лучшего и лучшего познания природы
живых тел и почвы.

     Не   будет  преувеличением  утверждать,  что  немощная   метафизическая
моргановская  "наука" о природе живых тел ни в какое сравнение не может итти
с нашей действенной мичуринской агробиологической наукой.

     Новое  действенное  направление  в биологии,  вернее,  новая  советская
биология,  агробиология,   встречена  в  штыки  представителями  реакционной
зарубежной биологии, также рядом ученых нашей страны.

     Представители     реакционной    биологической     науки,     именуемые
неодарвинистами,     вейсманистами,     или,    что     то     же     самое,
менделистами-морганистами,  защищают  так   называемую   хромосомную  теорию
наследственности.

     Менделисты-морганисты, вслед за Вейсманом, утверждают, что в хромосомах
существует  некое  особое  "наследственное  вещество",  пребывающее  в  теле
организма,  как  в  футляре,   и  передающееся   следующим   поколениям  вне
зависимости от  качественной специфики тела  и  его  условий жизни.  Из этой
концепции следуем,  что приобретаемые организмом в определенных условиях его
развития и жизни новые  склонности и отличия  не могут быть наследственными,
не могут иметь эволюционного значения

     Согласно этой теории, свойства, приобретенные растительными и животными
организмами, не могут передаваться в поколения, не могут наследоваться.

     Менделевско-моргановская  теория в  содержание научного понятия  "живое
тело" условия жизни тела не  включает. Внешняя среда, на взгляд морганистов,
является только фоном, хотя и необходимым, для проявления, разворота тех или
иных   свойств   живого  тела,   согласно  его   наследственности.   Поэтому
качественные  изменения  наследственности (природы) живых  тел,  с  их точки
зрения, совершенно независимы от условий внешней среды, от условий жизни.

     Представители   неодарвинизма   --   менделисты-морганисты  --  считают
совершенно  ненаучным стремление исследователей управлять  наследственностью
организмов путем соответствующего изменения условий жизни  этих  организмов.
Поэтому  менделисты-морганисты   и   называют   мичуринское   направление  в
агробиологии неоламаркистским, на их взгляд совершенно порочным, ненаучным.

     В-действительности же дело обстоит как раз наоборот.

     Во-первых, известные положения ламаркизма, которыми признается активная
роль условий  внешней среды  в  формировании живого тела и  наследственность
приобретаемых  свойств,   в   противоположность   метафизике   неодарвинизма
(вейсманизма), отнюдь  не  порочны, а,  наоборот, совершенно верны и  вполне
научны.

     Во-вторых,   мичуринское   направление   отнюдь   нельзя   назвать   ни
неоламаркистским,  ни  неодарвинистским.  Оно  является творческим советским
дарвинизмом, отвергающим  ошибки того и другого и свободным от ошибок теории
Дарвина в части, касающейся принятой Дарвином ошибочной схемы Мальтуса.

     Нельзя отрицать того, что в споре, разгоревшемся в начале XX века между
вейсманистами  и  ламаркистами,  последние  были  ближе  к истине,  ибо  они
отстаивали интересы науки, тогда  как  вейсманисты  ударялись  в  мистику  и
порывали с наукой.

     Истинную   идеологическую   подоплеку  морганистской   генетики  хорошо
(невзначай для наших морганистов) вскрыл физик  Э. Шредингер. В  своей книге
"Что такое жизнь с точки зрения  физики?", одобрительно  излагая хромосомную
вейсманистскую теорию, он пришел к ряду философских выводов. Вот основной из
них: "...личная индивидуальная душа равна вездесущей, всепостигающей, вечной
душе". Это свое главное заключение Шредингер считает "...наибольшим из того,
что может дать биолог, пытающийся одним ударом доказать и существование бога
и бессмертие души"17.

     Мы, представители советского  мичуринского направления, утверждаем, что
наследование  свойств,  приобретаемых растениями  и животными  в процессе их
развития, возможно  и необходимо. Иван  Владимирович  Мичурин  на  основании
своих экспериментальных  и практических работ овладел  этими  возможностями.
Самое  же  главное  в том,  что  учение Мичурина, изложенное  в его  трудах,
каждому биологу  открывает путь управления  природой растительных и животных
организмов, путь  изменения ее  в  нужную для практики сторону,  посредством
управления условиями жизни, т. е. через физиологию.

     Резко обострившаяся  борьба,  разделившая  биологов на два непримиримых
лагеря,  возгорелась  таким образом  вокруг  старого  вопроса:  возможно  ли
наследование  признаков и свойств,  приобретаемых  растительными и животными
организмами в течение  их  жизни? Иными  словами,  зависит  ли  качественное
изменение природы  растительных и  животных  организмов от качества  условий
жизни, воздействующих на живое тело, на организм.

     Мичуринское учение, по своей сущности материалистическо-диалектическое,
фактами утверждает такую зависимость.

     Менделевско-моргановское       учение,      по      своей      сущности
метафизическо-идеалистическое, бездоказательно такую возможность отвергает.

     4. СХОЛАСТИКА МЕНДЕЛИЗМА-МОРГАНИЗМА

     В основе  хромосомной  теории  лежит  осужденное еще К.  А. Тимирязевым
нелепое   положение  Вейсмана  о  непрерывности  зародышевой  плазмы   и  ее
независимости от сомы.  Морганисты-менделисты вслед за Вейсманом исходят  из
того, что родители генетически не являются родителями своих  детей. Родители
и дети, согласно их учению, являются братьями и сестрами.

     Больше того, и первые (т. е.  родители) и вторые (т. е. дети) вообще не
являются сами собой. Они только побочные продукты неиссякаемой и бессмертной
зародышевой  плазмы.  Последняя  в  смысле  своей  изменяемости   совершенно
независима от побочного продукта, т. е. от тела организма.

     Обратимся к  такому  источнику, как энциклопедия, где,  понятно, дается
квинтэссенция сущности вопроса.

     Основоположник    хромосомной    теории    Т.    Морган     в    статье
"Наследственность", опубликованной  в  США  в "Американской энциклопедии"  в
1945  году,  пишет:  "Зародышевые  клетки  становятся  впоследствии основной
частью яичника и семенника. Поэтому  по своему происхождению они  независимы
от остальных частей тела и никогда не были составной его  частью... Эволюция
имеет  зародышевую, а не  соматическую (телесную.  --  Т. Л.)  природу,  как
думали  раньше  (подчеркнуто  мною.   --   Т.   Л.).   Это  представление  о
происхождении  новых признаков  в настоящее  время  принимается  почти всеми
биологами".

     То же самое, только в иной вариации, говорит Кэсл в статье  "Генетика",
помещенной  в  той же "Американской  энциклопедии". Говоря о том, что обычно
организм развивается из оплодотворенного яйца, Кэсл далее излагает "научные"
основы генетики. Приведем их.

     "В  действительности  родители  не  производят  ни  потомка,  ни   даже
воспроизводящую  клетку,   из  которой  получается  потомок.   Сам  по  себе
родительский   организм   представляет   не  более  как   побочный   продукт
оплодотворенного яйца или зиготы, из которого он возник. Непосредственным же
продуктом  зиготы являются  другие  воспроизводящие клетки, подобные тем, из
которых они возникли... Отсюда следует, что наследственность (т. е. сходство
между  родителями и детьми) зависим от  тесной связи  между воспроизводящими
клетками,  из  которых образовались родители,  и  теми клетками, из  которых
образовались   дети.  Эти   последние  являются  непосредственным  и  прямым
продуктом  первых.   Этот   принцип  "непрерывности  зародышевого  вещества"
(вещества  воспроизводящих  клеток)  является одним  из  основных  принципов
генетики.  Он  показывает,  почему  изменения  тела,  вызванные у  родителей
влиянием окружающей среды, не наследуются потомством. Это происходит потому,
что потомки не  являются  продуктом  тела родителя,  но лишь  продуктом того
зародышевого    вещества,    которое   облачено    этим   телом...   Заслуга
первоначального  разъяснения   этого   обстоятельства  принадлежит   Августу
Вейсману. Тем самым его можно считать одним из основоположников генетики".

     Для  нас совершенно  ясно, что основные положения менделизма-морганизма
ложны. Они не отражают действительности живой природы и являют собой образец
метафизики и идеализма.

     Вследствие этой  очевидности  менделисты-морганисты  Советского  Союза,
буквально  полностью  разделяя основы менделизма-морганизма, часто  стыдливо
прячут, вуалируют их, прикрывают  метафизику  и идеализм  словесной шелухой.
Делают  они   это  из  боязни  быть  высмеянными  советскими   читателями  и
слушателями, которые твердо знают, что зачатки организмов или половые клетки
являются одним из результатов жизнедеятельности родительских организмов.

     Только при замалчивании основных положений менделизма-морганизма людям,
детально не знакомым с жизнью  и развитием растений и животных,  хромосомная
теория наследственности может казаться стройной и хотя бы в какой-то степени
верной  системой. Но стоит только допустить абсолютно верное и общеизвестное
положение, а  именно,  что  половые  клетки  или  зачатки  новых  организмов
рождаются организмом, его телом, а  не непосредственно  той половой клеткой,
из  которой  произошел  данный  уже  зрелый  организм,  как  вся  "стройная"
хромосомная теория наследственности сразу же нацело расстраивается.

     Само  собой  понятно,  что  сказанным биологическая  рол  и  значимость
хромосом в развитии клеток и организма нисколько, конечно, не отрицается, но
это вовсе не та роль, которая приписана хромосомам морганистами.

     В  подтверждение  того,  что наши  отечественные  менделисты-морганисты
нацело  разделяют  хромосомную  теорию  наследственности, ее  вейсманистскую
основу и идеалистические выводы, можно привести немало примеров.

     Так, академик Н. К. Кольцов утверждал: "Химически генонема с ее  генами
остается  неизменной  в  течение всего  овогенеза и  не подвергается  обмену
веществ -- окислительным и восстановительным процессам"18. В этом
абсолютно не приемлемом для грамотного биолога утверждении отрицается  обмен
веществ в одном из  участков живых  развивающихся  клеток. Кому не ясно, что
вывод  Н.  К.  Кольцова  находится  в полном соответствии с  вейсманистской,
морганистской, идеалистической метафизикой.

     Неверное  утверждение Н. К. Кольцова относится  к 1938 году. Оно  давно
уже  разоблачено  мичуринцами.  К  прошлым  дням,  возможно, не стоило бы  и
возвращаться, если бы  морганисты  и по  сей  день  не продолжали оставаться
точно на тех же самых антинаучных позициях.

     Для лучшего доказательства  сказанного обратимся  к  уже  упоминавшейся
книге Шредингера. В этой книге автор пишет по существу то же, что и Кольцов.
Шредингер, разделяя классическую концепцию  морганистов, также заявляет, что
существует  "наследственное вещество, не подверженное в основном воздействию
беспорядочного теплового движения"19. (Подчеркнуто мною -- Т. Л.)

     Переводчик книги Шредингера  --  А.  А. Малиновский  (научный сотрудник
лаборатории Н. П. Дубинина) в своем  послесловии к книге с  полным основание
присоединяется  к  мнению Холдена,  связывая изложенную Шредингером  идею  с
воззрениями Н. К. Кольцова.

     В  указанном  послесловии  А.  А.   Малиновский  в   1947  году  пишет:
"Принимаемый  Шредингером взгляд  на хромосому  как  на гигантскую  молекулу
("апериодический   кристалл"  Шредингера)  был  впервые  выдвинут  советским
биологом Н.  К. Кольцовым,  а  не  Дельбрюком, с именем  которого  Шредингер
связывает эту концепцию"20.

     В данном случае не стоит разбирать вопрос о приоритете в авторстве этой
схоластики. Более же существенна та высокая оценка книги Шредингера, которую
ее дает один из наших доморощенных морганистов -- А. А. Малиновский.

     Приведу несколько выдержек из этой хвалебной оценки:

     "Шредингер  в  своей  книге, в форме увлекательной и  доступной как для
физика, так и для биолога, открывает читателю  новое, быстро развивающееся в
науке  направление,  в  значительной  мере   объединяющее  методы  физики  и
биологии..."21.

     Книга  Шредингера представляет  собой,  строго  говоря,  первые связные
результаты этого  направления...  Шредингер  вносит в это новое  направление
науки о жизни большой личный вклад,  что в значительной степени  оправдывает
те восторженные оценки,  которые его книга  получила в  заграничной  научной
прессе"22.

     Так как я не физик, то не стану говорить о методах физики, объединенных
Шредингером с биологией. Что же касается биологии в книге Шредингера, то она
доподлинно  морганистская,  и  это-то,  собственно,  и  вызывает  восхищение
Малиновского.

     Восторги,  источаемые автором послесловия  по адресу Шредингера, весьма
красноречиво  говорят об идеалистических взглядах, позициях в биологии наших
морганистов.

     Профессор биологии Московского университета  М. М. Завадовский в статье
"Творческий путь Томаса Гента Моргана" пишет: "Идеи  Вейсмана нашли  широкий
отклик в среде биологов, и многие среди них пошли путями, подсказанными этим
богато  одаренным исследователем.  ...Томас Гент Морган был среди  тех,  кто
высоко оценил основное содержание идей Вейсмана"23.

     О каком "основном содержании" идет здесь речь?

     Речь   идет   об   очень   важной  с  точки  зрения  Вейсмана   и  всех
менделистов-морганистов, в  том числе и проф.  М. М. Завадовского, идее. Эту
идею  проф.  Завадовский формулирует так: "Что раньше возникло: куриное яйцо
или курица? И в этой острой постановке вопроса, --  пишет проф. Завадовский,
-- Вейсман дал четкий, категорический ответ: яйцо"24.

     Кому  не ясно, что как вопрос, так и ответ  на него, даваемый  вслед за
Вейсманом проф. Завадовским, -- это простое  и притом запоздалое возрождение
старой схоластики.

     В 1947 году проф. М. М. Завадовский повторяет и  отстаивает те же идеи,
которые  он  высказывал  в  1931  году  в своей  работе  "Динамика  развития
организма". М. М. Завадовский  считал нужным "твердо присоединить свой голос
к голосу Нуссбаума,  который утверждает, что половые продукты развиваются не
из  материнского организма,  а из одного с ним источника"25,  что
"семенные тельца и яйца берут начало не из  родительского организма, а имеют
с последним  общее  происхождение"26. И в "общих  выводах"  своей
работы  проф. Завадовский писал:  "Анализ приводит нас к выводу,  что клетки
зародышевого пути нельзя рассматривать как  производные соматических тканей.
Зародышевые клетки и клетки  сомы следует  рассматривать не как  дочернее  и
родительское поколение,  а как  сестер-близнецов,  из  которых  одна  (сома)
является кормилицей, защитницей и опекуном другой"27.

     Профессор биологии,  генетик  Н. П.  Дубинин в своей статье "Генетика и
неоламаркизм" писал: "Да, совершенно справедливо генетика разделяет организм
на два отличных отдела  --  наследственную плазму  и  сому. Больше того, это
дел