го
рационалиста в отличие от  гениальной  интуиции,  непосредственного  чувства
сильной личности. Наконец, любовь Фауста  к  Гретхен,  представляющая  также
новотворчество Гете, является ответом  на  тему  первого  монолога,  как  то
непосредственное,  напряженное  и  страстное  переживание   жизни,   которое
противопоставляется  в  "Прафаусте"  отвлеченному  знанию.  Но  столкновение
мятежного индивидуализма Фауста с наивной  патриархальной  идиллией  Гретхен
заканчивается трагической катастрофой. Есть основания  предполагать,  что  в
первоначальном замысле Гете "Фауст" вообще заканчивался не спасением, как  у
Лессинга, а в соответствии с народной легендой - трагической гибелью  героя,
ненасытного в своей индивидуалистической требовательности к жизни, как  и  в
параллельных замыслах других "бурных гениев". В юношеских произведениях Гете
все  герои  -  индивидуалисты  и  бунтари  (Гец,  Вертер,  Клавиго)  кончают
трагически в результате столкновения с окружающим обществом и вызванных этим
столкновением моральных конфликтов.
     Первый  печатный  "Фрагмент"  незаконченного  "Фауста"   ("Faust.   Ein
Fragment", 1790) стоит еще на точке зрения рукописной редакции  и  вносит  в
первоначальный текст лишь стилистические изменения в духе классицизма.
     Иной  характер  имеет  окончательная  редакция  первой  части  трагедии
("Faust. Der Tragodie erster Teil", 1808), в  которой  Гете  возвращается  к
интерпретации Лессинга на более высокой ступени  художественного  обобщения.
Этой интерпретации служит ряд  новых  сцен:  прежде  всего  центральные  для
идейного  замысла  пролог  на  небе  и  сцена  договора  между   Фаустом   и
Мефистофелем, далее - второй монолог Фауста с рядом следующих за ним сцен.
     Пролог на небе,  заменяющий  пролог  в  аду  немецкой  народной  драмы,
возвращает пьесу Гете к символической трактовке сюжета в старинном  народном
театре, в средневековой моралитэ. Спор  между  богом  и  дьяволом  на  небе,
который повторяется между Фаустом и Мефистофелем на земле, представляет  суд
над Человеком, обвинение и оправдание Человека, воплощенного в символическом
образе Фауста. Бесконечное стремление Человека является для него  источником
временных сомнений и заблуждений, но вместе с тем залогом его окончательного
оправдания и спасения. Поэтому слова пролога на  небе:  "Добрый  человек,  в
своем  смутном  стремлении,  знает  всегда  правый  путь",  -  знаменательно
перекликаются в эпилоге с песней ангелов, уносящих душу Фауста на небо: "Кто
трудится вечно и вечно стремится, того мы можем спасти".
     Это оптимистическое окончание трагедии, подсказанное, как  у  Лессинга,
просветительской верой в разум и в моральную ценность человеческой личности,
означает оправдание свободных исканий человеческой личности, отказавшейся от
традиционной веры, и вместе с тем человеческой воли,  порвавшей  с  бытовыми
предрассудками и аскетизмом церковной морали.
     Во второй части "Фауста", законченной Гете незадолго до смерти  (1831),
герой должен был, по замыслу  поэта,  от  узколичного  подняться  в  область
общечеловеческого, от  "малого"  в  "большой  мир"  явлений  исторической  и
общественной значимости. Для этого легенда о  Фаусте  (кукольная  комедия  и
народная книга) давала  подходящую  сюжетную  канву  в  эпизодах  пребывания
Фауста при дворе императора и его  обручения  с  Еленой  Греческой,  которая
выступает в трагедии Гете не как дьявольское наваждение народной драмы, а  в
духе, близком  Марло,  -  как  высшее  воплощение  античного  идеала  земной
красоты. Сын Фауста и  Елены,  отрок  Звфорион,  пророчески  устремленный  в
будущее,  как  Юстус  Фауст  народной  книги,  в  символике  трагедии   Гете
обозначает современную поэзию, рожденную из слияния античной,  классической,
и средневековой, романтической, и воплощенную в историческом образе Байрона.
     Однако  при  всей  глубине  отдельных  мыслей,  отражающих   лирические
размышления  Гете  над  самыми  различными  вопросами  философии,  науки   и
культуры, при всем исключительном блеске его поэтического мастерства  вторая
часть "Фауста" как целое отмечена  абстрактным  аллегорическим  схематизмом,
характерным для последнего этапа его творчества. Для подлинно реалистической
разработки  исторической  и  социальной  темы  возможности  великого   поэта
ограничены  были   скудным   общественным   опытом   в   условиях   отсталой
полуфеодальной Германии.
     Политическая власть, красота, труд -  таковы  те  ступени,  по  которым
подымается Фауст в символической перспективе общечеловеческого развития.  На
последней ступени проблема Фауста из индивидуальной  становится  социальной.
Поставленная в начале трагедии в области  философского  познания  уединенной
личности, она получает разрешение в заключительной сцене в картине  будущего
- свободной трудовой деятельности человеческого коллектива. В  этой  картине
(как и во второй части своего воспитательного  романа  "Вильгельм  Мейстер")
Гете перерастает рамки индивидуалистической идеологии немецкого  буржуазного
Просвещения XVIII века и подходит к новым социальным  проблемам,  выдвинутым
общеевропейским  историческим   развитием   после   французской   буржуазной
революции, к передовым идеям утопического социализма.
     Таким образом, в "Фаусте" Гете до конца развились те потенции,  которые
заключало в себе народное сказание  о  докторе  Фаусте,  порожденное  эпохой
Возрождения, этим "величайшим прогрессивным переворотом, пережитым  до  того
человечеством" (Энгельс). Конкретно национальное и исторически  ограниченное
в этом сказании расширилось в типическое и общечеловеческое.  "Фауст"  Гете,
так  писал  Белинский,  "мировое  общечеловеческое  произведение"   {В.   Г.
Белинский. Полное собрание сочинений, т. V.  М.,  1954,  стр.  317.},  герой
которого "есть целое человечество в лице одного человека" {Там же,  т.  III,
1953, стр. 452 ("Горе  от  ума.  Соч.  А.  С.  Грибоедова").}.  В  нем  Гете
"представил  символ  духа  своего  отечества,   в   форме   оригинальной   и
свойственной его веку" {Там же, т. II, 1953, стр. 241 ("Опыт Дроздова").}.
     Эта оригинальная национальная форма подсказана была великому  немецкому
поэту многовековой традицией народной легенды о докторе Фаусте.


        ^TПРИМЕЧАНИЯ^U

        "1. ИСТОРИЧЕСКИЕ И ЛЕГЕНДАРНЫЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА О ДОКТОРЕ ФАУСТЕ "
                                 Стр. 9-34

                           Литература к разделу 1

     Тексты и комментарии:

     Karl Engel. Zusammenstellung der Faust-Schriften  vom  16.  Jahrhundert
bis Mitte 1884. Oldenburg, 1885 (библиография).
     Alexander Tille. Die Faustsplitter in der Literatur des sechzehnten bis
achtzehnten Jahrhunderts nach den altesten Quellen. Berlin,  1900  (собрание
всех документальных свидетельств).
     Georg  Witkowski.  Der  historische  Faust.  Deutsche  Zeitschrift  fur
Geschichtswissenschaft,  Neue  Folge,  Jhg.  1,  1896-1897,   стр.   298-305
(исторический комментарий к свидетельствам).
     Robert Petsсh.  Der  historische  Doctor  Faust.  Germanisch-romanische
Monatschrift, Jhg. 2, 1910, стр. 99-115.

     Общая литература по истории сказания:

     Faust-Bibliographie, bearbeitet von H. Henning. T. I, Berlin u. Weimar,
1966.
     Das Kloster, herausg. v. Scheible: Doctor Johann Faust. 4 Bde (Kloster,
II, III, V. XI). Stuttgart, 1846-1849.
     H. Duntzer. Die Sage von Doctor Johannes Faust. Kloster, V, 1847,  стр.
1-260.
     Karl Alex. v. Reichlin-Meldegg. Die deutschen  Volksbucher  von  Johann
Faust und Christoph Wagner. Kloster, XI, 1849, стр. 217-1024.
     Karl Kiesewetter. Faust in der Geschichte und Tradition. Leipzig,  1893
(изд. 2-е - Berlin, 1921).
     Kuno Fischer. Goethes Faust.  Bd.  I.  Die  Faustdichtung  vor  Goethe.
Heidelberg. 1905, изд. 5-е (изд. 1-е-1878);  русский  перевод:  Куно  Фишер.
Фауст Гете. Возникновение и состав поэмы. Перев. И.  Городецкого.  М.,  1885
(изд. 2-е - 1887).
     Erich  Schmidt  Faust  und  das  sechzehnte  Jahrhundert,  1882  (Erich
Schmidt" Charakteristiken. 2 Aufl., Bd. I, Berlin, 1902, стр. 1-35).
     Erich Schmidt. Faust  und  Luther.  Sitzungsberichte  der  Preussischen
Akademie der Wissenschaften zu Berlin, 1896, I, стр. 567-591.
     Franz Neubert. Vom Doctor Faustus zn Goethes Faust. Mit 595 Abbildungen
(иконография). Leipzig, s. a. [1932].
     Ernest Faligan. Histoire de la. legende de Faust. Paris, 1888.
     Genevieve Bianquis. Faust a travers quatre siecles. Paris, 1935.
     Charles Dedeуan. Le theme de Faust dans la litterature europeenne. Vol.
I. Humanisme et classicisme. XVI-e, XVII-е et XVIII-е siecles. Paris, 1954.

     На русском языке;

     И. Шаховской. Легенда и первая народная книга о Фаусте. ЖМНП, 1880,  ч.
CCXI. стр. 369-401.
     M. Kopeлин. Западная легенда о докторе Фаусте. Вестник Европы, 1882, ч.
11, стр. 263-294; ч. 12, стр. 699-734.
     А. И. Белецкий. Легенда о Фаусте. Записки  Неофилологического  общества
при С.-Петербургском университете, вып. V, 1911, стр. 59-193; вып. VI, 1912,
стр. 67-84.

        "1 "

     Из письма Иоганна  Тритемия  (Trithemius),  аббата  монастыря  Шпонгейм
(Sponheim), Иоганну Вирдунгу в Хасфурте, математику и придворному  астрологу
курфюрста Пфальцского, 20 августа 1507 года. См.: Johannis Trithemii abbatis
Spanhemensis  Epistolarium  familiarium  libri  duo.  Haganoae.  1536,  стр.
312-314. - Ср.: Tille, Э 1, стр. 1-3. - Duntzer, Kloster, V, стр.  27-35,  -
Witkowski, стр. 310-316.
     Об аббате Тритемии см.: Комментарии, стр. 270.  Ср.  также:  Leben  des
Abtes von Tritheim. Quartalschrift fur altere Literatur und Kunst,  herausg.
v. Canzler v. Meissner,  Leipzig,  1784  =  Kloster,  III,  стр.  1012-1064.
Нелестный  отзыв  Тритемия  о  Фаусте   подсказан,   по   мнению   некоторых
исследователей, недоброжелательным  отношением  к  сомнительному  конкуренту
(ср.:  Комментарии,  стр.  277).  Характерно,  что  в  письме  к  императору
Максимилиану I, своему покровителю,  написанном  в  следующем,  1508,  году,
Тритемии обличает некромантов и  других  чернокнижников,  из  которых  одни,
выдавая себя за ученых,  обманывают  народ,  другие  же  преступным  образом
вступили в союз с дьяволом; против этих последних он требует  от  императора
суровых мер (см.: Witkowski, стр. 314),

     1 Сабелликус. Лат.  Sabellicus,  вероятно  -  в  значении  "сабинский".
Сабиняне считались в древнем Риме искусными в колдовстве. Как прозвище слово
это было известно гуманистам XVI века из латинской  литературы.  См.:  Erich
Schmidt. Faust und das sechzehnte Jahrhundert, стр. 15.
     2 несколько времени тому назад. В оригинале "anno priore" - "в  прошлом
году" или  "раньше"  ("несколько  лет  тому  назад").  Согласно  Кизеветтеру
(Kiesewetter, стр. 5, прим. 1), встреча Тритемия с Фаустом  в  Гельнгаузене,
по пути из Берлина, имела место в мае 1505 года: в Шпейер он прибыл 5 июня.
     3  Гельнгаузен.  Городок  в  Гессене,  между   Франкфуртом-на-Майне   и
Гиссеном.
     4 как новый Ездра Иудейский. По библейскому преданию, пророк  Ездра  по
окончании "вавилонского пленения" евреев  собрал  воедино  и  восстановил  в
чистом виде законы Моисея. В эрфуртских главах народной  книги  Шписа  Фауст
хвастает в обществе эрфуртских  философов,  что  он  может  восстановить  по
памяти пропавшие комедии Теренция и Плавта (стр. 104).
     5 Франц фон Зиккинген (1481-1523).  Имперский  рыцарь,  друг  гуманиста
Ульриха фон Гуттена и глава восстания имперских рыцарей в 1523 году.  О  нем
см. переписку Лассаля с Марксом и  Энгельсом  (К.  Маркс  и  Ф.  Энгельс  об
искусстве, т. 1. М.. 1957, стр. 15-52).

        "2 "

     Ср.: Reichlin-Meldegg, Kloster, XI, стр. 330. - Kiesewetter, стр. 9.
     Известие  это  находится  в  противоречии  с  предшествующим,  согласно
которому Фауст уже в 1505 году называл себя магистром. Фамилия или  прозвище
Faust были широко распространены в это время, так что с 1512 по 1522  год  в
списках Гейдельбергского университета зарегистрированы различные Фаусты,  не
имеющие никакого отношения к герою легенды, в том числе в 1515 году Georgius
Faust из Франкфурта-на-Одере, в 1518  году  Johannes  Faust  из  Виттенберга
(см.: Witkowski, стр. 307) и др. Поэтому многие исследователи исключают  это
свидетельство из биографии Фауста как сомнительное. Однако Фауст был  связан
с Гейдельбергом (ср.: Тексты, I, 3) и, согласно народной  книге  Шписа  (гл.
1), он также получил степень магистра первым из 16 соискателей (Комментарии,
стр. 273),

     1 Зиммерн. Городок в Пфальце, к западу от Рейна, между pp. Мозель и Наэ
(недалеко от Крейцнаха),

        "3 "

     Из письма Муциана Руфа, каноника в Готе, своему ученому  другу  Генриху
Урбану, в монастыре Георгенталь, 7 октября 1513 года. См.: Conradus Mutiamis
Rufus. Epistolae in W. Tentzelu:  Supplementum  historiae  Gothanae  primum.
1701, стр. 95. - Ср.: Tille, Э 2, стр. 3-5. - Duntzer, Kloster. V, стр.  36.
- Witkowski. Стр. 317-318.
     Конрад Муциан Руф (Mutianus  Rufus,  1471-1526)  -  известный  немецкий
гуманист, учился в  Италии,  был  главой  кружка  эрфуртских  гуманистов,  к
которому одно время принадлежал и Ульрих фон Гуттен, был другом  Рейхлина  и
Меланхтона  (ставшего  позднее  ближайшим  соратником  Лютера).   Эрфуртские
гуманисты  выступили  в  защиту  Рейхлина  против  кельнских  церковников  с
знаменитыми "Письмами темных людей" (1517-1519).
     Генрих  Урбан  (Urbanus)  -  ученик   Муциана   Руфа   по   Эрфуртскому
университету,  в  то  время  был  управляющим   экономом)   Георгентальского
монастыря в Тюрингии.
     О  пребывании  Фауста  в  Эрфурте  см.  народную  книгу  Шписа  (1590),
Дополнения, I, гл. 50-55 и Комментарии, стр. 292 и сл.

     1   гейдельбергский   полубог.   В   оригинале   ошибочно:   Helmitheus
Hedebergenis;  обычно  исправляется:   Hemitheus   Heidelbergensis.   Однако
открытие записи в дневнике Килиана Лейба, приора монастыря Ребдорф: Georgius
Faustus helmstetensis (т. е.  Фауст  из  Гельмштедта)  -  сделало  возможным
другое толкование: helmstetensis  вместо  Helmitheus.  Гельмштедт  находится
поблизости от Гейдельберга (Тексты, I, 7 и прим. 1).

        "4 "

     Запись от 12 февраля 1520 года в приходо-расходной книге  на  1519-1520
годы епископа Бамбергского, в графе "Pro Diversis" ("Разные расходы").  Ср.:
Tille, Э 3, стр. 6. - Witkowski, стр. 324.
     Ккязь-епископ Бамбергский Георг III фон Лимбург ("Schenk von  Limbnrg")
был известен как человек  высокообразованный.  Выступает  как  отрицательный
персонаж  в  исторической  драме  Гете  "Гец  фон  Берлихинген"   (1773)   в
соответствии с мемуарами рыцаря Геца. который был его противником.

     1 Гонорар в 10  гульденов  представлял  по  тому  времени  значительную
сумму. О Фаусте как составителе гороскопов см.: Тексты, I, 8 и 10;  II,  гл.
18.

        "5 "

     Из "Лейпцигской хроники" магистра Иоганна Якоба  Фогеля  (начало  XVIII
века) под 1525 годом. См.: J. J.  Vogel.  Leipzigisches  Geschichtbuch  oder
Annales. Leipzig, 1714, стр. 111. - Ср.: Tille, Э 183. стр. 414. -  Duntzer,
Kloster. V. стр. 37-40. - Kiesewetier. стр. 19-21.
     Народная книга Шписа содержит тот же рассказ лишь в издании  1590  года
(см. стр. 140); вслед за Шписом сходным образом в книгах Вейдмана  (1599)  и
Пфитцера (1674). Фогель, противореча себе, рассказывает  под  1530  годом  о
постройке  Ауэрбаховского  погреба.  Подтверждением   лейпцигской   традиции
служили две картины на стенах погреба, изображающие полет Фауста на бочке  и
его пирушку со студентами, на которых стоит та же  дата,  как  у  Фогеля,  -
1525.
     Под первой находится немецкий "шпрух":

                       Выехал Фауст, держась за бока,
                       Из ауэрбаховского погребка,
                       Сидя верхом на бочке с вином,
                       И это видели все кругом.
                       Постигнул черную магию он,
                       И чертом за это был награжден.

     Под второй - латинское двустишие:

             Пей, веселись, но помни о докторе Фаусте и грозной
             Каре: не сразу она, но неизбежно пришла.

     Из содержания  обеих  надписей  видно  их  позднее  происхождение:  они
предполагают существование уже  сложившейся  легенды  о  договоре  Фауста  с
дьяволом и о постигшем его наказании. Картины реставрировались  неоднократно
(1636, 1707, 1759) и, как указал Кизеветтер, пирующие изображены  на  них  в
костюмах не XVI, в XVII века. Таким образом, 1525 год  поставлен  на  них  в
соответствии с позднейшим преданием.
     Рассказ о пирушке Фауста в Ауэрбаховском погребе со студентами приобрел
широкую популярность  благодаря  "Фаусту"  Гете,  который,  как  лейпцигский
студент, хорошо знал  местное  предание.  После  пожара  погреб  был  заново
отстроен в конце века как модный ресторан.

        "6 "

     Ostermair. Zur Faustsage (Dr.  Faust  in  Ingolstadt).  Oberbayerisches
Archiv fur vaterlandische Geschichte, Bd. 32. Munchen,  1872-1873).  -  Ср.:
Tille, Э 4, стр. 6,
     О  пребывании  Фауста  в  Ингольштадте  сообщают  также   "Нюрнбергские
рассказы" о  Фаусте  (Комментарии,  стр.  291)  и  народная  книга  Вейдмана
(Комментарии, стр. 274); ср. также: Тексты, I, 7, прим.

        "7 "

     Schottenloher.  Der  Rebdorfer  Prior  Kilian  Leib.  Festschrift   fur
Riezler. herausg. v. K. A. Muller. Gotha, 1913. - Ср.: Franz  Neubert,  стр.
XIII.
     Заметка в рукописном "дневнике погоды" (Wettertagebuch) патера  Килиана
Лейба, приора монастыря Ребдорф (недалеко от Ингольштадта).

     1  Гельмштедт  (теперь   Helmstatt)   находится   около   Гейдельберга:
обстоятельство, которое, может быть, разъясняет непонятное  место  в  письме
Муциана Руфа (см.: Тексты, I, 3 и прим.).
     2 Комтур - глава орденской организации.
     3 Иоанниты - рыцарско-монашеский орден (с перенесением центра ордена  в
1530 году на о. Мальту получивший название "мальтийских рыцарей").
     4 Галлештейн - Heilenstein в Штирии, "на границах Каринтии"  (Австрия),
где в это время существовал  орденский  дом  иоаннитов.  В  действительности
Фауст вряд ли имел отношение к этому ордену,

        "8 "

     Из  писем  Агриппы  Неттесгеймского  (Heinrich  Cornelius  Agrippa  von
Nettesheym, 1486-1535). См.: Epistolarum, Lib. V, epist. 26,  1528.  -  Ср.:
Kiesewetter, стр. 24-27. - Witkowski, стр. 328-330.
     Об Агриппе Неттесгеймском см.: Комментарии, стр. 270, Агриппа находился
в 1528 году на службе французского короля Франциска I.
     Имя кудесника в  письме  не  упоминается,  но  Кизеветтер  относит  это
свидетельство к Фаусту. Предположение это  не  может  считаться  доказанным.
Однако Агриппа и Фауст упоминаются вместе в письме папского нунция Минуччи о
кельнских делах 1530-х годов (см.: Тексты, I, 27),

     1 Королевских детей. Речь идет  о  сыновьях  Франциска  I,  оставленных
заложниками в Мадриде после заключения мира с императором Карлом  V  в  1526
году.

        "9 "

     Из письма юриста Иоахима Камерария к  его  другу  Даниелю  Штибару,  13
августа  1536  года.  См.:  Libellus  Novus,  Epistolas  et   Alia   Qnaedam
Momimenta... editus studio Joachimi Camerarii  Papeberg.  Leipzig,  1568.  -
Ср.:   Georg   Ellinger.   Das   Zeugnis   des   Camerarius   uber    Faust.
Vierteljahrschrift fur Literaturgeschichte, Bd. II, 1889,  стр.  314-319.  -
Tille, Э 5. cp. 6-9. - Witkowski, стрч. 333-334.
     Иоахим Камерарий  (Joachim  Camerarius,  1500-1574),  филолог-гуманист,
учился в Лейпциге, Эрфурте и Виттенберге и был близким  другом  и  биографом
соратника Лютера, Филиппа Меланхтона (см. ниже, стр.  370).  Его  переписка,
изданная им самим в 1568 году, показывает его дружеские связи, поэтические и
научные, сперва с кружком эрфуртских  поэтов-гуманистов  -  Муцианом  Руфом,
Эобаном, Эврицием Кордом и др., потом с виттенбергскими поэтами-гум