" потребностями господствующих классов. В полной мере оно  сохраняло
свою силу лишь  по  отношению  к  бедным  и  обездоленным  -  как  проповедь
покорности "властям предержащим" и обещание  небесной  награды  за  реальные
земные страдания.
     В борьбе с язычеством древнее христианство в силу своего  спиритуализма
не отрицало в принципе существования языческих богов: оно объявило их  злыми
демонами, врагами христианского бога.  Так,  богиня  Венера  превратилась  в
средневековой немецкой легенде в "госпожу Венеру"  (Frau  Venus),  дьяволицу
(Teufelin), совращающую рыцаря Тангейзера соблазнами  чувственной,  плотской
любви (как позднее  греческая  Елена  -  героя  легенды  о  Фаусте);  Диана,
согласно    средневековым    суевериям,    предводительствует     "стритами"
(колдуньями), которые совершают ночной полет  вместе  с  демонами  на  шабаш
ведьм, и т. п. По  словам  Вальтера  Мапа,  писателя  XII  века  ("De  nugis
curialium"), надо верить  Августину  и  прочим  отцам  древней  церкви,  что
Церера, Вакх, Пан, Приап, фавны, сатиры, сильваны, дриады,  наяды  и  ореады
"все суть действительные бесы" {Н Сперанский. Ведьмы и ведовство. М..  1904,
стр. 94. прим. 1}.  Соответственно  этому  жрецы  языческих  богов  являются
слугами дьявола, колдунами, "магами", творящими чудеса  с  помощью  нечистой
силы. Самое слово "маг" -  иранского  происхождения,  в  античном  мире  оно
обозначало зороастрийского жреца {И. М. Дьяконов. История Мидии.  М.,  1956,
стр.  378-379.}.  Средневековые  писатели  считали  Зороастра   (Заратуштру)
основателем "черной", т. е. дьявольской, магии {См.: народную книгу о Фаусте
Видмана (Kloster,  II,  стр.  767).};  к  древним  магам  принадлежат  также
египтяне и "халдеи", т. е. представители тех восточных  религий  и  культов,
которые, как и само христианство, широким потоком проникли в Римскую империю
из ее восточных владений в период разложения рабовладельческого  общества  и
были долгое время соперниками христианства.
     Этой    "дьявольской",    языческой    магии    христианская    церковь
противопоставила свою магию, выросшую  частично  из  сходных  представлений,
частично под влиянием языческих  культов:  таинства,  дары  "святого  духа",
культ священных изображений и святых, магическую силу их мощей  и  реликвий,
крестного знамения и "святой воды",  веру  в  силу  молитвы  как  магической
формулы, в чудеса, совершаемые с помощью бога, ангелов и святых. Уже  Ветхий
завет  рассказывал  о  состязании  в  чудесах  между  Моисеем   и   волхвами
египетского фараона, между пророком Ильей и жрецами Ваала, в  котором  слуги
дьявола были посрамлены  слугами  божьими.  С  точки  зрения  средневекового
религиозного дуализма борьба между богом и дьяволом и слугами того и другого
ведется теми же чудодейственными средствами и с тем же конечным результатом.
"Если магия находится в руках церкви, она не преступна; если сна в руках  ее
врагов - она осуждена. Чудеса обеих магий одинаковы", - констатирует русский
исследователь  легенды  о  Фаусте.  "Можно  сказать,  что   колдовство   это
незаконное чудо, а чудо - законное колдовство" {Белецкий. V, стр. 66.}.
     Когда конкурировавшие с древним христианством  языческие  религии  были
уничтожены,  остались  существовать  в   условиях   своеобразного   бытового
двоеверия колдовство, знахарство, гадание:  лечение  людей  и  скота  частью
магическими заговорами, частью средствами народной  медицины,  заговаривание
погоды, приворотные зелья, толкования снов и предсказания будущего и т.  п.,
осуществляемые - не только "на пользу", но и во вред людям, злонамеренно,  -
либо  с  помощью  общепринятых  "народных"  средств,  либо  профессионально,
колдунами  и  особенно  колдуньями,  ворожеями  и  гадальщицами,  освоившими
двойное наследие местных народных верований  и  суеверий  и  "ученой"  магии
книжного - античного, восточного или церковно-христианского происхождения.
     Церковь издавна осуждала  подобную  магическую  практику  как  наследие
язычества и "служение дьяволу", как  о  том  свидетельствует  уже  обращение
Вормского собора к императору Людовику Благочестивому, сыну  Карла  Великого
(829): "К великому нашему прискорбию должны мы сообщить  Вам,  что  в  Вашей
стране  от  времен  язычества  еще  остается  множество  опасных   лиходеев,
занимающихся  волшебством,  ворожбой,  метаньем  жеребьев,   варкой   зелий,
снотолкованием и т.  п.,  каковых  божеский  закон  предписывает  наказывать
нещадно. Не подлежит сомнению, что лица обоего пола с помощью нечистой  силы
любовными напитками  и  яствами  лишают  других  рассудка.  Эти  люди  своим
колдовством наводят даже бури и град, предсказывают будущее, перетягивают от
одних к другим верно с поля, отнимают молоко  у  коров  и  вообще  совершают
бесчисленное множество подобного рода  преступлений.  Подобные  лиходеи  тем
строже должны наказываться  государем,  чем  дерзновеннее  они  осмеливаются
таким путем служить дьяволу" {Н. Сперанский. Указ. соч., стр. 68.}.
     Однако систематическая борьба католической церкви против ведовства  как
"служения  дьяволу"  начинается  лишь  с  XIII  века,  когда  с  обострением
классовых  противоречий  для  искоренения  народных  и   городских   ересей,
угрожавших господству церкви  и  потрясавших  социальные  устои  феодального
общества, была  создана  инквизиция  как  чрезвычайный  судебный  орган  для
расправы  с  еретиками,  непосредственно  подчиненный   папскому   престолу.
Дуалистические ереси, связанные по своему происхождению  с  манихейством,  -
катарры, вальденсы и  альбигойцы  -  давали  желанный  повод  для  обвинения
еретиков в служении духу тьмы,  во  власти  которого,  согласно  их  учению,
находился земной мир, правящая  церковь  и  феодальное  государство.  Первый
ведовской процесс имел место в конце XIII  века  во  Франции,  где  женщина,
подозреваемая в колдовстве, была сожжена на костре по обвинению в распутстве
с дьяволом. С ростом народного сопротивления феодальной церкви и государству
и усилением еретического движения в XIV и в особенности  XV  веке,  накануне
реформации  и  крестьянской  войны  в  Германии,   число   таких   процессов
значительно умножается. В 1484 году  булла  папы  Иннокентия  VIII  ("Summis
desiderantes  affectibus")  дала  двум  монахам-доминиканцам,  "возлюбленным
сынам нашим", Генриху Инститору и Якову Шпренгеру, профессорам богословия  и
следователям инквизиционного трибунала в  Верхней  Германии,  неограниченные
полномочия по сыску и  наказанию  лиц  обоего  пола,  которые,  кощунственно
отрекаясь  от  католической  веры,  "распутничают  с  демонами,  инкубами  и
суккубами и  своими  нашептываниями,  чарованиями,  заклинаниями  и  другими
безбожными, суеверными, порочными,  преступными  деяниями  губят  и  изводят
младенцев во чреве матери, зачатие животных, урожай на  полях,  виноград  на
лозах и плоды на деревьях, равно как самих мужчин и женщин, домашнюю скотину
и вообще всяких животных, а также виноградники, сады, луга, пастбища,  нивы,
хлеба и все земные произрастания" {Н. Сперанский. Указ.  соч.,  стр.  159.}.
Эти доминиканцы  являются  авторами  знаменитого  "Молота  ведьм"  ("Malleus
Maleficarum", 1487),  самого  страшного  продукта  религиозного  мракобесия,
книги,  которая  содержит  систематическое  описание   всех   фантастических
преступлений,  приписывавшихся  церковным   суеверием   несчастным   жертвам
религиозного фанатизма. "Молот  ведьм"  в  течение  долгого  времени  был  в
католической церкви  официальным  руководством  для  бесчисленных  ведовских
процессов и только до 1520 года  переиздавался  13  раз,  вместе  с  папской
буллой, адресованной его составителям. В течение следующего  пятидесятилетия
влияние  гуманизма  и  события  реформации   временно   несколько   ослабили
преследования подозреваемых в колдовстве (может быть,  этому  обстоятельству
исторический Фауст и аналогичные ему приверженцы "черной магии" обязаны были
своей относительной  безнаказанностью).  Затем  они  возобновились  с  новой
силой,  принимая  временами  эпидемический  характер  "охоты  на  ведьм",  в
особенности в протестантских странах (в  католических  церковь  была  занята
преимущественно уничтожением еретиков).  Лишь  в  XVIII  веке  под  влиянием
буржуазного Просвещения, поставившего под сомнение самую веру в  магию  и  в
возможность вмешательства потустороннего мира в дела людские, государство  и
церковь  постепенно  отказываются  от   укоренившейся   практики   ведовских
процессов.
     Многочисленные легенды с первых времен  христианства  отражают  веру  в
возможность союза человека с дьяволом и  магии,  основанной  на  этом  союзе
{Библиографию  см.:   Engel.   Faust-Schriften   (XIII.   Seitenstucke   and
Verwandtes), стр. 604-703.}. К древнейшим временам формирования христианства
относится легенда о  Симоне-маге  {См.:  Kaiserchronik,  herausg.  v.  H  F.
Massman, Teil III. Quedlinburg, 1854.  стр.  635-  714  (содержит  подробный
пересказ "Клементин"). - Hans Waitz. Die Pseudo-klementinen. Leipzig.  1904.
- Faligаn, стр. XXVIII-XXIX. - Dedeуаn, vol. I. стр. 25-28 -  Kuno  Fischer,
Bd. I, стр. 214-225. - Белецкий, V, стр. 66- 68.  -  Русские  апокрифические
тексты о Симоне-волхве см.: Чтения Общества истории и древностей российских,
1889, кн. 3,  стр.  1-32  (Деяния  апостолов  Петра  и  Павла.  Изд.  M.  H.
Сперанским): 1858, кн. 4, раздел III, стр. 14-16 (Прение  Петра  с  Симоном.
Изд. П. А. Лавровским).}. Легенда эта  вошла  в  канонические  книги  Нового
завета и рассказывает о соперничестве магии языческой с магией христианской.
Согласно этому рассказу (Деяния апостолов, гл. 8), Симон,  по  происхождению
самаритянин, волхвовал и изумлял народ своими  чудесами,  выдавая  себя  "за
кого-то великого", и народ, веря его  чудесам,  говорил  о  нем:  "Сей  есть
великая сила божия". Когда апостол Филипп стал  проповедовать  христианство,
Симон вместе с народом обратился и принял крещение (т.  е.  покорился  магии
более могущественной). Но, видя чудеса, которые творили апостолы силою "духа
святого",  передающейся,  согласно  учению  церкви,  "возложением  рук",  он
захотел получить "дары духа святого" за деньги и за то был проклят апостолом
Петром. Отсюда продажа церковных должностей, т.  е.  "даров  духа  святого",
получила в христианской церкви название "симонии".
     Гораздо более богатый материал о Симоне-маге  сообщают  так  называемые
апокрифы ("отреченные" книги, не  вошедшие  в  состав  признанного  церковью
канона Нового  завета):  апокрифические  деяния  апостолов  Петра  и  Павла,
"прение" Петра и Симона  и  в  особенности  так  называемые  "Клементины"  -
древнехристианский роман II века, описывающий,  по  типу  греческих  романов
приключения,  легендарное  житие  св.  Климента,  папы  римского,   согласно
церковной легенде - ученика и  преемника  апостола  Петра.  Здесь  Симон-маг
изображается  как  неудачный   соперник   Симона-Петра   (апостола   Петра),
пытающийся состязаться с ним в чудесах  и  вступающий  с  ним  в  прение  по
основным вопросам христианского вероучения.  Он  может  воскрешать  мертвых,
входить в огонь, не сгорая, сбрасывать  с  себя  цепи,  менять  свой  облик,
обращаться в животных, становиться невидимым и летать по воздуху. В  Риме  в
присутствии императора Нерона он с помощью дьявола пытался лететь, прыгнув с
высокой башни, но по слову апостола Петра низвергся  на  землю  и  разбился.
Симон-маг выдавал себя  за  бога  и  мессию,  его  называли  "великой  силой
божьей", язычники поклонялись ему и в Риме воздвигли ему статую. Он возил  с
собою женщину, которую  выдавал  за  Елену  Троянскую  или  Селену  (Селена,
по-гречески -  луна),  утверждая,  что  она  -  женское  воплощение  мировой
субстанции, "премудрости божией"; на самом же деле она была его  любовницей,
"блудницей из города Тира". Сходный характер имеют упоминания о  Симоне-маге
у учителей древнехристианской  церкви  II-III  веков  (Юстина,  Тертуллиана,
Иринея и др.).
     Как  видно,  Симон-маг  представлен  в  апокрифической   традиции   как
вероучитель   одной   из   гностических   сект,   соперничавших   с   ранним
христианством: гностики пытались примирить христианство с  язычеством  путем
аллегорического  истолкования  античных  и   христианских   мифов   в   духе
мистического неоплатонизма, широко распространенного в Риме в период  упадка
рабовладельческого общества.
     Легенда  о Симоне-маге была хорошо известна в средние века, в частности
и  в  Германии.  Она  вошла  в  "Императорскую  хронику"  ("Kaiserchronik"),
немецкую поэму середины XII века, имевшую широкое распространение и влияние,
была  знакома  и  протестантским  богословам,  и  демонологам XVI века {См.,
например:  Andreas  Hondorff.  Prompluarinm  exemplorum.  1568, л. 33а (ср.:
Реtsсh.  Faustbuch,  стр.  211-212).  Ср.: Тексты. 1, 19 и прим.}. Сравнение
Фауста  с  Симоном-магом  встречается  у  Меланхтона  (Тексты,  I, 13 и 15),
Мейгериуса  (Тексты,  I,  30 и прим.) и в самой народной книге о Фаусте (гл.
52).  Можно  думать,  что  рассказ  Меланхтона о неудачном полете Фауста при
дворе  императора и эпизод с Еленой в народной книге непосредственно связаны
с  этим  сказанием. Возможно также, что фигура "гомункулуса", искусственного
создания  Вагнера  во  II  части  "Фауста",  подсказана была Гете традицией,
восходящей  к  "Клементинам", где Симон-маг вместе с Еленой в соответствии с
гностическими    представлениями    создает    человека   путем   магической
трансформации элементов.
     Ко временам раннего христианства относится легенда о святых Киприане  и
Юстине из Антиохии  в  Сирии,  в  которой  изображается  столкновение  между
языческой (демонической) и христианской (церковной) магией на  фоне  еще  не
законченной  борьбы  между  христианством  и  язычеством,   оставшимся   еще
государственной религией Римской империи {См.:  Theodor  Zahn.  Cyprian  von
Antiochien und die deutsche Faustsage. Erlangen.  1882.  -  L.  Radermacher.
Griechische Quellen zut Faustsage. Sitzungsberichte der Wiener Akademie  der
Wissenschaften, philos.-histor. Klasse. Bd. 206, Abb.  4,  1927.  стр.  5-41
(Cyprianus und Justina). - Faligan. стр. XVIII. - Dedeуan, стр.  146-148.  -
Kuno Fischer, стр. 227-234. - Белецкий. V,  стр.  62-63,  -  П.  Безобразов,
Византийские сказания. Юрьев,  1917,  стр.  223-226.}.  Согласно  церковному
преданию, Киприан и Юстина претерпели мученическую  кончину  при  императоре
Диоклетиане, т. е. в середине III века, хотя существуют и другие, столь  я;е
легендарные хронологические приурочения (при Клавдии, Деции  и  др.).  Жития
этих мучеников сохранились в разных версиях на греческом и латинском языках.
О Киприане упоминает уже Григорий Назианзин в своих проповедях (гомилиях)  в
379 году, латинский христианский поэт Пруденций (около 400 года)  и  др.;  в
середине V века житие  Киприана  и  Юстины  было  обработано  по-гречески  в
стихотворной форме императрицей Евдокией, женой императора Феодосия II.
     Язычница Юстина, дочь жреца из Антиохии. вместе  со  своими  родителями
приняла христианство и в духе аскетизма ранней христианской церкви дала обет
девственности. Дьявол, чтобы соблазнить ее, внушил к  ней  страсть  знатному
юноше Аглаиду. Отвергнутый  Юстнной,  Аглаид  обратился  к  языческому  магу
Киприану, который за вознаграждение обещал помочь ему  дьявольскими  чарами.
Но попытки дьявола обольстить Юстину неизменно терпели поражение: магической
силой  крестного  знамения  Юстина  отгоняет  искусителя.  Дьявол   вынужден
признать свое бессилие перед крестом. Тогда Киприан, уверовав в силу Христа,
сам обращается в христианство и вместе с Юстиной  претерпевает  мученическую
смерть.
     В другой древней версии жития рассказана в форме  исповеди  легендарная
биография Киприана, в которой выступают исторические черты того  синкретизма
религиозных культов и магической практики,  античной  и  восточной,  которые
позднее язычество пыталось противопоставить растущему влиянию  христианства.
С раннего возраста Киприан обучался магии, был служителем в храме Паллады  в
Афинах, приносил  жертвы  Аполлону,  -  Деметре  и  Гере,  участвовал  в  их
таинствах и оргиях, был посвящен в мистерии  Митры  (зороастринский  культ),
учился мудрости у египетских жрецов в Мемфисе и  знанию  небесных  светил  у
халдеев, стал "знаменитым магом и философом", вызывал дьявола,  получил  его
благословение и помощь, боролся с христианством  и  совершил  своими  чарами
множество безбожных преступлений. Из помощника Аглаида Киприан в этой версии
становится его соперником: увидев Юстину, он сам воспылал страстью к ней и с
помощью  дьявола  хочет  добиться  ее  любви.  В  некоторых  более   поздних
обработках сказанья Киприан  окончательно  вытесняет  Аглаида  и  становится
единственным героем романа.
     Житие Киприана и Юстины было хорошо известно на Западе в многочисленных
поэтических переработках, из которых наиболее популярную  содержит  "Золотая
легенда" ("Legenda aurea") Якова де Ворагине (XII век). Одна  из  позднейших
версий этой легенды послужила источником драмы  Кальдерона  "Маг-чудотворец"
("Il magico prodigioso",  1637),  которую  сравнивали  с  "Фаустом"  Гете  и
называли "католическим Фаустом": поиски истины и земной любви разрешаются  у
Кальдерона в духе мистического  католицизма  -  аскетическим  отречением  от
жизни и экстазом мученичества во имя обретенной веры.
     Более поздние демонологические легенды, возникшие  в  средние  века,  в
условиях  утвердившегося  безраздельного  господства  христианской   церкви,
рассказывают об обращении человека к дьяволу и к запретным средствам  черной
магии как об о_т_п_а_д_е_н_и_и от истинной веры ради тех или иных  корыстных
или запретных земных побуждений  -  богатства,  почестей,  власти,  плотских
вожделений, светской мудрости; соответственно этому они вводят новый мотив -
договора (нередко письменного) между отступником и духом  зла,  по  которому
человек, обращаясь к дьяволу за помощью, отдает ему за это свою душу.  Среди
многочисленных средневековых легенд этого типа наиболее известна  легенда  о
Феофиле {См.: К.  Plenzat.  Die  Theophiluslegende  in  den  Dichtungen  des
Mittelalters. Berlin. 1926. - L. Rader ma  eher.  I.  с.,  стр.  41-47  (Die
Erzahlung des Helladius,  Theophilus).  -  Faligan.  стр.  VI-XIII.  -  Kuno
Fischer, стр. 237-239. - Белецкий, V, стр. 63-65.}.
     Феофил был управителем (экономом) епископа в городе Адане в Киликии  (в
Малой Азии), человеком большого благочестия. После смерти  епископа  он  был
избран на его место, но из смирения отказался  принять  избрание.  Когда  же
новый  епископ  отрешил  его  от  должности  эконома,  уязвленный  в   своем
самолюбии, он решил прибегнуть к помощи дьявола при содействии чернокнижника
еврея (в средние века арабы и евреи считались знатоками чернокнижия). Дьявол
был вызван чернокнижником, и Феофил предал ему свою душу, подписав отречение
от христианской веры. С помощью дьявола он вернул себе должность и почет, но
совесть не  давала  ему  покоя.  Он  решил  покаяться.  Вняв  его  молитвам,
богоматерь вымолила ему прощение и даже возвращение подписанной им  грамоты.
Посвятив остаток своей жизни покаянию, Феофил умер как святой.
     Греческое житие Феофила,  написанное  в  VII  веке,  приписывается  его
ученику Евтихиану, "очевидцу" событий. Оно было переведено в  VIII  веке  на
латинский язык Павлом-диаконом, обработано  в  X  веке  в  латинских  стихах
немецкой монахиней Хротсвитой Гендерсгеймской, по-французски - в поэме Готье
де Кузней (XII век) и в драматической форме в миракле трувера Рютбефа  (XIII
век),  который  был  переведен  на  русский  язык  Александром  Блоком   для
"Старинного театра" в Петербурге под заглавием "Чудо о Теофиле" (1907).
     О широкой популярности этой легенды на Западе свидетельствуют и  другие
ее литературные обработки на разных европейски