щедро, утешил он их таким образом: "Любезные господа, вот  вам  мое
скудное угощение, однако потерпите, к последней чарке на сон  грядущий  дело
улучшится. Вы знаете, что при  многих  знатных  дворах  празднуют  масленицу
роскошными яствами и винами, там и на вашу  долю  часть  придется.  По  этой
самой причине я потчевал вас такой скудной едой  и  питьем,  что  вы  только
червячка заморили. Но вот уже два часа, как я припас в моем саду три бутыли,
одну вместимостью в пять мер, другую - в восемь  и  еще  одну  в  восемь,  и
приказал моему духу раздобыть венгерского, итальянского и  испанского  вина.
Точно так же я разложил в саду  рядком  пятнадцать  блюд,  и  они  до  краев
наполнены всякими яствами, которые я должен разогреть, и верьте мне, что это
не наваждение, когда кажется, будто вы едите,  а  в  действительности  этого
нет". Когда довел он свою речь до конца, приказал он своему фамулусу Вагнеру
накрыть другой стол. Тот сделал, как приказано, а затем стал носить одну  за
другой пять перемен, каждый раз по три блюда, - всевозможную дичину, печенья
и т. п. Из столовых вин подал он итальянское, эрвейн - благородное вино, что
пьют знатоки, венгерское и испанское. И когда они наелись  досыта,  напились
допьяна, все-таки еще много осталось еды. Тут начали они под  конец  петь  и
плясать и уже днем разошлись по  домам.  А  на  другой  они  были  званы  на
настоящую масленицу.

        "47"
                     О масленице в великопостную среду

     В великопостную среду явились студенты как званые гости в дом к доктору
Фаусту провожать масленицу, и он задал им пир, а они славно пели, плясали  и
на все лады потешались. Когда же пошли вкруговую большие  стаканы  и  кубки,
принялся доктор Фауст за свое чародейство, и  в  комнате  стали  раздаваться
звуки скрипок, хотя никто не мог понять, откуда  они  исходили.  Как  только
один инструмент умолкал, начинал играть другой - там слышался орган,  а  там
маленький органчик, лютни, скрипки, цитры, арфы,  трубы,  литавры,  свирели,
флейты, в общем были здесь все инструменты {58}. Тут чарки и  стаканы  стали
прыгать. После этого доктор Фауст поставил  посреди  комнаты  подряд  десять
горшков, и  все  они  начали  плясать  и  стукать  друг  о  друга,  так  что
потрескались и побились в черепки, что вызвало за столом большой смех. Потом
он устроил другую забаву: велел поймать на дворе петуха и  поставил  его  на
стол, дал ему  глотнуть,  а  тот,  конечно,  стал  кричать  кукуреку!  Потом
придумал еще другую забаву: поставил на  стол  музыкальный  инструмент,  тут
вошла в комнату старая обезьяна и стала под  его  звуки  отплясывать  разные
красивые танцы. Так они забавлялись до самой ночи, и стал он  тогда  просить
студентов, чтобы они остались у него и отужинали, он подаст  им  кушанье  из
птиц, а потом устроит вместе с ними ряженье. На это они охотно  согласились.
Тут доктор Фауст взял шест, выставил его за окно, и тотчас же  слетелись  на
него всевозможные птицы {59}, и каждая, лишь только она  садилась  на  шест,
прилипала к нему. Когда он наловил их достаточное число, студенты пришли ему
на помощь, свернули им шеи и ощипали  их.  Были  тут  жаворонки,  куропатки,
четыре диких утки. Набражничавшись  вторично,  стали  они  рядиться.  Доктор
Фауст приказал, чтобы каждый надел белую  рубаху,  а  он  уже  будет  дальше
распоряжаться.
     Так и сделали. Посмотрели тут студенты друг на друга, и  видит  каждый,
будто у другого нет на плечах головы. Так и стали  они  ходить  по  соседним
домам, а люди там страх как напугались. Когда же хозяева, подав  им  пирога,
сели за стол, они снова приняли свой обычный вид, и тут их узнали.  А  после
этого они снова переменили образ, и оказались у них самые настоящие  ослиные
головы и уши, и так они потешались до  самой  полночи  и  тогда  отправились
каждый в свой дом и в этот день кончили праздновать масленую  и  отправились
спать.

        "48"
                О четвертом праздновании масленицы в четверг

     Последняя вакханалия состоялась в четверг. Тогда как раз выпал  большой
снег. Доктор Фауст был зван к студентам, и они устроили ему добрую  пирушку.
Он стал показывать свое искусство и наколдовал тринадцать  обезьян,  которые
явились в комнату и там чудно  паясничали,  как  никто  еще  не  видал.  Они
прыгали друг на друга, затем взялись за лапы и стали  плясать  вокруг  стола
хороводом, а потом выскочили в окно и пропали. Подали Фаусту жареную телячью
голову, когда же один из студентов хотел ее  разрезать,  она  стала  кричать
человеческим голосом: "Караул! На помощь! Ох,  что  ты  меня  тащишь!".  Они
очень испугались, а потом стало им смешно, и съели они эту  телячью  голову.
Между тем Фауст пошел домой, пообещав еще раз вернуться.  В  скором  времени
при помощи своего волшебства снарядил он сани. Сделаны  они  были  наподобие
дракона, на его голове сидел сам доктор Фауст,  а  в  середке  студенты;  на
хвосте же уселись четыре волшебных обезьяны, они весело паясничали, одна  из
них дудела в дуду, а сари бежали сами собой, куда они только ни хотели.  Так
продолжалось до самой полночи, с таким шумом и треском, что один  не  слышал
другого, а студентам казалось, будто несутся они по воздуху.

        "49"
          Как Фауст в Фомино воскресенье вызвал заклинаниями Елену

     В Фомино воскресенье явились опять  упомянутые  студенты  неожиданно  к
Фаусту на ужин и как любезные гости захватили с собой еду и питье. Когда  же
дело дошло до вина, заговорили за столом о красивых женщинах, и тут один  из
них сказал, что он ни одну женщину не желал бы так увидеть,  как  прекрасную
Елену из Греции, из-за которой погиб  славный  город  Троя.  Хороша,  должно
быть, она была, раз ее  похитили  у  мужа  и  из-за  этого  поднялась  такая
перепалка. На что доктор Фауст ответил:  "Раз  уж  вы  так  жаждете  увидеть
прекрасный образ царицы Елены, Менелаевой супруги и дочери Тиндара  и  Леды,
сестры Кастора и Поллукса {60} (той, что будто была красивее всех в Греции),
то я ее вам представлю, чтобы вы собственными глазами узрели ее  дух  в  той
оболочке и в том образе, как она была при жизни, подобно тому, как я  сделал
по желанию императора  Карла  V,  показав  ему  Александра  Великого  и  его
супругу". Потом Фауст наказал, чтобы ни один из них не смел  говорить  и  не
вставал из-за стола и не позволил себе приветствовать ее, и  вышел  вон  из.
комнаты. Когда же он снова вернулся, царица Елена следовала за ним  попятам,
и была она так дивно хороша собой, что студенты не знали, в уме ли  они  или
нет, так они смутились и воспламенились. Явилась  эта  Елена  в  драгоценном
черном платье из пурпура, волосы у нее были распущены, они чудно,  прекрасно
блестели как золото, такие длинные, что падали ей до самых колен. Были у нее
черные как уголь глаза, пригожее лицо, круглая  головка,  губы  красные  как
вишни, маленький рот, шея как у белого лебедя, красные  щечки  как  розочки,
необыкновенно красивое светлое лицо, и  сама  она  была  высокая,  стройная,
статная, так что нельзя было в ней найти никакого изъяна. Оглядела она  всех
в комнате с таким дерзким и лукавым видом, что студенты  распалились  к  ней
любовью, но так как они считали ее за духа, то пыл у них скоро остыл;  Елена
же тем временем вместе с Фаустом вышла из комнаты. Когда студенты  все  это"
увидели, стали они просить доктора  Фауста,  чтобы  он  был  так  любезен  и
назавтра снова ее позвал,  тогда  они  приведут  с  собой  живописца,  чтобы
написать с нее портрет, но Фауст это отклонил и сказал,  что  он  не  всегда
может тревожить ее дух. Но портрет ее он обещался доставить, чтобы  студенты
смогли заказать с него копию, как это впоследствии и случилось. Художники же
разослали его в самые дальние края, потому что очень уж прекрасен был  облик
этой женщины. Но кто написал эту картину Фаусту, не могли дознаться.
     А студенты, ложась в постель, не могли заснуть от этого лица и  образа,
который они увидели воочию. Отсюда следует, что дьявол часто воспламеняет  и
ослепляет людей любовью, так что они погрязают в непотребной: жизни,  откуда
вновь нелегко выбраться.

        "50"
                           Об одной манипуляции,
            от которой у некоего крестьянина взлетели на воздух,
                          четыре колеса его телеги

     Позвали доктора Фауста в город Брауншвейг к одному маршалку, у которого
была сухотка, чтобы он оказал ему помощь. А у доктора Фауста был обычай, что
он ни верхом, ни в повозке, а только пеший являлся  туда,  куда  его  звали.
Когда он  подходил  уже  к  самому  городу  и  завидел  перед  собой  город,
встретился ему крестьянин с четырьмя  лошадьми  и  пустой  повозкой.  Доктор
Фауст обратился к этому крестьянину с добрыми словами, чтобы он  пустил  его
сесть и довез до городских ворот, а ему этот грубиян отказал, говоря, что он
и так прекрасно дойдет. Между тем доктор Фауст не взаправду его попросил, он
только хотел испытать  его,  окажет  ли  тот  ему  одолжение.  Но  за  такое
бессердечие, обычное  у  мужиков,  отплатил  ему  доктор  Фауст  полноценной
монетой. Он сказал ему: "Ты - грубиян и грязный невежа, и раз ты поступил со
мною так жестоко, как без сомненья и с другими поступаешь  и  уже  поступал,
так у меня поплатишься за такие дела и все  свои  четыре  колеса  найдешь  у
разных ворот".
     Тут подскочили колеса на воздух так, что каждое колесо надо было искать
у других ворот, а где - никто не заметил. И кони его повалились  и  остались
недвижимы. Крестьянин сильно испугался и решил,  что  это  особая  ему  кара
божья за его поведение. Опечалившись и проливая слезы,  преклонив  колена  и
простирая руки, стал он просить Фауста о прощении и признал, что  он  вполне
достоин этой кары, которая в другой раз послужит ему уроком, чтобы не чинить
такого вероломства. На это Фауст, видя его  смирение,  сжалился  над  ним  и
ответил: пусть ни  с  кем  больше  он  так  не  поступает,  ибо  нет  ничего
постыднее, чем  жестокосердие  и  вероломство,  когда  еще  и  гордыня  сюда
замешается; но пусть возьмет он теперь ком земли и бросит его в лошадей; они
оживут и поздоровеют, что и случилось. После того  говорит  он  крестьянину:
"Твое вероломство я не могу оставить вовсе без наказания, и отплатится  тебе
полной мерой за то, что показалось столь тяжким делом посадить  человека  на
пустую телегу. За это, гляди, твои колеса лежат у города, у  четырех  ворот,
там ты их и найдешь". Отправился туда крестьянин и нашел их, как ему  доктор
Фауст и предсказал, с  превеликим  трудом  и  стараниями,  промешкав  время,
нужное ему для устройства своих дел. Так его жестокосердие на него самого  и
обратилось.

        "51"
                           О четырех волшебниках,
            которые рубили друг другу головы и снова насаживали,
                  причем и доктор Фауст то же самое сделал

     Доктор Фауст явился во время поста во Франкфурт на ярмарку, и рассказал
ему дух его Мефостофиль, что в одной харчевне  в  еврейском  квартале  живут
четыре колдуна. Они отрубают друг другу головы и посылают их  к  цирюльнику,
чтобы он их побрил, и это многие  люди  видели.  Это  раздосадовало  Фауста,
который думал, что только ему одному сам черт не брат, и отправился он туда,
чтобы тоже посмотреть на это дело. Они, колдуны эти, уже собрались  у  себя,
чтобы рубить головы, а с ними был цирюльник, он должен был их мыть и стричь.
На столе стоял у них стеклянный сосуд с дистиллированной водой. Тут один  из
них, самый важный чародей, который был у них за палача, он  уже  наколдовал,
чтобы в сосуде с водой расцвела лилия, и нарек ее корнем жизни,  после  чего
обезглавил он первого и отдал побрить его голову, и снова насадил ее обратно
на шею; тотчас же лилия исчезла, и приросла голова на свое место. И  так  же
сделал он второму и третьему. Как только их  лилии  появлялись  в  воде,  их
головы брили и сажали на место. Когда же дело дошло до  главного  чародея  и
палача и его лилия также распустилась  и  зазеленела  в  воде,  ему  срубили
голову. И произошло так что его стригли и  брили  в  присутствии  Фауста,  а
Фауста  такое  озорство  за  самое  сердце  задело,  и   раздосадовало   его
высокомерие главаря чародеев, когда он дерзко, смеясь и  богохульствуя,  дал
себе отрубить голову. Тут идет доктор Фауст  к  столу,  где  стоял  сосуд  с
лилией, берет нож, замахивается на цветок и перерезает стебель пополам,  так
что никто этого не видел. Когда же заметили колдуны беду,  превратилось  все
их искусство в ничто, и уж не могли они прирастить своему товарищу голову. И
злодей этот должен был умереть в грехах и погибнуть,  чем  обычно  и  платит
дьявол всем, кто ему служит, и так он с ними разделывается. И никто не  знал
из чародеев, как  это  все  случилось  со  срезанным  стеблем,  и  не  могли
подумать, что это сделал доктор Фауст {61}.

        "52"
                              Об одном старце,
                который хотел отговорить и отвратить Фауста
                от его безбожной жизни и о неблагодарности,
                      которую он снискал в ответ {62}

     Один  христианнейший,  набожный,  богобоязненный  врач   и   почитатель
священного писания, бывший в то же время соседом доктора Фауста, увидел, что
много студентов не выходят из дома доктора  Фауста  и  постоянно  обретаются
там, где вместо господа с его  светлыми  ангелами  поселился  дьявол  с  его
присными. И вот порешил он отговорить доктора Фауста  от  его  дьявольского,
безбожного поведения  и  образа  жизни.  С  этой  целью,  из  одного  только
христианского рвения, пригласил он его в свой дом. Фауст к нему явился, и за
трапезой старик обратился к Фаусту с такими словами:  "Любезнейший  господин
мой и сосед, есть у  меня  до  вас  дружеская,  христианнейшая  просьба,  не
примите же мое искреннее к вам  обращение  во  зло  и  не  побрезгуйте  моим
скудным угощением, но примите благосклонно, как это  нам  господь  велит  со
смирением принимать".
     На это Фауст стал его просить, чтобы он открыл ему свое желание,  а  он
исполнит просьбу его с охотой. Тут его благожелатель начал так: "Любезнейший
господин мой и сосед, Вам ведомо, что Вы за дело затеяли,  что  вы  от  бога
отреклись и от всех  святых  и  предались  дьяволу  и  тем  самым  заслужили
величайший гнев и немилость божию и из доброго христианина  стали  настоящим
еретиком и дьяволом? Ах, к чему стремитесь вы душой? Не о теле одном,  но  о
душе надо подумать, а не то ждет вас вечная мука и  немилость  божия.  Время
еще не ушло, государь мой, если вы только вновь обратитесь на путь истинный,
то испросите у господа себе милости и прощения, как этому видите вы пример в
Деяниях апостолов в гл. 8 о Симоне из  Самарии,  который  тоже  много  людей
совратил, ибо многие почитали его за бога, давая ему такие имена,  как  Сила
Господня или Simon Deus sanctus {Симон, бог святой (лат.).}; однако  и  этот
обратился после того,  как  услышал  он  проповедь  св.  Филиппа,  дал  себя
окрестить, уверовал в господа  нашего  Иисуса  Христа  и  с  тех  самых  пор
постоянно держался Филиппа, и это особенно прославляется в Деяниях апостолов
{63}. Итак, государь мой, пусть и  моя  проповедь  понравится  вам  и  будет
сердечным христианнейшим напоминанием. Надо  обрести  раскаяние,  милость  и
прощение, тому вы имеете много прекрасных примеров, как было с  разбойником,
далее со  св.  Петром,  Матфеем  или  Магдалиной:  ведь  ко  всем  грешникам
обращается  господь  наш  Христос:  "Придите  ко  мне   все   страждущие   и
обремененные, и я успокою вас". И у пророка Иезикиила: "Я  не  желаю  смерти
грешника, но чтобы он обратился и жил, ибо не укоротилась  его  рука,  чтобы
оказать помощь ближнему".  Вот  об  этой  просьбе  прошу  я,  государь  мой,
допустите ее до вашего сердца и испросите  себе  у  господа  прощения,  ради
Христа, отказавшись от  вашего  злого  намерения,  ибо  волшебство  противно
закону божию, который и в Ветхом и Новом завете равно строго это  запрещает,
ибо он говорит: "не должно их оставлять в живых и не должно с ними общаться,
ни к ним приближаться, ибо это мерзость перед богом . И также  называет  св.
Павел  Бар  Иеху  или  Елимаса-волшебника  исчадьем  дьявола,  врагом  всего
праведного и что они не пойдут в царствие божие".
     Доктор Фауст прилежно  ему  внимал  и  сказал,  что  это  поучение  ему
понравилось, и поблагодарил за него  старца,  за  его  доброе  намерение,  и
пообещался следовать ему сколь возможно, с  этим  и  распрощался.  Когда  он
пришел домой,  стал  он  прилежно  обдумывать  это  поучение  и  увещание  и
размышлять о том, что он себе на душу взял, когда предался проклятому черту.
Захотел он покаяться и расторгнуть свой договор с  дьяволом.  Посреди  таких Дьявол
мыслей является ему его дух, хватает его, будто хочет ему голову свернуть, и не теряет
укоряет его, говоря, что предался он дьяволу по собственной дерзости. К тому времени.
же он обещался быть врагом богу  и  всем  людям.  Ежели  он  этого  обещания
выполнять не захочет, послушается старого хитреца и станет  любить  людей  и
бога, то пусть знает, что уже поздно, что он  принадлежит  дьяволу,  который
имеет достаточную власть, чтобы забрать его, на что теперь есть приказ, и по
этой причине сейчас он его и порешит, или Фауст должен  сейчас  же  сесть  и
снова расписаться своею собственной кровью и обещать, что ни одному человеку
более не даст он себя уговорить и совратить, и на этот счет он должен сейчас
же объявить, исполнит он это все или нет. Если же нет, то он разорвет его на
куски.
     Доктор Фауст, очень испугавшись,  соглашается  с  ним  снова  во  всем,
садится и пишет своею кровью, как следует ниже, и это  письмо  было  найдено
после его смерти.

        "53"
      Второе обязательство доктора Фауста, которое он дал своему духу

     Я, доктор Фауст, заверяю собственноручно своею кровью, что я  этот  мой
первый документ и договор в течение семнадцати лет крепко и верно  выполнял,
был враждебен богу и всем людям. Сим  отдаю  я  душу  и  тело  и  вручаю  их
могущественному богу Люциферу, так что может он, когда пройдут еще семь  лет Спаси,
с этого времени, поступить со мною как захочет. Вместе с тем обещается он не нас
продлевать и не сокращать мою жизнь и не причинять мне мучений, будь то  при всемогущий
смерти или в аду. С этим я снова обещаю, что не буду я  повиноваться  никому господь.
из людей, никаким увещаниям, поучениям, уговорам,  наставлениям  и  угрозам,
будет ли это касаться священного писания, мирских или духовных дел; особливо Si Diabolus
же не буду покоряться духовным наставникам, ни следовать их учению. Обязуюсь non esset
слово свое держать крепко и верно, согласно этому моему договору, который  я mendax
для вящей силы подписал своею собственной кровью. Писано в Виттенберге и  т. et homicida *
д. {64}                                                                      {* Если бы
     Согласно этому окаянному и безбожному договору, Фауст так  возненавидел дьявол не был
того доброго старца, что захотел  лишить  его  жизни,  но  тот  христианской лжецом и
молитвой и поведением нанес проклятому врагу такой удар, что он  не  смог  к убийцей (лат.).}
нему и приблизиться. Случилось это ровно через два дня, когда  благочестивый
муж ложился в постель, услыхал он в своем доме сильный грохот, какого прежде
никогда не слыхивал, кто-то является к нему в комнату, хрюкает как свинья, и
так продолжалось долгое время. Тогда начал  старец  поносить  злого  духа  и
говорит: "Вот так мужицкая музыка, точь-в-точь пение ангела, который и  двух
дней не мог пробыть в раю, по чужим домам таскается, а в  своем  ужиться  не
мог!". Такими насмешками отогнал он злого духа.
     Доктор Фауст спросил, как он поступил со старцем, а  дух  ответил,  что
так и не мог к нему приблизиться, потому что у  него  было  оружие.  Это  он
сказал о молитве. Да притом он его еще высмеял,  чего  духи  или.  ч