и терзания

     О я, бедный грешник, зачем я не скот, что  умирает  и  не  имеет  души!
Тогда бы мне нечего больше было бояться. Теперь же дьявол заберет мое тело и
душу и ввергнет меня в несказанный мрак терзаний, ибо в то время как  другие
души радуются и веселятся, мое и грешников достояние  -  непостижимый  ужас,
зловоние, препоны,  позор,  трепет,  уныние,  муки,  тоска  смертная,  плач,
завывание и скрежет зубовный. Все создания и твари божий против  нас,  и  мы
должны перед лицом святых нести бремя поношения  навеки.  Вспоминается  мне,
как некогда спрашивал я духа о каре божией. Он  мне  сказал  тогда:  большое
различие существует между  осужденными,  ибо  неравны  их  грехи.  И  дальше
сказал: все равно как мякина, дерево и железо сгорают в  огне,  только  одно
легче и скорей, чем другое, так горят и осужденные в огне и пламени.
     Ах, вечное осуждение, от  гнева  господня  ты  воспламенилось  и  полно
такого огня и жара, что уж нет нужды тебя раздувать!
     Ах, к каким печалям,  горестям  и  страданиям  нужно  приготовиться  со
слезами на глазах и  скрежетом  зубовным,  удушьем  в  горле,  стенаньями  в
голосе, шумом оглушающим, трепетом рук и ног! Ах, охотно лишился бы я  неба,
лишь бы избегнуть вечных мук! Ах, кто избавит меня  теперь  от  несказанного
пламени преисподней? Ибо нет помощи, ибо рыдания о  грехах  бесполезны.  Нет
покою ни ночью, ни днем. Кто же спасет меня, несчастного? Где мое прибежище?
Где мой щит, помощь и спасение? Где моя крепость и оплот? Чем мне утешиться?
Не святителями божьими, ибо я стыжусь к ним воззвать и не услышу ответа,  но
лучше мне закрыть лицо свое, чтобы не видеть ликования избранных.
     Что же я жалуюсь, раз  помощь  ко  мне  не  придет,  раз  я  не  услышу
утешения? Аминь, аминь, я сам это себе избрал и терплю теперь осмеяние  себе
в ущерб.

        "67"
                     Теперь следует рассказ об ужасной,
                    устрашающей кончине доктора Фауста,
             который пусть послужит зеркалом и предостережением
                         для каждого христианина {75}

     Истекли 24 года, отпущенные доктору Шаусту, и на той же  неделе  явился
ему дух, передал ему долговое письмо или обязательство и сообщил ему  вместе
с тем, что в следующую ночь возьмет дьявол его тело: пусть он  имеет  это  в
виду! Всю ночь доктор Шауст плакал и сокрушался, так  что  дух  в  эту  ночь
снова ему явился и сказал: "Мой Фауст, не будь таким малодушным,  как  будто
ты уже сейчас расстаешься со своим телом. До этого  еще  далеко,  пока  твоя
участь свершится, должен же ты умереть, хотя бы и  жил  несколько  сот  лет.
Ведь должны умереть турки, евреи и другие нехристианские цари, и  они  также
осуждены и прокляты, и к тому же  ты  не  знаешь,  что  тебе  предназначено.
Ободрись, не унывай так сильно. Ведь обещал же  дьявол  дать  тебе  стальное
тело и душу, чтобы ты не страдал, как другие грешники". Так и  еще  многажды
утешал он Фауста, только лживо  и  в  противоречии  со  священным  писанием.
Доктор Фауст, который знал только, что  договор  или  соглашение  он  должен
оплатить собственной кожей, в тот самый день, когда  дух  ему  сообщил,  что
дьявол явится за ним,  отправился  к  своим  задушевным  друзьям  магистрам,
бакалаврам и другим студентам, прежде  часто  его  посещавшим,  просить  их,
чтобы они отправились с ним на прогулку  в  село  Римлих,  в  полуверсте  от
Виттенберга {76}, и поели там вместе  с  ним,  что  они  ему  и  обещали.  И
отправились они все туда и  закусили  там  поутру,  насладившись  множеством
превосходных яств и вин, которые хозяин им подносил. Доктор Фауст был с ними
приветлив, но нелегко было у него на сердце. Снова просит он всех их быть  к
нему благосклонными и отужинать вместе и провести с ним эту ночь: он  должен
им сообщить нечто важное. Они и на это согласились и сели  за  ужин  вместе.
Когда же была выпита послед- t няя чара на  сон  грядущий,  заплатил  доктор
Фауст хозяину и попросил  студентов,  чтобы  они  перешли  с  ним  в  другую
комнату, он хочет им нечто сказать. Так они и сделали. А доктор Фауст сказал
им следующее.

        "68"
                        Oratio Fausti ad Stuaiosos *
                    {* Речь Фауста к студентам (лат.).}

     "Любезные мои друзья и милостивые господа! Пригласил я вас  затем,  что
вот уже много  лет  знаете  вы,  что  я  человек,  во  многих  искусствах  и
волшебствах искушенный, а произошли они ни от кого иного, как от дьявола.  И
на это дьявольское дело подвигло меня не что иное, как  дурное  общество,  а
еще  моя  презренная  плоть  и  кровь,  мой  закоснелый  и  безбожный  ум  и
легкомысленные бесовские помыслы, которые  я  питал,  за  что  пришлось  мне
обещать дьяволу отдать ему тело и душу по истечении двадцати четырех лет. Ну
вот, срок этот приходит к концу в эту ночь,  и  часы,  стоящие  перед  моими
глазами, указывают, что скоро наступит мгновенье, когда он  заберет  меня  в
эту ночь. Ибо дорогой ценой обязался я ему во второй раз и отказал ему  тело
и душу, подписавшись собственной кровью. Поэтому-то я и созвал вас, любезные
мои друзья и милостивые господа, к себе перед кончиной, чтобы осушить вместе
поминальную чару и чтобы погибель моя не осталась  от  вас  утаенной.  Затем
прошу я вас, мои любезные братья и господа, передать  от  меня  сердечный  и Чертовы
братский привет всем моим близким и всем, кто относится ко мне  с  приязнью, братья.
чтобы не поминали бы меня лихом; если же я вас когда-либо  обидел,  простите
мне великодушно. Что же касается тех удивительных дел, которые я совершал  в
течение этих двадцати четырех лет, то после вы все это найдете записанным, и
пусть мой ужасный конец послужит вам напоминанием и предостережением в вашей
жизни: имейте же всегда перед очами господа и молитесь ему, чтобы он защитил
и сохранил вас от козней лукавого и не вводил вас во искушение;  чтобы  были
вы привержены к нему, не отступались бы от него, как я, безбожный и окаянный
человек, ибо я презрел его и отрекся от таинства святого крещенья, от самого
бога, от всего небесного воинства и от людей, отрекся от господа, который не
хочет гибели ни единого из людей.
     "Не допускайте же, чтобы общество дурных людей сбивало вас с пути,  как
это произошло и имело место со мной. Посещайте прилежно и  усердно  церковь,
боритесь с дьяволом и побеждайте его твердой верой в Христа и  благочестивым
поведением.
     "Напоследок и в заключение моя к вам дружеская  просьба:  отправляйтесь
вы в постель, спите с миром и  не  тревожьтесь,  даже  в  том  случае,  если
услышите в доме грохот и шум. Не бойтесь,  с  вами  ничего  не  случится.  С
постели не вставайте, а когда найдете мое  бездыханное  тело,  предайте  его
земле. Ибо  я  умираю  как  дурной  и  как  добрый  христианин:  как  добрый Раскаяние
христианин, ибо я покаялся и в сердце своем прошу о прощеньи,  чтобы  спасти Иуды.
этим, быть может, свою душу; как дурной христианин, ибо я знаю,  что  дьявол
хочет взять мое тело, и я готов охотно оставить ему это  тело,  лишь  бы  он
оставил в покое мою душу. Затем прошу вас ложиться в  постель  и  желаю  вам
доброй ночи, мне же предстоит недобрая, тяжелая и ужасная".
     Это  сообщение  и  этот  рассказ  доктор  Фауст  произнес  с   душевной
твердостью, чтобы они не испугались, не оробели и не пали духом. Студенты же
чрезвычайно изумились, что он был таким отчаянным  и  что  решился  он  ради
плутовства, дерзости и колдовского искусства на дело, столь опасное для тела
и души. Они душевно огорчились, ибо любили его, и сказали: "Ах, господин наш
Фауст, в чем вы признались, зачем так долго молчали и  не  открывались  нам?
Ученые богословы помогли бы нам спасти и вызволить вас из сетей  дьявола,  а
теперь уже слишком поздно и погибельно для вашего тела и души".
     Доктор Фауст отвечал, что  не  смел  этого  сделать,  хотя  часто  имел
желание обратиться к благочестивым людям за советом и помощью. "И сосед мой,
- сказал он, - говорил мне, чтобы я последовал его наставлению, отказался от
колдовства и обратился к богу; когда же я захотел это сделать, явился дьявол
и хотел схватить меня и унести, как он это сделает сегодня,  и  сказал:  как
только я обращусь к богу, он меня доконает". И услыша это от Фауста, они ему
сказали: раз уже ничего другого не предвидится, пусть призовет  он  господа,
пусть именем его любимого сына Иисуса Христа просит о прощении и  возгласит:
"О Господи, помилуй меня, бедного грешника, суди меня судом своим! Хоть я  и
должен оставить дьяволу свое тело, быть может, ты убережешь мою душу.  Может
быть, господь сотворит что-либо". Он же  отвечал  им,  что  он  уже  пытался
молиться, но молитва нейдет у него  с  языка,  как  у  Каина,  который  тоже
говорил: грехи его превышают меру того, что может ему проститься. Так  и  он
всегда думал, что превысил он меру своим договором. Эти  студенты  и  добрые
господа благословили Фауста, и они, плача, обняли друг друга.  Доктор  Фауст
остался в комнате, а они отправились в постель,  но  никто  из  них  не  мог
уснуть, потому что хотели слышать, чем это кончится.
     И случилось это между двенадцатью и часом ночи,  поднялся  вокруг  дома
неистовый ветер, охватил его со всех сторон, так что казалось,  что  рушится
все и самый дом будет вырван из земли. Тут студенты  оробели,  повскакали  с
постели, стали друг друга утешать, не  смеют  выйти  из  комнаты,  а  хозяин
сбежал из своего дома в другой. Студенты лежали поблизости от  той  каморки,
где находился доктор Фауст. Они услышали страшное шипение и свист, будто дом
был полон змей, гадюк и  других  вредоносных  гадов.  Тут  дверь  в  комнату
доктора  Фауста  распахнулась,  и  стал  он  кричать  о  помощи,  но  только
вполголоса, и вскоре уж больше не стало его слышно. Когда же настал  день  и
студенты, которые всю ночь не могли заснуть, вошли в комнату, где  находился
Фауст, они не увидели его больше. Вся комната была забрызгана кровью, и мозг
прилип к стене, будто черти бросали его от одной  стены  к  другой.  Да  еще
лежали глаза и несколько зубов:  жуткое  и  ужасающее  зрелище!  Тут  начали
студенты плакать и причитать над ним, искали его повсюду и наконец нашли его
тело за домом  на  навозной  куче.  Страшно  было  на  него  взглянуть,  так
изуродованы были его лицо и все части тела.
     Упомянутые магистры и студенты,  присутствовавшие  при  смерти  Фауста,
добились того, что его похоронили в той же деревне, после чего они вернулись
в Виттенберг, в жилище доктора Фауста, где разыскали его  фамулуса  Вагнера,
который захворал из-за своего господина.  Они  нашли  также  написанной  эту
историю о докторе Фаусте, составленную ям  самим,  как  выше  было  сказано,
целиком, кроме его кончины, которая была добавлена указанными  студентами  и
магистрами. И из того, что написал его фамулус, тоже получилась новая книга.
Равным образом в тот же день заколдованная Елена вместе со  своим  сыном  не
оказалась на месте, но исчезла. С той поры в его доме было  так  жутко,  что
никто не мог там жить. Доктор Фауст явился также своему фамулусу ночью,  как
при жизни, и открыл ему много тайностей. И те, кто шли ночью  мимо,  видели,
как он выглядывал из окна.
     Так кончается вся эта правдивая история и волшебство доктора Фауста, из
чего следует поучение каждому христианину, особливо же тем, у кого спесивые,
гордые, высокомерные и упрямые мысли и голова, чтобы  они  боялись  господа,
избегали колдовства, заклинаний и других бесовских дел, которые господь  нам
строго запретил, не зазывали бы черта к себе в гости, не давали бы ему воли,
как это сделал Фауст. Ибо здесь нам представлен страшный пример его договора
и гибели, чтобы уберечь нас в любви к одному только богу, чтобы на  него  мы
взирали, ему одному служили и молились от всей души и  всего  сердца,  всеми
своими силами, а от дьявола и всех иже с ним отреклись и  вместе  с  Христом
получили вечное блаженство. Аминь, аминь! Этого я желаю каждому  из  вас  от
всего сердца. Аминь!

                             1 Послан. Петра, 5

     Бодрствуйте и бдите, ибо дьявол, ваш  супостат,  бродит,  как  рыкающий
лев, ища, кого поглотить. Противоборствуйте ему твердою верою.


        ^TДОПОЛНЕНИЯ^U

        "1"
          Главы 50-55 народной книги о Фаусте в издании 1590 года

        "50"
             Доктор Фауст дарит студентам в Лейпциге бочку вина

     Несколько чужеземных студентов из Венгрии, Польши, Каринтии и  Австрии,
которые часто встречались с доктором Фаустом  в  Виттенберге,  обратились  к
нему с просьбой отправиться с ними  в  Лейпциг,  как  только  там  откроется
ярмарка, посмотреть, что за купцы туда съезжаются и каким товаром торгуют, а
также получить причитающиеся им деньги.
     Доктор Фауст согласился и присоединился к обществу. И  вот,  когда  они
прогуливались  по  Лейпцигу,  осматривая  город,  университет   и   ярмарку,
случилось  им  проходить  мимо  одного  винного   погреба,   где   несколько
погребщиков тщетно силились выкатить из подвала огромную винную бочку, ведер
примерно на шестнадцать или на восемнадцать.
     Видя это, доктор Фауст сказал: "Много вас толкается, да беретесь больно
бестолково. А ведь эту бочку и один мог бы выкатить, если бы взялся за  дело
с уменьем". Погребщиков эти речи раздосадовали, а  так  как  Фауста  они  не
знали, то стали перебраниваться между собой пустыми словами, как это ведется
у этого сословия. Когда же кабатчик узнал из-за чего  пошла  перебранка,  то
сказал Фаусту и его друзьям: "Добро, тот из вас,  кто  один  выкатит  бочку,
получит ее". Фауст, не будь ленив, идет скорехонько  в  подвал,  садится  на
бочку верхом, как  на  лошадь,  и  скачет  из  подвала  всем  на  удивленье.
Испугался кабатчик, не думал он, что такое возможно, да только пришлось  ему
свое слово держать и оставить бочку с вином Фаусту, который отдал  ее  своим
товарищам. А они пригласили других добрых приятелей и несколько дней  подряд
бражничали изрядно,  так  что  вполне  могли  сказать,  что  в  Лейпциге  им
привалило счастье {1}.

        "51"
    Как доктор Фауст читал в Эрфурте Гомера и показал и представил своим
                        слушателям греческих героев {2}

     Много лет также провел доктор Фауст в Эрфурте  и  читал  там  лекции  в
университете и много учинял удивительных вещей в этом городе, и  еще  сейчас
живы многие люди, хорошо его знавшие, которые видели  все  это  собственными
глазами и даже ели и пили вместе с  ним.  Однажды,  читая  своим  слушателям
замечательного греческого поэта Гомера, который наряду с  другими  историями
описывает  десятилетнюю  Троянскую  войну,  происходившую  между  греческими
царями из-за прекрасной Елены, и при этом часто упоминает доблестных  героев
- Менелая, Ахилла, Гектора, Приама, Александра, Улисса, Аякса, Агамемнона  и
других, Фауст так обрисовал студентам лицо и наружность этих героев, что они
возымели большое желание увидеть их воочию. Надеясь, что учитель поможет  им
в осуществлении этого желания, они его  о  том  почтительно  просили.  Фауст
согласился и обещал на следующей  же  лекции  дать  им  возможность  увидеть
своими глазами всех, кого они  пожелают.  Это  вызвало  большое  стечение  и
скопление студентов. Ибо во все времена молодые люди скорее имеют склонность
и охоту к шутовству и фиглярству, чем к хорошему.
     Когда наступил положенный час и доктор Фауст углубился в  свою  лекцию,
заметив, однако, что из-за  его  посулов  собралось  более  слушателей,  чем
когда-либо, то приблизительно в середине лекции обратился он к ним и сказал:
"Любезные студенты, поскольку  вы  имеете  такую  охоту  увидеть  знаменитых
военачальников, о которых упоминает этот поэт наряду со многими  другими,  в
том обличий, какое они имели когда-то при жизни, то так оно сейчас и будет".
И сразу же, по слову Фауста, один за другим вошли в  лекторию  вышеназванные
герои в тех же доспехах, какие в те времена  носили,  оглядываясь  кругом  и
помавая главами,  словно  были  разгневаны.  Последним  проследовал  ужасный
великан Полифем, у которого был только один глаз посредине  лба  и  длинная,
косматая, огненно-рыжая борода. Из пасти у него еще торчали  ноги  какого-то
проглоченного им бедняги, и выглядел  Полифем  столь  страшно,  что  у  всех
волосы стали дыбом, и от испуга и ужаса не знали они  куда  деваться.  Фауст
очень над этим посмеялся, назвал им одного за другим по  имени  и,  окликнув
каждого, приказал им уходить, что они и исполнили. Только одноглазый  циклоп
Полифем сделал вид, будто он не хочет уходить, а собирается  проглотить  еще
одного или двух. Видя это, студенты пришли  в  еще  больший  ужас,  особенно
когда он ударил о землю толстой палицей, сделанной  из  сплошного  железа  и
подобной ткацкому навою, да так, что вся коллегия содрогнулась и закачалась.
Но Фауст погрозил ему пальцем, и тогда он тоже вышел в дверь, и доктор Фауст
закончил свою лекцию, чему все студенты очень обрадовались и уже не  просили
его впредь о подобных зрелищах, так как убедились, как это опасно {3}.

        "52"
   Доктор Фауст хочет заново обнародовать все потерянные комедии Теренция
                                  и Плавта

     Спустя некоторое  время  после  того,  как  в  университете  состоялось
присуждение ученых степеней и некоторые лица были сделаны магистрами,  среди
философов зашел разговор  о  пользе  латинских  комедий  писателя  Теренция,
уроженца Карфагена в Африке. Теренций, говорили они, должен стать достоянием
школы и читаться юношеству не только  ради  латинского  языка  и  прекрасных
поучений и сентенций, но также потому, что он верно и метко обрисовал все на
свете сословия и их хороших и дурных представителей, со всеми их свойствами,
да так, словно он проник в человеческое сердце  и  разведал,  подобно  богу,
душу и помыслы каждого. Это признает всякий, кто правильно читает и понимает
этого поэта. И что еще удивительнее, из этих комедий видно, что в те времена
и люди были так же устроены, и нравы  были  такими  же,  как  это  и  теперь
ведется на свете, хотя они были написаны за несколько столетий до  рождества
Христова. Достойно только сожаления, что большинство этих комедий  и  притом
лучшие из них,  всего  сто  восемь,  столь  печальным  образом  погибли  при
кораблекрушении, пропали и исчезли, чем сам Теренций был огорчен до  смерти,
как о том рассказывает Авзоний.
     Подобное же несчастье произошло, говорили  они,  и  с  Плавтом,  чтение
которого в школах по тем же причинам не  менее  полезно  и  необходимо,  чем
чтение Теренция. Около сорока одной или более комедий потеряно,  потому  что
они были плачевным образом попорчены водой или огнем.
     Доктор Фауст долго слушал эту беседу и смог лучше и больше порассказать
об обоих поэтах, чем все присутствующее, привел также  несколько  прекрасных
изречений и сентенций из утраченных комедий. Все  этому  очень  удивились  v
спросили его, откуда он знает,  что  стояло  в  этих  комедbях.  На  это  он
заметил, что они вовсе не пропали и не погибли, как это думают,  и  если  бы
это было для него безопасно и не  осердились  на  него  теологи,  во  мнении
которых он и так невысоко стоит, то  все  потерянные  или  испорченные,  все
равно какие тексты обоих поэтов он с легкостью может  извлечь  на  свет,  но
только на несколько часов. Если же они хотели бы иметь их или  сохранить  на
более продолжительное время, то пусть посадят побольше студентов, нотариусов
и писцов и прикажут им немедленно все переписать;  тогда  они  имели  бы  их
всегда под рукой и могли бы впредь читать эти тексты не хуже, чем они читают
те, которые имеются сейчас.
     Обо всем том доложили  господам  теологам  и  самым  высокопоставленным
членам совета, которые в то  время  присутствовали,  но  в  ответ  ему  было
сказано: ежели он не хочет или не может  доставить  сюда  эти  книги,  чтобы
можно было честным образом сохранить их и понемногу ими пользоваться