ел в  обширный  вестибюль,  где  за  стойкой  справа  скучал  вежливый
старичок с орденскими планками,  занимавший  эту  синекуру  еще  до  первого
появления здесь Данила и оттого прекрасно его помнивший.
   Следом, прямо-таки наступая на пятки, вошел незнакомый человек в неплохом
костюме, хотя и без галстука, направился к длинному дивану  напротив  двери.
Проходя, он бросил на Данила  один-единственный  быстрый  взгляд,  но  этого
хватило для мгновенных выводов: из породы хвостов. Многое  можно  скрыть,  а
вот взгляд не всегда и утаишь, оно ж въедается... Ага, сказал себе Данил без
особого волнения.
   - Что у вас с телефонами, Сергеич? - спросил  он  старикана.-  У  меня  в
коттедже не работает почему-то...
   - А они везде не  работают,-  сокрушенно  пожал  плечами  старик.-  Опять
что-то на линии. И монтера не  доищешься,  пятница,  ночь  уже...  Если  вам
обязательно  поговорить  надо,  я  сейчас  повспоминаю,  у  кого  из  гостей
карманные, может, кто и разодолжит...
   - Да нет, не стоит беспокоиться,- сказал Данил равнодушно.-  Я-то  думал,
это только у меня, а если везде...
   Незнакомец на диване встрепенулся, торопливо сунул руку под модный пиджак
- спешил  что-то  там  нажать,  чтобы  заткнулся  явственно  прозвучавший  в
вестибюле  тоненький  электронный  писк.  Притворяясь,  будто  ничего  и  не
заметил, Данил пересек вестибюль, вошел в коридор, торопливо свернул налево,
по узкой лестнице взбежал на второй этаж. Сзади догоняли быстрые шаги. Снова
налево, направо...
   Дом был словно бы нарочно придуман для срубания хвостов. В планировке  он
был прост - квадрат в два этажа - но по всему периметру второго  шли  спуски
на первый, ведущие в тупички, отведенные трем-четырем  номерам,  все  спуски
совершенно одинаковые, как  горошинки  из  одного  стручка,  друг  от  друга
отличавшиеся лишь красными номерами пожарных колодцев на "слепых"  площадках
лестниц. Человек непривычный, как он ни хваток и  трезвехонек,  мог  в  этом
нехитром лабиринте проблуждать долго...
   Данил почти бегом свернул за угол, на цыпочках спустился на первый  этаж.
Прислушался.  Далекие  шаги,  насколько  можно  разобрать,  превратились   в
растерянное топтанье на одном месте: ну да, новичок здесь, запутался...
   Оказавшись  в  тупичке,  у  двери  каминной,  Данил   дернул   шпингалеты
единственного окна, расположенного довольно высоко, подпрыгнул,  вылетел  на
широкий подоконник, спрыгнул наружу и метнулся за  угол.  Все  это  начинало
всерьез не нравиться, нужно поторопиться... так!
   Миновав первый коттедж, он  отчетливо  рассмотрел  в  сумерках,  что  оба
задних колеса "Оки" осели, покрышки превратились в лепешки - их должны  были
то ли спустить, то ли проткнуть буквально минуты назад, пока Данил собирался
выходить из особнячка. И удобнее всего это было сделать злыдню, затаившемуся
под тентом этой самой "Газели",- вылез, быстренько сделал свое грязное дело,
убрался или юркнул назад...
   Руки так и чесались осмотреть кузов, но он превозмог себя,  направился  к
крылечку...
   Показалось на  миг,  что  внезапно  ослеп.  Не  сразу  и  сообразил,  что
произошло. С глазами все в порядке, а вот свет погас. Везде. Весь. Не горели
уличные фонари, погас свет в главном здании, в коттеджах, в каменном  низком
здании бани -только метрах в трехстах по левую  руку  сквозь  редкий  сосняк
кое-где просвечивали фонари на автостраде, желтоватые  кружочки,  обведенные
сиреневой каймой...
   Совсем невесело становится. Темнота -друг диверсанта  и,  соответственно,
лютый враг обороняющегося...
   Он запер дверь на два оборота,  огляделся  в  поисках  чего-то  тяжелого,
способного  сойти  за  примитивную  баррикаду.   Черт,   дверь   же   наружу
открывается, не поможет... Все же, поднатужившись, поднял высокую деревянную
вешалку и наискось примостил ее в  дверном  проеме,  так,  чтобы  непременно
рухнула на голову тому, кто попытается войти,- хоть на несколько секунд,  да
задержит...
   Перепрыгивая через три ступеньки, бросился наверх.
   - Ты что топочешь? - послышался сонный голос Оксаны.
   Глаза уже привыкли к темноте - да и на улице  сумерки  еще  не  сменились
настоящим ночным  мраком,  и  Данил,  схватив  со  спинки  кресла  аккуратно
повешенный брючный костюм, бросил ей:
   - Одевайся живо! Ну!
   - А...
   - К черту бельишко! - рявкнул он шепотом.- Времени нет! Похоже, за нашими
скальпами...- и нагнулся, отыскивая  в  полумраке  ее  туфельки.  На  низком
каблуке, к счастью, спортивного фасона, это чертовски хорошо...
   - Быстрей, мать твою! - прикрикнул он.- Сейчас, чую, начнется...
   - Машина...- заикнулась было она, ныряя в брюки и хрустя "молнией".
   - Накрылась машина,- кратко проинформировал Данил.- Все? Ходу! Да потише!
   Спустились на первый этаж. Прислушавшись, Данил толкнул подругу к стене и
прижал ей рот ладонью.
   Входную дверь определенно пробовали - она тонула в темноте, но  явственно
доносилось тихое ворочанье ручки. Кто-то  стоял  там,  снаружи,  пошевеливая
ручкой, легонько подергивая дверь. Сейчас сообразят, что заперто, если у них
есть отмычки, замок будет сопротивляться не дольше, чем портовая шлюха перед
денежным боцманом...
   Данил осторожно выглянул из-за косяка, присмотрелся к  окнам  каминной  с
раздвинутыми шторами. Никого. На светлом фоне соседнего коттеджа даже в этом
сумраке легко удалось бы рассмотреть стоящего человека.
   - Пошли! - приказал он на ухо.
   Мимоходом нагнулся,  на  ходу  выхватил  из  решетки  высокой  шашлычницы
ближайший шампур, увесистую стальную штуку, витую, заканчивавшуюся серьезным
острием. Зажав его  под  мышкой,  приподнялся  на  цыпочки,  открыл  верхний
шпингалет двери на террасу, осторожненько потянул ее на себя -  нет,  хорошо
петли смазаны, не визгнуло... Выскочил, махнул Оксане, выглянул из-за  угла.
Пока везет...
   В этот миг на крыльце раздался грохот, послышался  чей-то  непроизвольный
вскрик. Нехитрая  ловушка  сработала,  увесистая  вешалка  из  лакированного
дерева, едва распахнули дверь, рухнула-таки на крыльцо, наделав  шума,  вряд
ли, конечно, угодила кому-то точнехонько по чайнику, но задачу выполнила...
   -  Туда!  -  показал  Данил  в  темноту.  Оксана  опрометью  кинулась  по
выщербленным бетонным ступенькам - лестница метров пятнадцати длиной вела по
пригорочку вниз, в  сосняк,  довольно  густой  уже  в  нескольких  шагах  от
последнего фонаря, служившего границей цивилизации и нетронутого леса. Данил
невольно поморщился: в наступившей тишине ее каблуки гремели, словно  взрывы
новогодних петард.
   Ага, сообразили! Из-за угла особнячка выскочил человек, кинулся  прямо  к
лестнице, правая рука у него была знакомо,  специфически  согнула  в  локте,
почти не видна - со стволом наголо бежит, сволочь... Тщательно прицелившись,
Данил метнул шампур, раскрутив предварительно за тупой конец.
   Короткий, отчаянный вскрик. Фигура моментально сбилась с бега,  осела  на
корточки - прямое попадание... Данил  кинулся  вниз  по  лестнице.  Над  его
головой звонко лопнул колпак фонаря - Данил машинально вжал голову в  плечи,
спрыгивая с третьей ступеньки на мягкую,  покрытую  толстым  слоем  высохших
сосновых игл землю. Из бесшумки садить начали, декаденты...
   За одним из ближайших стволов шелохнулась Оксана.  Схватив  ее  за  руку,
Данил потянул в глубь леса, выставив над головой  правую  руку  в  форменном
пионерском салюте, чтобы защитить глаза от веток-иголок.  Намеренно  метался
зигзагом, затрудняя возможную стрельбу вслед - вверху как раз  нечто  весьма
многозначительно шлепнуло о ствол: ну да что там, нуля, конечно, но пока  не
пристрелялись, да и не удастся, в ночном лесу пистолет - не более чем оружие
идиотов...
   Голову он, разумеется, не потерял - много чести кое для кого...  Уверенно
выбирал направление меж смутно желтевших во  мраке  стволов,  защищая  глаза
правой,  то  и  дело  оборачиваясь  к  Оксане,  стараясь  уберегать  ее   от
выныривавших из темноты пучков жестких игл и корявых сухих  сучков,  которые
то и дело ломались под рукой, пару раз глубоко оцарапали, по щекам то и дело
гладили невесомо-липкие мазки  паутины...  Оксана  тихонько  охнула.  Данил,
сбавив темп, встревоженно обернулся - но это всего лишь густая сосновая лапа
запуталась в ее роскошных волосах. Данил  без  особых  церемоний  высвободил
локоны, так, что Оксане пришлось  расстаться  с  тоненькой  прядкой,  и  она
тихонько зашипела от боли.
   - До развода заживет,- безжалостно сказал он.
   - Почему - до развода?
   - Ну, не говорить же "до свадьбы", коли ты и так замужем... Тс-с! Постой.
   - Побежали...
   - Стой,- настойчиво распорядился он.- Теперь в нашем  положении  выгоднее
постоять тихонечко, а не нестись сломя голову...
   - Я...
   Данил бесцеремонно развернул ее лицом от себя, пояснив на ухо:
   - Шумно дышишь, слушать мешаешь... Стой тихо!
   Напряг слух. Они отдалились от Дома писателя примерно метров на триста  -
не столько в глубь леса, сколько в сторону Кракова, как Данил и  планировал.
Далеко в стороне меж деревьев зажглись-таки два фонарика, широкие белые лучи
крест-накрест полосовали лес, выхватывая из мрака ветви и стволы, казавшиеся
в мгновенных ярких промельках чем-то марсианским. С радостью Данил  отметил,
что погоня неуклонно сбивалась со следа - они отклонялись гораздо правее,  в
чащобу. Кто ж так делает, идиоты? Серьезный человек, тщательно прицелившись,
обязательно кого-то из вас зацепит так, что мало не покажется...
   Будто прочитав его мысли,  преследователи  погасили  фонари.  И  зажигали
вновь  уже  короткими  вспышками  -  опять-таки  уходившими  правее.   Данил
усмехнулся в темноте: абсолютно безнадежное  предприятие  взвалили  на  себя
ребятки. Их не может быть слишком много, трое-четверо самое большее,  а  при
таком раскладе найти ночью беглеца в обширном лесу  практически  невозможно.
Собака помогла бы, но откуда у них собака...
   - Страшно? - спросил он тихонько. Оксану трясло крупной дрожью.
   - Не то чтобы, просто холодно...- пожаловалась она.
   Действительно, летняя ночь была теплая, но в  напяленном  на  голое  тело
костюмчике из тонкого бархата  все  равно  знобко...  Скинув  куртку,  Данил
натянул  ее  на  девушку,  тщательно  застегнул.  Снова  прислушался.  Вдали
мелькнули белые вспышки. Погоня все больше отдалялась,  безнадежно  сбившись
со следа.
   - Я от тебя без ума,- прошептала Оксана.- Как ты все быстро...
   - Я тобою тоже очарован,- отмахнулся Данил.- Ну, пошли?
   - Куда?
   - В Граков, куда ж еще. Не бродить же всю ночь по лесу?
   - А что в Гракове делать? - вздохнула она.- Час ночи, никаких  автобусов,
да и милиции там нет...
   Однако послушно двинулась за ним. Двигаясь уже  не  бегом,  а  энергичным
шагом, Данил прикидывал шансы и варианты. Ночная, уснувшая деревенька  -  не
самое подходящее место для убежища. Народ здесь бесхитростный  и  непуганый,
кто-нибудь быстренько пустит  переночевать,  если  преподнести  убедительное
вранье.  Но  какой  смысл  застревать  тут  до  утра?  Ловить   попутку   на
автостраде?
   Главная беда: лишь одного из преследователей знаешь в лицо,  зато  они-то
вмиг опознают либо тебя, либо девчонку, у них не может не быть машины, а  то
и парочки, а если есть бесшумные пушки, просто обязана найтись радиосвязь...
Полсотни  километров,  отделявших  его   от   столицы,   сейчас   показались
расстоянием от Земли до Луны. Вот так и выглядит современный  человек  конца
двадцатого века, стоит лишить его мощной  машины  -  смиренно  култыхает  на
своих  двоих,   что   твой   питекантроп,   немногим   отличаясь   в   своих
возможностях...
   - Ой!
   - Что такое?
   - У меня "молния" на брюках накрылась...
   - Точно,- сказал Данил, на ощупь в этом сам убедившись посредством ладони
и, конечно, из-за экстремальности момента  не  ощутив  и  тени  вожделения.-
Перетерпишь.
   - А ведь фирма, ля Франс...
   - Не приспособлена ля  Франс  для  беготни  по  лесу,-  проворчал  Данил,
помогая ей перебраться  через  разлапистую  коряжину.-  В  таком  костюмчике
надлежит лишь на фуршетах мелкими шажками перемещаться. Пренебреги, зрителей
нету.
   - Пропал костюм... Где я теперь такую "молнию" найду?
   - Выберемся, пожалуешься в Европейский союз потребителей,- сказал он  без
всякого сочувствия.- Помолчи, ночью в лесу звуки далеко разносятся...
   Они пробирались по ночному лесу около часа - далеко обошли огромный, ярко
освещенный санаторий профсоюзов, размещавшийся на полдороге меж  Граковом  и
бывшим обиталищем  писателей.  Один  раз,  решив  срезать  дорогу,  наоборот
немного заплутали, угодив в окрестности колхозной конюшни,  чуть  ли  не  по
колено угваздались в грязи известного происхождения, и пахло теперь от обоих
соответственно. Щадя чувства спутницы, Данил не стал уточнять вслух, во  что
они вляпались, но и сама должна была по запаху догадаться...
   Наконец вышли к деревне, так и не встретив привидений  беспутной  супруги
подскарбия Гевелло, ее хахаля и вовсе уж  безвинного  возницы  -  хотя,  как
писала  одна  из  столичных  бульварных  газеток,  кто-то  якобы   и   видел
полупрозрачную безголовую троицу, шатавшуюся ночами в окрестностях  Гракова,
где их безжалостно порешили и зарыли без попа.
   Десятой дорогой обошли ярко освещенную площадь перед  запертым  зданьицем
автовокзала - все равно не было ни единого автобуса, а вот их самих  засекли
бы  там  легко.  Окраинной  улочкой  пробрались   к   костелу,   таинственно
вздымавшемуся в ночной темени. Деревня безмятежно дрыхла. Бдительные  собаки
побрехивали, но без особого рвения.
   -  Ты  куда?  -  спросила  Оксана.-  Идешь,  такое  впечатление,   вполне
целеустремленно...
   - Знаешь, тут  полно  мотоциклов,-  сказал  Данил.-  Исконно  деревенский
транспорт. И бросают их на ночь, не всегда и загоняя во двор...
   - А ключи?
   - Придумаем что-нибудь...
   Днем, болтаясь по деревне,  он  видел  два  дома,  возле  которых  стояли
мотоциклы. С одним теперь вытянул пустышку, не оказалось его у ворот - то ли
хозяин на ночь загнал трехколесного коня во двор, не  питая  особых  иллюзий
насчет  окружающего  человечества,  то  ли  уехал  куда-то.   Зато   второй,
старенький зеленый "Урал" с коляской, был на  месте.  Воровски  оглядевшись,
Данил присел на корточки и проворно стал проделывать должные  манипуляции  с
зажиганием.
   Оксана вдруг ойкнула над головой,  и  сейчас  же  сидящего  на  корточках
Данила сгребли за шиворот:
   - Ать ты, скаженна душа! Мишка... да нет, пожалуй что...
   Словно бы и не обратив никакого внимания, Данил проворно завершил работу.
Мотор чихнул и заработал с безукоризненностью швейной машинки. Только  тогда
Данил подчинился тянувшему его за шкирку вверх аборигену, легко  освободился
от захвата, в две секунды сам скрутил хозяина и притиснул лицом  к  воротам.
Тихо посоветовал:
   - Не ори, дядько, а то по шее дам... Тот, ворочаясь, придушенно изумился:
   - Я думал, хлопцы... Вы что ж себе, паночек, позволяете?  Вроде  солидный
по годам, и с женщиной...
   Свободной рукой наудачу пошарив в бумажнике,  Данил  развернул  дядьку  к
себе, при свете тусклой лапочки над воротами всмотрелся в простецкую пожилую
физиономию. Негромко сообщил:
   - Молчать. Оперативные разработки. КГБ.
   -  Ох,  дядько,  жартуете*...-  в  сомнении  прохрипел   хозяин.-   Какие
оперативные? И в дерьмо где-то вляпались, навозом шибает... Ходите  себе  со
двора, не щупайте машину...
   - Тихо,- сказал Данил.- Понимаешь ли, срочно нужно добраться до  столицы,
автобусы ведь  не  ходят...  Вот,  держи.  Сто  долларов.  А  это  еще  сто.
Рассмотрел?
   По  здешним  меркам  сумма  была  царская.  Хозяин  мотоцикла,  судя   по
ошарашенной роже, оказался окончательно сбит с панталыку -  должен  был  уже
сообразить, что не походило это ни на  стандартный  угон,  ни  на  столь  же
стандартные пьяные шалости.
   - Рассмотрел, говорю?
   - Да вроде и они...
   - Держи,- Данил сунул обе бумажки в карман рубахи.-  Утречком  заявишь  в
милицию, она у вас хорошо работает, найдут твоего зеленого очень быстро,  да
и отдадут назад. А денежки пойдут тебе за  беспокойство.  Уяснил?  А  сейчас
постой в сторонке, и,  душевно  тебя  прошу,  шума  не  подымай,  а  то  так
двину...- и нажал под горло локтем.- Понял?
   - Да понял, лышенько...
   - В коляску,-  кинул  Данил  через  плечо  Оксане.  Убедившись,  что  она
выполнила  приказ,  завозилась,  неуклюже  устраиваясь  в  тесной   железной
"галоше", еще чуть-чуть придушил аборигена, чтобы  пару  минут  был  всецело
поглощен исключительно попытками отдышаться. Отклеил его от  хлипких  ворот,
усадил на лавочку, ободряюще похлопав по плечу.
   Одним прыжком оказался за рулем.

   Глава третья
   Софья Перовская a-la Rhytenia
   Не  зажигая  фары,  выкрутил  ручку,  плавно  отпуская  рычаг  сцепления,
мотоцикл прыгнул вперед, вильнул,  выровнялся  и  с  ровным  треском  мотора
понесся по узенькой улочке.  Слева  мелькнула  серая  громада  православного
храма, мирно соседствовавшего с разместившимся совсем  неподалеку  костелом,
справа шарахнулась дворовая жучка.
   Данил  миновал  кладбище  с  выщербленными  кирпичными  столбами   ворот.
Покосился на пассажирку - Оксана без  лишних  объяснений  догадалась  обеими
руками крепко вцепиться в  толстый  поручень  коляски,  волосы  развевались.
Слегка сбросив газ, Данил напряженно смотрел вперед:  немощеная  дорога  там
круто поворачивала влево, чтобы вскоре пересечься с автострадой, по  которой
можно рвануть прямиком до столицы. Если и устраивать засаду - только  здесь,
удобнее места не подберешь...
   Обошлось. Ни  людей,  ни  машины.  Мотоцикл,  колыхнувшись,  выскочил  на
безукоризненный асфальт, повернул вправо, теперь только Данил включил  фару,
прокричал Оксане:
   - Держись всеми четырьмя!
   И вышел на вторую космическую, благо дорога позволяла. В лицо  прямо-таки
молотил тугой холодный ветер, кожу вскоре  стянуло,  превратило  в  морозную
маску, слезы выдавило помимо его желания, но он  выкрутил  ручку  до  упора,
летел, как во сне,  мимо  редких  перелесков,  уже  березовых,  мимо  полей,
зеленых пустошей, мимо деревенек. Воздух туго вжикнул - это он разминулся со
встречным грузовиком,- на миг вывернул голову назад.
   Никого за ними. Мотоцикл был  почтенного  возраста,  но  тянул  исправно,
размеренно рокоча, чуть подпрыгивая на неровностях  дороги.  Мельком  глянув
вниз, на едва различимую в темноте  белую  стрелочку,  Данил  убедился,  что
бензина хватит. Лишь бы не подвел движок,  лишь  бы  тросики  не  лопнули  -
правда, если подведет тросик газа, на такой скорости может  и  размазать  по
дороге... ну, положим, машину он удержит, хорошо учили, однако застрянут  на
полпути, движения почти что никакого, да и в  любой  попутке  будешь  видеть
ловушку... километров двадцать уже отмахали, и то ладненько...
   "Пожалуй что, оторвались",- подумал он, аккуратненько  вводя  мотоцикл  в
поворот. Даже если обокраденный дядько и поднимет хай, милиции в этот час  и
в этой глуши он не  отыщет.  Да  и  преследователи  вряд  ли  пересекутся  с
аборигеном, а если  и  допустить  такой  вариант  -  будет  слишком  поздно,
мотоцикл, хоть и дряхлый, на пустой дороге давно уже выиграл фору...
   Это был бешеный полет, стремительное скольжение меж сном и явью,  посреди
тугого ветра в лицо, холодной тишины. Не  стало  времени  на  рассуждения  и
мысли, он  сосредоточился  на  одном  -  не  сбрасывая  скорости,  проходить
повороты, удерживаться на дороге, не словить колесом выбоинку...
   И не сразу даже сообразил, что достиг цели: далеко впереди  над  огромным
городом  вставало  бледное  и  высокое  электрическое  зарево,  указывая  на
близость мегаполиса.  Данил  сбросил  скорость  до  шестидесяти  -  и  после
получаса бешеной гонки в первый миг показалось,  что  мотоцикл  ползет,  как
черепаха.
   - Впечатления? - весело прокричал он.
   Оксана зашевелилась, подняла голову:
   - Слов нет...