ый  ведь...  А  сунут  -  вытащу.  Но  денек  мне
просто-таки необходимо побыть покойником... - он оглянулся. - Ага,  забегали
живее... Еще заметят, чего доброго, живого-то покойничка... Я пошел. Смотри,
не подведи...
   Пригибаясь, осторожно ступил в рыхлую землю, сразу же провалился чуть  ли
не по колено. Это было, как брести по болоту. Приходилось стучать осторожно,
каждый раз щупая ногой. Подошва то проваливалась еще глубже,  по  натыкалась
на обломок толстостенной бетонной трубы ноги соскальзывали, один раз он чуть
ли не по бедро провалился и едва высвободился. "Полоса  препятствий",  слава
богу, накрылась на этом участке полностью  -  но  для  пущей  надежности  он
передвигался чуть ли не с черепашьей скоростью.
   Оказавшись за забором, свернул  влево,  с  облегчением  почувствовав  под
ногами  совершенно  твердую  землю.  И  побрел  по   темному   лесу,   чутко
прислушиваясь, держа руки перед лицом, чтобы не выколоть глаза,  напоровшись
на сук, забирая к  тракту  -  перепачканный  грязью  человек  с  итальянским
пистолетом  на  поясе  и  лежащими  в  кармане  куртки  документами,  мечтой
историков, где на карте была четко обозначена всеми  забытая  за  семьсот  с
лишним лет, набитая проклятым золотом могила Чингисхана...

   Глава двадцать пятая
   Беспокойное бытие живого мертвеца
   Живые покойники  шатаются  по  улицам  не  в  одних  лишь  телеужастиках.
Попадаются и в жизни, даже в Сибири.
   Живым покойником трудновато и странновато  быть  только  первые  полчаса.
Потом как-то  незаметно  привыкаешь,  в  особенности  если  такое  положение
следует срочно использовать с максимальной выгодой. Данил, два с лишним часа
пробираясь к дому сначала темным лесом, а потом  окраинными  улицами,  успел
уже свыкнуться с новой ролью. И не зажигал света  в  квартире,  вымывшись  и
улегшись спать во мраке, как покойнику и полагается - свет могли заметить, а
это совсем ни к чему...
   В этом новом положении,  как  ни  странно,  как  ни  вспоминай  вчерашние
тягостные гнусности, обнаружилась своего рода  пикантность.  Честное  слово.
Будто оказался на иной планете.
   За ним не таскалась охрана, и по улицам он не ехал  на  машине,  а  шагал
пешком - отчего улицы казались чуточку незнакомыми. Пытался  было  добраться
до места на троллейбусе  -  но  давно  отвык,  оказалось,  от  общественного
транспорта. Окружающие умело ввинчивались в малейшие промежутки  меж  телами
соседей, толкались привычно-изощренно, а Данил, несмотря на всю свою выучку,
растерянно болтался посреди водоворота локтей, спин, энергично действовавших
задницами расплывшихся баб, старушек, способных продавить  почище  здорового
мужика, - болтался словно пробка в быстром ручейке.
   К тому же локти и бока все время попадали ему по  кобуре,  казалось,  она
вот-вот  оторвется  с  ремня,  а  сумку,  где  лежала  "Беретта",  постоянно
заклинивало меж ближайшими соседями. Он  наконец  сообразил,  что  последние
годы жил в совершенно другом мире - но к  тому  времени  был  сыт  по  горло
оскорблениями и тычками, а в один прекрасный миг понял  вдруг,  что  вот-вот
ввяжется в бессмысленную свару. И выскочил, не доехав примерно трети пути.
   На улице стало полегче, тут на тебя никто не обращал внимания, все равно,
спешил ты или торчал столбом. Данил  купил  газету,  сунул  в  карман,  съел
импортное мороженое у бело-синего киоска, украшенного забубенным пингвином -
и отправился дальше. Никакой особой маскировки он применять не стал -  да  и
где раздобыл бы, отрезанный от "костюмерной", накладную  бороду  или  мундир
капитана второго ранга? - поэтому всего лишь надел очки с простыми дымчатыми
стеклами (тут Логун прав, здорово меняют внешность) да легкую белую кепочку,
каких никогда прежде не  носил  из-за  давней  нелюбви  ко  всяким  головным
уборам.
   К месту встречи прибыл загодя, в пятнадцать минут восьмого.  Замешался  в
толпу на остановке и маневрировал там,  держась  на  периферии.  Дядю  Мишу,
вылезшего из шестого троллейбуса, засек сразу и в отдалении шел  за  ним  до
парка с бюстом Шишкова но слежки  не  обнаружил.  Сделав  контрольный  круг,
подошел к скамейке и уселся рядом. Верный бандюга выглядел скверно, словно с
лихого похмелья - обвисли мешки  под  глазами,  глаза  воспаленные,  небрит.
Одет, правда, неплохо, так что тихо беседовавшая на скамейке парочка внешним
видом вполне сочеталась и внимания на них не обращали.
   - Хана нашей санатории, - сказал дядя Миша, неуклюжими пальцами вспарывая
сигаретную обертку. - Будто Мамай прошел. Половина  выгорела,  а  что  целым
осталось, побито пулями. Как  они  всех  подряд  не  покрошили,  в  толк  не
возьму...
   - Ты о людях давай...
   - Восьмерых наповал, троих  увезли  в  "крестовой",  трое  только  своими
ногами ходят. По холуям не шибко-то и лупили, у них там троечка поцарапанных
- и все. Под кроватями отлеживались.
   - Ладно, - хмыкнул Данил. - Ты-то сам  где  отсиживался,  за  героическим
пулеметом?
   - Не привык я к таким толковищам, чего уж...
   - Что потом?
   - Телефон не работал ни один - видимо, на пару со светом обрезали. Ребята
отыскали целую рацию и звякнули на фирму, а дежурный поднял тарарам.  Скорая
первой приперла, потом пожарники и менты...
   - Припомни хорошенько, - сказал Данил. - Не раньше ли они  приехали,  чем
следовало бы? Дядя Миша принялся старательно думать.
   - Да нет, не похоже, чтобы раньше. Наоборот,  припозднились.  Как  у  них
отродясь и заведено. Ну и рожи  у  них  были...  Луноход  прикатил  обычный,
патрульный, через полчасика только нагрянул со своими сыскарями Ведмедь...
   - Бортко?
   - Он. Долго там пинкертонили, носами вспахали все... Мотали всем нервы на
забор чуть не до утра, а мне как крайнему - двойную порцию. Думал, определят
на пайку - нет, пронесло.  Но  подписочку  о  невыезде  сунули  мне  одному,
конечно, из всего экипажа, такая уж сволочная Фортуна  у  клейменого,  -  Он
хихикнул. - Все путем, командир. Стоял на своем, как Зоя  Космодемьянская  -
мол, в тот раз вы кинулись все четверо, я было  тоже  следом  хотел,  да  ты
отпихнул и велел держать тылы. Даже на истерике им сыграл -  только,  хнычу,
завязал и решил по жизни шагать с  честной  записью  в  трудовой,  что  твой
покоритель целинных и залежных земель, только пригрел меня путний непачканый
хозяин - да мочканули благодетеля, хоть рыдай в  занавеску...  Они  походили
вокруг могилки, да где там лопатами разгребешь... Я  так  понял,  собираются
пригнать технику и перевернуть все. Пока они  ее  найдут  да  пригонят,  при
нашем бардаке две Госдумы  переизбраться  успеют...  Словом,  ты,  командир,
покойник  в  законе,  официальной  бумагой  припечатанный,  как  дощечкой  с
номером... Глядишь, еще и доказывать придется, что живой, а против протокола
и "с моих слов записано верно" переть тяжеленько...
   - ОН приезжал? - спросил Данил.
   - А то! Ужасался, козел, талантливо,  хоть  сейчас  вешай  ему  народного
артиста. Потом, когда мусора схлынули, прокрутил нас всех по второму  кругу.
Я ему - ту же мультяшку. И Генке  тоже,  понял?  Такая  встряска  с  людьми,
случается, делает разные поганые  чудеса  -  вот  Генаш  с  моего  базара  и
перепугу вбил себе в башку, будто тоже видел, как ты нырял в  лаз  вслед  за
персюком. Да так расписывал, что я с недосыпу и переживаний на  минутку  сам
засомневался - вдруг тебя и точно засыпало... Между прочим, этот пидер и  не
подумал подмогнуть милиции техникой, хотя мог бы табун импортной  припереть,
на базе-то у нас ее несчитано...
   - А зачем я ему? - пожал плечами Данил. - Я ему теперь и на  сувениры  не
нужен... Могу и полежать, что твой Чингисхан - пока он крутит  делишки.  Вот
что, дядя Миша... Ты тайгу знаешь?
   - А то! От вдоль и до поперек. Я ее, командир, на своем  веку  бензопилой
побрил столько, что если посчитать, какой-нибудь  задроченный  Люксембург  и
получится. А то и Франция. В экспедиции пару раз ходил, еще при коммунистах,
шурфы бил, провода таскал. Такая работенка что и пахать честно не западло  -
ни ментов, ни властей,  ни  светофоров...  С  ляльками,  правда,  плохо-ато.
Чистюльки с дипломами пежатся со своим братом, поварихи еще  при  крепостном
праве выплюнулись, а в деревне отряд не всегда и стоит. Вот  только  охотник
из меня никудышный. Больше привык, что сам идешь,  а  ружья  сзади  несут...
Рассказать, как я по бухаловке рысь с колуном гонял?
   - Потом, - сказал Данил. - Не о том сейчас базар...
   ...Интеркрайтовский  телефон  не  отзывался.  "Понятно,"  подумал  Данил,
отходя от автомата, единственного исправного в шеренге  из  шести.  -  ОН  и
прежде не любил продирать глазыньки в столь ранний час. Наработался за ночь,
трудяга, изнервничался,  дрыхнет,  благо  без  начальства  остался.  Ничего,
сейчас поднимем. Домашний телефон там с определителем, но подойдет  жена,  а
если и сам, не беда...
   Лихо сдвинув кепочку на правую бровь, он присмотрелся к прохожим. Выделил
подходящую девочку, не особенно и спешившую в ранний час, шагнул  навстречу,
умело-непринужденно загородил дорогу:
   - Простите, можно вас?
   Юное создание окинуло его подведенными глазками  со  свойственной  любому
обитателю большого города готовностью к неприятным сюрпризам. И успокоилась,
видно - мужик трезвый, неплохо прикинутый, улыбается...
   - Вы в любовь верите? -  спросил  Данил,  отработанным  приемом,  как  бы
нечаянно, оттеснив ее к забору.
   - Ну вообще-то, - заверила девочка. - Только если вы, дядечка, устали  от
одиночества, то купите газетку и брякните в эскорт...
   - Да у меня не та страгедия, - с  печальным  вздохом  сознался  он.  -  Я
только что из  рейса,  а  у  нее  муж  дома,  его  бы  на  работу  побыстрее
спровадить, ирода, расселся... Вы не смейтесь, тут и правда любовь, думаете,
в наши стариковские годы ее уже и  нема?  -  и  посмотрел  на  нее  открыто,
грустно, честно. - Вон  и  телефон  работает,  я  номер  крутанул,  на  него
напоролся. Не везет морякам на суше...
   После  суперкороткого  инструктажа  девчонка  набрала  номер,  откровенно
пофыркивая.
   - Только посерьезнее... - умоляюще сказал Данил.
   - Можно?.. - она назвала имя-отчество. - Нет, если в  ванной,  вы  просто
передайте... Это Жанна, я из автомата, тут такие дела,  что  ему  необходимо
срочно быть...
   Повесила трубку и заулыбалась так, что расшифровать ее юные непричесанные
мысли мог бы любой: "Ну вы даете, старичье!" Данил  улыбнулся  ей,  сунул  в
карман купюру:
   - На мороженое, спасительница...
   Пересек тихую улочку, свернул во двор и  сел  на  лавочке  вполоборота  к
подъезду - от  которого  его  надежно  отделяла  полоса  густой,  наполовину
отцветшей сирени.
   Машину водить ОН не  особенно  и  любит.  Подойдет  служебная,  наверняка
одна-единственная, в ней будут шофер  и  охранник,  все  по  нормам  мирного
времени, он же поедет прямо на фирму, он  считает,  что  концы  отрублены  и
ничего не опасается, а устанавливать свои порядки ЕМУ пока рано.  Постоянной
охраны у НЕГО нет, приедет кто-нибудь из дежурной смены. Вполне возможно,  у
НЕГО, как и у Данила, есть свои особо доверенные люди, но к чему  их  сейчас
тревожить? Коли растяпа Черский - в земле? В более спокойной обстановке  ОН,
возможно, и стал бы просчитывать ситуацию,  не  срываться  сломя  голову  по
невнятному звонку, но в эти нервные дни, да еще после  вчерашнего,  когда  в
любой момент может встать потребность развивать победу, всякий на его  месте
помчится, не рассуждая.  ОН  ведь  резонно  ждет  пакостей,  непредвиденных,
мелких накладок... или, наоборот, знает, что может случиться  нечто,  льющее
воду на его мельницу. Фрол-то еще жив, по крайней мере, я чертовски  на  это
надеюсь...
   Оба! Стратег вы, Данил Петрович, право...
   У подъезда остановился синий БМВ, выскочил Равиль, быстро набрал номер на
кодовом замке, распахнул  железную  дверь  и  скрылся  в  подъезде...  Данил
забросил сумку на левое плечо, моментально оказался возле машины.  Володька,
молодец парень, срисовал  его  на  половине  дистанции,  рванулся  наружу  с
пистолетом в руке -  но  узнал  покойного  шефа,  дрогнул  лицом,  даже  рот
разинул... Зыбкий миг неуверенности - если парень в курсе и работает на  эту
суку, надо успеть выбить ствол...
   Нет. Одно недоумение.
   - Данила Петрович?
   - Я, - сказал Данил.
   - Вы же... вас же...
   - Это потом, - быстро сказал Данил. -  Машина  остается  мне.  Быстренько
лови  тачку,  дуй  на  фирму.  Передай  Кондрату:  ничему   не   удивляться,
"гвардейский взвод" держать в полной боевой. Одному Кондрату, для  остальных
я пока что померши... И для тебя тоже, усек? Ну, бегом!
   Дисциплинка сработала - Володька, напоследок еще раз  очумело  глянув  на
восставшего из мертвых шефа, припустил  за  угол.  Данил  аккуратно  прикрыл
дверцу машины с работающим мотором, прижался к стене рядом с черной железной
дверью, напрягся. Спешащие на  работу  люди  уже  схлынули,  но  все  равно,
следовало кончить все в три секунды...
   Внутри, в  подъезде,  лязгнул  замок.  Как  и  полагалось,  первым  вышел
охранник, за ним - объект. Оба на миг сбились с  шага,  увидев  перед  собой
пустую машину, и Данил бросил тело вперед, оттолкнувшись спиной от стены.
   Ткнул шокером повыше поясницы объекту, правой вырубил Равиля, спокойно  и
четко, как в тренировочном зале, позаботившись, чтобы не покалечить ни в чем
не повинного парня.
   Рядом кто-то охнул. Не тратя  времени,  Данил  подхватил  бесчувственного
Каретникова за ворот и пояс  брюк,  поднял,  распахнул  дверцу  и  сунул  на
сиденье рядом с водительским. Вытащил пистолет у него из  кобуры,  кинул  на
заднее сиденье. Прыгнул за руль. Огляделся. Охала бабка,  застывшая  соляным
столбом с бурой болонкой на руках. Ну, эта не запомнит ни номер, ни марку...
Есть ли в бардачке наручники? Ага...
   Аккуратно тронул машину, выехал со двора и влился в поток.
   ...Когда он подъехал к "дальней  даче",  друг  Максимушка  уже  очухался,
разлепил глазенки.
   - Это не привидение, это я во плоти, - сказал Данил, кинув  вбок  быстрый
взгляд. - Видели бы свою морду,  мон  шер...  Может,  глянете  в  зеркальце?
Только, умоляю, не надо всякой дешевки типа "Вы с  ума  сошли!"  "Это  не  я
сожрал  варенье!"  Вы,  Максим,  вы...  А  я,  дурак,  слишком  поздно  стал
сопоставлять и сомневаться. Все дело в том,  что  я  был  пришлый,  а  вы  -
ранешний, вы для меня были как бы извечной принадлежностью фирмы,  а  потому
стояли  вне  подозрений  до  самого  последнего  момента,  вот  и  получился
психологический барьер... Ничего, что я  многословен?  Воскресшие  покойники
всегда многословны, слабость у них такая, поди-ка полежи в тишине...
   Каретников, не шевелясь,  осмотрелся  -  но  руки  у  него  были  скованы
наручниками,  а  второй  парой  он  был  за  правое  запястье  пристегнут  к
пластмассовой петле над дверцей, так  что  в  этой  позиции  не  особенно  и
побрыка-ешься.
   Машина плавно катилась по заросшей травой дороге, покачиваясь на ухабах.
   - Ну что молчите-то, мистер Цвирко? - спросил Данил. - Я же только насчет
откровенной дешевки вас предостерег, а что-нибудь  умное  и  толковое,  бога
ради, изрекайте, только рад  буду.  Интересно,  вы  напрямую  закорочены  на
Решетова, или меж вами есть звено?
   Лицо Каретникова казалось маской, жили только  глаза,  и  Данил  понимал,
какая мыслительная работа идет сейчас под черепом с залысинами.
   - Напрямую, я думаю, - сказал Данил, переключая  на  первую  скорость.  -
Логун с Липатовым - кондотьеры на посылках, а вы - стационарная внедренка, в
резиденты годитесь  по  всем  статьям.  На  вас  тоже  есть  компромат,  или
работаете в доле? Каретников молчал.
   - Ну, это уже хамство, - пожал плечами Данил. -  Я  болтаю,  а  вы  -  ни
словечка в ответ, невежливо... Боитесь боли,  Максим?  Простой,  примитивной
боли? Вы благополучный человек, всю жизнь гуляли под  зонтиком  из  пугающих
красных корочек, такое въедается  в  подкорку...  Вы  должны  очень  бояться
боли...
   - У вас не хватит духу совать иголки под ногти...
   - Великий немой заговорил, вот чудо-то... - нехорошо усмехнулся Данил.  -
Насчет иголок сущая правда. Не смогу. Но пинать вас по  сытой  роже  у  меня
духу хватит. Более того, мне  это  доставит  несказанное  удовольствие,  мне
будет приятно слушать, как вы воете и скулите, я вас прицеплю  к  батарее  и
буду мудохать просто так, ни о чем не спрашивая... - кажется, его трясло.  -
Потому что ненавижу сук, которым все мало, сколько ни подавай...
   Каретников отшатнулся, вжался в дверцу. Данил  остановил  машину,  рванул
дверцу на себя, любимый заместитель  дернулся  в  другую  сторону,  к  рулю,
пискнул, вырвал петлю - но Данил выволок его наружу, сбил с ног и  в  слепой
ярости принялся пинать наугад, пока не опомнился. Отступил  на  шаг,  тяжело
дыша, стиснув в  кулак  потянувшуюся  к  пистолету  руку.  Достал  сигарету,
сломал, зажмурился, досчитал до десяти и тогда только сунул  в  РОТ  другую.
Погода была прекрасная, в небе  белели  редкие  облачка,  похожие  на  мазки
краски, вода играла искрами, тайга вокруг, просвеченная  солнцем,  выглядела
мирно, и казалось посреди пахнущей хвоей тишины, что все живы, что приснился
дурной сон...
   На земле завозился, застонал Каретников. Потянул к лицу  скованные  руки.
Физиономия у него, отметил Данил со злобной  радостью,  была  расквашена  на
совесть.
   Данил поднял его за шиворот, оттащил  в  домик,  где  по-прежнему  стояла
полутьма, прищелкнул к батарее. Там все еще валялась пустая бутылочка из-под
газировки и бинты в жестких бурых пятнах, оставшиеся после Липатова.
   - Я ничего не собираюсь  доказывать,  а  вам  нет  смысла  оправдываться,
Максим, - сказал он, успокоившись. - Я бы  мог,  конечно,  долго  и  логично
объяснять, как у меня зародились подозрения, как они копились до критической
массы... Зачем? Мы же  профессионалы,  в  самом-то  деле.  Только  вы  могли
утаивать информацию по "иранскому следу". Только вы могли складывать в  стол
все мои запросы в "Кольчугу". Только вы могли стукнуть Логуну о моей минской
командировке. Только вы, один из немногих, знали где проходит  электрокабель
к "Кедрачу". Только вы могли убрать от "Кедрача"  наших  парней.  Только  вы
могли установить заряд в туннеле. Это аксиомы... Да перестань ты размазывать
кровь по морде! Кости целы, переживешь...
   - И все равно ничего не докажете...
   - Максим, а вы идиот... - с чувством сказал Даши. - Я думал, вы дурак,  а
вы идиот... Что я вас, в суд потащу? Здесь же и кончу...
   - Это расстрельная статья. Я офицер действующего резерва.
   - Правда? - усмехнулся Данил. - Интересно, кто докажет,  что  это  не  вы
покончили самоубийством, а я вас  шлепнул?  Моих  пальчиков  тут  нет,  меня
вообще никто не ищет по причине смерти, уж кому-кому,  а  вам  следовало  бы
понимать, что систему усилиями одной  вашей  столичной  троицы  повалить  не
удастся. Это не прежние времена, Максимушка, когда ЦК в  три  минуты  снимал
первого секретаря обкома. Мы здесь  у  себя  дома,  от  вас  даже  областное
руководство с великим облегчением открестится. Или Иван свет Кузьмич вам  не
развивал любимую теорию насчет баронских поместий? - Данил умышленно заводил
его, все подбавляя в ухмылку пренебрежения, а в тон - брезгливости. - Так он
был прав на сто два процента... .
   Сработало. Каретников дернулся на привязи, разбрызгивая кровь:
   - Да это вы дебил! Брежневский гувернантик! Вас уважают, пока вы -  стая!
Пока из столицы не рявкнули: "Цыц"! Комиссия прилетает уже сегодня, понятно?
Комиссия с участием ФСБ, имеющая полномочия от президента!  А  губернатор  в
Америке, Лалетин у черта  на  куличках,  Фрол  если  и  жив,  то  ненадолго!
Материала  на  рас  -  выше  крыши.  Вы  что,  не   знаете,   как   выглядит
образцово-показательный трибунал? На вас объявят розыск самое позднее  через
сутки. Буду я жив, или нет. И никто из ваших людей в  силовых  структурах  и
"сером доме