пространителям  таковой,  сиречь  фирме   "РутА",   предлагали
немедленно убраться за "полночный рубеж"*. Десятка три  индивидуумов  обоего
пола, задрав головы кверху, старательно скандировали свои нехитрые  речевки,
в общих чертах повторявшие надписи на плакатах. Тут же крутился юный субъект
с плохонькой видеокамерой - акула пера, надо полагать.
   - Где-то у меня презерватив завалялся,- мечтательно  сказал  стоявший  по
другую сторону окна Волчок.- Налить водой - и шваркнуть сверху...
   - Не вздумай,- серьезно  сказал  Данил.-  Вон  видишь  козла  с  камерой?
Превратят потом твой презерватив в противотанковую  гранату  и  не  отмоемся
до...
   Умолк,  вытянул  шею.  Внизу  что-то  произошло,  в  мгновение  ока   все
изменилось - смолкли вопли, колыхнулись транспаранты, кто-то оседал  наземь,
подламываясь в коленках. И  стоявшие  ближе  всех  к  нему,  словно  табунок
вспугнутых   воробьев,   кинулись    врассыпную,    скандирование    смолкло
окончательно,  раздался  дикий,  пронзительный  женский  вопль,  упавший  не
шевелился. Данил, перегнувшись через широкий подоконник, рассмотрел его лицо
- и только теперь связал все происшедшее с только  что  слышанным  в  районе
этажа примерно  третьего  коротким  треском,  похожим  на  звук  сломавшейся
толстой ветки, но еще и на одиночный пистолетный выстрел...
   ...Дальнейшее напоминало вавилонское столпотворение в урезанном  варианте
- скопище разномастных машин с мигалками, профессионально-равнодушная  суета
обмундированных и штатских, неведомо откуда  вынырнувшая  орава  репортеров,
вопли и мельтешение разъяренных народофронтов-цев. Хорошо еще,  очень  скоро
кто-то, облеченный властью, распорядился выдавить  их  за  пределы  двора  и
поставить плотное оцепление.
   Данил уже нимало не сомневался, кого здесь вскоре увидит. Как и следовало
ожидать, оказался прав: минут через двадцать после первого натиска, когда по
"Авто" пробежали несколько милиционеров, наспех опросивших всех и каждого  и
велевших не покидать здания,- что подкрепили крепким "ястребом", вставшим  с
автоматом наперевес у двери на лестницу - торчавший  возле  стола  охранника
Данил узрел майора Пацея. И снова вспомнил здешнее присловье насчет черта  и
мостика.
   Майор поприветствовал его, как старого доброго знакомого:
   - Данила Петрович! У вас опять, я смотрю, неприятности?
   - У меня? - поднял брови Данил, выразительно чеканя слова.
   -  Ну,  не  придирайтесь,  не  придирайтесь   к   случайным   обмолвкам,-
примирительно заявил майор.- Конечно же, я не вас персонально имел в виду, я
говорил о конторе...
   - Простите, а с чего бы это вдруг неприятности должны быть и у конторы? -
сказал Данил, не нарываясь, но и не пытаясь лебезить.- Причем тут контора?
   - Насколько я знаю, они опять против вашей фирмы устроили демонстрацию...
   - Ну и что?
   Майор по-прежнему являл собою образчик доброжелательного терпения:
   - Есть одна загвоздка. Отыскались, понимаете  ли,  целых  два  свидетеля,
которые видели, что стреляли из ваших окон. Упорно стоят на своем, показания
уже фиксируются...
   - А вы этих свидетелей на шизофрению не проверяли? - спросил Данил.
   -  Пока  не  возникало  такой  необходимости,-  хладнокровно  отпарировал
майор.- То есть предусмотренной законом ситуации...
   - Посмотрите,- сказал Данил, сделав широкий жест рукой.- Все выходящие во
двор окна как на ладони. Мы здесь были втроем,- он  указал  на  охранника  и
Волчка, с безразличным видом  стоявшего  поблизости.-  И  никто  из  нас  не
стрелял. Ну, а не заметить чужого стрелявшего мы решительно не могли -  весь
коридор отсюда просматривается, сколько  его,  этого  коридора...  По-моему,
стреляли на нижнем этаже, вряд ли под нами, на четвертом, скорее на третьем.
Я слышал звук, похожий на выстрел. Вполне  возможно,  это  был  наган,  хотя
решительно утверждать не берусь.
   - Не нервничайте вы, право,- сказал майор, хотя Данил держался  абсолютно
спокойно, ни малейшей нервозности не проявлял.- Вас, кстати, уже допросили о
том, что касалось прискорбного события,  имевшего  место  на  даче  генерала
Басенка?
   - Да,- ответил Данил холодно.- И в прокуратуре,  и  от  вас  в  "Клейнод"
приезжал очень деловитый молодой человек...
   - Вы уж извините, но придется вас в очередной раз допросить -  вместе  со
всеми здесь находящимися, в качестве свидетеля...
   -  Бога  ради,-  сказал  Данил,  любезно   раскланиваясь.-   Как   всякий
законопослушный  гражданин,  обязан  всемерно  содействовать  представителям
органов правопорядка...
   Он смотрел в невозмутимое лицо майора и пытался понять: знает ли тот  уже
о Сердюке или нет? Если только они с  паном  Сердюком  как-то  повязаны.  Не
определить, это тебе не Смок, это противник  посерьезнее...  Ну  не  мог  он
случайно взять  и  прицепиться  к  фирме,  к  Данилу,  не  мог  он  случайно
оказываться на месте происшествия со столь завидной регулярностью. Но почему
он так светится? Неужели не может выставить  вперед  какого-нибудь  старлея?
Звездочку на нас хочет заработать? Или что?
   - Рад встретить столь яркий  пример  гражданской  сознательности,-душевно
произнес майор.- А сейчас, пожалуйста, посидите где-нибудь в  кабинете,  нам
нужно поработать...
   Дверь распахнулась, и в коридор прямо-таки хлынули субъекты в штатском  и
в военной форме, один вел на поводке чепрачную поджарую овчарку, другой  нес
какой-то прибор.
   - Пожалуйста...- уже тверже повторил майор.
   Данил развернулся и направился  в  кабинет  Байко.  Зародившиеся  у  него
подозрения не только не исчезали -начали крепнуть. Самый удобный случай  для
несанкционированного обыска: в строгом соответствии с законами, при  наличии
веских оснований, когда есть возможность подвести под  "место  преступления"
всю эту длинную пятиэтажку. И никакой  санкции  прокурора.  Ну,  а  ежели  в
кладовушке обнаружится нечто противозаконное, можно сколько угодно  отрицать
непричастность всех здесь находящихся к выстрелу - это уже никого  не  будет
интересовать, всплывет другой вопрос...
   Они с Тышецким и Байко вяло перебросились парой  дежурных  реплик,  потом
появился человек в штатском и пригласил  Максима  пройти  с  ним.  Оставшись
вдвоем, они окончательно замолчали. Данил не отходил от окна - смотрел,  как
в похвальном темпе суетятся на площади рабочие, как помаленьку растет каркас
высокой трибуны. На душе было скверно.
   - Можно вас пригласить? - спросил  Пацей,  деликатно  просунув  голову  в
дверь.- Нет, именно вас, Данила Петрович...
   Данил вышел, уже зная все наперед. Отсюда  он  прекрасно  видел,  как  из
дальней двери спиной вперед появляется человек в форме, держащий один  конец
длинного ящика, а за ним и второй, подхватив другой конец. Именно возле этой
двери и концентрировалась  большая  часть  оперов,  собака  мирно  сидела  у
подоконника, вывалив розовый  язык,  и  была  единственной,  кто  Данила  не
раздражал...
   - Неприятные новости, Данила Петрович,- сообщил майор.- Только  что  наши
сотрудники обнаружили совершенно противозаконные предметы...
   - Надеюсь, не ядерные отходы? - усмехнулся Данил.
   - Нет. Что, все другое,  кроме  ядерных  отходов,  вас  словно  бы  и  не
удивляет?
   - А меня давно уже ничто не удивляет,- сказал Данил.- Становлюсь  стар  и
нелюбопытен. Впрочем... Что там ваши мальчики откопали, не  гранаты  ли?  Не
автоматы ли?
   - Уж извините, я на  этот  вопрос  пока  что  отвечать  не  буду.  А  вот
помещение, боюсь, придется опечатать вместе со всем  содержимым...  законным
содержимым, я имею в виду. Вы не зыркайте исподлобья, Данила Петрович,  есть
у меня такое право - в связи с только что  сделанными  находками.  Если  вас
что-то не устраивает,  обращайтесь  в  прокуратуру,  я  уверен,  вас  там  с
радостью встретят и постараются оказать предусмотренную законом поддержку...
   Ящик пронесли мимо - длинный,  аккуратно  сколоченный  из  выкрашенных  в
защитный цвет досок, но крышка  была  подогнана  плотно,  и  Данил  не  смог
увидеть содержимого. Судя по прошлому опыту, речь, вероятнее всего,  идет  о
боеприпасах, в таких  вот  ящиках  бывают  и  заряды  от  подствольников,  и
минометные мины среднего калибра...
   - Поговорим под протокол свидетельских показаний?
   - Давайте,- кивнул Данил, как будто у него был выбор.

   Глава шестая
   Как умный человек прятал лист
   Выйдя из автобуса, Данил плотнее запахнул простецкий пиджачок - зацепился
полой за поручень,  и  на  свет  божий  едва  не  явилась  взглядам  антенна
мобильника. Что  плохо  вязалось  с  его  обликом  деревенского  комбайнера,
решившего в выходной скатать  в  столицу,  дабы  привезти  ближним  скромные
гостинцы. Не спеша направился в искомом направлении.
   Справа тянулся высоченный бетонный забор шарикоподшипникового завода,  за
которым угрюмо  громоздились  корпуса.  Крайняя  из  трех  высоченных  труб,
правая,  довольно-таки  энергично  дымила  серым  -  завод  работал,  иногда
прихватывая и выходные, никто в этом идиллическом  захолустье  не  додумался
растащить его по ваучерам, а если в чьей-то  хитромудрой  голове  и  бродили
такие мысли, реализовать их не удалось.
   Слева тянулись грязно-кремовые двухэтажки из штукатуренного кирпича, судя
по виду, возведенные в одно время с заводом, в те времена, когда  Берия  уже
потерял доверие и Маленков надавал ему пинков, по царица полей кукуруза  еще
не начала свое шизофреническое шествие по одной шестой части земного шара. В
Шантарске таких тоже хватало на правом берегу, так что Данил  почувство--вал
себя почти что дома.
   Но, конечно, и не подумал расслабиться. Не быстро и не медленно, чтобы  и
внимания не привлечь, торча на одном  месте,  и  не  выглядеть  чужаком,  не
знающим местности, пошел в конец улочки, где городская  окраина  представала
взору  в  виде  обширного  пустыря,  с  легкой   руки   какого-то   любителя
апокалиптического дизайна  украшенного  брошенными  в  незапамятные  времена
великанскими бетонными кольцами, ржавым кузовом самосвала и  прочим  мусором
явно заводского  происхождения.  Видно  было,  как  по  этой  свалке  бродят
согбенные фигуры - здешние  кло-шары  со  всем  своим  африканским  усердием
искали все, что хоть в малейшей степени годилось в дело или  на  продажу.  А
меж свалкой и облупленными двухэтажками стояло девятиэтажное здание из  того
самого желтого кирпича, каким, по слухам, была вымощена дорога в  Изумрудный
город. "Мы в город Изумрудный идем  дорогой  трудной...",-  мысленно  пропел
Данил, профессионально определяя точку, где мог таиться наблюдатель.
   Не так уж и трудно было ее определить. Вряд ли о не станут лезть  в  одну
из квартир, чьи окна выходят на желтый дом, и, представившись оперативниками
на задании, занимать там позиции. Им тоже не след лишний раз светиться...
   Свернул в последний подъезд последнего домишки.  Ничуть  не  прячась,  не
приглушая шагов, поднялся на второй этаж, зажав в зубах пластиковую сумочку,
влез  по  вертикальной  ржавой  лесенке,  шумно  отвалил  столь  же   ржавую
квадратную крышку люка. Опять-таки не маскируясь, повернул  налево  -  краем
глаза отметив пригнувшуюся у чердачного  окна  фигуру.  Шумно  плюхнулся  на
сломанный ящик вполоборота к неизвестному, упорно того не замечая,  угнездил
сумку меж расставленных ног и принялся в ней копаться.
   - Эй!
   Только теперь якобы сообразив, что он тут не один, Данил нехотя  повернул
голову. Хрипло отозвался:
   - Ну?
   - Что ты тут шляешься?
   - А ты  что,  управдом?-  прокряхтел  Данил,  извлекая  бутылку  водки  и
плавленый сырок. Дернул жестяной язычок.- Я тутошний, через дом живу, вот  и
решил похмелиться, пока моя не просекла...
   - Пошел отсюда. В темпе.
   - Ой ти-нате, хрен  из-под  кровати...-  протянул  Данил  с  истерической
агрессией злого на весь  мир  нераспохмеленного  алкаша.  Достал  стакан  и,
позвякивая горлышком о край, принялся заботливо его наполнять.- Выпить,  что
ли, хочешь? Ладно, набулькаю пол-аршина... Иди сюда.
   Неизвестный двинулся к нему - напористо, целеустремленно,  уж  безусловно
не за тем, чтобы пригубить даровых сивушных масел. Приближаясь, с решимостью
уверенного в себе, трезвого и сильного мужика процедил сквозь зубы:
   - Говорю, вали отсюда, потрох.
   - Я тебе что, дрочить помешал? - возмутился Данил, держа стакан на весу.-
Захлопнись, пидер...
   Ага! Правая нога незнакомца грамотно пошла  на  удар,  способный  сделать
больно кому-нибудь неподготовленному...
   Вышло с точностью до наоборот. Полнехонький стакан водки полетел прямо  в
лицо нападавшему. Данил без труда ушел от удара, взмыв с  ящика,  поймал  за
щиколотку вмиг ослепшего субъекта, крутанул, взял на излом и припечатал гада
к полу, еще на полпути врезав ребром ладони по соответствующей точке черепа.
   Прислушался -  ну,  тишина,  конечно,-  достал  из  сумочки  три  больших
рулончика широкого скотча, сноровисто  задрал  лежавшему  без  сознания  обе
штанины и принялся пеленать по голым ногам. Запас карман не тянет,  скотч  -
штука легкая, а по эффективности превосходит  традиционные  веревки  и  даже
наручники. Задрав  рукава  пиджака,  проделал  то  же  самое  с  запястьями.
Осталось аж полтора рулончика. Недолго думая, Данил быстренько их  пустил  в
дело, превратив пленника в некое  подобие  голливудского  героя,  опутанного
засохшей слизью  инопланетного  чудовища.  Освободиться  из  этакого  кокона
трудновато.
   Быстренько  обыскал.  Документов  никаких,  оружия  тоже  нет,  зато   во
внутреннем кармане  почти  такого  же  простецкого,  как  у  Данила,  клифта
обнаружилась  небольшая  импортная  рация  -  отличная  игрушка,  с  большим
радиусом действия. А у окна на очищенной от пыли приступочке  лежал  хороший
десятикратный  бинокль.  Данил  приложил  его  к  глазам  -   желтокирпичная
девятиэтажна оказалась под самым носом.
   Пленник, наконец, застонал. Данил подошел, присел на корточки,  несколько
секунд разглядывал неприметную рожу мужичка средних лет, усмехнулся:
   -  Очухался,  сердешный?  Нехорошо  людей  ногами  бить...  Ты   мне   не
расскажешь, голубь, на кого работаешь?
   Пленник молчал, зло таращась. Не было времени беседовать с ним  вдумчиво,
как ни  искушала  ситуация.  Принеся  бутылку,  Данил  осторожненько  поднес
горлышко к губам лежащего, предупредил:
   - Будешь плеваться и мешать, глаза выдавлю... Старательно выпоил пленному
оставшиеся полбутылки, протер опустевшую скляницу, хмыкнул:
   - Оценил заботу? Таперича извини, отдыхай...
   Оставшейся полосочкой скотча  туго  перетянул  рот,  заботливо  проверил,
может ли пленник дышать носом, раскланялся с  ним  и  спустился  с  чердака,
хозяйственно прихватив рацию.
   Направился к единственному подъезду  девятиэтажки  -  бывшего  общежития,
судя по архитектуре: и вход один, и балконов нема... Точно,  бывшая  общага.
Даже перегородка, за которой сидел вахтер, наполовину сохранилась.  Выглядел
вестибюль так, словно по нему пронеслась Мамаева  орда,  мимоходом  заглянув
сюда по пути из варяг  в  греки.  Запашок  стоял  неописуемый,  густой,  как
кисель, в два счета отшибший всякое обоняние.
   Данил стал подниматься по лестнице,  стараясь  не  наступать  в  наиболее
сомнительные пятна. Было довольно  тихо,  хотя  временами  слышались  шумные
возгласы на незнакомом языке - то  ли  перебранка,  то  ли  просто  светская
беседа.
   Ну вот, наконец-то... Надежно перегородив пузом  лестницу,  ему  заступил
путь необъятный негр в тренировочных штанах и футболке, по-домашнему  босой.
Заслышав сзади шорох, Данил без спешки оглянулся -  обратный  путь  отрезали
еще два негра, поджарые, должно  быть,  верткие  в  драке.  Что  ж,  здешний
Гарлем, где в подвешенном состоянии обитали  незадачливые  мигранты,  должен
был, конечно, быстренько установить  строгий  внутренний  порядок,  как  оно
всегда бывает в достаточно большой стае млекопитающих,- независимо от  того,
хомо сапиенс они или нет, белая у них шкура или черная...
   - Что,  милый?  -  почти  ласково  спросил  Данил,  дружелюбно  ухмыляясь
толстому пахану.- Что глазеешь? Ну нету у меня бананов, не припас...
   Толстяк почесал брюхо и осведомился на более-менее сносном  языке  родных
осин:
   - Фули ходиш, писта?
   - Вай, говорящий...- покачал головой Данил и спросил уже на английском: -
Ты меня понимаешь, толстый черный человек?
   - Понимаю,- ответствовал здешний вождь племени на  том  же  наречии.-Тебе
чего здесь надо, белый?
   - Мне нужен умный человек, который умеет прятать лист,- сообщил Данил.
   Вождь почесал необъятное чрево уже обеими руками, кивнул:
   - Тогда пошли,- и сделал обоим шестеркам какой-то знак,  после  чего  они
мгновенно испарились.
   Данил поднялся за ним на четвертый этаж,  свернул  направо,  в  длиннющий
коридор:  запахи,  белье  на  веревках,  иные  двери  приоткрыты,   из   них
настороженно  поглядывают  черные  люди,  по  одежке  почти  неотличимые  от
российских бомжей, комнаты разгорожены на  клетушки  натянутыми  простынями,
картонными ящиками, что-то шипит и чадит на электроплитке, что-то  киснет  в
тазу...
   Почти в конце коридора толстяк остановился, просунул голову в обшарпанную
дверь, негромко что-то сказал и, получив ответ, кивнул Данилу,  выжидательно
помявшись.
   Одарив его бумажкой с водяными знаками, Данил вошел. Огляделся. Тут  было
немного  почище,  лежали  три  матраца,   застланных   относительно   белыми
простынями, а пластиковый столик, явно притащенный  из  ближайшей  столовки,
был украшен цветком в стакане и большой фотографией  какого-то  африканского
генерала в звездах и эполетах.
   - Проходи,- сказал Франсуа.- Стульев  не  водится,  так  что  на  матраце
располагайся.
   - Они тебя пасут. На чердаке в двухэтажке сидел тихарь.
   - Следовало ожидать,- кивнул Франсуа.- Не зря ж я тут бросил якорь...
   Где умный человек прячет лист? В лесу. Чтобы  отыскать  в  этом  Вавилоне
одного конкретного негра, нужно пригнать полсотни  автоматчиков  и  устроить
шмон вселенский. А вот тем, кто и сам  работает  в  городе  потаенно,  такие
подвиги не по зубам...
   - Ушей нет?
   - Какие там уши...-  махнул  рукой  Франсуа.  Данил  прислушался.  Совсем
рядом, за перегородкой, старательно сляпанной из картонных подставок от яиц,
шла энергичная возня - оханье, стоны, возгласы на непонятном наречии.
   - Сосед личную жизнь  устраивает,-  сказал  Франсуа.-  Простая  душа,  не
обращай внимания, это у него надолго...
   - Они тебя засекли?
   -   Толковое   умозаключение,-   сказал    Франсуа,    присаживаясь    на
матрац.-Хорошую работенку ты мне подсунул... Еле ноги унес. В общем,  так...
В рос я в этот сумасшедший дом легко, без малейшего напряга, все прошло, как
и предвидели. Старался как мог, трех истеричек даже пришлось огулять со всем
африканским темпераментом, одна еще ничего, но две другие - тихий ужас.
   - Не отвлекайся,- проворчал Данил.
   - Я и не отвлекаюсь, просто уточняю  графу  "производственные  расходы",-
серьезно сказал Франсуа.- Отчетность  -  великое  дело.  Итак,  врасти  было
нетрудно. Поработать насчет уточнения внутренних связей и взаимоотношений  -
тоже.  Скопище  пророков,  вождей  и  гениев  человечества,  причем   каждый
остальных за пророков не считает и торопится наговорить про них  гадостей...
Ну, стандартный расклад. Сам понимаешь, я не мог в  считанные  дни  наделать
эпохальных открытий,  да  и  задачи  передо  мной  такой  не  ставили...  Но
наработки есть, и небезынтересные. Вот тебе снимочки. Этот  хмурый  господин
по фамилии Сердюк и по имени Лесь - документов его я не  видел,  просто  все
так его звали - если только мне не изменяет чутье гончей,  как  раз  и  есть
искомый серьезный кадр среди болтунов-полудурков. Во всяком  случае,  именно
он два раза выходил на контакт с посланцами Возняка, прибывавшими из  Европ.
После чего у полудурков появлялись денежки,  моральное  ободрение  заграниц,
множительная техника и  прочие  дары  демократического  Запада