а, что князь Ягайла, якобы ваш, был русский на три
четверти...
   - Нарываетесь на пулю? - хладнокровно спросил Валентин. -  Не  дождетесь.
Потом, конечно... Но пока  поживите.  Не  стоит  меня  заводить.  Ничего  не
получится. Что бы там ни было в  прошлом,  я  вас  припер  к  стенке,  а  не
наоборот.  Это  убедительно?  Не  отвечайте,  если  вам  грустно...  Хватит,
пожалуй? Мы скатываемся к  вульгарнейшему  штампу  дореволюционных  романов:
коварный злодей подробно и нудно  объясняет  положительному  герою,  как  он
совершал преступления, сатанински хохочет, черкает глазами. А за деревом тем
временем ждет своего часа  доблестный  и  предусмотрительный  сыщик.  Сыщик,
словно черт из коробочки, в этой уютной долине не появится. Но все равно,  к
чему нам все эти мелодрамы? Я не коварный  злодей,  а  вы  не  положительный
герой. Что толку в пустых разговорах. Давайте по-деловому. У  вас,  как  вы,
быть может, догадываетесь,  осталось  две  возможности  -  умереть  легко  и
умереть тягостно. К тому же - самым последним...  Вдоволь  насмотревшись  на
все, что будет происходить. Что выберете?
   - Смотря от чего зависит легкая смерть...
   - Ну, это просто, - Валентин показал черный  диктофончик.  -  Мы  с  вами
сначала побеседуем просто так, порепетируем, а потом запишем пленочку...
   - И я должен буду выглядеть в этом радиоспектакле главным злодеем, а?
   - Увы, дорогой мой, именно это мне и нужно...
   - А зачем? - Данил искренне не врубался что-то.
   - Господи... Дипломатические соображения, международный  престиж...  Одно
дело, если кровавым таежным разбойником окажусь я, и совсем другое - если им
станете вы. Это вы всех ухлопали, а я настиг вас в последнюю  минуту,  когда
поздно было кого-либо спасать. Понимаете?
   - А если я...
   - Да бросьте. Вы же не хотите, чтобы девочка умирала мучительно?
   Он стоял, чуть расставив ноги, держа в поле  зрения  и  Данила,  и  Лару.
Ничего нельзя было сделать. Столь мучительного бессилия  Данил  в  жизни  не
испытывал. Зубы скрипнули так, что с них, кажется, посыпалась эмаль.
   - Или вы решили, что я пожалею эту маленькую сучку?
   - И все же, на что вы надеетесь? - спросил Данил. -  Будь  это  мафия,  я
поверил бы, что дело кончится без малейшей огласки, но если вы работаете  на
этих дурацких политиков... Радо или поздно всплывет.
   - Ну и что? Во-первых, как  это  вам  ни  прискорбно  покажется,  мы  под
защитой Запада. Конечно, я понимаю, что им движет не  альтруизм,  а  желание
создать  санитарный  кордон  вокруг  вашей   непредсказуемой   России,   для
национального  сознания  это  чуточку  унизительно,  но  политика   отрицает
эмоции... Во-вторых, ваш покойный напарник был прав. Это ничья земля.  Любой
международный суд станет заседать годами, пока  окончательно  не  свихнется.
Семьсот лет назад эти места тем более не  относились  к  юрисдикции  России.
Головоломный казус... У нас есть все шансы.
   - А почему бы нам не разойтись добром? - спросил  Данил.  -  Вы  же  сами
сказали, что забрать сможете только один грузовик.  Поделимся  по-братски  и
разойдемся?
   - Интересно, вы  говорите  искренне?  И  в  самом  деле  готовы  уступить
половину?
   - Человеческая жизнь дороже этого дерьма, - сказал Данил. - Тем более,  я
не об одном себе беспокоюсь...
   - А,  ну  да...  Интересно,  вы  ее  уже  трахнули?  Чисто  обывательское
любопытство.
   - Я серьезно, - сказал Данил.
   - Я  тоже...  Нет,  вынужден  отклонить  ваше  любезное  предложение,  уж
простите. Мне это не подходит во всех смыслах. И неудобных свидетелей  я  не
могу оставлять в живых, и, честно признаться, нет гарантий. Вы же,  славяне,
непредсказуемы... Европеец еще соблюдал бы договор, но у меня  есть  сильные
подозрения, что вы, воспылавши жаждой мести, непременно пуститесь  вслед.  А
дорога, вы правы, долгая и трудная.  Я  не  могу  рисковать,  право  же,  не
могу... - он говорил без тени насмешки, серьезно, раздумчиво. - Нет. Договор
у нас с вами может быть только один: на легкую смерть. Ларочка, свяжите  ему
руки. Только, на совесть, я проверю, и вам  не  поздоровится,  если  станете
фокусничать...
   - Сука! - заорал Корявый. - Петух, моргунчик! Ну если есть  тот  свет,  я
тебя ночью давить приду...
   Валентин, не  удостоив  его  и  взглядом,  напряженно  следил  за  Ларой,
медленно приближавшейся к Данилу с двумя отрезками канатика.
   - Только не вздумайте ею от меня заслоняться, - предупредил он Данила.  -
Я ее в этом случае пристрелю без малейших эмоций. Вытяните руки  за  спиной,
скрестите...
   Личико у Лары было бледное и решительное. Она опустилась на  корточки  за
спиной Данила. Он еще раз молниеносно прокачал в уме все варианты.
   Но вариантов не было ни единого.
   Дядя Миша, вытянув шею и отвесив  челюсть,  с  видом  крайнего  изумления
уставился на что-то за спиной Валентина. Тот презрительно ухмыльнулся:
   - И вы туда же?  Сидите  уж,  молитву  вспомните,  если  знаете.  Дешевый
трюк...
   Скользковатый канатик коснулся запястий Данила, обернулся вокруг них раз,
другой...
   - Прижми руки к спине, - услышал он над ухом шепот Лары.
   И, не рассуждая, повиновался.
   - Эй, что там? - крикнул Валентин.
   - Он не дается... Руки к спине  прижал...  Валентин  уставился  Данилу  в
глаза:
   - Не дурите. Или прострелю ногу. Как вы давеча выразились, мякоть...
   Буквально в миллиметре от уха Данила оглушительно бабяхнуло, и он на  это
ухо моментально оглох, но другим слышал еще один звонкий выстрел,  и  еще...
Тухлая пороховая гарь залепила ноздри, щекотала глаза, но все же  он  видел,
как Валентин, пьяно шатнувшись, заваливается, оседает - а выстрелы гремят, и
камуфляж на груди литовца покрывается  опаленными  дырами.  За  шиворот  ему
упала горячая гильза, он вскочил на ноги, не чувствуя ожога, хотел  кинуться
вперед - но видел, что все кончено.  Перед  глазами  на  секунду  дрогнул  и
расплылся окружающий мир. Но тут же все пришло в норму.
   И он обернулся как раз вовремя, чтобы подхватить оседающую Лару.  Сбросив
с запястий незавязанный канатик, опустился на колени,  поддерживая  девушку.
Ну конечно, самый обыкновенный обморок...
   Ликующий, нечеловеческий вопль Корявого прошил воздух. Он  орал,  разинув
рот и закрыв глаза - в жаркой радости избежавшего смерти  животного.  Данилу
самому хотелось орать столь же самозабвенно и дико, но он сдержался.  Принес
фляжку, приподнял Ларе голову и влил в рот приличную дозу. Она  закашлялась,
выплевывая  настоящий,  дорогущий  греческий  коньяк.   Открыла   глаза.   И
откинулась наземь, глядя в небо - спокойно, блаженно, пытаясь улыбаться...
   Данил не смотрел в сторону Валентина, он уже видел - с литовцем все  было
кончено.
   Пистолет  со  вставшим  на  задержку  кожухом  затвора  валялся  рядом  -
маленький маузер 7,65. Данил поднял его. На рукоятке потускневшая пластинка.
"Капитану  Клементьеву  от  начальника  разведки  дивизии.  Смерть  фашизму!
6.7.44г". Пистолет отделан  серебряными  пластинками  с  черненым  узором  и
неразборчивой готической вязью, кое-где видны следы позолоты - должно  быть,
прежний, вермахтовский, хозяин ходил в чинах либо воевал недурно...
   - Это я у того обормота в Курумане из-за пояса выхватила, - сказала Лара,
все так же глядя в небо. - И решила помолчать..
   - То-то они за нами гнались, - мертвым  голосом  сказал  Данил,  улыбаясь
одними губами. - Жалко им стало, видите ли, раритета.
   Он ощущал себя опустошенным, не было ни чувств, ни эмоций. Жив,  и  слава
богу. Не впервые казалось, что пришел конец, но он оставался жив. Правда,  в
такой заднице он ни разу не оказывался, никогда еще не сидел бессильным  под
чужим стволом, всегда в руках  находилось  что-то  тяжелое,  заряженное  под
завязку. И сопливая девчонка ему ни разу еще жизнь не спасала...
   Данил провел ладонью по ее щеке, бездумно улыбнулся и  встал.  Подошел  к
Борусу, постоял, склонив голову. Этого парня он знал всего несколько часов -
и оттого - почему-то было еще мучительнее. Да, в затылок...
   - Командир, развяжи... - жалобно позвал Корявый.  Данил  подошел,  в  два
взмаха перехватил ножом нейлоновые путы. Корявый вскочил, с разлету метнулся
к трупу незадачливого глаголевского адъютанта  и  принялся  яростно  пинать,
хрипя сквозь пену на губах:
   - Сука, курва, выкидыш...
   - Хватит! - заорал Данил так, что у самого зазвенело в ушах.
   Дядя Миша  немного  унялся,  но  не  вытерпел  -  встал  спиной  к  Ларе,
расстегнул штаны и оросил покойника.
   Дверца ближайшего фургона все еще была распахнута. Поднявшись по лесенке,
Данил заглянул внутрь. Там, уложенные аккуратными штабелями чуть  ли  не  до
выгнутого дугой потолка,  стояли  однотипные  ящички,  алюминиевые  на  вид.
Последний рядок был пониже  остальных,  но  все  равно  пришлось  встать  на
цыпочки. Ящичек, размером с полтелевизора, оказался  тяжелым,  словно  набит
был свинцом.
   Поднатужившись, Данил поднес его к двери и столкнул вниз. От удара крышка
отскочила на петлях, ящик завалился. На землю посыпались угловатые предметы,
тщательно завернутые в плотную бумагу и переложенные поролоном. Он присел на
корточки. Развернул пару первых попавшихся.
   Массивное  золотое  блюдо,  усаженное  по  краю  отшлифованными  в   виде
полушарий синими и красными камнями, возможно, это  были  самые  натуральные
рубины и сапфиры - он читал где-то,  что  века  до  тринадцатого  по-другому
обрабатывать самоцветы и не умели. Глубокий узор - человек, натянувший  лук,
сидит  на  странном  животном,  и  от  него  убегают  довольно   реалистично
изображенные олени. Еще  блюдо,  все  в  орнаменте.  Золотая  плоская  птица
величиной с голубя. Какие-то то  ли  погремушки,  то  ли  маленькие  булавы.
Огромные перстни непривычной формы с каменьями и без. Цепь...
   Лара и Корявый заглядывали ему через плечо.
   - Ну вот, это оно и есть, - сказал Данил. - Как эмоции?
   Глянув на их осунувшиеся,  усталые  лица,  хмыкнул  и  пошел  ко  второму
грузовику. Срывать пломбу не стал - видел в окошечко, что  внутри  такие  же
ящики.  Заглянул  в  кабину.  На  сиденье  лежало  рядком  десятка   полтора
видеокассет в картонных твердых футлярах, ага, вот и камера в чехле - должно
быть, главные стадии раскопок были скрупулезно запечатлены, не для  истории,
а для будущего покупателя, несомненно... А это еще что? Такой же ящичек,  на
полу, рядом с рычагом передач, только этот легкий...
   Внутри, окутанный толстым слоем ваты, лежал желтый человеческий череп.
   И тут до Данила дошло. Мельком глянув на спутников, все еще сидевших  над
златом, он направился  к  раскопу.  Заглянул  вниз.  Котлован  метров  шести
глубиной, по всем четырем сторонам устроены леса с зигзагообразными,  словно
узоры на царских генеральских погонах,  лестничками.  Все  сработано  весьма
профессионально, это даже он понимал. Дно раскопа  тщательно  зачищено,  там
обломки грубой  глиняной  посуды,  какие-то  полуистлевшие  клочья,  посреди
клетки из бревен - безголовый скелет. Один-единственный.
   Вернувшись  к  грузовику,  он  вытащил  из  алюминиевой   коробки   череп
Чингисхана. Постоял, глядя в пустые глазницы, словно и в самом деле  пытался
усмотреть нечто непонятное ему самому.  Череп  скалился  застывшей  на  века
бесшабашной улыбкой. Данил  пытался  пробудить  в  себе  какую-то  вражду  и
злость.
   Ничего не было. Чересчур много времени  прошло  с  тех  пор,  как  пылали
города  и  катилась  по  полям  визжащая  конница,  как  спаянное   железной
дисциплиной азиатское войско все же дрогнуло на Легницком  поле,  сойдясь  с
польскими рыцарями, и повернуло прочь из Европы. Все прошло. Остался  только
череп, желтый и немой, мертвая кость, на которой бесполезно что-то вымещать.
   И нет для человека ни  Вечности,  ни  славы.  Он  поднялся  от  паршивого
пастуха с колодкой на ногах до вождя  орды,  прокатившейся  огнем  и  кровью
через полмира, разрушал государства и превращал в  пепел  старинные  города,
помнившие еще Александра Македонского,  мечтал  покорить  Вселенную,  наивно
полагая под  нею  наш  старый  континент,  и  думал,  должно  быть,  что  за
горизонтом вот-вот покажется прибой Последнего Моря...
   И что осталось?
   Да ничего. Несколько книг, написанных иноземными учеными. Затерявшиеся  в
степи каменные черепахи с дырами в спине, куда  вставляли  плиты  с  указами
великого каракорумского кагана. Равнодушное, изначальное небо, тайга  вокруг
и желтый череп, едва не угодивший на каминную  полку  к  какому-то  набитому
деньгами обормоту. Так какого  же  хрена  мы  суетимся,  считая  собственные
ничтожные делишки самым важным на свете?
   Данил разжал руки, и череп упал вниз, в разоренную гробницу. Именно здесь
он и собирался похоронить Боруса. Тот наверняка не имел бы ничего против.  О
всех остальных, нашедших здесь погибель, заботиться не было ни  времени,  ни
желания...
   Он подошел к машине и сказал:
   - Быстренько поищите лопаты...

   Глава тридцать третья
   Господа авантюристы на полном скаку
   Данил, не увлекаясь, держался шестидесяти  километров  в  час.  Новенький
"Урал" тянул ровно и мощно, дорога летела под  колеса  сплошной  бесконечной
лентой, и мир казался беспечальным, но на самом деле наступил самый поганый,
тягостный и опасный отрезок - за спиной покоились  тонны  золота,  а  машина
Корявого нагружена еще тяжелее, они прикованы к грузовикам,  великолепнейшей
мишени, как старинные каторжники к ядру...
   Отчего-то вдруг  нахлынула  болтливость,  видимо,  организму  требовалась
разрядка после всего, и Данил, чуточку злясь на себя за  то,  что  никак  не
может остановиться, говорил, не отрывая взгляда от дороги:
   - Беда ваших шефов, Логун, в том как раз и состоит, что у  них  оказалась
психология  мелкой  шпаны.  Иначе  не  начали  бы   играть   в   стародавних
кладоискателей. Господи, ну кто так делает? Карбонарии какие-то... Серьезный
человек нагнал бы сюда батальон ничего не подозревавших солдатиков,  выкопал
золото в  три  часа  и  вывез  под  охраной  бронетранспортеров,  совершенно
открыто,  пожал  бедным  археологам  руки  и  сунул  в  карман  по  толстому
конвертику...
   -  А   потом?   -   бесцветным   голосом   спросил   Логун.   Напичканный
болеутоляющими, с рукой на перевязи, он имел вполне товарный вид, разве  что
был бледен да осунулся как-то моментально, глаза  потухли.  Немного  поломав
голову, Данил нашел прекрасный способ транспортировки:  бесценного  пленника
обвязали вокруг талии нейлоновым канатиком и примотали к сиденью.  Потом  на
него старательно натянули камуфляжную куртку, и со стороны, даже загляни кто
в кабину, совершенно незаметно было, что археолог-любитель прочно  привязан,
а его левая рука прихвачена куском того же канатика к  левой  же  щиколотке.
Правая рука  у  Логуна  не  действовала,  но  Данил  опасался  даже  теперь,
прекрасно помнил, на что способен  этот  битый  волчара.  Лара,  сидевшая  у
правой дверцы, бдила с "Гюрзой" на коленях, и полковник то и  дело  опасливо
на нее косился, особенно когда она принималась  задумчиво  вертеть  тяжелый,
украшенный оскаленной змеюкой пистолет.
   - Потом? - Данил правой рукой сунул в рот сигарету.  -  Ну,  это  азбука.
Клад попал бы в закрома Родины, а вскоре тихо и незаметно  испарился  бы  из
них. Ваши паханы остались бы честнейшими людьми - поди усмотри за  закромами
в нынешние безумные времена, на  худой  конец  можно  было  свалить  все  на
какого-нибудь  средне-ответственного  дурака,  пропавшего   без   вести   за
границей... Мало  было  примеров?  Не  умеешь  воровать  -  не  берись.  Это
серьезное дело. А этим дуракам отчего-то взбрело в голову,  что  разбогатеть
нынче может любой полудурок, только оттого, что он вхож в кабинеты...
   - Думаете, я не понимаю? - устало  огрызнулся  Логун.  -  Вообще-то  были
серьезные шансы...
   - Не спорю, - великодушно согласился Данил. Одну ошибочку допустили -  не
сумели меня грохнуть. Впрочем, и без меня все  у  вас  погорело  бы,  именно
из-за мелкого пошиба этой столичной троицы. Профессионализм отнюдь не в том,
чтобы палить налево и направо. Это  и  вас  касается,  кстати.  Развели  тут
чикагские нравы, колода армейская...
   - Конечно, легко вам теперь строить супермена...
   - Я не хвалюсь. Просто провожу разбор полетов. А любезничать с  вами  нет
ни малейшего желания. Мне, правда, нужно доставить вас целым  и  невредимым,
но это еще не значит, что я обязан сделать для вас  путешествие  приятным...
Жалко,  что  вас  так  рано  пришлось  подстрелить.  Я   бы   с   превеликим
удовольствием прогнал бы вас на пинках вокруг всей долины...
   - Слушайте, скажите вы ей, чтобы  не  игралась  пистолетом.  Там  же  оба
предохранителя автоматические, прижмет покрепче рукоятку или спуск...
   - Играйся дальше, детка, - безмятежно сказал  Данил.  -  Можешь  потыкать
дядю стволом под ребрышко..
   - А вы садист...
   - Глупости, - сказал Данил. - Мне просто поперек горла стоит сучня  вроде
вас, так что подергайтесь...
   - Чем вы лучше? Ангел нашелся...
   - Я не ангел, - согласился Данил. - Только я  никогда  не  взялся  бы  за
работу,  где  предстояло  бы  укладывать  штабелями  совершенно  посторонних
людей...
   Логун повернул к нему бледное лицо, покрытое бисеринками пота, оскалился;
   - А если у вас встанет на дороге первый же пост? Эти парни совершенно  не
в курсе, они служат...
   - Я постараюсь пройти без единого выстрела, серьезно сказал Данил.  -  Но
если вы мне соврали насчет группы подстраховки и где-то попадется  настоящая
засада, я в крайнем случае подожгу грузовик, и  сгорит  он  вместе  с  вами.
Нейлон, конечно, легко плавится, но вряд ли успеете выскочить...
   - Я же сказал, - поморщился Логун. - Вполне может оказаться, что есть еще
кто-то, тайно меня контролирующий.
   - Даже наверняка, - кивнул Данил. - Ну кто будет доверять козлу, которого
держат на коротком поводке папкой с компроматом? Только, к счастью для  всех
нас, они не могли стоять у вас над  душой,  они  где-то  в  отдалении...  Вы
твердо уверены, что нет второго вертолета?
   - Здесь, в тайге, нет. В Курумане - вполне возможно... Вы хоть понимаете,
что в Курумане вас обязательно перехватят?
   - Да не ребенок, слава богу, - сказал Данил.
   - Значит, рассчитываете на свой вертолет? А вы не думаете, что его  легко
могут сбить? Весь район на чрезвычайном положении, с утра сюда перебрасывают
новые подразделения комитета.
   - Из-за тохарцев? Интересно, а не ваши ли шефы все это спровоцировали?
   - Мне об этом ничего неизвестно, - отрезал Логун.
   - Охотно верю...  Интересно,  а  вы-то  сами  рассчитывали  на  долгую  и
счастливую жизнь, после того как сдали бы золотишко хозяевам? В самом  деле,
рассчитывали?
   - Я им еще нужен... был. Хотя, признаться, некоторые сомнения посещали...
   - Вот видите, -  усмехнулся  Данил.  -  Разные  у  нас  с  вами  команды,
понимаете? Во второй машине сидит человек,  двадцать  лет  отмантулнвший  на
зоне, но я совершенно уверен, что в спину он мне ни за что  не  выстрелит...
Потому что соблюдает свои законы и живет с понятием. А ваша шпана с погонами
и мандатами - в сущности, те же беспредельщики...
   Он глянул в зеркальце - второй "Урал" катил следом,  безупречно  соблюдая
дистанцию. Корявый, откровенно говоря, показавший себя  в  дороге  к  долине
совершенно бесполезным, теперь оказался  незаменим.  Можно  было  при  нужде
посадить за руль Лару, но у нее нет  никакого  опыта  в  обращении  с  таким
мастодонтом,  привыкла  к  европейским  легковушкам,  битком  набитым  всеми
мыслимыми удобствами...
   Данил  чуть  сбросил  газ  -   далеко   впереди   дорогу   перегораживало
продолговатое пятнышко цвета хаки, он всматривался, пока не  сообразил,  что
это тот самый пост, где им с Ларой выпало изображать англичан, только теперь
они подъезжали к нему с другой стороны, изнутри.
   - Эти ничего не знают, - поторопился Логун.
   - Я в курсе, - кивнул Данил. - Но вы все  равно  ведите