щественному
мнению до наших разборок? Вот если  бы  геноссе  Панцингер  обошел  каких-то
своих тамошних конкурентов, они вполне могли организовать лай в прессе, но -
там. Во-первых, конкурентов у него не было. Во-вторых,  им  чихать  на  наши
методы - пока отходы производства падают на наши леса...
   - Вот что... Я в эти дела до сей поры, согласно уговору, носа не совал...
По линии "заимки" никаких сюрпризов не может грянуть?
   -  Никаких.  Пока  здесь  при  губернаторе  распоряжается   драгметаллами
субъект, ласково именуемый Соколик, а в столице гуляет без наручников миляга
Парамоныч. Оба сидят прочно.
   - Хочется верить... - сказал  Данил.  -  А  столичные  интриги  по  линии
Гильдии товаропроизводителей? Скажем, кое-кто, узнав, что  Георгий  Скобков,
отец наш я вождь, решил баллотироваться в  президенты,  начинает  отстрел  с
периферийных связен означенного Скобкова?
   - Гипотеза не столь уж идиотская. Но могу тебя заверить - мне  непременно
последовал бы звоночек из первопрестольной. При малейшем намеке  звякнул  бы
колокольчик. Везде сидят такие же,  как  ты,  только  у  иных  перед  словом
"майор" еще одно значится...
   - Тогда - шизанутая бабуля, - задумчиво сказал Данил.
   - Какая еще бабуля?
   - Рабочий термин, - сказал Данил. - Совершенно непредвиденная  угроза  со
стороны не поддающегося просчету гуманоида.  Кошмар  всех  телохранителей  и
разведок. Как одиночка-изобретатель для большого бизнеса.  Понимаешь,  можно
грамотно и толково просчитать с помощью лучших в мире ЭВМ и  аналитиков  все
варианты действий профессионалов. Взять под колпак и  набить  стукачами  все
экстремистские тусовки - от "красных бригад" до "зеленых". Но в один  далеко
не прекрасный день, как это случилось с Рейганом, выскочит,  как  чертик  из
коробочки,  "чудак",  которого  невозможно  было  предвидеть  и  просчитать.
Поганый психопат заочно влюбился в смазливую кинозвездочку, которая не  села
бы с ним  на  одном  гектаре.  И  от  горя  шарахнул  в  законно  избранного
президента - чтобы прелестная избранница в  газетах  о  влюбленном  пингвине
прочитала... Конечно, вокруг в мгновение ока замельтешили лбы  с  автоматами
наперевес, мигом навешали злыдню по соске, заслонили отца нации но пару пуль
он уже получил. Улавливаешь?
   -  Улавливаю.  Я,  стало  быть,  задавил  своим  "Шевроле"  единственного
любимого котика нервной бабули? А бабуля выгребла из чулка охапку зеленых  и
отправилась строить пакости?
   - Примерно так, - сказал Данил. - И вообще,  товарищ  Сталин  о  подобной
ситуации выразился с  присущей  ему  лапидарностью:  "Не  тот  враг  опасен,
который себя выявляет. Опасен враг скрытый, которого  мы  не  знаем".  А  уж
Виссарионыч, несмотря на все  дерьмо,  каким  его  облили,  толк  во  врагах
понимал... Нам остается либо разрабатывать вариант "шизанутой бабули",  либо
признать, что пошли косяком нереальные роковые совпадения. Но я  тебе  скажу
честно: для разработки обоих  вариантов  пока  что  маловато  информации.  Я
сейчас пойду пробегу газеты и потолкую со своими,  но  все  равно,  пока  не
приедет Хоменко, версий строить не  берусь...  -  он  поколебался.  -  Будут
санкции на "кризисную ситуацию"? Хотя бы третьей степени?
   Теперь колебался Кузьмич. Задумчиво вертел вокруг  оси  массивную  черную
пепельницу, украшенную незамысловатым гербом Баварии - косые ромбы, белые  и
синие, увенчанные короной, сочетание цветов то же, что на израильском флаге,
даже пикантно... Признаться, Данил не  рассчитывал  даже  на  третью,  самую
низшую степень "кризисного варианта" - ИКЛ сидел в Шантарске прочно,  словно
слепоглазая каменная баба на вершине  кургана,  пережившая  за  века  долгую
череду проносившихся взад-вперед ватаг  конных  бездельников,  народов,  чьи
имена нынче забыли напрочь...
   - А сам ты как думаешь?  -  не  отрывая  взгляда  от  пепельницы  спросил
Кузьмич.
   - Я бы на всякий случай объявил "строгую охрану", но не более того.
   - Вот и объявляй. Благословляю.
   - А дальше - будем ждать. Если наша бабуля  хочет  предъявить  претензию,
обязательно предъявит. Реши она бегать по чердакам со снайперской винтовкой,
могла бы это сделать уже давно... Что  до  Ивлева,  я  оставил  на  квартире
засаду. И ближе к  ночи  засяду  там  с  ними  сам.  Ключи  забирают,  чтобы
непременно прийти. Мелкота не работает перышком столь профессионально  и  не
оставляет при покойнике деньги с золотом.
   - Но что там может быть в квартире?
   - Ничего, - сказал Данил. - Я,  правда,  не  отдирал  обои  и  не  снимал
половицы, но Ивлев этого тоже не делал...
   - У него  были  выходы  на  Байкальск?  Знакомые,  родня,  связи  и  тому
подобное?
   - Не припоминаю что-то, - сказал Данил. - Поищем,  конечно.  Я  по  этому
вектору еще и не пытался пройти...
   - А что с твоим ментом? Может, возмутишься? Позвоним Дугину...
   - Не стоит гнать лошадей, - сказал Данил. - Лично я незлопамятен, у  меня
хватает других возможностей для самоутверждения. Не стоит показывать, что мы
придаем  этому  хоть  какое-то  значение.  Да  и  потом  выгоднее  для  дела
поддерживать с ним светские отношения. Понимаешь ли, он  определенно  играл.
Нет, я уверен, что совершенно правильно отнес его к "идеалистам", но все  же
пацан в своем  идеализме  и  благородной  пролетарской  ненависти  пережимал
чуточку. Хотел, чтобы я принял его за стопроцентного Павку Корчагина. Но он,
зуб даю, потоньше и поумнее... Технику эту, в которой он работал, у  нас  на
жаргончике называли "надувать маску". Гиперболизировать иные  присущие  тебе
черты характера. А я ему преподнес прием под названием "гнать туман".
   - Это как?
   - Чтобы оставалась полнейшая зыбкость и  неуверенность  -  во  всем,  что
касается моего нрава и характера. То я ему недвусмысленно хамлю, чего вполне
логично ожидать от зажравшегося  частного  гестаповца,  то  вроде  бы  делаю
попытку встать на задние лапки  перед  сизым  мундиром,  словно  нашкодивший
алкаш, то беру  его  за  отворот,  как  простой  мужик  простого  мужика,  и
предлагаю: "Ну не, земеля, давай побазарим по-путнему". Перескакиваю с одной
тактики на другую, чтобы впечатление от  меня  осталось  самое  сумбурное...
Можно было, конечно, послать его восвояси, то тогда все детали мы узнали  бы
через сутки-двое...
   - Ты уверен, что ствол не подкинули?
   - Вот это, наверное, единственное, в чем  я  посреди  всей  фантасмагории
четко уверен, - сказал Данил. - В противном случае игра получалась бы  столь
сверхсложная, что просто не имела права на существование. Но где-то  же  он,
сукин кот, раздобыл совершенно неподходящий к его личности ствол... И зачем?
Ты-то сам что о нем думаешь?
   - Да ничего. По работе замечаний не было, он меня вполне устраивал.  А  в
остальном - ты держишь досье на всех, не я. Есть там какие-нибудь заусеницы?
   - Никаких, - сказал Данил. - Биография  короткая  и  незамысловатая,  все
проверки проходил успешно и до меня,  и  после...  Теперь  вот  что.  Вопрос
нескромный,  но  вызванный  профессиональной  необходимостью.  Со  Светланой
Глаголевой у тебя что-нибудь было? Ты ее просто обязан был знать. Только  на
моей памяти Ивлев с ней трижды появлялся на банкетах по "красным дням", и ты
все три раза присутствовал очень даже демократично... В  память  такая  дама
западает. Не так уж много на тех банкетах было общества...
   Кузьмич хмыкнул, покривил губы:
   - А сам ты не докопался? Я же прекрасно помню, как твоя наружка вышла  на
Кирочку... Данил ничуть не смутился:
   - Наружка эта в первую очередь твоя, я ж тут  -  кондотьер,  пусть  и  на
проценте. Насчет Кирочки - извини, служба. Я обязан был думать и о том,  что
у ее мужика мог забродить ген ревности, чтобы не устроил он на тебя охоту  с
утюгом наперевес... Хочешь убедительные примеры из анналов секретных  служб?
По этаким мотивам, случалось, и королей мочили, прежде чем  охрана  успевала
среагировать... Взять хотя бы...
   - Ладно, верю. Светлану, конечно, на тех банкетах не  заметил  бы  только
гомик. Но я, слава богу,  был  о  ней  немного  наслышан.  Терпеть  не  могу
проходных дворов, куда забредает отлить каждый, кому не лень...  Месяца  три
назад она в "Хуанхэ" пыталась меня снять самым недвусмысленным образом, хотя
и весьма светски. Пришлось столь же светски отшить. У тебя на нее что-нибудь
есть?
   - Сам не знаю, - сказал Данил. -  Чувствую  определенное  неудобство  под
ложечкой, только-то и всего. Ивлев и после развода к ней захаживал,  к  тому
же кое-кто из здешних конторских кадров с ней накоротко  знаком.  Если  наша
"бабуля"    будет    искать    подходы,    лучшего    канала    не    найти.
Нимфоманка-пофигистка - это широкое поле деятельности для кого угодно...
   - Ты, главное, с ней поделикатнее, если возьмешься  проверять.  Батяня  у
нее мужик серьезный. Хоть и махнул на  нее  рукой,  но  отец  есть  отец.  А
дергать его за усы - чревато...  Весьма.  -  Кузьмич  посмотрел  на  него  с
непонятной ухмылочкой. - А  тебя  вдобавок  видели  в  обществе  ее  младшей
сестрички. В "жареной птичке".
   - Интересно... Кто же это меня видел?
   - Зрячие, - ухмыльнулся Кузьмич. - Личная разведка. Смотри, поосторожней.
Всех нас в этом возрасте порой тянет на  соплюшек,  дело  вполне  житейское,
благо и нынешние соплюшки не чета пионерочкам из нашей юности, вгонят тебя в
краску быстрее, нежели ты их... Но "берлинский бригадир", я наслышан, востер
отрывать яйца и в дочке души не чает. А стукачей  в  "Птичке"  не  меряно  -
любых и всяческих.
   - Надо же, а  я  и  не  знал...  -  сказал  Данил.  -  Могу  тебе  выдать
профессиональную тайну - пленки с баварцами как раз она  мне  и  переводила,
младшенькая. Девочка работает вполне грамотно -  толмачит  хорошо,  язык  за
зубами держит, денежка ее устраивает...
   - Все равно, кончай. Кто его  знает,  папашу,  от  такого  он  может  еще
сильнее  разъяриться.  Под  самым  его  носом  частные   фирмачи   вербанули
малышку... Я  о  нем  наслышан,  самую  малость.  Знаешь,  к  кому  надлежит
относиться серьезнее всего? К орлам вроде Глаголева. Есть стопроцентные воры
и стопроцентные  идеалисты.  И  тех,  и  других  надо  попросту  держать  на
расстоянии и не брать в дело. А вот помесь... Те,  кто  под  шумок  толканет
бесхозный отныне аэродромчик, но в то же время родной землицы не  продаст  и
пяди, - они-то самые опасные и есть. Поскольку - помесь... Ну,  тебе-то  что
объяснять?
   Данил грустно усмехнулся, глядя в стол. Если честно, они оба  как  раз  и
были той самой помесью... Все правильно. Так он и поимел свой первый вклад в
зарубежном банке, когда наша армия уходила из бывших братских заграниц.
   Первоклассный военный городок с системой  бензоколонок  и  танкоремонтным
заводом являл  собой  чрезвычайно  лакомый  кусочек,  особенно  если  купить
задешево - благо по документам  он  проходил,  как  скопище  полуразрушенных
халуп. Что пяти ревизорам, Данилу в том числе, следовало удостоверить своими
автографами  -  понятно,  за  хороший  процент,  полученный  от  того,   кто
приобретал эти лачуги за бесценок, чуть  ли  даже  не  по  доброте  душевной
выручая бывших советских братьев.
   Разумеется,   можно   было   не   подписывать,   разыграв    несгибаемого
честнягу-идиота из тех убогих фильмов об ужасах и  всепроникающей  коррупции
западной  жизни,  которые  с  превеликой  охотой  пекли  дюжинами   еще   не
нанюхавшиеся национального самосознания прибалты. Но  Данил  вовремя  понял,
обобщая и анализируя: все решено  заранее,  на  уровне,  исключающем  всякие
разоблачения,  постановлено,  что  движимое  и  недвижимое   будет   загнано
по-тихому. До иных высоких кабинетов он попросту не добрался бы - да и в тех
кабинетах то ли не могли уже, то ли неспособны были хоть что-то изменить,  а
в некоторых и вообще восседали новые фигуры, вынырнувшие неизвестно откуда и
неизвестно  зачем.  Ситуация,  когда  решительно  всем  решительно  на   все
наплевать, хуже любого заговора...  "Старшие  братья"  уходили  навсегда,  а
новым хозяевам купленных по дешевке богатств  тем  более  не  было  никакого
интереса выслушивать излияния честных идиотов, очень уж хозяева вдобавок  ко
всему  торопились  после  долгой  разлуки  вновь   слиться   в   экстазе   с
"общеевропейским домом". Купля-продажа зарубежного войскового добра,  словно
оглаженная  и  смазанная  машина,  бесшумно  и  могуче  заработала  с  таким
размахом, столь буднично и просто, что у правдоискателей не  было  и  одного
шанса из миллиона.
   Самое смешное, оно же и самое печальное, заключалось в том, что  никто  и
пальцем бы его не тронул -  ни  снайперские  винтовки  от  лучших  фирм,  ни
выныривающие из-за поворота на бешеной скорости асфальтовые катки. Таковы уж
были размах в сочетании с будничностью. Любой правдоискатель стал бы  кем-то
вроде одинокого шизика-вегетарианца, примостившегося с плакатиком на груди у
ворот огромного мясокомбината. В конце концов он плюнул и подписал. А  потом
вдруг обнаружилось, что у него есть счет, и на счету почивают  десять  тысяч
долларов.
   Вот так он и потерял невинность. Кто без греха,  пусть  первый  бросит  в
него камень...
   Самое пикантное, что и босс Кузьмич являл собою, если  вдуматься,  ту  же
помесь - атамана Кудеяра с Генри Фордом. Так уже  не  единожды  случалось  в
истории. Одни и те  же  люди  пиратствовали  на  всех  морях,  а  на  берегу
покровительствовали наукам и искусствам...
   - Ладно, - сказал Данил. - Не буду я с ней больше играть. Хоть и жалко  -
неплохо работала, право. А вот поговорить еще  раз  поневоле  придется.  Мне
дали наводку, что она в последнее  время  общалась  с  Ивлевым,  обязательно
нужно расспросить.
   - Ну, коли так... Тогда хоть разыграй случайную встречу, что ли,  не  мне
тебя учить...
   Данил внимательно посмотрел на него:
   - Глаголев что, пробовал тебя как-то достать?
   - С чего ты взял? Мы, слава богу, вне его интересов.
   - Их интересы - понятие растяжимое, как презерватив, - сказал Данил. -  У
нас же свобода, а посему каждый занимается, чем хочет, благо  партия  больше
не надзирает... Между прочим, я спрашивал вполне серьезно.  После  случая  с
"Барсуком" у меня осталось стойкое впечатление, что  означенного  Барсука  к
нам виртуозно подводила государственная спецслужба, и это не ГБ и не менты.
   А доказательства?
   Вот потому-то, что здесь определенно попахивало серьезной государственной
спецслужбой, я и не мог устроить ему рандеву с паяльником, - сказал Данил. -
Какие тут доказательства? Голое чутье.
   - Чутье... - поморщился Кузьмин.  -  У  меня  тоже  иногда  появляется  в
последнее время неудобство под ложечкой, как ты изволишь  выражаться.  Но  к
этому бы еще и фактов...
   Данил, заложив руки за  спину,  подошел  к  окну  и  уставился  вниз,  на
стоянку, обнесенную изящной металлической решеткой.
   Стены в купеческом особняке, как положено было по  тогдашним  стандартам,
клали  толщиной  чуть  не  в  метр.  И   подоконники,   понятно,   оказались
соответствующей ширины. Что позволило без труда  вмонтировать  меж  двойными
рамами  динамики  защитной  системы,  ставившей  неодолимую   преграду   для
посторонних слухачей, вооруженных последними достижениями науки  и  техники.
Лазерный луч, по вибрации стекол расшифровывавший  любые  разговоры  внутри,
натыкался на невидимую броню из хаоса акустических колебаний. Да и место для
особняка Булдыгин в свое время выбрал, словно бы заранее  предчувствуя,  что
когда-нибудь появятся лазерные микрофоны и снайперы -  любую  подозрительную
машину изнутри заметят моментально, а окрестные здания достаточно далеко, не
зря КГБ в свое время именно тут  и  обосновалось.  Странно,  что  домом  так
никогда и не заинтересовался обком...
   Если у вас будет  свободное  время,  приглядитесь  как-нибудь  к  зданиям
бывших обкомов  и  крайкомов  -  с  точки  зрения  террориста,  собравшегося
пальнуть прицельно по окну из винтовки или  гранатомета.  И  убедитесь,  что
шансов у вас изначально не было бы:  здания  окружены  либо  широким  пустым
пространством,  либо  всевозможными  конторами  и  прочими   присутственными
местами, по чьим коридорам вам ни за что не удастся шастать  со  снайперской
винтовкой... А если и затесался поблизости жилой дом, то его окна непременно
выходят на те кабинеты, где в коммунистические времена  обитала  лишь  сошка
мельче мелкого. Умели люди строить...
   - Так, - сказал он вдруг.  -  Интересно.  Только  этих  шизиков  нам  под
дверями не хватало для полного счастья.
   - Каких еще шизиков?
   - Иди посмотри, - сказал Данил. - Они определенно к нам держат курс.
   Кузьмич  встал  рядом.  От  ближайшего  дома,  расположенного  метрах   в
четырехстах, к автостоянке крайне целеустремленно двигалась  кучка  людей  в
синих балахонах, расписанных странными, неразличимыми  на  таком  расстоянии
золотыми иероглифами. Человек сорок. Кое-кто  держал  под  мышкой  свернутые
бумажные рулоны. Прохожие поглядывали на них без особого любопытства - давно
насмотрелись и притерпелись. - Точно, они, - сказал Данил. - В  просторечном
обиходе - "шизики с Нептуна" - по  сами  себя,  ясное  дело,  именуют  "Дети
Галактики". Связь они с Нептуном  держат,  понимаешь  ли.  Беспроволочную  и
постоянную.
   - Да знаю, - кивнул Кузьмич. - С год назад,  когда  их  вышибали  из  ДК,
приходили и просили денег. Я их, конечно,  послал  -  не  верится  что-то  в
беспроволочную связь с Нептуном.  Они  тогда  же  обещали  то  ли  шарахнуть
астра-лом, то ли уронить на контору летающую тарелочку. Год прошел, астралом
не шарахнуло, я о них и думать забыл. Камардин, правда, жаловался - дочка  с
ними связалась...
   - Денег им, похоже, кто-то все-таки дал, - сказал Данил.  -  Видишь,  как
упакованы по галактической фирме? Такая униформа денег требует... И брошюрки
они печатают в подозрительном количестве. И помещение сняли. Ладно, я  пошел
инструктировать охрану.
   - Думаешь?
   - Погляди, как они целеустремленно маршируют.  Как  по  компасу.  А  если
развернуть эти их рулончики, гадом буду,  получатся  плакаты.  Положительно,
устроят они нам сейчас несанкционированный митинг...
   - Черт знает что, - сказал Кузьмич. - Без них не было печали.  Позвони-ка
в отделение. Данил ухмыльнулся:
   - Да ну, глупости. На такой вот случай у меня  давно  кое-что  припасено.
Прекрасная оказия для тренировки. Понаблюдай, редкостное будет зрелище...
   Он спустился на первый этаж. Там все  трос  охранников  уже  пялились  на
мониторы. Бумажные  рулоны  и  в  самом  деле  оказались  плакатами.  Весьма
интересными плакатами, надо сказать.
   "Вселенная покарает наркобарона!", "Долой Белую Смерть!", "Интеркрант"  =
Медельпн", "Лалетпи = героин".
   И тому подобное. Контактеры в синих балахонах  выстроились  полукругом  у
парадной двери, размахивая плакатами и  что-то  вопя.  Попадались  и  вполне
осмысленные  лица,  но  большинство   нежданных   гостей   были   совершенно
пустоглазыми, со стянутыми физиономиями завсегдатаев больнички  на  Королева
или демократических митингов первых лет угара перестройки.
   - Так... - сказал Данил зло. - А предводительницы ихней я не вижу что-то,
чему не удивлен...
   За его спиной возник Слава Зарубин, комендант здания.  Данил  бросил  ему
через плечо:
   - Иди объяви  по  трансляции:  полное  спокойствие,  контора  работает  в
прежнем темпе. Сейчас будем гасить...
   Один из охранников потянул из стола американскую  полицейскую  дубинку  с
горизонтальной ручкой.
   - Фи, друг мой, - сказал Данил с ухмылкой.  -  Перед  вами  не  нахальные
беспредельники, а  люди,  проникнутые  идеей.  С  ними  нужно  деликатнее...
Надевайте-ка респираторы, берите желтые баллончики - и вперед.
   Он вышел на крыльцо следом за ними, но респиратор затягивать ремешками не
стал - просто прижал его левой рукой  ко  рту  и  носу.  Стоял,  подбоченясь
свободной рукой, озирал придурков в синих балахонах с причудливыми  золотыми
вензелями,  иероглифами  и