ать лет, это  нынешняя  молодежь
по причине полной непуганости плохо помнит, что такое КГБ,  а  ты,  говорят,
еще при застое скрипела перышком... Неужели этот тип выглядит  стопроцентным
гэбэшником?
   - Именно так он и выглядит. К тому же его участие в байкальской  операции
меня, знаете ли, убеждает...
   - А вот меня - не вполне, - сказал Данил. -  Ты  ж  женщина  с  жизненным
опытом, подумай, сто раз проанализируй, взвесь... Я сам, между прочим, отдал
ГБ лучшие годы пылкой юности и немного могу порассуждать на эту тему...
   - Что вы мне стараетесь внушить?
   - Что времена нынче совершенно идиотские, - сказал Данил.
   - И героин не ваш...
   - Не наш.
   - И в заграницах вашему человеку устроили провокацию, какими в  застойные
времена парторги так и пугали...
   - Вот это уже не твое дело, - сказал Данил. - Ты  запомни  одно:  в  наши
сумасшедшие времена возможны самые невероятные финты  и  декорации.  И  если
этот красавец имеет хоть какое-то  отношение...  к  нехорошим,  скажем  так,
делам, он ведь может тебя и пришить. Холодова не забыла? И потому,  если  ты
что-то от меня утаила, это для тебя может выйти боком, причем плюху ты не от
нас огребешь... Подумай еще раз.
   - Подумала.
   - Ну, я тебя предупредил...

   Глава тринадцатая
   Кто бродит в тумане
   ...Иногда полезно  заранее  сомневаться  в  столь  зыбких  понятиях,  как
"полная откровенность".
   Едва Рамона отбыла в капитанских "Жигулях", а следом за ней уехал Данил с
сопровождающей машиной, человек по кличке Ключик и человек  по  кличке  Ушан
вернулись в  квартиру,  благо  трудиться  особенно  не  пришлось,  Ключик  -
справился в три секунды.
   В квартире человек  по  кличке  Ключик  минут  десять  маялся  бездельем,
болтаясь у книжных полок и трогая безделушки, а вот человек по  кличке  Ушан
работал, не покладая рук, и когда они  убрались  восвояси,  внутри  телефона
остался "жучок", а на лестнице, в распределительном щите, второй.
   Рамона  кинулась  к  телефону,  едва  вернувшись  домой,  -  так,  что  в
притаившейся неподалеку машине мгновенно вспыхнула контрольная  лампочка  на
серой панели и автоматически включился магнитофон. И  через  полчаса  Данил,
сидя у себя на третьем  этаже,  в  третий  раз  прокручивал  запись,  слушая
взволнованное тарахтенье Рамоны и  спокойный,  рассудительный,  ни  разу  не
изменивший тембра мужской голос.
   "Вячеслава Сергеевича, пожалуйста. Он сказал, я могу в любое время..."
   "Простите, кто спрашивает?"
   "Демина."
   "Минутку, даю..."
   "Татьяна Павловна? Логун. Проблемы?"
   "Вячеслав Сергеевич,  все  точно  так,  как  вы  предупреждали.  Нагрянул
Черский  со  своими  бандитами,  привел  милиционеров,   настоящих,   хотели
посадить..."
   "Успокойтесь, Татьяна Павловна, успокойтесь. Все позади, я  так  понимаю,
если вы звоните?"
   "Да, но мне это стоило..."
   "Спокойнее. Спокойнее, все  обойдется.  Они  же  вас  отпустили  судя  по
всему?"
   "Но мне пришлось о вас рассказать. Вы поймите, никак нельзя  было  иначе,
мне устроили жуткую провокацию..."
   "Татьяна Павловна, милая, я вас ни в чем не виню. Они на это  мастера,  и
потом, я же обговорил и этот вариант, мы его вместе обсудили, так что  вашей
вины тут нет никакой, не терзайтесь. Им все это еще боком выйдет, право".
   "Но  у  них  остались   протоколы...   свидетели...   эта   дура   такого
наболтала..."
   "Кто?"
   "Я же говорю, мне устроили жуткую провокацию, и теперь  в  милиции  лежат
документы..."
   "Татьяна Павловна, никаких документов у них не будет. Завтра же испарятся
у них все документы, слово офицера. Сейчас, конечно, не прежние времена,  но
есть рычаги воздействия на эту контору, есть..."
   "Обещаете?"
   "Та-атьяна Павловна! Обижаете."
   "Ох, простите, но были бы вы на моем  месте...  Это  же  ужас!  Они  меня
притащили в райотдел, допрашивали прямо там..."
   "Милиция или Черский?"
   "Черский,  милиции  и  близко  не  было.  Но  они  несколько   протоколов
составили..."
   "Я же сказал: Татьяна Павловна, милая, не волнуйтесь. Завтра  же  все  их
бумажки будут у вас в руках, и поступите вы с ними, как хотите. Вы  из  дома
говорите?"
   "Да, только что отпустили... Я..."
   "Давайте сделаем так. Я немедленно свяжусь с теми в милиции, кто способен
взять за шкирку этих безобразников..."
   "Но ведь полночь!"
   "Татьяна Павловна..."
   "Да, понятно..."
   "Сейчас же. А завтра, часиков в  десять,  мы  с  вами  встретимся  и  все
обсудим. И все их поганые протоколы я вам передам  из  рук  в  руки.  Вы  не
забыли, где у нас с вами пункт рандеву номер два?"
   "Что вы! До речпорта..."
   "Вот и прекрасно, что поймите. До завтра. Не беспокойтесь. Я...  пожалуй,
даже не буду звонить. Поеду в областное управление сам. Немедленно. Так  что
до утра здесь никого не будет, но вы не беспокойтесь,  ложитесь  спать,  все
забудется. Утро вечера мудренее..."
   ...Данил, прижавшись щекой к прохладному стеклу, задумчиво смотрел  вниз,
на буро-зеленую землю, рассеченную тонюсенькими ниточками дорог. Земля  чуть
накренилась - это "ЯК-40" ложился на крыло, готовясь идти на посадку.
   После всего случившегося  вчера  ему  чертовски  не  хотелось  улетать  в
Байкальск, но поздно было переигрывать. В конце концов, при охоте  на  Икса,
если она начнется, Каретников и его правая  рука,  Лобанов,  справятся  даже
лучше. Оба бывших кагэбэшника, в отличие от него  самого,  не  охранники,  а
охотники. И потом, если уж совсем честно, Данил не верил, что охота кончится
удачно.
   Икс будет ее мочить, это однозначно.  Рамона  -  дура,  умная  непременно
сообразила бы:  неспроста  ее  "майор"  даже  не  поинтересовался  фамилиями
милиционеров, сопровождавших "бандита  Черского".  Пусть  даже  он  сто  раз
взаправдашний майор ФСБ - как он, скажите  на  милость,  выяснит  в  полночь
личности  ментов,  подыгравших  Данилу?  Собирался   он   всерьез   покарать
милиционеров или  хотя  бы  пожаловаться  на  них,  обязательно  спросил  бы
фамилии, звания, в который райотдел ее  возили  -  а  он  не  спросил...  Он
держался  как  человек,  прекрасно  знающий,  что  разговор  слушают  чужие.
Положительно, это профессионал. Во всех смыслах.  Очень  возможно,  он  и  в
самом деле числится в серьезной государственной конторе.  Но  параллельно  у
него отыщется еще одна работенка, вторая жизнь. Насквозь неправедная.
   И Рамону он будет мочить. Вытащит на "пункт рандеву номер два",  находясь
где-нибудь в безопасном месте, проверит, есть ли за ней  слежка  -  и  потом
непременно мочканет. Она ему больше не нужна, спаленная, как не нужны  стали
Фантомас с Есаулом. В Шантарске еще довольно журналистов, готовых клюнуть на
"эксклюзив" - и к каждому хвоста не приставишь. Он постоянно опережает  нас,
что, в общем, и не удивительно - и ничего тут не поделаешь.  Прятать  Рамону
под замок бессмысленно - расскажет о своих встречах с "майором Логуном" чуть
более откровенно, и все. Тупик.
   Данил поискал в себе хоть капельку жалости к Рамоне - и не нашел.  Стоило
представить, как эти двое с похотливыми мордами раздевают Ольгу -  и  всякая
жалость улетучивалась, если была когда-нибудь вообще.
   Тело на миг стало невесомым, ухнуло, провалилось сердце - самолет шел  на
посадку.  Данил  оглянулся,  окинул  взглядом  своих   орлов,   сидевших   с
напряженными  лицами,  какие  всегда  бывают  у   людей   в   этот   момент.
Представительнее всех выглядел, конечно, мсье Березовский  -  импозантнейший
седовласый джентльмен с настоящей жемчужиной в  галстучной  булавке.  Старик
был неплохим юристом, но сейчас на него взвалили дополнительную  нагрузку  -
роль мнимого главы делегации и главного босса  на  предстоящих  переговорах.
Данил с Левой, притворявшиеся  мальчиками  на  подхвате,  выглядели  гораздо
тусклее (Лева, правда, нацепил значок сионистского культурного  общества,  с
израильским, флагом и полудюжиной непонятных букв, маленький,  но  сделанный
крайне изящно). Хоменко был таким, как всегда, как и  четверо  мальчиков  из
"зондеркоманды".
   Самолет катился по бетонке, когда из кабины выглянул второй пилот, кивнул
Данилу.  Данил  расстегнул  ремень,  прошел  туда.  Лицо   у   пилота   было
озабоченным:
   - Данила Петрович, отгоняют на самые задворки. Только  что  сообщили.  На
полосе - милицейские машины и автоматчики, а наших тачек что-то не видно...
   "ЯК"  катил  на  отведенное  место  мимо  "АН-24"  полярной   авиации   с
выкрашенными в ярко-алый цвет крыльями и хвостовым оперением,  мимо  парочки
пятнисто-зеленых военных  по-старорежимному  украшенных  красными  звездами.
Теперь и Данил, стоявший за спинами пилотов, видел выстроившиеся полукольцом
машины, бело-голубые и  сине-желтые,  цепочку  автоматчиков  в  камуфляже  и
черных капюшонах.
   Он вернулся в салон и громко сказал:
   - Полное спокойствие, господа...
   Они и сами уже видели в иллюминаторы комитет  по  торжественной  встрече.
"ЯК" заглушил двигатели и замер, автоматчики рассыпались, меняя  диспозицию,
и тут же заорали динамики одной из машин:
   - Никому не выходить из самолета! Опустить трап! Второй  пилот  прошел  в
хвост и опустил консоль. В  самолет  тут  же  поднялся  высоченный  мужик  в
пятнистом - без  капюшона,  но  и  без  знаков  различия.  Все  выжидательно
смотрели на него, не вставая с мест.
   - Подполковник Чунаков, -  представился  он,  сделав  небрежное  движение
рукой,  словно  собрался  козырнуть,  но  рука  на  полпути  передумала.   -
Управление по борьбе с организованной  преступностью.  Попрошу  документы...
господа.
   Все  предъявленное  он  проглядывал   бегло,   уделяя   внимание,   такое
впечатление, не столько анкетным данным, сколько должностям,  значившимся  в
их удостоверениях. Едва заглянув в Данилове, вернул половину непросмотренных
корочек тому, кто сидел ближе - им оказался один из охранников.
   - Давайте прогуляемся, гражданин Черский. Недалеко. Во-он туда, хотя бы.
   Он отошел метров на тридцать от бетонки, к выкрашенному  в  жухло-красный
цвет пожарному ящику с пес- Вот, здесь и покурить можно... курите?
   - Свои, - сказал Данил, игнорируя протянутую пачку зеленого "Соверена". -
Чему обязаны?
   Подполковник не спеша закуривал. На  его  лице  читалась  легкая  досада,
словно предстоящее объяснение ему было не особенно по душе.
   - Вот  что,  гражданин  Черский...  -  сказал  он  медленно.  -  Придется
попросить вас всех немедленно вернуться назад в Шантарск.  Сейчас  же.  Если
нужна дозаправка, заправят.
   - Что за фокусы? Мы прибыли, чтобы разобраться с незаконным арестом...
   - Гражданина Бударина?
   - Именно...
   - Видите ли, гражданин Бударин сегодня ночью покончил с собой  в  камере.
Так что ваша миссия бессмысленна.
   - Как? - вырвалось у Данила.
   - Вскрыл вены. В камере всегда найдется захованная парочка  лезвий,  а  у
зэков в таких случаях мешать  не  принято  -  хочешь,  играй  в  ящик,  твои
проблемы... Если вы мне не верите, можем  пройти  в  машину,  я  вам  покажу
фотографии...
   - Не стоит, - медленно сказал Данил.  -  Если  потом  окажется,  что  это
вранье, я вам гарантирую...
   - У меня есть более серьезные дела, чем врать вам, - сказал подполковник,
но не зло - скорее еще более досадливо. - Теперь вот еще что... У  нас  есть
достоверная информация, что определенные...  структуры  собираются  устроить
вам гораздо более шумную  встречу.  Со  стрельбой  на  поражение  и  прочими
прелестями. Насколько я понимаю, большая часть из вас вооружена тоже?
   - Правильно понимаете, - сказал Данил.
   - Вот видите. Мне,  гражданин  Черский,  плевать  на  все  ваши  взаимные
претензии и сложности. Но это мой город, и если я в состоянии  предотвратить
какие-то разборки, я их предотвращаю. Надеюсь, я достаточно ясно  выразился?
Собираетесь жаловаться и нажимать  на  кнопки  -  бога  ради.  Только  -  из
Шантарска. В город вы не попадете. За исключением  гражданина  Хоменко,  для
которого  можно  сделать  исключение  как  для  постоянно   проживавшего   в
Байкальске. Хотите высказать все, что обо  мне  думаете?  Сделайте  милость.
Если уверены, что таким образом чему-то поможете...Я, знаете ли, привык.
   Он стоял, чуть расставив ноги, прочно утвердившись на земле  и  отступать
не собирался ни на миллиметр. Данил оставил все слова при себе. Подполковник
прав.
   ... - В общем, вышвырнули, как котят, -  сказал  он.  -  Бесполезно  было
качать права. Отправил Хоменко с ними и улетел.
   - И как ты оцениваешь ситуацию? - спросил Кузьмич негромко.
   - Как тупиковую, - сказал Данил, глядя в стол. - Мы  вплотную  подошли  к
стене и уткнулись в нее лобешником. Все,  наших  возможностей  недостаточно.
Против нас работают либо государственные структуры, во  что  я  плохо  верю,
либо  влиятельные  люди  не  отсюда,  имеющие  сильную  агентуру  в  таковых
структурах - вот в это я верю гораздо больше. Я  свои  возможности  исчерпал
Каретников тоже. Никто из его  старых  корешков  в  ФСБ  человека  с  такими
приметами и фамилией-именем-отчеством не знает. Да и не приметы  это  вовсе.
Пышные  волосы,  усы  и  очки  убираются  за  десять-пятнадцать  секунд.   В
натуральном облике, я уверен, он совсем другой. И эта  профессионал,  только
не криминалом дрессированный, а государством... Демину он завалил с тридцати
метров. В лоб.
   - Где?
   - Видимо, это и был "пункт рандеву номер два", -  сказал  Данил,  впервые
поднимая глаза. - "Карман" со скамейкой на  пешеходной  дорожке  меж  башней
речпорта  и  домами  вдоль  набережной.  Она  сидела  на  скамейке.   Ребята
Каретникова видели, как она  вдруг  упала...  На  ту  сторону  выходят  окна
туалетов всех одиннадцати этажей речпорта.  Позиция  выбрана  великолепно  -
туалеты устроены так, что двери в них из коридора  запираются  на  задвижки.
Если открыто - значит, внутри никого нет. Если закрыто -  там  может  сидеть
один-единственный человек, и никто не забеспокоится, нет деления на  женские
и мужские, потому и задвижки такие... Он  стрелял  с  третьего.  А  если  бы
третий оказался занятым, к его услугам было еще десять. Гильзы, насколько  я
знаю, не нашли, но в стекле дырочка от пули. Похоже, работал тот же ПСС.  Он
тихо работает, щелкнет не громче, чем воздушка...
   - Почему он не бросил ствол на вокзале? Как думаешь?
   - Видимо, у него все же твердые корочки, позволяющие  избежать  хлопот...
Но это не может быть государство, Кузьмин!  Ни  одна  силовая  структура  не
стала бы так мочить Есаула с Фантомасом и Рамону. Даже если он  работает  на
государство, сейчас он старался для хозяина... - Данил помедлил. -  Мне  тут
пришло в голову... Возможно, пистолет он как раз потому  и  не  бросил,  что
вскорости этот ствол обнаружится у меня  под  дверям.  Или  у  тебя.  Или  у
Каретникова.
   - Думаешь?
   - Допускаю и такой расклад. Кузьмнч, мы  в  тупике.  Найти  в  миллионном
городе такого профи, пользуясь только тем, что у нас есть, - это, пожалуй, и
для Бортко, и для фээсбэшников  неподъемная  задачка...  Он  не  отсюда.  Он
залетный. Только время от времени пользуется местными пешками и убирает  их,
как только почувствует, что мы можем их схавать. Думай обо мне, что  угодно,
но я не господь бог. Я не понимаю вдобавок, что ему нужно. И никто не  может
доискаться, что этот сраный Ивлев  прокрутил  такое  под  нашей  вывеской...
Понимаешь, создается впечатление, будто он ждет он нас  каких-то  поступков.
Или наоборот, бездействия в некоем деле. Я бы плюнул на  всякую  гордость  и
сказал ему, что мы сами в  заднице,  что  Вадька  нас  обставил  -  но  кому
говорить-то? Он же уверен, голову ставлю, что Вадька  от  нас  работал...  И
ставки таковы, что он кладет  жмуриков  в  череду  и  тратит  десятки  тысяч
долларов...  Не  мог  же  Ивлев,  в  самом-то  деле,  выкопать   в   подвале
булдыгинский клад?
   - Будь там клад, его давно выкопали бы гэбэшники, когда углубляли  подвал
и мастерили бомбоубежище... Что ты, нашего подвала не видел?
   - Да видел, конечно, - сказал  Данил.  -  До  сих  пор  комендант  ломает
голову, куда этот бункер приспособить... Не ломать же пол, в самом-то  деле?
А что? Вскроем бетон...
   - Хватит! - Кузьмнч с размаху впечатал в стол кулачище.
   После недолгого молчания Данил тихо спросил:
   - Я что, все же виноват или выхожу крайним?
   - Ничего подобного.
   - Сколько я тебя знаю, впервые вижу, как лупишь кулаком по столу...
   - Может, ты на моем месте еще и головой бы в стену впечатался,  -  сказал
Лалетин, медленно остывая. - Весьма даже запросто... Как  по-твоему,  что  у
нас нынче в стране? В смысле строя?
   - Ну, это просто, - сказал  Данил.  -  Феодализм.  Мужики  вроде  тебя  -
бароны. Поместные. Или как там еще назвать... Барон сидит у себя в поместье,
где волен во многом: монету  чеканит,  золотишко  роет,  право  первой  ночи
эксплуатирует до посинения и нестоячки, коров со двора  сводит,  мануфактуры
заводит...  При  королевском  дворе,  как  правило,  у  него  есть   платные
заступнички, разные там герцоги и фавориты. И вольно  развлекаться  баронам,
пока однажды не попадет который из них под  сердитый  взор  не  с  той  ноги
вставшего короля... Или герцога, которому кланяется деньжишками и  возами  с
сушеными карасями другой барон. И вот тогда-то начинается охота  с  борзыми.
Только при феодализме не  было  персональной  папочки  на  каждого,  которую
придерживают до поры. А если и была, то иначе это называлось...
   - Ну, нашу папочку пока из стола определенно не извлекли.
   - Что-то меня это не особенно и радует, -  сказал  Данил.  -  Потому  что
хвосты уже в мясорубке... Еще пара таких наездов  -  и  придется  прикрывать
байкальский филиал. Тамошний "Транспорт"  уже  накрылся.  Сколько  он  давал
процентов от общей прибыли?
   - Не более пяти. Плюс  процент  другой  черного  нала.  Пустяки  конечно,
филиал я сдал бы хоть сегодня, но это и означает что пираньи почуют кровь...
Бог ты мой! - он затейливо выругался деревенскими  словами.  -  Я  ведь  уже
начинаю одному радоваться: что в нашей вотчине нас пока  что  не  трогают...
Это я-то... Понимаю, все от неизвестности, она всегда  страшит,  но  дела-то
поганые... Можешь просчитать его следующий ход или?
   - Или, - сказал Данил.
   - Ну так посмотри и послушай... - он прошел к  видеодвоике.  -  Телевизор
был  включен,  самого  начала  я  не  записал,  но  там  и  не  было  ничего
интересного...
   Данил пересел поближе.
   - Вторая программа. Передача с милым названьицем  "Тропою  криминала".  -
Лалетин остановил пленку, включил магнитофон.
   Импозантный субъект с седыми висками,  в  клетчатом  костюме  и  красивом
галстуке проникновенно вещал:
   - ... кое-какие результаты в борьбе с перевозкой "белой  смерти"  внушают
нешуточные надежды, что нам удалось продвинуться довольно далеко, и оттого я
не разделяю пессимизма иных средств  массовой  информации.  Всего  несколько
дней назад правоохранительными органами Сибири, точнее,  города  Байкальска,
был перехвачен груз героина, стоимость которого на черном рынке,  по  грубым
подсчетам, достигает десятков тысяч долларов.  Груз  прибыл  в  адрес  некой
фирмы  "Интеркрайт",  и  любопытно  -  примерно  в  те   же   дни   полицией
Куала-Джампура был  задержан  высокопоставленный  сотрудник  той  же  фирмы,
пытавшийся ввезти в  страну  героин...  Столь  многозначительные  совпадения
уверенно позволяют предположить, что мы имеем  дело  не  с  дилетантами  или
случайными  людьми,  а  с  представителями  организованной  преступности,  и
следственными органами был перевезен один из  потаенных  каналов  переправки
наркотиков. Следовало бы внимательнее присмотреться к тому, что  творится  в
регионах, где иные  "боссы"  чувствуют  себя  удельными  князьями.  Единство
России требует сильной центральной власти, способной...
   - Ну, дальше пошли общие фразы, -  Лалстин  выключил  видак  и  попытался
улыбнуться, но получилось, честно говоря, плохо. - Как тебе?
   - Что это за хрен?