йки фотографиями их авторов - поначалу пытался было,  но  у
борзописцев  из  "Листка"  начались  неприятности   с   разными   гражданами
придерживавшимися старозаветной морали,  заклейменной  ныне  как  устаревшее
наследие  тоталитаризма,  пару  раз  доходило  до   легкого   мордобития   в
общественных местах...
   - Рамона - это Светкина знакомая, - сказала Ольга. - Я и раньше-то  такое
замечала, да думать не думала...
   - Хорошо, что нет негативов... - сказал Данил  задумчиво,  скорее  самому
себе. - Ну, бедное изнасилованное дите, коли  уж  начала,  валяй  до  самого
донышка...
   - Ты что, посылал кого-то за мной следить?
   - Валяй, - сказал Данил. - Исповедуйся.
   - Светка... со Светкой больше ничего подобного не было. Ни намека. У меня
такое впечатление, что она этим... этого... в общем, редко, для экзотики.  А
Рамона - наоборот, вся в этом по уши. - Ольга отвернулась. - Я потом  у  нее
была два раза. Ну пойми ты, затмение  нашло,  как  тебе  объяснить...  Порой
такое чувство, что я у тебя числюсь  в  домашних  принадлежностях,  как  эта
кофеварка... А она ласковая, все понимает, кажется сначала -  вот  настоящая
любовь, нежность... Только не вышло идиллии. Про третий раз не надо,  ладно?
Благо, последний...
   - Нет уж, давай хоть в общих чертах, - безжалостно сказал Данил.
   - Ну, она привела еще какую-то... Вытащили всякие наручники, вибраторы  и
хотели,  чтобы  я  все  это  попробовала,   а   они   еще   вдобавок   будут
фотографировать... - она и вовсе  повернулась  спиной.  -  Словом,  когда  я
отказалась, стукнули пару раз по почкам и натуральным образом  изнасиловали,
Рамона сильная баба, а та, вторая, вообще культуристка какая-то...
   - Фотографировали?
   - Нет. Фотоаппарат так и остался лежать... Рамона мне потом звонила  пару
раз, извинялась, звала мириться. Я не пошла.
   - Все?
   - Все, честное слово, - она повернулась к нему, попыталась улыбнуться.  -
Вот такие сексуальные эксперименты на стороне...
   - А самое главное  -  так  компромат  и  подбирают,  -  сказал  Данил.  -
Классическим образом.
   - Но ведь, кроме этих фотографий, других не было... Прошло три месяца - и
ничего... - она взглянула чуточку смелее. -  Послушай,  а  что  тебя  больше
всего мучает, - то,  что  меня  могли  скомпрометировать,  то,  что  я  тебе
изменила, или то, что изменила с бабами?
   Данил молча взял ножницы, аккуратно вырезал из  одной  фотографии  голову
Рамоны и спрятал вырезку в бумажник. Ушел в комнату, взял рацию.
   - Седьмой. Дежурный пост.
   - Отыщи Японца, пусть немедленно приедет ко мне на хату. Роджер.
   - Ты меня выгоняешь? - спросила вошедшая следом Ольга.
   - Не было у мужика хлопот, связался мужик  с  девочкой  на  двадцать  лет
младше... - сказал Данил. - Да не выгоняю я тебя. Черт его знает,  может,  в
самой деле век такой дурацкий, а критерии плывут, как дерьмо по реке...
   - Кто тебе дал фотки? Светка?
   - Мент мне их дал, - сказал Данил устало. - Мент, мусор, легаш, тихарь  -
нужное подчеркнуть... Светку, радость моя, вчера кто-то придушил, так что ты
посиди и хорошенько подумай, что тебе говорить и как  говорить,  если,  паче
чаяния, потащат вдруг на спрос...
   Она отшатнулась:
   - Задушили?
   - Ага, - сказал Данил. - Говоришь, там была этакая культуристка?  Опишешь
потом внешность поподробнее...
   Но в эту версию он  не  особенно  верил  -  как  не  верил  в  пытавшийся
протаранить их ЗИЛ. И все еще стоял в  раздумье  посреди  комнаты,  когда  в
дверь позвонили.

   Глава десятая
   Ехал есаул...
   Посмотрев в глазок, Данил сразу же открыл дверь  "Демонстративно  обозрел
лестничную площадку,  даже  перегнулся  через  перила,  глянул  вниз.  Пожал
плечами:
   - А где эти милые мальчики с автоматами? Я как-то  незаметно  уже  привык
видеть вас непременно в окружении верной лейбгвардии...
   Не было мальчиков.  Даже  рыжей  кожанки  на  Клебанове  на  сей  раз  не
обнаружилось, как и деталей милицейской формы  -  Мальчиш-Кибальчиш  напялил
обыкновенный джинсовый костюм с клетчатой  рубашечкой,  отчего  казался  еще
моложе. Но наплечную кобуру, как подметил Данил, старлей нацепил.
   Данил хотел сказать еще что-то язвительное, но внимательнее  присмотрелся
к надоедливому гостю, хмыкнул и спросил в лоб:
   - Когда его выпускают? Не делайте большие глаза,  такой  вариант  мог  бы
предвидеть и салажонок, нет у меня стукачей в вашем окружении, право... Ну?
   - В девять, - сказал Клебанов  глухо.  -  Никак  не  раньше,  ребята  мне
обещали...
   - Из какого СИЗО?
   - Из второго.
   - Понятно, - Данил спокойно направился  в  квартиру.  -  Тогда  заходите.
Временя масса. Успеем кофе попить...
   Он провел Клебанова в кухню, пояснив на ходу:
   - Это я без задних мыслей, просто в комнате  девушка  одевается...-  -  и
мимоходом плотно затворил дверь в комнату.
   На сей раз Клебанов, не отнекиваясь, принял  у  него  чашку  кофе.  Данил
покуривал, внимательно разглядывая принципиального мента.
   Похоже, принципами его гостю  пришлось  немного-таки  поступиться.  Облик
старшего лейтенанта был труден для описания и являл  собою  пикантную  смесь
уязвленной гордости  и  подчинения  неизбежному  -  точь-в-точь  самолюбивая
гимназисточка, которой пришлось выйти на панель, чтобы заработать на  краюху
хлеба для старой маменьки я заплатить за квартиру выжиге-домовладельцу.
   Кое-какие его мысли Клебанов, должно быть,  просек  близким  к  телепатии
путем - потому что набычился еще больше.
   - Давайте сразу внесем ясность, - сказал Данил. - Я не люблю, когда того,
кто в данный момент оказался слабее, толчет более  сильный  -  или  попросту
возомнивши и себя более сильным на данный отрезок времени.  В  вас  я  этого
поганого качества не заметил. И у меня его, смею  заверить,  вроде  бы  нет.
Посему не делайте столь трагического лица. Вы не разорившаяся юная  графиня,
вынужденная спать с разбогатевшим конюхом, а я не  конюх.  Никто  никого  не
ломает, никто не продается... никто, кстати, и не покупает. Просто жизнь так
повернулась, что в данный момент небольшая помощь требуется  именно  вам.  У
меня тут нет магнитофонов и  потайных  видеокамер.  И  вербовать  вас  я  не
собираюсь. Не из благородства души - просто некогда  мне  заниматься  такими
глупостями. Но, коли уж пришли, и на канате вас никто сюда не тянул, кое-что
вам рассказать придется. Я не покушаюсь на ваши милицейские  тайны  но  все,
что у вас есть на Есаула, вы мне выложите - еще и для того, чтобы я мог  его
качественно прижать.
   - А если я пришел не из-за него?
   -  Из-за  него,  бросьте,  -  сказал  Данил  доброжелательно.  -  Вы  его
упускаете, а вот мы способны опять пригласить в гости и поговорить резко.  Я
не демонстрирую превосходства и не  хвалюсь  -  староват  для  таких  забав,
перебесился.  Повторяю,  такова  жизнь...  Кто  из   шантарских   хитрожопых
адвокатов заявился  к  вашему  начальству  поутру  -  Тимошевский,  Зарубин,
Бацаев?
   - Зарубин.
   - Ага, - сказал Данил. - Мы-то с вами -  взрослые  мальчики  и  прекрасно
знаем: там, где гуляет Зарубин, ищи милягу Беса... А поскольку  мальчики  мы
не только взрослые, но и в меру циничные,  продвинемся  дальше  и  признаем:
даже Зарубин, хоть и оборотист, все ж не Перри  Мэйсон,  а  град  наш  -  не
Чикаго. Отсюда следует, что потребовалась как минимум одна отзывчивая  душа,
декорированная  погонами  с  большим  количеством  звезд...  кто   же   этот
"астроном", Пожидаев или Скаличев?
   Клебаноз  зло  молчал.  "Вообще-то  корпоративная  солидарность  и  честь
мундира - вещи въедливые, - подумал Данил. - Я  бы  тоже  не  откровенничал,
будь мое начальство сколь угодно ссученным..."
   - Ладно, это лирика, - сказал он. - В такие дебри мы забредать не будем.
   - Я хочу сразу поставить дело ясно: мы работаем вместе от и до.  В  четко
очерченных рамках. Один-единственный раз.
   - Ну разумеется, разумеется, - согласился Данил. "Мы работаем, -  хмыкнул
он про себя. - Это я работаю, а ты  пришел  отдаться.  Будь  на  моем  месте
кто-то гнилой, или имей я на твой счет четкие указания, вербанули  бы  тебя,
мальчик, как проститутку Георгина, не  отходя  от  кассы.  Хотя  нет,  такие
мальчики способны на резкие финты - либо сам застрелится либо  тебя  сначала
изрешетит..."
   - У нас в запасе минут сорок, - сказал Данил.
   - Но придется организовать...
   - Я ведь вчера не шутил, - сказал Данил. - И у обоих  СИЗО,  и  у  тюрьмы
прописались мои ребята. А также на обоих автовокзалах, на ЖД,  в  аэропорту.
Увы, перекрыть все ведущие из Шантарска дороги даже я не могу.  Но  вряд  ли
его повезут в глубинку. Или попытаются спрятать  на  неспаленной  хате,  или
сунут в самолет. На поезд я не особенно рассчитываю - поезд долго еще  будет
ползти по Шантарской области,  не  рискнут...  А  если  его,  не  исключено,
захотят убрать, это опять-таки потребует времени и места... Итак...  Кто  он
вообще такой?
   - Шимко Дмитрий Степанович.  "Есаул",  "Цыган",  "Дима  Бешеный".  Четыре
ходки - разбой, грабеж, хранение наркотиков.  Пытался  пробиться  в  воры  в
законе, но не вышло. Обосновался в Краснодаре. Тамошние  ребята  подозревают
его в трех как минимум заказных устранениях, но концов не нашли пока. От них
и пришла ориентировка - по оперативным данным, Есаул  собрался  в  Шантарск.
Четыре дня назад мы его зафиксировали в городе...
   - С кем контактировал?
   - С людьми Беса.
   - А конкретно?
   - С Фантомасом, Хнлем и Гнедым.
   - Так... - сказал Данил. - И раскопали на него что-нибудь?
   - Нет. Пока он не появился в доме Глаголевой.
   - Кстати, а на кого вы там палаточку-то поставили? Клебанов промолчал.
   - Ладно, и это  лирика,  -  кивнул  Данил.  -  Значит.  ваши  сыскари  из
"Кинг-Конга" засняли и меня у подъезда, и товарища Хиля,  тезку  певца...  и
Есаула? Он там отирался в момент убийств;
   - Да. Вошел в подъезд и вышел минут  через  десять.  Потом  мы  проверили
остальные четырнадцать квартир. В шести никого в то время не  было  дома.  В
остальных заверяют, что человек такой к ним не звонил.
   - А на лестнице его никто не видел?
   - Нет. У Глаголевой были плотно задернуты шторы, кстати.
   - Десять минут... - задумчиво повторил Данил. - Как выглядела квартира...
потом? Он что-то искал?
   - Не похоже. Если, конечно, это был он...
   - А не я, - понятливо кивнул Данил. -  Нет,  не  я,  сами  знаете.  И  на
основании столь зыбких совпадений вы его повязали?
   - Совпадения не столь уж зыбкие,  -  сказал  Клебанов.  -  Насколько  нам
удалось установить, он даже не пытался хоть чем-то заниматься  за  все  дни,
что провел в Шантарске. И вдруг типчик с его послужным списком оказывается в
подъезде, где случилось убийство,  практически  в  то  же  время...  Это  со
смертью Ивлева мы его никак не могли связать, не было ни малейшей ниточки...
Я рассчитывал, что удастся  согласно  известному  указу  приземлить  его  на
тридцать дней. А там могло что-то и всплыть...
   - Особенно если он окажется  в  одной  камере  с  пол-дюжиной  сексуально
озабоченных и злых ребятишек... - ухмыльнулся Данил. -  Вы  его  допрашивали
после того, как вырвали из моих дружеских объятий?
   - Да. Он держался  совершенно  спокойно,  не  качал  права,  но  требовал
адвоката. Словно знал заранее, что отмажут...
   - Знал, мне кажется. Что он вам преподнес? Что  искал  старого  кореша  и
потому звонил в одну из тех квартир, где как раз никого не оказалось дома?
   - Если бы... - зло бросил Клебанов, не разжимая зубов. - Он заявил, что с
утра у него болел живот. И когда он от нечего  делать  болтался  по  городу,
плеснул в трусы.  Пришлось  бедняге  срочно  залететь  в  первый  попавшийся
подъезд, а потом, благо, люк на чердак оказался  запертым,  забраться  туда,
снять штаны, как следует подтереться и отправиться восвояси.  Что  отняло  у
него минут десять. Мы туда сразу же поехали, там и  в  самом  деле  валялись
испачканные трусы, в точности такие как он описал...
   - Изящно, - сказал Данил. - Надо признать, изящно.  Ситуация  редкая,  но
вполне житейская, со мной самим однажды чуть не стряслось  аналогичное...  И
доказательство есть. Действительно профессионал. С хорошим адвокатом мог  бы
выскочить даже без поддержки "астрономов"... но поддержка-то была, а?
   Клебанов, глядя в стол, сказал:
   - Есть мнение, что убийство Глаголевой - результат лесбиянских  разборок.
Ревность, месть, развращенные пресытившиеся бабы...
   - А нет ли и подозреваемой? Скажем, какой-нибудь накачанной культуристки?
   - Есть, - нехотя бросил опер. - Есть культуристка...
   - Ага, значит, мы шли параллельными курсами... Мнение авторитетное?
   - Весьма.
   - А дальше? Что предписало это ваше "мнение"? Разрабатывать  культуристку
всерьез или спускать дело на тормозах? Да не жмитесь вы, я же  не  спрашиваю
имен...
   - У меня сложилось  впечатление,  что  никого  всерьез  разрабатывать  не
будут. Отец Глаголевой... ну, вы знаете. У пары дамочек из этого круга мужья
и папаши тоже с большим удельным весом, как и у культуристки, кстати.
   - А вам чертовски не  хочется  отпускать  Есаула...  -  сказал  Данил.  -
Настолько припекло, что вы ко мне вот пришли... Есть личные счеты  или  одно
служебное рвение?
   Клебанов молчал.
   - Давайте уж, - сказал Данил. - Я как-то больше доверяю  людям,  когда  у
них на служебный долг накладываются личные счеты, после этого люди такие мне
понятнее и ближе, честно вам скажу.
   - Он подстрелил в Краснодаре одного парня...
   - Ваш друг?
   - Да. Из наших. Только доказать так ничего и не смогли.
   - Ну... - Данил услышал, как распахнулась дверь, вскочил. - Минутку...
   Он вышел следом за Ольгой на площадку, притворил дверь:
   - Давай без греческих трагедий. Не гоню я тебя, в самом-то деле.
   - Даешь развратной девице шанс?
   - Да вроде все хорошо шло, к чему ломать этак вот... -  сказал  Данил.  -
Забудем, попытаемся притереться... - он  отобрал  у  нее  туго  набитую,  но
легкую красную сумку. - Вещички оставь, не дури.
   - Ты же не из тех, кто прощает.
   - Я попробую, правда, - сказал Данил. -  Кстати,  что  там  с  Ивлевскими
дискетками, я совсем забыл?
   - Две - пустяки, да и записаны одна на четверть, одна  на  треть.  А  вот
третья не поддается, там стоит серьезный код.
   - Как только приедешь на фирму,  отдай  моим  ребятам,  пусть  немедленно
примутся этот код ломать... Чао.
   Клебанов сидел в той же позе, разглядывая "Беретту".
   - Нравится? - спросил Данил. - Шли бы к нам, у нас выдают... Ладно, это я
шучу. Нам вообще-то пора ехать, но напоследок уточним еще одно...  Вам  дали
хоть какие-то объяснения касаемо столь гуманного освобождения Димы Бешеного?
Или просто поставили навытяжку? Честно говорю, я не злорадствую, меня детали
интересуют... Ну хоть намеком?
   - Честно, не пишете сейчас?
   - Тьфу ты, - сказал  Данил.  -  Если  вас  захотят  взять  за  жопу  ваши
принципиальные начальники, самого факта нашего рандеву будет  достаточно.  И
того, что вы раскатывали со мной по Шантарску в погоне за Есаулом... В своей
хате я никого не пишу. На других - каюсь, случалось. Валяйте.
   - Мне сказали, что Шимко прибыл  сюда  в  командировку  от  имени  вполне
приличной и серьезной конторы, требующей его освобождения.
   - Контору назвали?
   - Нет.
   - И вы в это верите?
   - Если бы мне это сказал один-единственный человек, тот, кого вы именуете
"астрономом", я бы не поверил, - тщательно подбирая слова, словно говорил на
плохо знакомом иностранном языке, ответил Клебанов. - Но  то  же  самое  мне
повторил еще один, которому я, в отличие от первого, вполне верю...
   - Но он тоже не назвал контору?
   - Не назвал.
   И у Данила осталось впечатление, что парень не врет.
   - После "генерала Димы" я уже ничему не удивляюсь, - сказал Данил. -  Это
в старые времена были только мы да вы, да ГРУ в глухой конспирации. А теперь
серьезных  контор,  не  обязательно  спецслужб,  развелось,  как   блох   на
барбоске... Знаете, сколько министерств и ведомств имеют сейчас  собственные
воинские формирования?
   - Нет.
   - Ровным счетом двадцать четыре, - сказал Данил. - Верно вам говорю.  Две
дюжины, как одна копеечка... Пойдемте?
   У подъезда стояла синяя "восьмерка", а в ней терпеливо  дожидался  Японец
(получивший это прозвище за то, что год назад поддавши,  со  странной  силой
атаковал в ресторане "Амур" смазлнвенькую японку, простодушно принимая ее за
отечественную азиаточку, к каковым питал слабость. Международного  конфликта
так и не разгорелось, но из милиции  потом  Данилу  своего  кадра  вызволять
пришлось - сопровождавшие японку сограждане  из  Страны  Восходящего  Солнца
как-то не привыкли, чтоб в ресторане им надевали на уши  салатницы,  подняли
хай.).
   Данил сунул Японцу обрезок фотографии и прошептал на ухо:
   - Найдешь Соловья, спросишь одно: Рамона это или нет. Если Рамона, узнай,
где ее можно приловить вечерком. Поехал.
   И пошел к рыжему металлическому гаражу, поставленному  во  дворе  полгода
назад посредством не столь уж крупной взятки. Вывел БМВ, запер гараж, махнул
Клебанову. Тот сел рядом, и без любопытства окинув взглядом салон -  хоть  и
стараясь делать это украдкой.
   - Хорошо подумали? - спросил Данил, не включая мотора. - Если вас со мной
засекут, могут выйти и неприятности. Я вас, конечно, вытащу...
   - Спасибо. Сам выберусь.
   "Черт его знает, - подумал Данил. - Возможно, гимназисточка  вовсе  и  не
придается за краюшку. Подполковник Бортко, шеф шантарского УОП, мужик хитрый
и честный, может, и санкционировал данный  визит  вежливости.  Ну  да  какая
разница?"
   - Где квартирует Есаул?
   - Во втором СИЗО, - сказал Клебанов.
   - Тогда вперед... - но вместо того, чтобы включить мотор, он взял  рацию.
- Ястреб, я Барс. Табакерку - на второй, на второй. Как поняли?
   - Табакерку на второй, принято.
   - Федула тоже. Роджер.
   Он выключил рацию и повернулся к Клебанову:
   - Готовы махать красными корочками при нужде?
   - Зачем?
   - Я на месте Беса подогнал бы машину с...  гм,  с  дружески  настроенными
сотрудниками милиции. Для вашей подстраховки. Бес у нас не гений,  но  такая
подлянка ему вполне по извилинам. Эта  машинка  могла  бы  обрубить  хвосты,
действуя предельно нахально...
   - Понял. Помахаю.
   - А ваших ребят там точно нет?
   - Нет, - Клебанов облизнул сухие губы. - Кстати, а у вас самого не  будет
там машины с... дружески настроенными сотрудниками милиции?
   Данил хохотнул и сказал:
   - Если вас Бортко выставит, приходите ко мне, не пожалеете...
   ...Второй  следственный  изолятор,  понятно,  красотой  и   дизайнерскими
изысками не блистал. Просто трехэтажное  облупившееся  здание  за  невысокой
стеной и пущенной  поверху  спиралью  Бруно.  Данил  еще  издали  заметил  у
боковой, глухой стены группочку народу самого разного возраста, обоего пола.
   Ждали "малявы".  От  зарешеченных  окон  до  вольного  пространства  было
далековато,  но  "малявки"  при  известной  сноровке  долетали.   Технология
несложная, многократно пережевывается хлеб, мастерится  катышек  с  запиской
внутри - и выдувается во всю силу легких через свернутую трубочкой газету.
   Это,  понятно,  упражнения  для  тех,  кто   по   несостоятельности   или
малозначимости своей отрезан  от  более  легких  путей  -  бывает,  послания
путешествуют туда и обратно гораздо потаеннее и проще, а злые языки уверяют,
будто у обитателей камер иногда можно увидеть и радиотелефоны...
   Данил медленно  подъехал  к  бетонной  коробочке  проходной,  остановился
поодаль. Посмотрел на часы - без десяти девять. Огляделся вокруг.
   В общем-то, по светлому времени здесь всегда было оживленно, да  и  машин
хватало. Так что незнакомые, коротко стриженные ребятишки, безмятежно дувшие
баночное пиво в вишневом "Чероки"  с  распахнутыми  Дверцами,  вполне  могли
оказаться совершенно посторонними.  Как  и  ребятишки  в  синей  "Мазде".  И
ребятишки в белом "Мерседесе". А во