езд, упиравшийся в стоянку "Клейнода",  Данил
издали  увидел  синюю  "девятку"  со  знакомым  номером,  который  мгновенно
напомнил о хвостах: его слишком хорошо натренировали в свое время, взгляд  и
подсознание работали словно бы сами по себе...
   Что ж, логично: потерявши было объект, выполнивший  пару  лихих  маневров
вдали от гаишников, прилипалы поступили незатейливо,  вернулись  к  исходной
точке, справедливо полагая, что клиент рано или  поздно  там  объявится.  Не
столь уж много требуется извилин, чтобы этакое придумать.
   Данил  перекинул  рычаг  на  вторую  скорость  и  медленно  поехал  в  их
направлении - другого пути все равно не было,  Наденьку  и  ребят  он  давно
высадил,  ничего  компрометирующего  в  машине  не  имел.  Места  на  дороге
оставалось ровно столько, чтобы  разминуться  со  стоящей  "девяткой"  и  не
снести ей при этом зеркало своим. Только идиот мог так поставить машину...
   Стоп! Данил вовремя нажал на педали. В последний миг  сидевший  за  рулем
"девятки" резко распахнул  дверцу,  так  что  Данил  тормознул  буквально  в
нескольких  миллиметрах  от  нежданного  препятствия.  И  тут   же   услышал
начальственный окрик:
   - Вы что, ослепли, гражданин?
   Шофер уставился на него, высунувшись из салона - милицейский сержант  лет
сорока, без фуражки. "Ни черта не понимаю,- подумал Данил,- кто ж пускает  в
наружку обмундированных..."
   - Сиди, не дергайся!
   Эта изреченная хамским  тоном  просьба  была  подкреплена  неким  твердым
предметом, упершимся Данилу в голову возле уха. В зеркальце заднего вида он,
застыв за рулем, рассмотрел,  что  предмет  отнюдь  не  являлся  примитивной
обманкой, а  был  пистолетом  с  глушителем,  чью  марку  из  такой  позиции
определить пока что невозможно.
   Сержант, выпрыгнув из-за руля, кинулся к нему. Сознание в таких ситуациях
работает с немыслимой скоростью, и Данил уже сообразил, что типчик,  уперший
ему ствол в ухо, выскочил из-за трансформаторной будки, за которой укрывался
столь надежно, что заметить его, подъезжая, было бы  решительно  невозможно,
каким ты опытом  ни  обладай.  Должен  быть  где-то  в  окрестности  третий,
подавший сигнал, иначе не добиться такой синхронности...
   - Вылазь, хлопче,- тип отступил  на  два  шага,  ловко  прикрыв  пистолет
пиджаком, до того бывшим в левой руке.- И давай без дуростей,  а  то  хлопну
туточки прямо...
   Сержант  уже  распахнул  дверцу  его  машины.  Положение  было  не  самое
благоприятное для активной обороны,  посторонних  свидетелей  поблизости  не
видно, да и чем бы они помогли? Если бы точно знать заранее, что пистолет не
боевой, или быть уверенным, что они не намерены стрелять на поражение...
   "А ведь лопухнулся ты, обормот,- выругал себя Данил, неуклюже вылезая  из
машины.- Следовало дать газу и снести на скорости дверцу к чертовой  матери,
в здание побоялись бы за ним кинуться, мент у них определенно липовый..."
   - Ну давай, черт старый, давай,- поторопил вооруженный.-  Не  наделай  до
времени в штаны, с тобой люди поговорить хотят по душам, только и делов...
   Он помнил этот голос и рожу помнил - встречались, как  же,  под  аркой  у
"Приюта охотника". Рано делать  выводы  и  просчитывать  что-то,  по  Данил,
ведомый скорее инстинктом, ссутулился, старательно принимая  прежнюю  личину
пожилой и незграбной* канцелярской крысы, благо очки до сих пор  красовались
на носу,  а  джинсовая  куртка  хоть  и  уступала  "спецкостюму",  но  и  не
прибавляла тополиной стройности...
   - Вы что? - воскликнул он, подпустив в голос  испуганной  дрожи  и  думая
лишь о том, чтобы не переиграть.- Заберите деньги, вон там, в папке...
   - Прибери,- кивнул на папку  сержанту  хмырь  с  пистолетом  и  чуть-чуть
приподнял руку, так что глушак уставился прямо Данилу в  физиономию.-  Пошел
до самохода! - и дернул подбородком в сторону "девятки".
   - Да  вы  что?  -  прямо-таки  проблеял  Данил.  Ситуация  принимала  вид
классического пата: он не мог ни заорать "Караул!", ни пуститься  наутек  (с
точки зрения пожилой канцелярской крысы).
   А они вряд ли стали бы стрелять - у них только что был прекрасный  момент
пустить пулю в висок и смыться незамеченными, но убийство в  их  расчеты  не
входит, по крайней мере пока... Так что имеет  смысл  придержать  их  здесь,
сколько удастся, глянуть на реакцию...
   Они  все-таки  боялись  приближаться   вплотную.   Переглянулись,   Данил
подметил,  не  без  растерянности,  в  башке  у  них,  надо   полагать,   не
укладывалось, что наведенное дуло не подействует молниеносно...
   - А ну, пошел! - тихонько рявкнул сержант, вырвал руку из кармана брюк, и
черный предмет у него в ладони на миг испустил синюю трескучую молнию длиной
с сигарету.- А то дерну током, долго будешь валяться...
   - Давай-давай,- поторопил напарник.- По-хорошему полезай, а  то  загрузим
на манер куля с картошкой. Да не трясись ты,  задница,  с  тобой  культурные
люди поговорить хотят, а там, может, и отпустят, смотря как глянешься...
   Еще один, вынырнувший неведомо откуда - ну да,  был  третий,  мать  его,-
опустил спинку переднего сиденья, уставился зло, нетерпеливо. Не выдержал:
   - Лезь, чтоб тебя!
   Оставалась последняя секунда  -  то,  что  у  летчиков  именуется  "время
принятия решения", миг, после которого может быть только  "или-или".  Тип  с
пистолетом проворно нырнул на заднее сиденье, сбросил с руки пиджак, уже  не
опасаясь, что кто-то заметит пушку.
   Приняв  решение,  Данил  неловко  сгорбился  и  полез  в  машину,  вполне
натурально ударившись головой о крышу и еще  более  натурально  охнув.  Двое
запрыгнули на передние сиденья, машина рванула задним  ходом,  выскочила  на
обширную площадку, быстро развернулась  и  помчалась  прочь  от  "Клейнода".
Прекрасная иллюстрация к нехитрому тезису о том,  что  похитить  человека  в
двадцатом веке - раз плюнуть...
   Данил уже не сомневался, что поступил правильно. Они  никоим  образом  не
стремились ввергнуть его в бессознательное состояние, с ним и в  самом  деле
кто-то горел желанием побеседовать, и как можно скорее. А это  позволяло  до
какого-то времени плыть по воле событий - нужно только не оплошать,  угадать
момент, когда с пригласившими его  в  гости  субъектами  следует  решительно
распрощаться. Зарываться не стоит. Вполне возможно, им нужен не просто язык,
а перевербованный постоянный информатор в стане противника. Но  это  еще  не
аксиома. Так и подмывает доехать с ними до "хазы", тогда-то уж точно  многое
узнаешь,- но велик и риск...
   - Моя машина...- заикнулся он испуганным голосом.
   - Не пужайся, мы люди хозяйственные.- Тот, что  сидел  рядом  с  шофером,
продемонстрировал ключики от  Даниловых  "Жигулей".-  Прибрали  твои  цацки.
Может, и поездишь еще, а нет - нам сгодится...
   - Форму-то зачем нацепил? - сказал Данил, глядя в затылок  водителю.-  За
это  здесь  статеечка  полагается,  не  из  самых  тяжелых,  но  всю   равно
неприятно...
   - Законник, сразу видно,- прокомментировал тип с пистолетом.-  Не  бойся,
старинушка, коли гусь не выдаст, свинья и не съест.  Ты  лучше  скажи,  куда
твой босс подевался?
   - Это который?
   - Ты мне дурака не рисуй. Босс у тебя один, с которым ты сюда  приехал...
Куда он делся?
   - Ну, я ж ему не нянька...- сказал Данил.
   У него больше не было сомнений, от каких пенатов прибыла в  здешние  края
эта троица.
   Богомоловский   "Сорок   четвертый   август"   Данил   недолюбливал    по
одной-единственной причине:  за  ту  грязь,  что  автор  вылил  на  польских
партизан  второй  мировой.  А  в   остальном,   если   рассудить,   книжонка
небезынтересная. И в голове сейчас вертится та самая фраза, что пришла на ум
одному из героев, пусть и при других обстоятельствах.
   Это южный говор!  Никаких  сомнений.  Троица  явилась  сюда  из-за  южной
рутенской границы. Самостийнички  хреновы,  из  тех,  кто  всерьез  пытается
убеждать, будто "Иерусалим" значит-таки "казачья стоянка"...
   Поводить их за салом, что ли,  как  выражался  герой  известного  романа?
Данил довольно громко промурлыкал:
   - Ще не вмерла батькивщина, поки мы живем... Сидевший рядом  с  водителем
даже обернулся от удивления:
   - Соображает, псявира! Что-то он  чересчур  сообразительный,  ты  бы  его
охлопал, Смоче...
   Смок, уперев глушитель Данилу под ребра, сноровисто обыскал его свободной
рукой.  Вытащил  из  внутреннего   кармана   куртки   мобильник,   повертел,
констатировал:
   - Работает... Нет, ничего при  нем  такого  нету.-  Хозяйственно  засунул
телефон в боковой  карман  пиджака  и  в  приступе  садистского  благодушия,
ухмыляясь, похлопал Данила по  щеке  глушителем:  -  Зато  веселый  пассажир
попался, державный гимн знает...
   - Я еще хорошие вирши знаю,-сказал Данил.- Я послухав Би-Би-Си -  брэшуть
там они уси. Никогда я ридный Львив не змэню на Тэль-Авыв!
   Двое хихикнули, а Смок прямо-таки закатился.
   Отсмеявшись, посерьезнел:
   - И точно,  хлопче,  что-то  ты  быстренько  соображаешь  насчет  того  и
этого...
   - Он тебе лепит по классическому пособию "В  помощь  заложнику",-  сказал
водитель,  не  оборачиваясь.-  Как   рекомендовано,   стремится   установить
дружеские отношения, чтобы мы в нем видели не абстрактный объект,  а  живого
человека...
   - А верно...
   - Точно тебе говорю. Как по писаному. Только зря стараешься, законник. Мы
ж не собираемся тебя  совать  в  подполье  и  требовать  выкуп,  тут  другой
расклад. А потому оставаться тебе самым что ни на есть абстрактным объектом,
хоть ты вирши декламируй, хоть жарь гопака. Ты лучше соберись и подумай, как
спасти шкуру,- она, хоть и старая, а, поди, дырявить не хочется?
   - Да  уж,-  искренне  признался  Данил.-  Вы  бы  хоть  объяснили,  зачем
прицепились к бедному юристу?
   - А где тебя учили так самоход водить, бедный юрист? - хмыкнул водитель.-
На тебя глядя, и не подумаешь...
   Что ж, никаких неясностей - хоть единожды, да отрывался Данил на  здешних
улицах от этого субъекта... Он сказал:
   - Хобби у меня такое. С детства.
   - А еще какие у тебя хобби? Нос совать в чужие дела?
   - Ну, это, скорее, не хобби даже, а профессия,- ответил  Данил,  стараясь
не лезть на рожон, приучая их к мирному тону беседы.- На том юриспруденция и
построена...
   Справа  протянулось  строение,  давно  прозванное  в  народе   "Брестской
крепостью"  -  длиннейшее  здание  из  красного  кирпича,  былое   обиталище
партийных боссов, ныне слегка  потесненных  и  "новыми  рутенами",  и  новой
номенклатурой. "Неужели за город  катят?"  -  подумал  Данил.  Пока  что  не
определить, могут и свернуть в какой-то из окраинных микрорайонов...
   - Может, ему браслеты нацепить? -  задумчиво  спросил  сидевший  рядом  с
водителем.
   Данил незаметно для постороннего  взгляда  напрягся,  такой  вариант  его
решительно не устраивал.
   -  Да  ну,-  с  ленцой  бросил  Смок.-  Машину  останавливать,  лезть   в
багажник... Старый хрен, поди, помнит, как с ним возле кофейни  потолковали,
он, похоже, умный... Сидит и не турбуется, как скромная  лялечка  на  первом
свидании.
   - Мужики,- сказал Данил проникновенно.- Ну объясните вы, что вам от  меня
нужно?
   - Вот приедем, и объяснят,- веско ответствовал Смок.
   Он  сидел  вполоборота,   вальяжно   развалившись,   баюкая   на   ладони
девятимиллиметровый "Вальтер"  с  глушителем.  Хорошая  игрушка,  ничего  не
скажешь, завидки легонько берут - самому пока что  приходится  болтаться  по
городу с пустыми карманами, а  эти  скоты,  наплевав  на  Уголовный  кодекс,
махают отличными, надежными стволами, заставляющими легонько дрогнуть сердце
любого понимающего человека. "Вальтер", стало быть, девяточка... Чем  угодно
ручаться можно, но в случае с Бесединым был другой калибр. Несомненно,  пять
целых шесть десятых либо, по крайности, шесть тридцать пять, но уж никак  не
больше, и никакого глушителя, иначе на кожу не  попали  бы  порошинки.  Сие,
впрочем, ни о  чем  еще  не  говорит,  кто  сказал,  что  эта  пушка  у  них
единственная?
   - Мужики...
   - Сиди,- сказал Смок.- Не ной. Если  уж  недержание  речи,  прочитай  еще
какой-нибудь вирш или песенку спой. Вот приедем, и  поговорят  с  тобой  те,
кому надлежит...
   Город остался позади. Правда, есть еще Ратимовка - отдаленный микрорайон,
зачем-то возведенный в чистом поле за пару верст от столицы...
   Нет, со свистом миновали и Ратимовку. А значит, пора прощаться. Не  стоит
себя переоценивать - можно попасть в такие условия, что вырваться ни за  что
не удастся. Затягивать игру далее - серьезный риск...
   -  Сейчас  будет  пост  ГАИ,-  сказал  Смок,  посерьезнев  лицом.-   Если
попробуешь дернуться - получишь пулю. Усек?
   - Усек,- сказал Данил.- А зачем мне дергаться? У меня телефон с секретом.
Опытный ты мужик, я смотрю, а таких вещей не знаешь...
   - Чего?
   - Дай-как телефон,-  сказал  Данил.-  Да  ты  не  бойся,  не  успею  ж  я
"ноль-два"  набрать,  не  говоря  уж  про  разговор...  Можешь  его   вообще
выключить. Боишься?
   - Да ничего я не боюсь,- сказал Смок чуть недоуменно, как любой другой на
его месте.- Не пойму просто, куда клонишь...
   - Я объясню,- сказал Данил.- Ну, выключил? Дай мне его,  смелее.  Увидишь
интересный фокус.
   Пожав плечами, Смок покосился на затылки  сподвижников,  но,  не  получив
должной моральной поддержки, крутя  носом,  тщательно  осмотрел  выключенный
сотовик. Не обнаружил ничего, что могло бы выдать секрет. Покрутил носом:
   - Дать ему, хлопцы?
   - Ну, дай,- с некоторым любопытством разрешил сидевший рядом с водителем,
обернулся к ним.- Интересно, что за фокус, когда не может тут быть  никакого
фокуса...
   Сунув пистолет за пояс, чтобы оставить  обе  руки  свободными  на  случай
непредвиденных  сюрпризов,  Смок   медленно   протянул   мобильник   Данилу,
отодвинулся, напрягся:
   - Ну?
   - Смотри,- сказал Данил, держа сотик в  левой  руке,  антенной  к  нему.-
Ничего не видишь?
   - Ничего...
   - А и правда ничего...- сказал Данил.
   И одним молниеносным движением вогнал антенну в ноздрю Смока,  показалось
даже,  будто  что-то  мерзко  лопнуло.  Правой  вмиг  выхватил  из-за  пояса
пистолет, бросил под ноги, развернулся к сидевшим впереди. Дикий вопль Смока
казался нескончаемым, машина вильнула, сорвалась правыми колесами с высокого
дорожного полотна...
   Данил лихорадочно работал, ничего не видя  вокруг.  Может,  они  и  битые
ребята, но вряд ли  знали,  сколь  высоким  искусством  может  быть  бой  на
ограниченном пространстве -  в  кабине  лифта,  на  лестничной  площадке,  в
машине... Вряд ли они бывали там, где этому некогда учили всерьез...
   Его  швырнуло  вправо-влево,  оттолкнувшись  левой,  он   спиной   вперед
перелетел на переднее сиденье, прямехонько на колени тому, что сидел рядом с
водителем, нанес удар, еще...  Краем  глаза  видел,  как  накреняется  линия
деревьев за окном - машина окончательно ушла с автострады и, гася  скорость,
подпрыгивая, вихляя, катила по бездорожью, а там и  двигатель  заглох.  Смок
все еще орал, зажав ладонями лицо, Данил перегнулся влево, распахнул  дверцу
и головой вперед вышвырнул пассажира наружу, в три секунды проделал то же  с
водителем, извернулся, нанес Смоку оглушающий удар, выскочил.
   "Девятка" стояла метрах в тридцати от дороги.
   Машин на автостраде было не так уж и много, но кто-то мог  присмотреться,
заприметить неладное, поднять тревогу...
   Он в два прыжка оказался рядом с лежавшим  в  нелепой  позе  похитителем,
вытащил ключи от своей машины, сунул  себе  в  карман  и  прыгнул  за  руль.
Торопливо перебросил рычаг на нейтралку, успел подумать: "Господи,  выноси!"
и повернул ключ.
   Мотор  завелся  -  ничего  страшного,  вырубился,  когда  нога   водителя
соскользнула с педали. Предусмотрительно переправив себе в  карман  пистолет
Смока, валявшегося на заденем сиденье безвольной куклой, дал газку.  Машина,
ревя на первой скорости, достигла автострады,  ее  тряхнуло,  мимо  пронесся
отчаянно  сигналивший  "Москвич",  но  Данил  ухитрился  с   ним   счастливо
разминуться. С жутким визгом  покрышек,  переключив  в  развороте  скорости,
понесся  назад,  к  городу.  Метров  через  триста   сбросил   скорость   до
разрешенной, чтобы, паче чаяния, не  привлечь  к  себе  ненужного  внимания.
Поехал дисциплинированно -  прямо-таки  образец  водителя...  Тело  медленно
расслаблялось после дикого напряжения - все-таки не  тридцать  и  не  сорок,
природа берет свое.
   Он, естественно, не забывал то и дело  поглядывать  в  зеркальце  заднего
вида на своего бесчувственного пассажира.  Жаль,  что  не  удалось  вдумчиво
обшарить карманы тех двоих, но, с другой стороны, там могло и  не  оказаться
ничего интересного. Не  стоит  жадничать  -  как-никак  есть  пленный,  есть
трофеи...
   Сзади застонали почти осмысленно.
   Данил притормозил, не выключая  мотора,  метнулся  к  багажнику,  вытащил
оттуда наручники и украсил ими пленного, предварительно заведя тому руки  за
спину. Вряд  ли  Смок  обучался  штучкам  из  репертуара  Гарри  Гудини,  но
осторожность не повредит,- и Данил свернув к Ратимовке, то и дело поглядывал
на спутника. Тот уже  окончательно  очнулся,  по  еще  не  отошел  от  столь
неожиданного  знакомства  с   кое-какими   коварными   сторонами   мобильной
телефонной связи: слезы лились ручьем, сморкался, кашлял...
   - Не хнычь,- сказал Данил.- От этого не умирают...
   - Это... что...- прохрипел Смок.
   - Не смерч и не тайфун,- любезно внес Данил ясность.-  Никаких  природных
катаклизмов. Просто ты, придурок, откусил кусман не по зубам. Бывает.  Какой
ты, в задницу, Смок, так, тритончик...* Сиди  смирно,  сука,  и  не  вздумай
дергаться или орать, а то вышибу мозги, как бог свят...
   Он миновал последние дома, остановился на проселочной дороге,  исчезавшей
где-то вдали в зеленом редколесье. Место было тихое и совершенно безлюдное -
хоть атомную бомбу не спеша развинчивай в познавательных  целях,  свидетелей
нема...
   Проверил пистолет - все без дураков, серьезная  боевая  волына  с  полной
обоймой и патроном в стволе. Обыскал карманы пугливо  притихшего  Смока,  но
ничьего  интересного  не  обнаружил.  Сигареты,  спички,   деньги.   Никаких
документов.
   Времени было чертовски мало. Данил взвел курок, щелкнул предохранителем и
аккуратненько упер глушитель под нижнюю челюсть собеседника:
   - Ну, ты понимаешь, что нет у меня времени с тобой  возиться?  Понимаешь?
Это хорошо... А веришь, что у меня рука  не  дрогнет  потянуть  пальцем  эту
железку? Ну, совсем хорошо... Некогда тебя уговаривать, как  целку.  Или  ты
запоешь, или вышибу мозги прямо в тачке и уйду пешочком...
   - Они ж меня шлепнут...
   - Я - гораздо ближе,- сказал Данил,  посильнее  придавив  ему  глушителем
кадык.- Прикинь... Ну?
   Не  пришлось  уговаривать  долго  -  пленник  все   еще   находился   под
впечатлением нежданного превращения  пожилой  юридической  крысы  в  бешеную
гориллу, во мгновение  ока  выигравшую  схватку  с  самым  что  ни  на  есть
разгромным счетом.
   - Ой, судьбина...- вздохнул он наконец, и в этой кратной реплике читалась
должная обреченность.
   -  Не  скули,-  нетерпеливо  сказал  Данил.-   Используй,   курва,   свой
единственный шанец... "Гетманская слава" или "Куренные стрельцы"?
   - "Куренные"...
   - О, це дило! - одобрительно кивнул Данил.- Валяй, испражняйся!
   Он гнал допрос в ускоренном ритме - вряд ли спешенные похитители  кинутся
обыскивать окрестности, но все  равно  следует  отсюда  убраться  как  можно
быстрее...
   Слушая  сбивчивые  откровения  пленного,  которого   иногда   приходилось
подбадривать оплеухами и манипуляциями с пушкой  под  самым  носом,  он  все
больше мрачнел, хотя и старался этого не показывать.
   Понемногу складывалась  картинка.  Друже  Смок,  рядовая  пешка  "второго
батальону куреня имени гетмана Серко", прибыл сюда хотя  и  легально,  но  в
составе группы, занятой отнюдь не легальным бизнес