твенность, увы, остается на мне. Это ж
я, зная о готовящейся пакости, уехал все же лично руководить не самой важной
операцией... Так и будете говорить в свое время.
   - Неужели вы думаете...
   - Да ничего я не думаю, - сказал Данил. -  Просто  знаю,  что  никому  не
хочется  оставаться  крайним,  вот  и  все...  Такова  селяви.  Я   грустный
философ...  Сейчас  двадцать  минут  десятого.  Инцидент,  вероятнее  всего,
произойдет около десяти, не ровно в десять, но около.
   - Насколько я понимаю, вы не хотите, чтобы я выходил  с  вами  на  связь,
если...
   - Боюсь, мне попросту будет некогда, - сказал Данил. - Вам опять написать
бумажечку, как в прошлый раз, по  поводу  бесславно  провалившейся  операции
"Хаджи"?
   - Не нужно.
   - Благородно с вашей стороны...
   - Данила Петрович, можно откровенно?
   - Боже мой, мы ж свои люди, затаившиеся наемники партократии...
   - Согласитесь, что во всем  этом  есть  какой-то  оттенок  устройства  за
казенный счет личных дел...
   Данил долго смотрел на Каретникова кроткими глазами газели - пока  верный
зам не стал нервничать, хоть и старался этого не показать.
   - Максим, это уже запредел, я ведь и обидеться могу... - сказал он  тихо.
- Тут не личные  дела,  тут  контрвербовочная  операция  в  ее  классической
наготе. Вы профессионал или уже где?
   - Я сказал, если помните  -  оттенок.  -  Каретников  помолчал.  -  Глупо
прикидываться, что у меня нет потаенных желаний - где вы видели заместителя,
ни разу не мечтавшего сесть на место начальника? Но я не собираюсь  целиться
вам в спину, если вы это имеете в виду. И не млею от восторга, глядя, как вы
сами загоняете себя в ловушку. Вы все  поставили  на  зеро.  На  этот  клад,
которого, быть может, и не существует. Простите, но это имеет кое-что  общее
с паранойей. Параноик тупо и целеустремленно подгоняет все под свою  версию.
Его размышления и действия отличаются безукоризненной логикой -  вот  только
исходная посылка с самого начала была неверна... Вы загоняете себя на тот же
путь. Ваши действия...
   Данил встал и не улыбнулся - просто растянул губы в подобии улыбки:
   - Максим, я, право, ценю вашу заботу обо мне, равно как  и  корпоративную
солидарность. На этой мажорной ноте и закончим...
   "Сожрет меня Максимка, стоит только споткнуться, - думал он, спускаясь  в
"туннель". - Высший пилотаж интриги: это когда камня за пазухой не держат, а
открыто, разводя руками и улыбаясь смущенно, признаются,  что  слопают  тебя
при первой возможности. Появляется некий оттенок благородства, тебе вроде бы
и протестовать неудобно, человек ведь предупредил, честно глядя в глаза, что
утопит при первой твоей оплошности. И прекрасно  знает,  якобы  отговаривая,
что ты его советами ни за что не воспользуешься..."
   ...Первых ласточек Бесовой "наружки" засекли  еще  в  половине  десятого.
Равиль, удобно устроившийся с биноклем в слуховом окне на чердаке пятиэтажки
напротив, после нескольких минут наблюдения за появившейся во дворе  молодой
супружеской парой окончательно утвердился в своих  подозрениях  и  вышел  на
связь. Мамаша что-то очень уж равнодушно везла колясочку,  игнорируя  мелкие
ухабы, а папаша, когда они устроились на скамеечке почти напротив  подъезда,
ерзал, то и дело лазил правой рукой под мышку, словно у  него  там  завелась
блоха...
   Степаша выпустил сестренку. Катенька старательно  поболталась  по  двору,
время от времени громко взывая к запропастившемуся щенку. Поводок у нее  был
в руке. В конце концов она зашла со спины к молодым супругам, сидевшим молча
и напряженно, и  доложила  потом  брату,  что  в  коляске  и  в  самом  деле
просматривается нечто закрытое одеяльцем,  но  мордашки  сосунка  что-то  не
видать, а этот покрытый одеяльцем предмет для  ребенка  чересчур  плоский  и
продолговатый, зато, если допустить, что там захован какой-нибудь "узик" или
"ингрем", все прекрасно вписывается...
   Данил к этому времени уже сидел в  трехстах  метрах  от  места  в  машине
"Скорой помощи". Машина была самая настоящая, снабженная всеми  аксессуарами
еще на заводе, но не числилась ни в одной подстанции "Скорой", ее словно  бы
и не существовало в природе. Финт, правда, был беспроигрышный - видели ль вы
когда-нибудь гаишника, тормозящего поспешающую по своим делам "Скорую"?
   В девять сорок пять во двор  прикултыхал  старенький  "Москвич-412"  (как
уверяют знающие люди, в свое  время  слизанный  с  голландской  малолитражки
"ДАФ").  Вылез  мужичок  лет  сорок,  лицом  и  обликом  типичный   непьющий
пролетарий, поднял капот и принялся  возиться,  разложив  такой  ассортимент
ключей и отверток, что с первого взгляда становилось ясно: это надолго.  Вел
он себя спокойно, вокруг почти и не зыркал - вот только по  описанию  что-то
смахивал на "помощника интеллигента", как его описывал Хиль. У  Данила  даже
кожа  на  затылке  пошла  холодными  мурашками  от  щекочущего  предчувствия
возможной удачи.
   Никакого постороннего радиообмена за все это время зафиксировано не было.
В подъезде никто не торчал.
   В девять пятьдесят на частнике с желтым таксистским "гребешком"  приехала
Ольга. Равиль передал "пятерку", и Данил знал, что  все  идет  по  сценарию:
"таксист", получив законную  плату,  отъезжать  не  торопился,  а  попытался
сунуться следом за ней в подъезд, громко интересуясь  номером  квартиры  или
хотя  бы  телефончиком.  Когда  Ольга  скрылась,  огляделся   и   решительно
направился к "молодым супругам", единственным живым существам во дворе, если
не считать по пояс погрузившегося под капот "пролетария". Среди  своих  этот
таксист был известен под кличкой Японец...
   Рация у него в кармане была включена,  и  Данил  яено  слышал  нагловатый
басок сподвижника:
   - Слышь, братила, ты местный? - А чо такое?  -  послышался  настороженный
голос "молодого супруга".
   - Эта телочка, не знаешь, в какой квартире?
   - А чо?
   - Ну, братила... Ты-то, конечно, окольцованный и с  прибавлением...  Что,
так быстро забыл, как молодым был?
   - Ты бы ехал отсюда...
   - Что, замужем? А муж со шкаф, или  как?  У  "супруга",  видимо,  лопнуло
терпение:
   - Бей  по  газам,  говорю!  -  после  короткого  молчания,  должно  быть,
заполненного интенсивной мозговой  деятельностью,  "молодожен"  отыскал-таки
веский, на его взгляд, аргумент: - У нее мужик - мой кореш.
   - Ну? - Японец, в соответствии с инструкциями, не собирался отступать так
просто. - А ты,  братила,  не  свистишь?  В  тачке  она  мне  пела,  что  не
замужем...
   - Я тебе не говорю, что замужем... - на ходу импровизировал супруг.
   - Ну, так это ж ничего еще не значит, земеля? Может, твой корешок  с  ней
по-хамски обращается, что-то  у  нее  вид  грустнее  некуда...  Он  ее  как,
удовлетворяет?
   - Да кати ты отсюда, козел!
   - Че? - Японец, как любой на его месте, оскорбился. - Ой-ти нате, хрен из
под кровати... Ты не много на себя берешь, пацан? У тебя вежливо спросили, а
ты козлить начал? Ты меня держал, тютик? За базаром следи, блоха...
   Что-то  пискнула  "молодая  супруга".  Свара  разгоралась,  как   искусно
сложенный костер.
   - Барс, "москвич" на них определенно давит косяка, -  доложил  Равнль.  -
Под мышку лазил, будто поправлял "бомбу"...
   И тут же подключился Степаша:
   - Катят глисты! Одной телегой!
   Данил расстегнул белоснежный халат и кивнул водителю. "Скорая"  тронулась
с места. Из рации, настроенной на Японца, неслись уже сплошные  маты.  Данил
вытащил "Беретту" и опустил стекло в окне со своей стороны. Распорядился:
   - Кондрат, держишь автолюбителя. Ежели что, царапай. Видимость?
   - Как на ладошке...
   Каждый, понятно, видел только свой кусочек  поля  боя,  но  если  собрать
воедино их впечатления, общая картина выглядела следующим образом...
   Стоило Ольге выйти из подъезда, рядом, истерически  провизжав  тормозами,
остановилась уже знакомая Данилу Жорина "Тойота" (Японец и "молодожен" в это
время уже начали хватать  друг  друга  за  лацканы,  а  "супруга"  в  полной
растерянности полезла их разнимать, случайно отпихнув  при  этом  коляску  и
ничуть этим не встревожившись, так что  стало  окончательно  ясно:  нет  там
никакого киндера...) Выскочивший Гнедой что-то шепнул Ольге,  сунул  в  руку
крохотный сверточек, вырвал красную сумку, бросил ее под сиденье и запрыгнул
следом. Жора моментально рванул машину. "Скорая" аккуратненько заблокировала
ей проезд, и Данил нажал кнопку на черной коробочке.
   В "Тойоте" что-то рвануло, не особенно и  громко,  но  салон  моментально
заволокло  тяжелым  желтым  дымом.  Владелец  "Москвича"  распрямился,   как
пружина, поворачивался уже с пистолетом в руке. Кондрат, засевший на кухне у
Данила с отлаженной, как швейцарский хронометр, мелкашкой, аккуратно  всадил
ему пулю в  предплечье.  На  фоне  взвывшей  дурным  кошачьим  мявом  сирены
"Скорой" выстрел совершенно потерялся для слуха. Японец тем временем вырубил
"молодожена", а из "Скорой" вылетели остальные трое.
   Данил окинул взглядом окрестности. Второй машины не  было.  Из  "Тойоты",
кашляя и хрипя,  выползали  на  карачках  четверо.  Ничего  страшного,  если
прикинуть, с ними не произошло - попросту сработала машинка, какую на Западе
подкладывают в денежные мешки инкассаторам на случай налета...  Дыма  много,
дым едкий, но никто еще от этого не помер.
   "Пролетарий" попытался было поднять пистолет  левой,  но  Данил  уже  его
достал, выкрутил левую, прижав к себе спиной и прошипев сквозь зубы:
   - Тихо, больной, не дергайтесь... Под ногами у них валялся  тупорыленький
ПСС... Какую-то секунду  "пролетарий"  еще  принимал  Данила  за  настоящего
врача, заорал сгоряча, выдираясь:
   - Отойдите, не ваше дело!
   И поник от мастерского удара  ребром  ладони  повыше  уха.  Пачкая  халат
кровью, Данил проволок его к машине, затолкнул внутрь. Японец уже извлек  из
коляски "узик" с деревянными щечками рукоятки, повертел.
   - Брось дуру! - крикнул Данил. -  Мало  ли  что  могло  на  этом  "узике"
висеть...
   В окнах кое-где замаячили немногочисленные зеваки. Пассажиры "Тойоты" все
еще пребывали на карачках. Данил свистнул, мимоходом врезал  Гнедому  носком
ботинка по горлу, схватил Ольгу за  локоть,  протащил  к  "Скорой".  Крикнул
Японцу, указывая рукой:
   - Вон тот ствол подбери!
   Запрыгнул в машину последним, шофер врубил сирену, и они понеслись  прочь
с крайне деловым  видом,  но  соблюдая  правила  движения.  Ольга  торопливо
разворачивала сверточек.
   Пленки там, конечно, не оказалось - пустая кассета:
   - Я же тебе говорил... - пожал плечами Данил. - Не  расстраивайся,  помни
про запасной вариант... Вася, вырубай сирену и давай помедленнее...
   Пленный все еще не пришел в себя. Японец, разорвав ему рукав, перевязывал
рану натуго.
   - Обшмонайте наскоро, - распорядился Данил. - Чтобы...
   В тесно набитом людьми салоне словно развернулась туго скрученная пружина
- пленник дернулся с пола, молниеносно крутнулся, выдираясь, невольно  взвыв
от боли, совсем рядом с Данилом мелькнуло его лицо,  оскаленное  в  гримасе,
все в мелких бисеринках  пота,  несколько  секунд  крутилась  неразбериха  и
толчея, под Ольгин визг, азартные вскрики...
   Кондрат  ошарашил  его  сцепленными  кулаками  по  темени,  буквально   в
последний миг - вертясь в тесноте, раненый успел ударом подошвы  угодить  по
ручке, дверь распахнулась, сзади недовольно мявкнул чей-то  клаксон.  Мог  и
выпрыгнуть...
   -  Ну,  ребятки,  это  мы  волка  поймали...  -  сказал  Данил,  стягивая
перепачканный халат. - А вертится, а визжит... Вот  что,  со  мной  остаются
Кондрат и Японец, все остальные живенько пересаживаются и  дуют  на  службу,
как путние... Тормози.
   Когда лишний народ  пересел  в  шедший  следом  "Скорпио",  Данил  вызвал
Каретникова. Минуту слушал,  выключил  рацию,  с  силой  провел  ладонью  по
лицу...
   Около десяти в окно  "Интеркрайт-Транспорта"  на  Каландаришвили  влетела
граната, пущенная из
   "Мухи". Стреляли из машины, тут же скрывшейся. Два человека убиты, в  том
числе и директор "Транспорта", состояние двух раненых оптимизма не  вселяет,
в здании полно силовиков, пожарных и прочих приятных людей...
   Он совершенно точно знал, что не мог ничего предотвратить,  но  легче  от
этого на душе не стало.  Автоматически  отметил  неточность  в  донесении  -
конечно же, из машины не больно-то и пустишь "Муху", не будешь знать  потом,
как проветрить салон, стреляли с улицы, а на машине только скрылись...
   - Куда? - через пару минут решился спросить водитель.
   - Наручники надели? - обернулся  Данил.  -  Ага...  Давай-ка  на  дальнюю
дачу...
   - Вас вызывает третий.
   - Что там, Максим? - спросил Данил севшим голосом.
   - Вас ищет Бортко.
   -  Меня  нет,  -  сказал  Данил.  -  Пропал  я,  растворился...  Понятно?
Выкручивайтесь пока сами, как хотите, а я дематериализовался...
   "Дальняя дача" располагалась в лесу, километрах  в  десяти  от  восточной
окраины Шантарска, собственно говоря, это была и  не  дача  вовсе  -  просто
каменный домик довоенной постройки, бывшая лодочная станция на берегу  озера
Белое, знаменитого исключительно тем, что  в  восемнадцатом  колчаковцы  тут
утопили  по-тихому  зверски  проворовавшегося  ротмистра  из  интендантства,
сгоряча  с  возвращением   красных   произведенного   было   пропагандистами
Тухачевского в героические подпольщики, но уже через полгода разжалованного.
Лодочная станция тихо закрылась в конце семидесятых, когда построили новую в
черте города, рыба в озере перевелась еще раньше, так что домик два  десятка
лет ветшал, никому решительно не нужный, кроме заезжавших сюда на мотоциклах
юных парочек. В свое время его купили исключительно в качестве  того  самого
запаса, который не тянет карман - мало ли что... В порядок кое-как  привели,
но не было ни особого комфорта, ни постоянного  сторожа  -  так,  крыша  над
головой. В основном сюда ездили "зондеркомандовцы" тренироваться в  стрельбе
на пленэре, а иногда на близлежащих полянах  натаскивали  собак  для  охраны
завода.
   Данил  вылез  первым,  вдохнул  полной  грудью  чистейший  воздух.  Пахло
слежавшейся  хвоей  и  тиной,   стояла   тишина,   полуразрушенный   причал,
проломленный там и сям, торчал над водой грустной декорацией к какому-нибудь
суперпатриотическому фильму о гибнущей русской деревне (по ящику Данил видел
намедни похожий).
   Вытащили пленного, несколько бледного  от  потери  крови,  но  откровенно
шарившего по сторонам цепким волчьим взглядом. Все  окна  в  домике  закрыты
деревянными ставнями, у берега догнивает парочка лодок,  чуть  возвышающихся
над водой носом и кормой. В солнечные дни пейзаж довольно веселый, но сейчас
небо заволокли  сероватые  облака,  отчего  общее  впечатление  было  скорее
унылое.
   - Ну, поверти головушкой, - сказал Данил. - В твои годы  пора  бы  знать:
если куда и везут, не завязав глаз, то это значит, что обратно  и  без  тебя
поехать могут... Метров сорок от берега отплыть - и глы-ыбоко...
   - Что-то не вижу я целой лодки, - сказал незнакомец недрогнувшим голосом.
   - Ну, лодку и не обязательно... - пожал плечами Данил.  -  Дать  тебе  по
башке, сунуть за руль, пустить машину в озеро - и разбирайся  потом...  Она,
между прочим, нигде не зарегистрирона,  а  все  документы  на  нее  насквозь
фальшивые...
   - А эти потом не проболтаются?
   -  Лепим  профессионала?  -  спросил  Данил  спокойно,  не  втягиваясь  в
перебранку, - Это хорошо... Это очень хорошо. Профессионал, по крайней мере,
точно знает, когда не следует больше вилять, а следует говорить одну  только
правду, и ничего, кроме правды... Они не проболтаются. До сих  пор  за  ними
такой слабости не водилось и в более пикантных ситуациях.
   - А те шестеро?
   - Которые?
   - В "Тойоте" было четверо. И еще двое, с коляской...
   - Это уже мои проблемы,  -  сказал  Данил.  -  Пусть  ябедничают  пахану,
как-нибудь разочтемся...
   - Вы уверены, что жалоба пойдет к пахану?
   - Стоп, - сказал Данил. - Ребята, оттащите-ка этого хама в дом и  обыщите
как следует. И для тонуса... - он мигнул  Кондрату.  -  Что-то  он  чересчур
спокоен, сволочь...
   Японец с Кондратом поволокли добычу в дом. Вася, по примеру всех шоферов,
где бы они ни  служили,  в  детском  саду  или  в  мафии,  от  происходящего
устранился полностью - бродил вокруг машины, попинывая колеса. Упрекать  его
не следовало - ничего, кроме  виртуозной  езды  и  умения  держать  язык  за
зубами, в его обязанности и не входило.
   Данил влез в машину, достал из бардачка трофеи - чуточку неуклюжий на вид
ПСС с широкой рукояткой. Выщелкнул обойму. Шесть необычно длинных  патронов,
больше похожих на винтовочные, седьмой в стволе. Сам он об этой пушке только
слышал,  но  в  руках  держал  впервые.  Если  верить   рекламе,   пробивает
двухмиллиметровый стальной  лист  с  двадцати  пяти  метров,  на  вооружение
поступил буквально только что в самые серьезные конторы...
   Подошел Кондрат, протянул свой собственный берет,  использованный  вместо
пакета:
   - Все барахлишко. Приварили малость, Японец трошки добавляет. Интересного
гриба нашли, командир...
   Сигареты, зажигалка, ключи, носовой платок, перочинный ножик, бумажник...
И красное удостоверение.
   Федеральный   комитет    гражданской    защиты,    следственный    отдел.
Уполномоченный  по  особым  поручениям  капитан   Липатов   Юрий   Павлович.
Фотография соответствует. Исполнение - на уровне. Сработано не хуже  корочек
"Логуна".
   Комитет этот был создан буквально месяца три назад, как слышал Данил -  в
результате очередных игр в верхах. То ли  правительство  решило  обзавестись
собственными преторианцами, то ли в полном соответствии с законом Паркинсона
размножились   почкованием   совершенно   другого   подчинения    структуры.
Подробностями Данил как-то не интересовался, просто пробежал сводку. Для его
службы сей новорожденный комитет пока  что  не  представлял  ни  угрозы,  ни
интереса - потому что функции его, как частенько в последнее время случается
с госучреждениями, не вполне еще  ясны  и  самим  работающим  там.  С  одной
стороны - похоже  на  дублера  "конторы  Шойгу",  Министерства  чрезвычайных
ситуаций  -  ибо  вменено  в  обязанность  наводить  порядок  при  стихийных
бедствиях и массовых беспорядках, для чего придается воинские подразделения.
С другой стороны, в составе  ФКГЗ  создан  следственный  отдел,  чьи  задачи
обрисованы  предельно  туманно  -  "содействие  правоохранительным  и   иным
органам,  контролирующим  соблюдение  Конституции   и   законности".   Любой
иностранный адвокат или политик,  столкнувшись  у  себя  с  такой  конторой,
рехнулся бы умом, но в родном Отечестве сходило и не такое.
   Что там еще? Ходили слухи, что ФКГЗ создан специально под  своего  главу,
г-на Кучина, успевшего в неполных сорок три  года  и  наследить  изрядно,  и
отметиться в отечественной политической жизни, вроде бы не раз тонувшего, но
с  завидным  постоянством  всплывавшего  то  в  Верховном   Совете,   то   в
президентской администрации, то в Думе. По этому поводу, как водится, каждая
уважающая себя газета публиковала свои собственные версии,  расходившиеся  с
версиями всех остальных  сородичей.  Дума  на  ФКГЗ  пока  что  особенно  не
нападала - коммунисты и жириновцы  привычно-занудно  талдычили  сначала  про
разрастание репрессивных органов и, как следствие, грядущую отмену  выборов,
"Выбор России", чисто из принципа, защищал новорожденный  комитет  страстно,
но невразумительно, Явлинский отмалчивался, а  депутат  Марычев  появился  в
зале с очком от унитаза на шее, символизируя собою  нечто  апокалипсическое.
Потом все единодушно умолкли - видимо, пытались залучить новую  политическую
звездочку к своему биваку и потому от оскорблений  воздерживались.  Милиция,
ФСБ и прокуратура в  частных  разговорах  сохраняли  редкостное  единодушие,
отзываясь  о  следственном  отделе  ФКГЗ   кто   непечатно-иронически,   кто
ирони