узорами,   среди   коих   выделялся   величиной
астрономический знак Нептуна.
   Увидев выскочивших охранников, передние подались было назад, но тут же  к
первой  шеренге  протолкался  какой-то  тип  с  лицом  не  в  пример   более
интеллектуальным, кого-то похлопал по  плечу,  кому-то  пошептал  в  ухо,  и
первым завопил, воздев руки:
   - Долой отравителей планеты!
   Ободренные подручные придвинулись к крыльцу.
   - Коля, позаботься, чтобы этот тип получил  персонально,  -  тихо  сказал
Данил сквозь зубы. - Поехали!
   Охранники слетели с крыльца,  выставили  руки  с  большими,  ярко-желтыми
баллонами. Зашипели туманные  струи  газа,  расплываясь  клубами,  становясь
невидимыми.   Контактеры    шарахнулись,    охваченные    вполне    понятным
замешательством - они ожидали рези в  глазах  и  боли  в  горле,  но  ничего
подобного не было, только,  как  чисто  теоретически  знал  Данил,  ощущался
сильный запах, словно бы подгнивших бананов.
   А через пару секунд сработало. Зрелище предстало  незаурядное  -  сначала
каждый понимал вдруг, что с ним происходит, потом соображал, что то же самое
происходит и с другими, но это его никак не могло ни ободрить, ни утешить...
   Американский полицейский газ "Джей-флоп" - вещь для  здоровья  совершенно
безопасная. И даже помогает страдающим запорами. Достаточно вдохнуть  совсем
немного - и человек делает в штаны еще почище, чем младенец в пеленки...
   Несмотря на все сегодняшние заботы, Данил решительно не мог удержаться от
смеха, глядя, как позорнейшим образом улепетывают придурки в синих балахонах
- нараскорячку, расставив ноги, словно моряки во время жесточайшего  шторма.
Немногочисленные посторонние зеваки,  успевшие  собраться  поодаль,  вовремя
оценили опасность,  точнее,  заблаговременно  унюхали,  в  чем  тут  подвох,
унюхали в прямом смысле слова - и потому шустро  прыснули  во  все  стороны,
прежде чем газ успел добраться до них. Вокруг здания вновь воцарились  покой
и благолепие,  только  кое-где  валялись  кустарно  намалеванные  плакаты  и
красовались благоухающие пятна, служившие хорошей  рекламой  непревзойденной
американской химии. Нет, в самом деле - здесь янкесы  нас  вновь  опередили,
действие их газа длится не более четверти часа, а вот  в  случае  применения
торопливо состряпанного отечественного аналога из человека еще  пару  недель
течет, как из неисправного крана в ванной...
   - Отбой, - сказал Данил, не отнимая от лица респиратора, и  оттого  голос
звучал глухо-зловеще. - Плакатики  соберите  и  выкиньте  в  урну.  Живенько
дворника, пусть подключит шланг и смоет все это  амбре.  Дерьмо,  я  имею  в
виду, - оглядел ближние и дальние подступы. -  Ну  вот,  инцидент  исчерпан.
Шевелитесь, орлы, не ровен час, подъедет какой-нибудь честный бизнесмен,  да
в эти астральные следы и наступит...
   Он вошел в вестибюль и прямиком подошел к третьему охраннику, оставшемуся
во время схватки на боевом посту:
   - Записал все это зрелище для потомства?
   - Конечно. Согласно вашей инструкции.
   - Хвалю, - сказал Данил. - Перепишешь этот кусочек на отдельную  кассету,
отдашь на третий.
   Следовало   немедленно   заняться   и   "Детками   Галактики".   Никакими
совпадениями и не пахло. Даже если  Раечкины  шизики  узнали  о  байкальском
героине из сегодняшних газет, что-то подозрительно быстро  они  собрались  в
рабочий день  понедельник,  успели  переодеться  в  галактическую  униформу,
намалевать плакаты... Кто-то непременно должен был их  "подогреть".  Что  ж,
появился еще один след, довольно четко пропечатанный...

   Глава пятая
   Частное гестапо, взгляд изнутри
   Третий этаж целиком был в распоряжении Данила, что порой  заставляло  его
самую малость возгордиться - все мы люди, все человеки, одно дело скрипеть в
телохранителях, пусть даже дорогого Леонида Ильича, или в простых майорах, и
совсем другое - знать, что весь этот этаж отведен людям, которым  ты  имеешь
право отдавать приказы. Почти любые. Совсем другое ощущение...
   Никакого особого часового у двери не было - зато над  верхней  ступенькой
лестницы красовался на стене хромированный квадрат  с  десятью  кнопками,  а
ниже, на высоте колена, чернели две неприметных пупырышки, и  две  таких  же
скрывались  в  широких  старинных  перилах.  Чудак  непременно  заставил  бы
сработать фотоэлемент - и уж тогда разыгралась бы торжественная  встреча  по
всей форме: коридор автоматически перекрывает стальная решетка,  из  ближней
комнаты влетает охранник, вполне хватит времени, чтобы оценить ситуацию,  и,
буде таковая окажется критической, в нескольких кабинетах  нажмут  несколько
кнопок, и все содержимое стоящих там сейфов мигом превратится в пепел.
   Разумеется, в тех сейфах не было ничего особенно  криминального,  агенты,
информаторы и тому подобные  субъекты  зашифрованы  исключительно  кличками,
иные объекты - условными обозначениями (при  таком  размахе  дел  невозможно
обойтись вовсе без писаной отчетности), но все равно,  чем  меньше  знают  о
тебе власти, тем спокойнее на душе, право...
   Данил набрал код  (по  хитрой  системе  связанный  с  нынешним  числом  и
порядковым номером дня недели), дождался, когда вспыхнет зеленая лампочка, и
вошел в свое царство. Царство смотрелось сонным - в коридоре ни единой души,
а старинные стены и солидные двери не пропускают ни звука из  кабинетов,  да
вдобавок толстый ковер протянулся от стены до стены.  И  Данил  добрался  до
своей приемной совершенно бесшумно, чувствуя себя персонажем дурного сна.
   В   его   приемной   восседала   полная   противоположность    Жанне    -
шестидесятилетняя бабуля с добрым лицом старой учительницы  (очки  в  тонкой
золоченой оправе на это сходство как  нельзя  лучше  работали).  Вот  только
бабуля эта,  свет  Митрадора  Семеновна,  к  благородному  племени  учителей
отношения не имела ни малейшего...
   - Здравия желаю, товарищ старший прапорщик, - сказал Данил,  как  обычно,
шутливо.
   А бабуля, по-американски подтянутая и  моложавая,  как  обычно,  ответила
вполне серьезно, сухо-значительным служебным тоном:
   - Здравия желаю, товарищ майор.
   На  столе  "у  нее,  среди  импортной  оргтехники,  красовался  портретик
Сталина,  повернутый  приличия  ради  тылом  к  входящим.  Бабуля  Митрадора
Семеновна, едва закончив в пятьдесят втором десятилетку,  решила  продолжать
трудовую династию по линии папаши - и оказалась на боевом посту в  одном  из
женских лагерей  Шантарлага.  Впоследствии  лагерей  в  Шантарской  области,
конечно,  поубавилось,  но  осталось   еще   достаточно,   чтобы   Семеновна
вертухайствовала до пенсии, на каковую  отправилась  старшим  прапорщиком  с
набором юбилейных медалей и неведомо за  какие  заслуги  полученной  Красной
Звездой. Если говорить о личных потаенных эмоциях, Данил ее  ненавидел  и  с
превеликой охотой задавил  бы  собственными  руками,  но  что  до  работы  -
прошедшая суровую школу бабуля была  незаменимейшим  кадром  со  вколоченной
намертво привычкой держать язык за зубами и не удивляться абсолютно  никаким
поручениям. (Однажды Данил шутки ради сообщил,  что  намерен  оборудовать  в
подвале личную тюремную камеру для "активного  следствия"  -  и  едва  успел
остановить бабулю,  когда  она,  как  ни  в  чем  не  бывало,  собралась  уж
просматривать   личные   дела   персонала,   чтобы   подобрать    подходящих
пытошников...)
   - Докладывайте, - сказал Данил, остановившись перед ее столом.
   Митрадора согласно раз навсегда заведенному ритуалу (как ни пытался Данил
запрещать) встала по стойке "смирно":
   - Ваш кабинет проверен в десять сорок пять. Подслушивающих  устройств  не
обнаружено. Еженедельная сводка поступила в девять двенадцать. Самур выходил
на связь и должен прибыть в семнадцать ноль-ноль. В десять двадцать пять  по
городскому телефону сюда позвонила гражданка Светлана Николаевна Глаголева и
просила передать вам дословно: она вспомнила кое-что насчет  той  московской
прошмандовки, которую Вадька трахал, возможно, это будет интересно.  У  меня
создалось впечатление, что гражданка  находилась  в  состоянии  алкогольного
опьянения. Разговор записан на пленку.
   - Угадали, - проворчал Данил. - В состоянии похмельного опьянения,  я  бы
уточнил... Итак. Ко мне в кабинет - все местные сегодняшние  газеты,  личное
дело Ивлева и досье на  "Детей  Галактики".  Передайте  всем  бригадирам:  с
сегодняшнего дня вводится режим строгой  охраны  -  по  стандартному  плану.
Коменданта здания тоже касается. Начальнику охраны шефа перейти на любой  из
запасных вариантов,  по  его  усмотрению.  Через  полчаса  вызовите  ко  мне
Каретникова и Крамаренко, принимать буду поодиночке. Свяжитесь  с  Соловьем,
если сможет, он мне нужен в  семь  вечера  на  третьей  точке.  Позвоните  в
Москву, в "Кольчугу", и запросите от моего имени у Звягина  обстановку.  Что
касается лично вас -  без  оружия  на  улицу  не  выходить.  Возможны  любые
неожиданности. Понятно?
   - Так точно, - бесстрастно ответила бабуля-старший прапорщик.
   Данил кивнул ей, вышел в коридор и направился в  "радиорубку",  способную
поразить в самое сердце любого знатока набором фирменной  электроники  -  от
могучего  компьютера  до  настроенных  на  милицейскую   волну   раций,   не
значившихся ни в одном списке  лицензий.  Все  четверо  "белых  воротничков"
вкалывали, как проклятие. Вопросительно воззрились на него. Данил кивнул им,
молча взял со  стола  распечатку  перехватов,  пробежал  взглядом  -  ничего
интересного, разве что какой-то  Басалаев  орел  попался  с  полукнлограммом
травки, о чем дурила-сержант радостно спешил доложить начальству, не  ведая,
что максимум через двое суток орел этот вновь будет порхать по  району,  ибо
адвокат докажет, как дважды два, что пакет с анашой бедному  цыгану  коварно
подбросили недруги...
   - Что-нибудь есть от "Лешего"? - спросил Данил.
   - Три семерки.
   Значит, "заимка" исправно функционировала, не ощущая на себе постороннего
внимания. И то ладненько...
   Когда он вернулся в кабинет, все заказанное уже лежало  на  столе.  Данил
скинул легкий  летний  пиджак,  врубил  кондиционер  (окна  были  запечатаны
наглухо, у него, ясное дело,  меж  стеклами  стояла  такая  же  акустическая
система) и расположился в двухсотдолларовом кресле.
   Губернские официозы, числом три ("Шантарская правда", "Молодость Шантары"
и  "Губернские  вести")  о  приключившемся  в   Байкальске   с   контейнером
"Интеркрайта" конфузе не упоминали ни словом -  определенно  не  знали  пока
что,  да  и   узнай   они,   вряд   ли   стали   бы   сопровождать   новость
нахально-беззастенчивыми комментариями, помнили, сколько имеют  в  месяц  на
интеркрайтовской  рекламе...  О  том  же  определенно  помнили  в   редакции
"Шантарского коммерсанта" - сей вполне независимый орган подал  событие  без
всяких комментариев,  с  оттенком  философской  грусти  и  вполне  заметными
невооруженным глазом нотками  сомнения:  мало  ли  что  всякая  шпана  может
подложить р контейнер приличным людям...
   Издававшуюся     братией,     которую     какой-то     дебил     окрестил
"красно-коричневыми", "Сибирскую борьбу" можно было и не открывать - там все
обстояло благополучно. В свое время "Борьба" рыкнула было что-то  грозное  в
адрес  ренегата  Кузьмича,  ставшего  новоявленным  нуворишем  и  служившего
некогда в одном полку с Коржаковым. Кузьмич, однако, вежливо объяснил  орлам
из "Борьбы", что он и в самом деле проходил срочную в том же  полку,  что  и
вызывавший у них аллергию Коржаков, но служили они  в  разных  батальонах  и
даже не  были  знакомы  (чистая  правда,  между  прочим).  И  дал  пламенным
патриотам денег, после чего они унялись и время от времени деликатно просили
еще.
   "Голос демократии", чудом дотянувший до наших дней динозавр времен  угара
перестройки, о Байкальске молчал - определенно не знали. Да их и  не  стоило
ни в малейшей степени принимать всерьез - эти ребятки  до  сих  пор  обитали
году этак в девяносто первом. По их стойкому убеждению, в России до сих  пор
насмерть боролись меж собой реформаторы и затаившиеся партократы,  где-то  в
швейцарских подвалах покоилось золото КПСС,  обвальное  падение  рубля  было
вызвано  проникшими  в  банкирские   ряды   коммуняками,   а   все   частные
товаропроизводители, жаловавшиеся на непомерные  налоги,  являлись  платными
агентами КГБ.  Ни  губернатор,  ни  представитель  президента,  политики  по
западному гибкие и прекрасно  понимавшие,  что  следует  подстраховаться  на
случай  непредсказуемого  исхода  грядущих  президентских   выборов,   денег
"Голосу" больше не давали, так что конец последнего был не за горами...
   Газеты "Секс-миссия" и "Фигушки" - те вообще сроду не  интересовались  ни
сибирскими, ни мировыми новостями. Первая по-прежнему  старалась  догнать  и
перегнать  "Плеибой",  а  вторая  печатала  одни  анекдоты  и  двусмысленные
карикатуры (за что и "Секс-миссию" и "Фигушки" чуть ли не  в  каждом  номере
смешивали  с  грязью  и  "Сибирская  борьба"   и   "Голос   демократии",   в
одном-единственном  случае  проявляя  полное  единодушие  и  даже  полнейшее
сходство эпитетов и обвинений).
   Зато  "Бульварный  листок"  (представлявший  собой  вовсе  не  листок,  а
шестидесятистраничный  фолиант)  с  лихвой   компенсировал   скупость   всех
вышеупомянутых сообщений. Под одним из бесчисленных псевдонимов  (которых  у
любого сотрудника "Листка" насчитывалось даже  больше,  чем  у  Ленина)  был
опубликован материал размером в  полполосы,  украшенный  игривым  заголовком
"Стульчак с начинкой". Статья, как это с  "БЛ"  водилось  частенько,  являла
блистательную  смесь   намеков,   завуалированных   оскорблений,   хохмочек,
каламбуров и безапелляционных суждений - но при всем при том сей  пирожок  с
дерьмом был испечен столь виртуозно, что  даже  интеркрайтовские  юристы  не
нашли бы ни малейшей зацепки и не смогли бы вытащить "Листок" в  суд.  Упаси
боже,  никто  не  утверждал,  что  "Интеркрайт"  стал  основным  поставщиком
наркотиков в Сибирь - но происшедшее с Авдеевым, вскрытие контейнера и арест
Бударина было подано так, что  пресловутый  "массовый  читатель"  непременно
должен решить, будто все склады "Интеркрайта" по самую крышу забиты  мешками
с коноплей, и не разоблачили Лалетина до сих пор исключительно  оттого,  что
он подкупил всех и вся, включая Интерпол...
   - С-суки, - сказал Данил  сквозь  зубы,  включил  селектор.  -  Митрадора
Семеновна, после Каретникова и Крамаренко направьте ко  мне  Виталика.  Если
нет, найдите.
   Придвинул тонкую папочку,  озаглавленную  без  затей:  "Дети  Галактики".
Вытащил большую цветную фотографию Раисы Федоровны  Балабановой,  Астральной
Матери, Звездной Пророчицы, и прочая, и прочая.
   Больше всего Астральная  Матерь  походила  на  расплывшуюся  домохозяйку,
закончившую  полтора  курса  кулинарного  техникума.  Однако   кончала   она
медицинский институт и довольно долго работала в психушке на Королева - пока
с разгаром перестройки изо всех щелей не поползли, как зерно из  распоротого
мешка, очевидцы приземления  летающих  тарелочек,  всевозможные  контактеры,
апостолы  Павлы  и  Иисусы,  а  также  народные   целители   с   загадочными
"международными дипломами", заряжавшие любую жидкость, от мочи до  самогона,
лечившие наложением рук коклюш и геморрой, лихо изгонявшие беса (равно как и
лишние деньги из кошельков)
   Какое-то время будущая звездная Пророчица определенно  блуждала  вслепую,
не  решив  еще,  к  чему  приложить  чакру  то  она  прозревала  с   помощью
благожелательно  настроенного   астрала   супружеские   измены   и   будущие
автокатастрофы, то основывала Академию  Сибирского  Волшебства,  то  штопала
прорехи в ауре клиента. Злые языки  болтали,  что  экс-доктор  Балабанова  в
качестве группы поддержки таскает за собой могучую кучку бывших пациентов, а
кое-кто шел еще дальше и заявлял: поскольку американцы  недавно  установили,
что некоторые психические болезни передаются вирусным  путем,  иные  доктора
попросту надышались вирусом, чем многое и объясняется...
   Как бы  там  ни  было,  со  временем  Балабанова  прочно  зациклилась  на
астральных контактах с планетой  Нептун.  Случалось,  по  нескольку  месяцев
"Бульварный листок" публиковал  из  номера  в  номер  откровения  Астральной
Матери - огромные по объему и жуткие по содержанию. Высший Разум  с  Нептуна
то ультимативно требовал от человечества уничтожить  ядерное  оружие,  грозя
всемирным потопом, то просвещал, что  де  род  человеческий  на  самом  деле
произошел от парочки змеев - Серебряного и Золотого. Змеи эти некогда  мирно
плавали в океане, но прилетевшие на Землю эмиссары Высшего  Разума  выловили
обоих и прооперировали "астральным скальпелем" - после чего от Золотого Змея
пошли женщины, а от  Серебряного  мужчины  (От  кого  произошли  растения  и
животные, Нептун отчего-то помалкивал).
   Дальнейшее предугадать нетрудно - Астральная  Матерь  быстренько  обросла
учениками и последователями, обосновалась на шестнадцатом канале шантарского
телевидения (раз в неделю обучая зрителей "пробуждать  чакру"  и  "развивать
астрал"). А поскольку разумные люди всегда составляли  меньшинство  в  любом
обществе, да  к  их  мнению  никто  особенно  никогда  и  не  прислушивался,
жаждавшая чудес  общественность  ловила  прямо-таки  наркотический  кайф  от
откровений пророчицы в синем балахоне с золотыми закорюками. Тем  более  что
Балабанова, решив иногда  тряхнуть  стариной,  изгоняла  перед  телекамерами
бесов из каких-то бабенок с мутными глазами, демонстрировала заросших  дикой
бородой мужичков, якобы последних шантарских  колдунов  загадочной  "Седьмой
степени посвящения" - и,  по  слухам,  возводила  в  окрестностях  Шантарска
антенну для бесперебойной связи с многострадальным Нептуном.
   Все это Данил знал понаслышке, а в  папочке  хранились  лишь  вырезки  из
"Бульварного листка". Никто и  никогда  не  разрабатывал  Астральную  Матерь
всерьез,  все  с  редкостным  единодушием  считали  ее   очередной   помесью
авантюристки с шизюшкой - но теперь,  после  столь  пикантно  завершившегося
визита "Детей Галактики", приходилось признать, что уж  кто-то,  а  Данил  в
чем-то недосмотрел.
   Такие визиты случайными не бывают. Про того же Баса-лая не единожды писал
тот же "Бульварный листок", недвусмысленно связывая его со многими шалостями
на наркотической ниве  -  однако,  хоть  половина  из  тех  публикаций  была
основана не на сплетнях, а на материалах областного УВД, "Дети Галактики" ни
разу не заявлялись к Баса-лаю под окна, они вообще  ни  разу  не  устраивали
антинаркотических демонстраций (еще  и  от  того,  возможно,  что  сами,  по
слухам, чем-то таким не единожды баловались)...
   Данил бросил папку в стол. Придвинул досье Ивлева - еще более  тоненькое,
нежели материалы на Астральную Матерь.
   Тридцать два года. Учился в Томске. В армии не  служил.  После  института
работал в вычислительном центре комбайнового  завода,  в  облстатуправлении,
три  года  назад  привлек  внимание  людей  Кузьмича  и  был   приглашен   в
"Интеркрайт".  Данные  о  родителях  -  обычные  данные,  обычные  родители.
Отношение к алкоголю, к женщинам -  все  в  пределах  нормы,  оснований  для
беспокойства    нет...    Результаты    негласных    проверок    -    вполне
удовлетворительные...
   Ни малейшей зацепки. И сам Данил, сколь ни напрягал тренированную память,
не мог припомнить  ни  малейшего  эпизода,  вызвавшего  бы  профессиональную
тревогу. Мужик как мужик. Разве что  со  Светкой  вел  себя,  как  последняя
тряпка, но это многих бесславный путь...
   Мелодично мяукнул селектор. Верная Митрадора сообщила:
   - Данила Петрович, полчаса прошли. Каретников и Крамаренко в приемной.
   - Пусть минутку еще подождут, я сам приглашу... - сказал Данил.
   И взялся за недельную сводку, заранее зная,  что  не  найдет  там  ничего
чрезвычайного - иначе Митрадора непремен