городе западнее Тюмени, но восточнее Казани). Пролетария сунули  отсыпаться,
утром он агрегат своим не признал, как ни настаивал  дежурный,  был  отвезен
домой для проверки паспортных данных, где и отпущен, благо жена штраф тут же
и уплатила. Агрегат провалялся в  углу  приемной  "трезвяка"  все  выходные,
понедельник  и  кусочек  вторника,  каждая  новая  смена  над   ним   лениво
дискутировала, а потом забывала в горячке трудовых  буден,  какой-то  клиент
мимоходом облевал, после чего к  нему  и  вовсе  перестали  приближаться,  а
выкидывать всем было лень.
   После обеда во вторник привезли поддавшего  инженера  с  некоего  хитрого
предприятия, прозванного в народе "Пентагоном". Стоял день  получки,  клиент
пер косяком, регистрировать  не  успевали,  и  в  "предбаннике"  образовался
бессмысленно тыкавшийся туда-сюда табунок.
   Инженер заорал так, что вздрогнули привычные ко всему на свете  дежурные.
Сначала ему не поверили,  конечно,  но  потом  новенький  и  оттого  ретивый
сержант  на  всякий  случай  звякнул  куда  надо.  Приехавший  откуда   надо
подполковник потерял дар речи, а когда узнал, что агрегат пролежал тут  трое
с половиной суток, и кое-кто даже пытался нажимать кнопки и вертеть рычажки,
дар речи вновь обрел и добрых пять минут выпаливал все сугубо русские слова,
какие знал.
   Рюкзак  с  фиговиной  оказался  производимым   в   "Пентагоне"   лазерным
метателем, новейшей военной  выдумкой,  способной  с  одного  раза  вспороть
бронетранспортер, как  консервную  банку  и  поэтически  нареченной  "Блик".
Батареи были заряжены так, что на  один  паршивенький  импульс  хватило  бы.
Отбывая, подполковник посоветовал:
   - Скажите вашим  лопухам,  пусть  сходят  свечки  поставят,  кого-то  бог
определенно хранит...
   За очередной, последней дверью оказался кабинет, обставленный без  особой
роскоши, но уютно. Фрол был один. Он встал с  дивана  в  серо-голубой  узор,
подошел, и  они  довольно  долго  созерцали  друг  друга,  молча  прощупывая
взглядами. Вживую Данил видел "черного мэра" (а по некоторым сплетням,  даже
"черного губернатора") впервые - а  в  изображении  лицезрел  по  телевизору
дважды, но это, разумеется, не шло ни в какое сравнение с оригиналом.
   - Впечатления? - с намеком на улыбку поинтересовался Фрол.
   - А ваши?
   Фрол обозначил улыбку чуть явственнее:
   - Соответствующие.
   - Вот и у меня - аналогично, - сказал Данил самым светским тоном.
   - Пить будете?
   - Почему бы нет? - Данил пожал плечами.
   - Тогда выбирайте сами.
   Данил,  поразмыслив,  плеснул  себе  в  дымчато-синий  бокал  с   заранее
наколотым льдом "Баллантайнз", на три пальца, помешал  серебристо  звякающие
льдинки  стеклянной  палочкой  с  припаянным  на  конце   крохотным   желтым
самолетиком.
   - Работа изящная, спасу нет, а? - сказал Фрол. - В Лондоне  мне  сказали,
что вся эта красота - одноразового назначения, но у кого ж  рука  повернется
выкидывать в мусор? У какого  славянина?  Держу  вот,  бьются  помаленьку...
Бывали в Лондоне?
   - Увы.
   - Увы - в каком смысле?
   - В смысле - бывал единожды, - сказал Данил. - А "увы" - оттого,  что  не
видел ничего, кроме объекта...
   - Ну, у меня та же история... Брежнев,  насколько  я  помню,  Альбион  не
посещал?
   - Да, это было уже потом... - сказал Данил  без  всякой  охоты  развивать
тему.
   Фрол это почувствовал, показал на диван, сел рядом:
   - Итак, обнюхались, танец знакомства исполнили, светски улыбнулись... Бес
знает вас в лицо?
   - Ого! Встречались... и гутарили.
   - Вы, насколько я знаю, уже  достаточно  обжились  в  системе,  чтобы  не
звенеть нервами, как струнами... -  сказал  Фрол.  -  Если  Бесик  загнется,
"Камаринского" спляшете?
   - Спляшу, - угрюмо бросил Данил. - Серьезно. С  прихлопами  и  притопами,
тряся и вибрируя бюстом.
   - Бюстом трясти - это в "цыганочке", - серьезно сказал Фрол и добавил,  в
общем, даже небрежно: - А пострелять не боитесь? При условии, что  и  в  вас
будут стараться попасть...
   - Не боюсь, - сказал Данил. - Если для пользы дела.
   - В вас будут очень стараться попасть...
   - Для меня это будет не впервые.
   - Ничего не спрашиваете?
   - Так учили, - дернул плечом Данил.
   - Вот и ладушки... - Фрол  обаятельно  улыбнулся.  -  Беса  пора  мочить.
Предлагаю присоединиться. Кузьмич не обидится, когда узнает...
   - Что-то изменилось?
   - Слышали о Батеньке?
   - Да.
   - Кузьмич просветил?
   - Он.
   - Батенька только что умер, - сказал Фрол,  чуть  понизив  голос.  -  Мир
праху... Ну, не только что - час назад. Мне позвонили  добрые  люди.  А  вот
Бесик об этом узнает самое раннее к  завтрашнему  полудню.  Значит,  с  утра
следует вызвать его на "стрелку" и... послать вдогонку старику.
   - Он поедет?
   - Пока не знает о Батеньке - поедет. Он не узнает.
   - Место назначите вы?
   - Я, - сказал Фрол. - Но он его тоже знает, не впервые там чирикаем...
   - Это где?
   - Карьер под Старцево. Тот, заброшенный. Знаете?
   - Чисто теоретически. По мимолетным разговорам. Сам там ни разу не был.
   - А можно нынче же и смотаться, если нет срочных дел, -  сказал  Фрол.  -
Посмотрите, проконсультируете...
   - Срочных дел у меня нет... - медленно произнес Данил. - Сколько фигур  у
игроков?
   - У меня - две машины. У него - тоже. Так заведено.  Количество  людей  в
машинах не ограничивается,  но  взвод  же  туда  не  впихнешь...  Пистолеты,
пара-тройка автоматов. "Жилетки", конечно, напялят все, у кого в башке  есть
хоть одна извилина...
   - Гранаты?
   - Он может прихватить, - сказал Фрол. - Я тоже... если посоветуете.
   - Я бы не советовал.
   - Да я и сам так думаю... От них одно беспокойство в таком деле.
   - За сколько времени обычно договариваетесь?
   - За час, - сказал Фрол. - Только-только хватит времени,  чтобы  доехать.
Сначала мы оба пробовали как-то исхитриться и подтянуть резервы,  да  быстро
выяснилось, что держать их по условиям местности  можно  лишь  в  отдалении,
откуда в любом случае не успеют...  Снайпера  не  посадишь,  негде,  мы  это
быстро уразумели - оба ведь старались отыскать  самое  безопасное  для  себя
местечко...
   - Зачем вам я?
   - У меня хорошие ребятки, грех жаловаться, - сказал Фрол.  -  И  не  одни
"штурмовики", есть и классные телохранители, Но у вас  же  школа  "раньшего"
времени... Видел я один фильм.
   - Трехчасовой?
   - Ага. Как он отражает реальность, на ваш взгляд?
   - Не только удачно отражает, но кое  о  чем  и  умалчивает,  -  признался
Данил.
   - Вот видите. Что, отказываетесь?
   - Никоим образом, - твердо сказал Данил. - Вот только...  Меня  не  учили
охранять  лишь  до  определенного  момента,  за  которым   вдруг   неуловимо
перетекает в нападение... Честно вам признаюсь.
   - Все равно. У вас школа. Плюс кое-какой  опыт  жизни  после  генсека.  В
Афгане вы ведь не охраняли, наоборот...
   - Я бы никому другому не признался, но в Афгане-то я как раз  и  оказался
самым сопливым. Из-за того самого специфического опыта.
   - А говорили, не отказываетесь.
   - Просто хочу, чтобы недомолвок не было.
   - Вот и отлично. Я вам, разумеется, никакого вознаграждения не предлагаю.
К чему, если  для  нас  обоих  жизненно  важно,  чтобы  Бесик...  откочевал?
Впрочем... - Фрол бесшумно встал. - Я схожу кое-что приказать  мальчикам,  а
вы пока посидите, вдруг у вас возникнут идеи уже сейчас...
   Он вернулся минут через десять. Данил допил  виски  с  подтаявшим  льдом,
плеснул еще немного и сказал:
   - Появилась идея. Гэджет.
   - Это пуркуа?
   -  Отвлекающий  маневр,  на  миг  переключающий  внимание  противника.  И
позволяющий нападающему с выгодой этот миг использовать...
   - А... - понятливо кивнул  Фрол.  -  Дело  хорошее.  И  у  вас  появились
наметки?
   - Замаячили, - сказал Данил. -  Только  человеку  заплатить  придется  за
гастроли...
   - Ручаетесь за него? Данил молча кивнул.
   - Сколько?
   - Я так думаю - десять тысяч, в зелени, ясно...  И  понадобится  самолет.
Ваш где?
   - В аэропорту, - сказал Фрол. - Рыбкой, правда, пропах,  ребята  мотались
на Таймыр за икоркой и осетером... Сойдет?
   - Сойдет, - кивнул Данил. - Два  часа  туда,  два  назад,  туда  -  время
съедается, сюда - наоборот, прибавляется... Часов в  десять  вечера  он  уже
будет здесь. Если я его застану, конечно. У вас по которому  телефону  можно
выйти на межгород?
   - По тому, сиреневому.
   Данил взялся набирать код. Повезло с третьей  попытки.  А  потом  повезло
вторично, человек был на месте. Фрол с безразлично-вежливым  лицом  сидел  в
уголке и слушал разговор из коротких реплик-полунамеков.
   - Ну вот, - сказал Данил, вложив в  подставку  телефон-трубку.  Вынул  из
бумажника небольшую белую карточку, написал  название  города  и  телефонный
номер. - Посылайте самолет, а там  пусть  ваши  ребята  по  этому  номеру  и
брякнут. Он будет ждать.
   - А как они его узнают? Есть особые приметы? Данил усмехнулся:
   - Одна-едннственная, но им хватит с лихвой... ...В девять утра они  ехали
убивать  Беса.  "Мерседес-шестисотка"  поглощал  пространство   бесшумно   и
неотвратимо, под тихий однотонный гул рассекаемого на скорости  воздуха.  За
рулем, Данил оценил, был ас.
   - Это вы у товарища Сталина научились? - спросил он.
   - В смысле? - обернулся Фрол с переднего сиденья.
   - Две одинаковых машины?
   - Да, вообще-то... Как спали?
   - Да нормально, - сказал Данил. - Без особых эмоций.
   - Вот и правильно, я тоже... Должно быть, перед  историческими  моментами
так оно и бывает, - Фрол ухмыльнулся. -  Но  вот  ребята,  которым  пришлось
пахать всю ночь, до сих пор, наверное, последними словами лаются...
   Они замолчали, и надолго. Данил в один прекрасный миг поймал себя на том,
что бдит в точности, как встарь. Подтянул живот,  поиграл  мышцами  груди  и
живота, проверяя, как двигается тело под кевларовым  бронежилетом.  На  душе
было несколько пакостно. Дело даже не в том,  что  операция  разработана  за
считанные часы - такое и  прежде  не  раз  случалось.  Впервые  он  вошел  в
совершенно  чужую  команду,  никого  из  игроков  не  видел  в  деле,   была
одна-единственная  тренировка,  наспех,  ТТ  -  чужой,  столь  же  торопливо
опробованный... Это не означает, что у него были сомнения в  успехе,  нет  -
просто нервных клеток, он знал, сгорит раз в десять больше обычной нормы для
таких дел...
   Они давно уже выехали из  города,  по  обе  стороны  дороги  мелькали  то
скопища дачных  домиков,  то  деревеньки,  то  перемежавшиеся  темно-желтыми
равнинами  сопки  с  торчавшими  кое-где  по  склонам  обнаженными  выходами
коричнево-красного камня.
   Потом начался лес - тайга, собственно, но  редковатая,  не  шедшая  ни  в
какое  сравнение  с  чащобами  правого  берега,  подступавшими  вплотную   к
Шантарску.
   На обочине - ярко-синие  "Жигули".  Водитель  копается  в  моторе,  видны
только  джинсы,  туго  обтянувшие  откляченную  задницу.  Девушка  в   синем
распахнутом турецком плащике прохаживается рядом.
   Фрол обернулся, подмигнул. Данил кивнул.
   Все в порядке, Бес не высылал к карьеру засаду - иначе девчонка сидела бы
в машине...
   Километра через три они обогнали мощный  "ЗИЛ"  с  брезентовым  верхом  -
определенно из списанного военного имущества, однако номера уже гражданские.
В кабине двое - как и полагалось по боевому расписанию...
   Водитель, все чаще поглядывавший в зеркальце заднего вида,  вдруг  открыл
рот:
   - Сзади маячат тачки. На хорошей скорости. Они, похоже.
   Машины  свернули  влево,  с  асфальта.  Вот  теперь  германским   лаковым
красавцам  пришлось  тяжеленько.  Широкая,   раскатанная   сотнями   тяжелых
грузовиков   дорога,   песчано-рыхлая,   вилась   сначала    меж    сосняка,
перемежавшегося  островками  покосившихся  от  постоянного  западного  ветра
старых берез, потом вокруг раскинулся  лунный  пейзаж.  Гигантские  рытвины,
оставленные экскаваторами, неправильной формы ямы, где  мог  бы  поместиться
океанский лайнер, а Эйфелева башня, положи ее поперек, не смогла бы сойти за
мостик - не хватило бы длины. Высоченные кучи желтоватого песка, слежавшейся
земли, груды ржавого железа, огромные автопокрышки  от  КРАЗов  -  все  было
гигантским, куда ни глянь. И абсолютно чуждым человеку, как  всякая  свалка,
как любое место, где люди напакостили на  века  вперед  и  ушли,  ничего  не
исправив...
   На одном из поворотов сзади мелькнул  капот  бежевого  "Вольво",  и  Фрол
вновь утвердительно кивнул. Рация в руке  одного  из  охранников  молчала  -
значит, пока все по нотам, Бес идет следом на двух машинах, соблюдая уговор.
   Все. Нет смысла издеваться и дальше над  немецкой  техникой.  "Мерседесы"
остановились, моментально открылись все дверцы, люди  высыпали  наружу.  Они
стояли на дне карьера с полкилометра в окружности, со всех сторон вздымались
где отвесные, где чуть наклонные желтые стены, все в продольных царапинах от
зубьев экскаваторных ковшей. Этакая гладиаторская арена  для  великанов.  Ни
кучка людей, ни сверкающие машины здесь не смотрелись, и  невольно  хотелось
говорить потише.
   Показался бежевый "Вольво", за ним переваливался  на  кучах  песка  белый
"Шевроле", которому приходилось вовсе уж муторно.  Машины,  забирая  вправо,
проехали параллельно стене карьера и остановились метрах в пятидесяти. Точно
так же  все  дверцы  моментально  распахнулись,  посыпались  парни  в  ярких
разномастных  ветровках,  застегнутых  наглухо,   но   все   равно   кое-где
топырившихся жестко-округло -  конечно,  они  все  тоже  поддели  "броники".
Десять человек. У Фрола, считая его самого, было восемь.
   Несколько секунд, показавшихся томительно бесконечными, обе группы стояли
у машин, прокачивая друг друга откровенными  взглядами.  Данил  наметил  для
себя белобрысого крепыша, напялившего не  ветровку,  а  дешевую,  просторную
брезентовую куртку - под ней определенно прятался  автомат.  Второй  открыто
держал дробовик,  с  точностью  до  миллиметра  скопировав  позу  ковбоя  из
вестернов - ну и дурак...
   Фрол медленно пошел в их сторону в сопровождении Данила. Данил  мимоходом
вытащил пачку, сунул сигарету в рот, уронил картонную коробочку  и  небрежно
притоптал ее каблуком, размяв в лепешку, почувствовав подошвой, как  хрупнул
и смялся в лепешку малютка-"Всплеск", подав единственный и последний в своей
одноразовой жизни радиосигнал...
   Навстречу, чуть побыстрее, шагал Бес, в котором бесовского не  замечалось
ни на грамм - сытый, накачанный, симпатичный верзила, этакий  первый  парень
на деревне, тридцатилетний нахал с полным шкафом кубков и  медалей,  никогда
не изучавший в школе логику (как и все советские люди,  впрочем),  почти  ни
разу не проигрывавший на ринге, ни разу не сидевший  -  ив  совокупности  от
всего этого возомнивший, что круче него только  яйца,  а  выше  него  только
звезды... Рядом шел парнишка пониже,  гораздо  щуплее  -  но,  сразу  видно,
тренированно-верткий, как балерина, опасный...
   Пары остановились, когда их разделяло метров десять.
   - Ну, здорово, детинушка, - сказал Фрол, не повышая голоса.
   - Наше вам, дядя Фрол! - Бес безмятежно оскалил в улыбке все тридцать три
зуба. - А майор здесь по какому случаю? Неужто у него претензии завелись?
   - Ты прямо Вольф Мессинг, - улыбнулся Фрол.
   - Кто? Папаша Жириновского, что ли? Коли Вольф...
   - Телепат, - с такой же  безмятежной,  ничуть  не  уступавшей  в  обаянии
улыбкой,  пояснил  Фрол.  -  Мысли  читаешь...  Базар  будет  простой,   как
перпендикуляр. У майора претензия. Очень уж твои ребятки на него в последнее
время наезжают, словно похмельные бульдозеры... Отвечаешь?
   Данил напрягся, незаметно перенося тяжесть тела на правую ногу, готовый к
броску с перекатом - сейчас этот долбостеб по своему всегдашнему обыкновению
попрет грудью, начнет орать, "танцевать", и кадриль может  начаться  еще  до
появления сюрприза...
   Бес развел руками:
   -  Дядя  Фрол,  ну  какие  проблемы?  Вы  уж  из  меня   делаете   сущего
хунвейбина... Давайте разберем тишком, где чьи  ребята  светились,  где  чьи
ноги оттоптали... Я вас уважаю, что нам с полуоборота газы топтать?  Давайте
отойдем да  перезвездим,  а  этот  фраер  пусть  пока  постоит,  как  ему  и
полагается, в сторонке...
   Он все еще держал  руки  расставленными,  сверкая  американской  улыбкой,
выглядел совершенно невинно, где-то даже удрученно,  и  это  было  странным,
прямо-таки  невероятным.  Заговори  он  вдруг   по-английски   с   выговором
выпускника привилегированного колледжа,  Данил  и  то  удивился  бы  меньше.
Такого Беса он в жизни не наблюдал. Фрол, судя по его стылой улыбке, не хуже
Данила просек странность происходящего...
   - Пошли, - обаятельно улыбаясь, предложил Бес и первым шагнул в  сторону,
направляясь прочь от людей и от машин.
   И тут заиграла гармошка - бесшабашно, заливисто, раскатисто...
   Приближавшийся шум мотора поневоле заставил Беса и  его  людей  повернуть
головы. Машина взревывала, преодолевая ухабы и ямы, вот она показалась из-за
поворота, невероятно яркая на фоне желто-рыжей стены слежавшегося  песка,  -
открытый джип армейского  образца,  ядовито-розовый,  как  крем  на  дешевом
пирожном. Он безмятежно катил прямо к собравшимся, оглашая карьер  лившимися
из врубленных на полную катушку динамиков трелями гармошки.
   За рулем сидел негр -  настоящий,  черный,  курчавый,  сверкавший  белыми
зубами. Элегантнейший негр в белоснежном костюме, алой  жилетке  и  белевшей
широкополой шляпе.
   Когда он подъехал метров на пятнадцать, магнитофон в машине  смолк.  Негр
заглушил мотор, встал в машине, - ветровое  стекло  джипа  было  откинуто  и
лежало на капоте - сорвал шляпу, сделал ею приветственное движение (компания
Беса завороженно таращилась на  диковинное  зрелище),  нахлобучил  вновь  и,
ослепительно улыбаясь, закричал:
   - Господа, вы мне не скажете, я правильно еду в Африку?
   Вслед за тем,  не  потеряв  ни  мига,  выхватил  из-под  приборной  доски
короткий автомат и открыл огонь...
   Данил бросил тело вправо -  бросок,  перекат,  выстрел...  Приподнявшись,
держа ТТ обеими руками, выстрелил еще  трижды.  В  карьере  гремела  пальба,
автомат уже смолк, только пистолеты слаженно грохотали,  краем  глаза  Данил
увидел, как Фрол, прикрываясь безвольно  обвисшим  телом  щуплого,  которого
удерживал на ногах за ворот, палит из нагана. Перед глазами у Данила взлетел
песок, он вскочил, выстрелил дважды, и  парень  с  дробовиком,  скрючившись,
повалился рядом с  машиной.  Побежал  вперед,  короткими  бросками,  забирая
вправо, чтобы не угодить под пулю своих же. Выстрелил раз, другой - по бедру
качка в красной ветровке, а когда тот стал заваливаться, в голову. Затвор ТТ
встал на задержку,  обойма  кончилась,  Данил  моментально  выщелкнул  ее  и
вставил  новую.  Широко  расставив  ноги,  стоял,  готовый  поймать  стволом
малейшее шевеление нелепо распластанных тел - но все было кончено. И  заняло
считанные секунды.
   Охранники Фрола осторожно приближались,  поводя  пистолетами.  Вразнобой,
сухо захлопали контрольные выстрелы.
   Фрол, опустив наган, стоял над лежащим навзничь Бесом.  На  лице  бывшего
боксера читалось одно невыразимое удивление, стекленеющие  глаза  уставились
вбок, горло разорвано парой пуль, кровь тугими толчками выбивалась на песок,
превращая его в грязно-бурую кашу...
   Историческая веха в истории Шантарска.  Почти  такая  же,  как  налет  на
Шантарскнй острог орды  нанятого  маньчжурами  Шадибей-нойона,  крестьянский
бунт против губернатора Сперанского,  лично  известного  императору  Николаю
Первому, или взятие города Тухачевским. День, когда Бес получил  пулю,  и  в
городе кончилось двоевластие...
   Данил подошел, на ходу запихивая пистолет  в  карман.  Глаза  Фрола  были
мечтательно-жуткими, в них светилась неизвестная бездна.  Но  это  мгновенно
прошло, едва вор в законе понял, что за ним наблюдают.
   - Вот так, -