и сами же с целью провокации выкрали и сожгли!
     Каверин  демонстративно рассмеялся, снова развел  руками  и,  поигрывая
желваками на скулах, спросил:
     --   Максим,   позвольте    мне   в    качестве    следующего   вопроса
продемонстрировать  избирателям   небольшой  видеоряд,  который  снимет  все
неясности в отношении моего оппонента.
     -- Да, пожалуйста, это не противоречит нашему регламенту,  --  поспешно
согласился ведущий. Похоже, он был предупрежден о видеозаписи.
     "Ну  вот  я  тебя  и  расколол,  Володенька!  --  подумал вмиг  ставший
совершенно спокойным Белов. -- Теперь главное, чтобы Антоха не подкачал..."
     Наверху, в аппаратной, режиссер быстро скомандовал:
     -- Лена, заставку.
     Девушка за  пультом  тут же  что-то переключила, и  внизу, на студийном
мониторе появилась эмблема Центризбиркома.
     -- Кассету  давайте,  --  протянула  руку  она.  Вадим  шагнул  вперед,
торопливо вынул из футляра кассету и передал ее девушке.
     -- Хиросима!.. -- ехидно подмигнул он невозмутимым Гудвинам.
     Вставив кассету,  девушка нажала кнопку "Play". На  ее рабочем мониторе
появились  смеющиеся  Фил, Космос и Белов.  Она остановила запись  и кивнула
режиссеру:
     -- Готово.
     Тот наклонился к микрофону.
     -- Внимание, включаю запись, -- прогремел в студии его голос.
     Торжествующе  взглянув  на  Сашу,  Каверин   повернулся   к  студийному
монитору. Заставка Центризбиркома исчезла и...
     На  экране  монитора  лысый гробовщик  почтительно склонился  над рукой
надменного Дона Корлеоне в исполнении Марлона Брандо.
     -- Прошу вас,  станьте моим другом, дон, --  раздался в студии гнусавый
голос переводчика-синхрониста.
     В  телестудии раздались неуверенные  смешки. Победная  улыбка  медленно
сползла с лица Каверина, он ровным счетом ничего не понимал. Саша, напротив,
улыбался  с самым что ни на есть довольным видом. Операторы побросали камеры
и с веселым недоумением смотрели "Крестного отца". Один повернулся к другому
и покрутил пальцем у виска.
     В  аппаратной подскочивший к пульту режиссер, вытаращив глаза, вопил на
несчастную девчушку:
     -- Ленка, едрена мать, что там у тебя?!..
     С другой стороны на нее с остервенением орал Вадим:
     -- Быстро выключай, дура! Обалдела?!
     Чуть не плача, совершенно растерявшаяся девушка нажимала то на одни, то
на другие кнопки. У нее на рабочем мониторе вовсю шла драка с участием Фила,
Космоса и сидящего внизу Белова.
     -- Я не знаю, почему это?!.. --  жалко лепетала она. -- Вы же видите...
Господи, да что же это такое!..
     Наконец, она выключила свой магнитофон, на экране ее монитора появилась
рябь.
     Вскочив, она повернулась к окну в студию и увидела... продолжающуюся на
студийном мониторе трансляцию "Крестного отца"!.. Девушка рухнула в кресло и
в отчаянии схватилась  за голову. Яростно выматеревшись,  Вадим  выскочил из
аппаратной и опрометью кинулся вниз.
     В аппаратной царила  паника. Туда-сюда бестолково  метались  техники  и
инженеры, стоял гвалт  и  мат-перемат. Никому и в голову не пришло проверить
отходящие  от пульта  кабели, а, между тем, среди них  был один --  красного
цвета провод, которого еще вчера там не было.
     Взбешенный режиссер  отпихнул  рыдающую девушку от пульта  и рявкнул  в
микрофон:
     -- Приготовиться к включению студии!
     Операторы  бросились  к  своим камерам.  Нашептывающий что-то  Каверину
Вадим поспешно отскочил в сторону и поплелся обратно наверх.
     Собрав  остатки  самообладания  и навесив  на  физиономию  извиняющуюся
улыбочку, ведущий повернулся к камерам.
     -- Внимание, начали! -- громоподобным голосом скомандовал режиссер.
     -- Уважаемые телезрители,  произошла досадная накладка, мы приносим вам
свои извинения, -- проворковал Максим. -- Как  говорится -- прямой эфир он и
в Африке прямой эфир...
     -- Максим, извините... -- предельно корректно обратился к нему Саша. --
Я  очень  сожалею,  что Владимиру  Евгеньевичу  не удалось  раз  и  навсегда
разоблачить меня,  пригвоздить,  так  сказать,  к  позорному  столбу  и  все
такое... Можно я это сделаю сам?
     Растерянно покосившись на окаменевшего Каверина, ведущий развел руками:
     --  Сегодняшние  дебаты  принимают  все  более сенсационное звучание...
Пожалуйста, Александр Николаевич.
     -- Ребята, куда говорить? -- спросил операторов Белов.
     Один из них поднял руку, и Саша повернулся к нему.
     --  Уважаемые  избиратели,  сторонники  и противники.  Вам  должны были
показать оперативные съемки спецслужб. Наверняка еще покажут. По  сути, в их
содержании нет ничего криминального, иначе я сидел бы сейчас в  тюрьме, а не
разговаривал  с  вами.  И  тем  не менее...  --  Саша сцепил  пальцы  рук  и
напряженно подался  вперед -- он словно  пытался прорваться  сквозь объектив
камеры прямо к зрителям. -- Я буду с вами откровенен, потому что с уважением
отношусь к вам. Да, я вел и  веду дела с представителями разных миров. Да, в
своей жизни я не  раз попадал в экстремальные ситуации и были моменты, когда
я  был вынужден  преступить  закон...  Но скажите  -- какой человек в России
избежал всего этого?..  Если мы не лицемеры и не хотим обманывать сами себя,
мы знаем, что вопрос не в этом.  Вопрос  в том, что ты за человек и  чего ты
хочешь. В конце концов все мы хотим нормально жить в своей  стране, думать о
будущем, растить детей, все такое. Другое дело, что  один человек попадает в
водоворот, а второй бабочек коллекционирует. И так будет  всегда, потому что
это  жизнь. Теперь дальше. Все  вы  очень  хорошо  знаете, что  беззаконие в
России, в  котором все  мы так  или иначе запачкались,  началось  сверху,  с
власти. Потому что когда власть слаба, продажна и не отвечает за свои слова,
тогда в стране наступает хаос. И  вот я, как кандидат  в депутаты, вижу свою
задачу в том, чтобы помочь этот хаос прекратить. Вы скажете, а кто ты такой,
Александр  Белов? И почему ты считаешь, что способен это сделать? Я  отвечу.
Вы видели в эти дни ролики по телевизору,  где люди обо мне говорят. Сколько
их было? Десять, восемь? Так вот. Таких роликов можно было сделать тысячи. И
все  люди бы  сказали, что  можно  плохо или хорошо относиться к Белову,  но
одного у него не отнять  -- он  никогда не поступал против справедливости  и
всегда отвечал за свои  слова. Так  вот  -- я  отвечаю за свои слова. Теперь
выбор за вами. Все. Благодарю за внимание.
     На секунду  в студии стало  тихо-тихо,  и  вдруг сверху, из  аппаратной
раздались  одинокие хлопки -- это Гудвины  по  достоинству оценили  экспромт
своего  босса.  Их тут  же  поддержали  Макс  с  Антоном, за ними  захлопали
режиссер, техники, осветители. Вся  студия  наполнилась аплодисментами, Саше
рукоплескали даже операторы.
     Не  аплодировали только трое  -- ведущий  программы и оба его гостя. Но
Максим   тут   же   спохватился   --   прямой   эфир   все-таки   --   и   с
профессионально-радостной   улыбкой  зашлепал   ладошками!  Он  выразительно
взглянул на  Каверина, и тот,  разом  вспомнив, что  находится под  прицелом
камер, вынужден был несколько раз хлопнуть черной, неживой рукой о липкую от
пота ладонь...
     А  наверху, в аппаратной, к остолбеневшему Вадиму подошел  Рыжий Гудвин
и, заглянув ему в лицо, язвительно заметил:
     -- Перл-Харбор, сэр...

XXXIV

     Пчела  с Космосом засиделись в пустом тихом избирательном штабе Белова.
Под столом  уже стояла  пустая бутылка,  а  на столе стояли еще две початые.
Пчела разливал спиртное, себе -- коньячку, другу -- вискаря.
     Космос в это время разговаривал по телефону:
     --  Нет,  послезавтра  выборы,  так  что  давай  завтра  пересечемся  в
"Балчуге", надо кое-какие детали обсудить... Ну, будь...
     Пчела поднял свой стакан.
     --  За  Саньку! Ну он  и дал батальонам  огня!  -- усмехнулся он. -- Я,
блин, аж заслушался...
     -- Могет, чего уж там! --  кивнул Космос. -- Неясно только, как все это
аукнется. Поймут люди-то?
     -- Да ладно,  поймут, -- небрежно  отмахнулся уже  порядком захмелевший
Пчела.
     Они выпили, и Космос с сомнением покачал головой:
     -- Ой, не знаю...
     Коротко постучав,  в кабинет ввалился возбужденный  и радостный очкарик
Антон. Он сбросил с плеча объемистую сумку и принялся ее разгружать. На стол
лег  компактный  видеоплеер, бухта красного провода, какие-то инструменты и,
наконец,  бетакамовская  кассета с  неровной надписью  от руки --  "Крестный
Отец".
     -- Видали, а? Ну, умора!..  --  чуть  заикаясь, приговаривал  он.  -- А
конкуренты ваши -- лохи полные!..
     -- Молодец, Антоха,  -- устало  улыбнулся ему  Космос. -- ФАПСИ по тебе
плачет.
     -- А по тебе -- Бутырка! -- не задумываясь, парировал Антон.
     Пчела поднял на смеющегося парня тяжелый взгляд и мрачно процедил:
     -- Базар фильтруй!..
     Поняв,  что  сморозил полнейшую глупость, Антон растерялся и добавил  к
ней еще одну:
     -- Пацаны, я ж в хорошем смысле...
     Космос прыснул. Хмурый Пчела тоже не смог сдержать усмешки.
     -- Ладно,  Антох, не бери в голову! -- хлопнул его  по плечу Космос. --
Садись, выпей с нами. Вообще-то за  удачу не  пьют, так что давай так -- без
тоста...
     Они подняли стаканы и, чокнувшись, молча выпили.

XXXV

     Субботу, последний день накануне выборов,  Саша провел дома. Агитация в
этот день  была запрещена по  закону,  поэтому  никаких  мероприятий  у него
запланировано не было. Да и  что можно было сделать за один день?  Все,  что
мог, он уже сделал.
     День  выдался чудесный -- теплый, солнечный, и  Беловы всем  семейством
отправились гулять  в лес. Там  было замечательно.  Радуясь весеннему теплу,
звонко щебетали птахи, воздух был наполнен терпким, чуть горьковатым запахом
распускающейся  листвы,  на открытых полянках  желтели  первые,  самые яркие
цветки мать-и-мачехи...
     Оказавшись в березовом лесу,  Саша пожалел, что не взял с собой топор и
парочку пустых банок. Впрочем, складной нож у него  с  собой был всегда, а в
качестве посуды вполне  могли сгодиться  одноразовые стаканчики, захваченные
Ольгой. Выбрав  несколько  деревьев,  Белов сделал на их белоснежных стволах
глубокие косые надрезы.  Березы, вступившие в пору весеннего брожения, щедро
одарили гостей своим сладковатым соком.
     -- Оль, ты березового сока хотела, помнишь? -- спросил Саша, подавая ей
стаканчик с самой первой порцией.
     Она помнила -- Саша понял это по мгновенно вспыхнувшим радостью глазам,
по благодарной улыбке, по легкому прикосновению руки.
     -- А мне? -- тут же встрял Ваня.
     Пришлось  отдать  стаканчик  сыну.  Белову-младшему  березовый  сок  не
понравился. Он был мутноват,  в  нем  плавали розоватые крошки  древесины, а
главное --  он был почти не сладким. Короче, проигрывал "Спрайту", лежавшему
в материнской сумке, по всем статьям.
     Зато Ольга была просто  в  восторге, и почти весь добытый сок  достался
ей.
     Потом  они жгли костер,  пекли  в золе картошку и уплетали  ее вместе с
припасами, принесенными из дома.
     Весь  день  Белова  не  оставляло  ощущение  спокойной уверенности.  Он
предпочитал  не  задумываться о своих шансах на победу в завтрашних выборах.
Все равно теперь от него уже ничего не зависело.
     Только вечером, устроившись  с бутылочкой вина у горящего камина, Белов
вернулся мыслями к своей  избирательной кампании.  Точнее, к  ее  последней,
финишной  части.  То,  что удалось сделать  Антону, было просто фантастикой.
Парень смог вытащить козырного туза у этого подонка Вовы прямо из рук. И это
в самый  последний момент -- когда  ничего уже, по большому счету, исправить
было невозможно!
     Белову   было  известно,   что  вчера  команда   Каверина   предприняла
титанические усилия, чтобы запустить-таки  свой убойный компромат в эфир. Но
все,  что им  удалось, --  это  прокрутить  запись по  какому-то  кабельному
каналу.  Результат от  этого показа был  абсолютно нулевой -- в зону  охвата
этого канальчика их избирательный округ не попадал.
     Да, у Саши  были  все основания быть довольным. Он еще отхлебнул вина и
вдруг неожиданно для себя вполголоса затянул:
     -- А есау-у-ул догадлив бы-ы-ыл...
     Он  оборвал песню  и усмехнулся  сам  себе. Удивительно  просто,  какое
замечательное  настроение  было  у  него  накануне  голосования!  Саша  взял
ракетницу, вышел на улицу и жахнул вверх сразу из обоих стволов.
     На веранде  появилась  напуганная  выстрелом  Ольга. Увидев в руке мужа
ракетницу, она тут же успокоилась.
     -- Саш! У тебя что -- День пограничника уже?
     --  Оль, отгадай загадку, -- повернулся  Белов к жене. -- Зимой и летом
-- одним цветом?
     -- Да знаю, знаю... -- улыбнулась она. -- Саша Белый.
     --  Умница, дочка! --  засмеялся Саша и  зарядил  в ракетницу два новых
патрона.
     -- Давай закругляйся, Саш, ужинать пойдем...
     -- Сейчас иду, Оль...
     Белов еще  раз запулил  в  черное  небо две  ярких  ракеты и совершенно
довольный пошел домой.

XXXVI

     Настал день выборов.
     На каждом избирательном участке  дежурили по наблюдателю  от  каждой из
команд. Причем они следили не столько  за  ходом  выборов,  сколько  друг за
другом. И те, и другие опасались провокаций, подтасовок и прочих пакостей от
конкурентов, и,  надо признать -- не без оснований. В  общем, обстановка  на
участках была довольно напряженной.
     А в  штабах обоих кандидатов до поры до времени было довольно спокойно.
Но чем ближе был момент закрытия участков,  тем сильнее становилось волнение
и самих кандидатов, и их многочисленных избирательных команд.
     И Белов, и Каверин покинули  свои кабинеты и теперь  нервно расхаживали
среди столов своих сотрудников, нетерпеливо поглядывая на молчащие телефоны.
Нервное  напряжение  достигло  пика  к  полуночи,   когда  начали  поступать
результаты голосования с избирательных участков.
     Первый  звонок, несмотря на  всеобщее ожидание,  грянул как  гром среди
ясного неба.
     -- Двадцать шестой участок. Каверин -- пятьсот десять, Белов -- пятьсот
пятьдесят    четыре,    --    почти    одновременно    огласили    результат
девушки-телефонистки в разных концах Москвы.
     В штабе Белова эти цифры вызвали  радостное оживление, в штабе Каверина
--  тщательно скрываемое разочарование.  Но  уже  следующий  звонок  изменил
настроение и там и там на прямо противоположное.
     -- Пятнадцатый  участок.  Белов  --  пятьсот два,  Каверин  --  пятьсот
пятьдесят, -- объявили девушки.
     Результаты  немедленно  заносились  в  компьютер.  Столбики  на экранах
мониторов, означавшие текущие результаты претендентов, подрастали  с  каждым
новым  звонком.  Они шли почти вровень, но  постоянно --  с небольшим, почти
незаметным, но, тем не менее, решающим превосходством Каверина.
     Белов с отрешенным видом неподвижно  сидел у компьютера. Каверин бродил
меж столов, похлопывал по плечам своих помощников, то сдержанно улыбаясь, то
с мрачным видом поигрывая желваками на скулах.
     Цифры  на.  мониторах  постоянно менялись,  временами  красный  столбик
Белова догонял синий столбик  Каверина, но вырваться вперед ему не удавалось
ни разу. Саша мрачнел все больше.  На  бледных,  подавленных Гудвинов больно
было смотреть.
     Пчела, прихлебывая коньяк из плоской бутылки, подошел к сидевшим плечом
к плечу имиджмейкерам и мрачно спросил:
     -- Ну  что, волшебники?.. Облажались?! Гудвины потерянно переглянулись.
На их лбах выступили капельки пота.
     Звонки  с участков  становились все  реже. Ситуация  на  компьютере  не
менялась -- Каверин по-прежнему имел небольшое, но  стабильное преимущество.
Наконец Люда, ведшая учет по участкам, растерянно объявила:
     -- Остался последний участок, шестнадцатый...
     Саша взглянул на монитор компьютера. Цифры на нем отражали убийственный
для него  итог. Каверин -- двадцать четыре тысячи  восемьсот шестьдесят два.
Белов -- двадцать четыре тысячи восемьсот три.
     В этот момент зазвонил  телефон. Ближайшая к аппарату девушка мгновенно
схватила трубку.
     --  Алло,  шестнадцатый?!..  --  выпалила она  и после крохотной  паузы
разочарованно протянула трубку Белову. -- Александр Николаевич, вас...
     -- Слушаю, -- мрачно буркнул Саша.
     -- Саша, ну ты что  не звонишь? -- раздался в трубке чуть подрагивающий
от волнения голос жены. -- И мобильник твой не отвечает! Я извелась вся!
     -- Да я отключил его...
     -- Ну как там?
     -- Да пока неясно ничего, -- ровным, отрешенным голосом ответил Белов.
     Оля спохватилась:
     -- Ой, Саш, я не вовремя, да?.. Ты позвони, когда все решится. Держись.
     -- Ладно. Давай...
     Саша положил трубку и, скрестив на груди руки, отошел к темному окну. В
комнате повисла напряженная, тягостная тишина.
     Мрачный как туча Космос, низко опустив голову, задумчиво вертел в руках
часы. Пчела  одним  глотком  добил  свою бутылку и  зло  поморщился.  Угрюмо
молчали Макс и Шмидт.  Гудвины дрожащими руками вытирали  потные лица. Люда,
чуть не плача от горечи и жалости ко всем ним, переводила растерянный взгляд
с одного на другого.
     И  тут  снова  подал  голос  телефон.  Все  в   комнате  обернулись   к
трезвонящему аппарату. Бледная, как полотно, Люда сняла трубку.
     -- Да... -- тихо промолвила она.
     Замерев, все до одного напряженно вглядывались в ее лицо. Люда медленно
опустила руку с телефонной трубкой и...
     -- Александр Николаевич, шестнадцатый за вас!!! -- выкрикнула она и, не
справившись  с  собой,  закрыла  ладонями   лицо  и  радостно  и  облегченно
разрыдалась.
     Саша  бросился к  компьютеру. Против его  фамилии значилось -- двадцать
пять тысяч триста сорок один, против Каверина -- двадцать пять  тысяч триста
тридцать шесть!!!
     Мгновенно развернувшись, Белов выкинул  вверх судорожно сжатый кулак  и
яростно выкрикнул:
     -- Йес!!!
     И разом грянул дикий, восторженный вопль! К Белову бросились сразу все,
повисли  на  нем, бесцеремонно  отпихивая друг друга. Сверху прыгнули что-то
орущие Гудвины,  их тяжести куча-мала не выдержала, и они все вместе рухнули
на пол.
     Сашу  тут же подняли  и принялись качать.  Лишь через  пару  минут  ему
удалось отбиться от безумствующих друзей.
     -- Все, я  за женой, через час  буду!  --  выпалил он и, кивнув  Максу,
выскочил из комнаты.
     А  в это  время в штабе  поверженного соперника стояла гробовая тишина.
Окаменевший Каверин сидел  за столом, невидящим взглядом  уставившись  прямо
перед собой. Его сотрудники, стараясь не встречаться с ним взглядом, один за
другим покидали свои рабочие места. С момента звонка с шестнадцатого участка
не прошло и десяти минут, а Каверин уже остался совсем один.
     В  его  пустом офисе  время  от  времени  еще трезвонили  телефоны,  но
ответить на  эти звонки  уже было некому. В  команде  Каверина не нашлось ни
единого человека, готового разделить с ним тяжесть поражения.

XXXVII

     Праздновать  победу  начали,  не дожидаясь  Белова. На  столах,  как по
мановению волшебной палочки, выросли батареи  разномастных бутылок и блюда с
закусками. В  офисе вовсю гремела  музыка,  братва  из  охраны отплясывала с
возбужденными,  хохочущими  девушками-телефонистками.  Словом, веселье  било
через край.
     Кое-кто --  из  тех,  кто послабее,  -- уже успел  поднабраться. Черный
Гудвин мирно спал, обняв ксерокс и положив на него свою лобастую голову. Его
пьяный  в  дым  коллега пытался тягаться на  руках с посмеивающимся Шмидтом.
Рыжий  Антоха впился клещом  в  высоченную  девицу  и, уткнувшись носом в ее
выдающийся бюст, слился с ней в нескончаемом медленном танце.
     Рядом с ними, с нежностью поглядывая друг на друга,  танцевали Космос с
Людой.
     --  Люд,  а  помнишь, как  я  тогда на  тебя наорал? --  улыбнулся Кос,
перебирая в руке ее пальцы.
     -- Ну, вспомнил! --  засмеялась она.  -- Когда это было!..  К тому ж ты
тогда  под коксом был...  Ты вообще,  Космик, тогда