А   вскоре   миловидную   приемщицу   заметил   приятель   босса    -
художник-модельер из Москвы. В отличие от своего  друга,  он  был  хорош
собой, элегантен и  обходителен.  К  тому  же  предложил  Лене  заняться
модельным бизнесом и пообещал ей на этом поприще свою всемерную  помощь!
Обманул, гад, конечно...
   Но это уже  было  не  важно  -  денег,  что  давал  ей  модельер,  не
избалованной достатком Лене вполне хватало.
   Потом был какой-то  торгаш,  за  ним  -  валютный  спекулянт,  хозяин
чебуречной... Лена в полной мере поняла правильность пословицы "кого-ток
увяз - всей птичке пропасть".
   Именно тогда она перестала писать Саше. Просто стало ясно - то, что с
ней произошло, уже невозможно ни утаить, ни простить! Да и не  нуждалась
она ни в чьем прощении, в конце концов,  она  сама  выбрала  себе  такую
жизнь! И эта жизнь была куда интереснее, ярче и веселей,  чем  нищенское
прозябание в прачечной!
   А Саша... Ну какое будущее могло  у  нее  быть  с  Беловым?  Что  мог
предложить ей этот вчерашний солдатик, кроме  своих  армейских  значков?
Нет, убеждала себя Лена, ей совершенно не о чем и незачем жалеть!
   И все же настроение у нее было испорчено бесповоротно. В тот день она
даже не пошла на дискотеку и весь вечер провела у телевизора.
   А на следующий день Лене на улице повстречалась подружка - та  самая,
что была свидетельницей драки Саши с Мухой.
   - Елисеева, ты обалдеешь! - кинулась она к Лене. - Держись за меня, а
то упадешь!.. Мухин и твой бывший сегодня дерутся!!!
   - Где?.. - остановилась Лена.
   - А я знаю, что ли?! - пожала плечами подружка. - Да какая  разница?!
Ты прикинь - ребята из-за тебя  глотки  друг  другу  грызут!..  Прелесть
какая, мама родная! Мне бы так!..
   Лена развернулась и быстро, быстро зашагала прочь.
   - Ты чего, Елисеева, не рада что  ли?..  -  растерянно  протянула  ей
вслед подружка.
   Какая, к черту радость! Вчерашние страхи тут же вернулись и  с  новой
силой  навалились  на  Лену.  Надо  было  срочно  связ0ться  с  Сашей  и
отговорить его! Отговорить во что бы то ни стало - ведь разъяренный Муха
запросто мог сделать его инвалидом, а то и...
   Добежав до ближайшего автомата, Лена набрала номер квартиры  Беловых.
Но трубку  взяла  Татьяна  Николаевна,  а  ей  Лена  ничего  сказать  не
решилась.  Помолчав  немного  (может,  она  догадается  передать  трубку
сыну?), девушка нажала на рычаг отбоя.
   Поздно. Наверное, уже поздно!..
   Ей оставалось только одно - ждать Сашу вечером возле дома.

X

   Типовые, похожие одна на другую, многоэтажки широкой  дугой  окружали
кладбище ржавых, полуразрушенных кораблей. Здесь, на берегу Москвы-реки,
неподалеку от речного порта, доживали свой век  разнокалиберные  катера,
баржи и сухогрузы.  Между  остовов  двух  довольно  больших  судов  была
небольшая, ровная площадка. Вряд ли можно было  подобрать  лучшее  место
для поединка - сюда, кроме  окрестных  мальчишек,  никто  и  никогда  не
заглядывал,  а  от  любопытных  взглядов  издалека  площадку  прикрывали
высокие борта кораблей.
   На корме одного из них нервно курил Муха. Его  скулу  украшал  свежий
шрам - след от кастета Белова. Рана еще побаливала, саднила, и от  этого
желание расквитаться с обидчиком было особенно острым. Мухе не терпелось
размазать зарвавшееся быдло по этим ржавым корабельным бортам,  втоптать
в глинистый берег реки, умыть наглую рожу его же собственной кровью.
   - Муха, едут!!! - раздался звонкий крик снизу.
   Он обернулся. От  дороги,  переваливаясь  на  неровностях  грунтовки,
медленно  двигался   старый   коричневый   "Линкольн".   Муха   отбросил
недокуренную сигарету и спрыгнул на землю.
   Из "Линкольна" неторопливо вылезли Белов, Космос, Пчела и Фил.
   - Здорово, братва! - весело выкрикнул Пчела.
   С  той  стороны  на  приветствие  никто  не  ответил.  Там   деловито
готовились к бою. Муха стянул с плеч кожаную куртку и начал снимать свои
многочисленные побрякушки - перстни, браслеты, цепочки, часы...  Оставил
только массивную - в  полпальца  толщиной  -  цепь  на  шее.  Сзади  ему
разминали плечи, а стоявший рядом Швед давал последние наставления:
   - Давай, Муха, не тяни... Раз, два - и по пиву!.. Космос повернулся к
Белову:
   - Сань, ты куртку-то тоже сними. Жаль - хорошая курточка...
   Тот, сосредоточенно жуя жвачку, кивнул и рывком снял куртку, а следом
и часы.
   На его плечо опустилась тяжелая рука Фила.
   - Ты, Сань, главное не психуй, спокойнее. Пускай он дергается,  а  ты
не нервничай! Настраивайся нормально  и  работай  спокойно,  четко...  -
Белов, не сводя глаз с противника, только молчал и сосредоточенно  жевал
жвачку.
   Было вообще непонятно - слышит он слова Фила или нет.
   - Смотри, дыхалку держи. И еще: на рожон не лезь, побегай,  раздергай
его. А как только увидишь, что он подсел, - сразу гаси! Понял?.. Ну все,
давай, брат! - он легонько подтолкнул Сашу вперед.
   - Давай, Сань, урой бешеную обезьяну! Мы рядом, брат...  -  похлопали
его по плечам Пчела и Космос.
   Муха тоже уже был готов. Он решительно двинулся  навстречу  Белову  и
выкрикнул:
   - Ну что, клоун, готов землю жрать?!
   - Сейчас ты ее сам жрать будешь! - ответил за друга Фил.
   Поединщики начали сходиться.
   -  Космос,  "тэтэшник"  держи  на  "товсь",   слышь?   -   вполголоса
предупредил Пчела.
   - Какого хрена, там патронов нет, - мрачно буркнул тот.
   - Плевать, шуганешь  хотя  бы,  если  что...  Муха,  принимая  боевую
стойку, поднял сжатые в кулаки руки. То же самое сделал и  Белов.  Между
ними осталось метра три, вдруг Белов резко выплюнул  жеваную  резинку  в
грудь противнику.
   - Ах ты сучонок!.. - задохнулся от ярости Муха и рванул вперед.
   Он попытался с ходу ударить ногой, но Саша поставил блок,  перехватил
его ногу и с правой въехал в  челюсть  своему  опрометчивому  сопернику.
Муха отлетел назад, упал, но тут же вскочил и снова пошел в  атаку.  Но,
первым пропустив оплеуху, он стал осмотрительней. Сделав  ложный  выпад,
Муха все-таки достал Белова ногой в живот.
   Один один. Дебют оказался равным.
   - Бей!..
   - Мочи!..
   - Гаси!.. - неистово орали секунданты с той и с другой стороны.
   Страсти накалялись, удары сыпались один за другим.  На  лицах  бойцов
появилась первая кровь - у Белова была рассечена бровь, у Мухи  -  губа.
От этого схватка становилась все яростней и отчаянней.
   Вскоре стало заметно, что Муха не только  на  полголовы  выше,  но  и
лучше  действует  ногами.  Зато  Саша  был  подвижней  и   быстрей.   От
большинства  мощных  ударов  противника  ему  удавалось  уходить.   Муха
вынужден был много двигаться, а ведь ему  не  приходилось,  как  Белову,
едва ли не каждый день носиться с собакой по горам.
   В какой-то момент бойцы сошлись в клинче,  Саша  попытался  применить
удушающий захват, но Мухе удалось вывернуться. В  руке  Белова  осталась
лопнувшая в замке золотая цепь соперника. Он швырнул ее Мухе, тот поймал
ее на лету и намотал на кулак.
   Постепенно оба стали выдыхаться. Схватка  все  меньше  напоминала  не
лишенный  изящества  бой  профессионалов  и  все  больше   походила   на
безобразную драку пьяных мужиков у  пивного  ларька.  Сил  на  эффектные
выпады и элегантные уходы уже не осталось. Все чаще они  просто-напросто
самым вульгарным образом дубасили друг друга - без  всякой  мысли,  куда
придется, позабыв о защите, из последних сил... И повинуясь одному  лишь
чувству - слепой ненависти.
   И все же Белов оказался  выносливей.  Он  завалил  Муху  на  землю  и
провел-таки свой коронный удушающий захват. Шея противника  оказалась  в
тисках его  железных  рук.  Муха  захрипел,  завертелся  ужом,  стараясь
освободиться, но Саша прихватил его капитально. Дело оставалось за малым
- добить обездвиженного врага.
   И тут Муха - может быть от отчаянья? - нашел  выход.  На  его  кулаке
была намотана толстенная и прочная золотая цепь - она-то и пришла ему на
выручку. Одним ловким движением он накинул цепь на горло  Белову  и  что
было сил дернул за ее концы!
   В ту же секунду Саше пришлось отпустить шею соперника и схватиться за
свою.
   Ситуация перевернулась на сто восемьдесят градусов - теперь уже Белов
беспомощно хрипел, уткнувшись носом в вытоптанную траву. Цепочка глубоко
врезалась в горло - невозможно было ни вдохнуть, ни выдохнуть.
   Саша начал задыхаться. Видя его отчаянное положение,  Пчела  рванулся
ему на помощь, но его перехватил Фил.
   А Муха все тянул и тянул за концы проклятой цепочки.  Его  судорожное
сопение слышалось над самым ухом. И тогда Белов не  глядя,  ориентируясь
только на это мерзкое сопение, изо всей мочи с  разворота  врезал  назад
локтем!
   Рука вниз от локтя мгновенно отнялась, и тотчас же ослабло  натяжение
цепочки. Саша понял - попал!!
   Он тут же скинул оглушенного Муху со своей спины и  оседлал  его.  Не
помня себя от ярости, Белов принялся оставшейся правой  вколачивать  его
ненавистную морду в глину.
   - На! На! На! На!!! - истошно вопил он при каждом ударе.
   Наконец он выдохся и, тяжело дыша, сполз с поверженного врага.
   Саша взял его за волосы и приподнял безвольное окровавленное тело.
   Все! Муха отключился. Бой был закончен. Белов нашел силы, чтобы ногой
столкнуть  неподвижное  тело  вниз,  к  воде,  и  с   трудом   поднялся.
Пошатываясь, он побрел навстречу бегущим к нему друзьям.
   Первым летел Фил, он проскочил мимо Саши и бросился наперерез бегущим
к Мухе люберецким. Кто-то из них повернул к Белову, но  у  них  на  пути
встал Фил. Широко раскинув руки, он загородил друга и закричал:
   - Хорош, пацаны, хорош! Все по чесноку, хватит!..
   Сашу подхватил Пчела, а Космос на всякий  пожарный  все-таки  вытащил
свой "тэтэшник" и, поводя им из стороны в сторону, тоже грозно заорал:
   - Пацаны, всем стоять! Все по-честному!..
   А Белов, уже у самого "Линкольна", все еще  находясь  в  пылу  драки,
обернулся и крикнул поднимающим Муху люберецким:
   - Эй!.. В следующий раз встречу - буду убивать на хрен!
   Фил впихнул его в машину, Космос прыгнул за руль - и машина рванула с
места в карьер.

XI

   Уже начало темнеть, когда "Линкольн" неторопливо подкатил к  беседке.
Разом распахнулись все двери, и из  машины  высыпали  радостно  галдящие
друзья. Белов, несмотря на заплывший глаз  и  разбитую  бровь,  выглядел
именинником.
   - Слышь, Сань, он тебя цепурой душит, а я чувствую - седею,  блин!  -
балагурил Космос. - Глянь-ка - может, в натуре седина появилась?..
   - А я стою и думаю: так, гроб - тыща,  оркестр  -  еще  пятьсот...  -
подхватил Пчела.
   Все грянули беззаботным хохотом, а  Фил  дружески  шлепнул  Пчелу  по
затылку.
   - Ну ты, бухгалтер...
   Пчела отмахнулся, они  принялись  возиться,  а  Космос  тем  временем
открыл багажник и вытащил из  бездонного  чрева  "Линкольна"  увесистый,
весело позвякивающий баул.
   - Ну что, Сань, - пивка для рывка, а?.. Белов не ответил.
   - А то, может... - Космос повернулся к другу и осекся.
   Сашино лицо окаменело, от радостной улыбки не осталось и  следа.  Он,
как завороженный, смотрел в одну точку. Космос обернулся в ту же сторону
и от досады чуть не выматерился.
   У  входа  в  беседку  стояла  невесть  откуда  появившаяся...   Ленка
Елисеева! Она так  же  неотрывно  смотрела  на  Сашу.  Просто  стояла  и
смотрела - виновато и испуганно.
   - Я не понял, а ты что здесь делаешь? - Космос решительно  направился
к девушке. - Ты-то что здесь делаешь, я спрашиваю?! Ну-ка  давай,  давай
отсюда!..
   Лена не двигалась с места, она даже не взглянула на  говорившего.  Он
подошел к ней вплотную и зло повторил:
   - Что, неясно сказано?! Иди отсюда!..
   - Космос, остынь! - окликнул его Саша. Друг  обернулся  и  недоуменно
дожал плечами:
   - Нет, Сань, я что-то тебя не пойму! Может,  ты  еще  и  женишься  на
ней?..
   Белов молчал, и недовольный  Космос,  еще  раз  демонстративно  пожав
плечами, отошел в сторонку - к настороженно притихшим Пчеле и Филу.
   - Пойдем, - коротко бросил, наконец, Саша девушке и, не оборачиваясь,
зашагал к рощице по соседству.
   Лена догнала его уже среди деревьев. Поравнявшись  с  ним,  она  тихо
спросила:
   - Саш, это Муха, да? - Лена попыталась коснуться его разбитой брови.
   - Цокотуха... - отвернув от ее руки голову, мрачно буркнул Белов.
   - Саш... - Что?
   - Саш,  понимаешь,  два  года  -  это,  правда,  слишком  долго...  -
срывающимся от неловкости голосом бормотала Лена. - Я не виновата...
   - Да? А кто виноват? Папа Римский?.. Кто?..  -  Белов  развернулся  к
девушке и заглянул ей в лицо. - Скажи - может, я пойму...
   Она стояла перед ним, опустив глаза, потерянная и жалкая, и  молчала.
Сегодня на ее лице не было ни  грамма  косметики,  гладкие  волосы  были
собраны в простой хвостик. Именно такой, а вовсе не размалеванной фифой,
вспоминал ее Саша в армии. И именно такой,  прежней  Лене  Белову  вдруг
захотелось объяснить - какую боль она ему причинила.
   - Ну загуляла - да черт с тобой! Но ты напиши, поставь в известность!
- то и дело пожимая плечами, с болью в голосе  продолжил  он.  -  Я  как
дурак... как лох вообще... Через всю  страну,  на  крыльях...  Спать  не
могу, есть не могу... Приеду - женюсь, думаю...
   - Саш, - Лена вдруг остановила его, положив ему на плечо  руку.  -  А
хочешь - трахни меня!
   - Что-о-о-о? - выдохнул ошеломленный Белов.
   - То! - поняв, что сморозила что-то не то, истерично выкрикнула  она.
- То! Правильный ты наш! Ну надо же - честно служил, а девушка изменила!
Ну так трахни меня! Вот она я - здесь! Ну! Ты же этого хочешь!..
   Саша прищурился и, еле сдерживаясь, ледяным тоном отчеканил:
   - Ты из-под Мухи давно?
   - Ой, Саш, я сама не знаю, что  несу!  -  Лена  замотала  головой  от
отчаянья и, схватив Белова за рукав,  жалобно  зачастила.  -  Ну  прости
меня, Сашенька! Миленький, родной, прости, прости!!! Вот видишь?  -  она
протянула ему на ладони простенькое колечко, которое ей подарил когда-то
Саша. - Я же люблю тебя, ну прости, прости пожалуйста!..
   - Бог простит, - покачал головой Белов и тут его прорвало: он схватил
колечко и, зашвырнув его в кусты, яростно закричал:
   - Все! Не попадайся мне больше! Все!!!
   Развернувшись,  он  бросился  прочь  -  не  выбирая  дороги,  наобум,
напролом через кусты...
   - Саша!! Саша!!. - кричала ему вслед Лена, размазывая по  лицу  слезы
вины и отчаянья.
   Белов остановился только тогда, когда эти крики затихли. Он  обхватил
руками голову и опустился на землю.  Его  буквально  трясло  от  злости,
обиды и отвращения. В ушах эхом звучали слова Лены: "А хочешь  -  трахни
меня!" С каким обыденным бесстыдством она  предложила  это?  Как  у  нее
только язык повернулся? Как она могла?!
   И тут он, наконец, понял - могла. Могла, потому что никогда  не  была
той, какой он себе ее представлял! Она просто была  другой  -  настоящая
Лена Елисеева.  Та  Лена,  которую  он  любил,  никогда,  ни  при  каких
обстоятельствах не стала бы шлюхой. Эта - стала.
   Та, наверное, скорее откусила бы себе язык, но не произнесла бы  этих
мерзких слов. Эта произнесла их легко и просто, словно предложила ему не
себя, а, скажем, сигарету...
   Мучительно, с болью и разочарованием Саша осознавал, что  его  любовь
оказалась всего лишь иллюзией. Просто он был слишком наивен. Да, наивен,
доверчив и глуп. Что ж, теперь он будет умнее. Как говорится  -  спасибо
за науку!
   Итак, отныне у него нет девушки. Зато у него есть  друзья,  настоящие
друзья, и сейчас они его ждут.
   Белов глубоко вздохнул и встал - надо  идти.  Вдруг  он  почувствовал
озноб. Подтянув молнию куртки к самому подбородку, Саша поднял голову.
   Над парком вовсю гулял холодный ветер,  он  рвал  с  веток  желтеющую
листву, скручивал из нее вихревые жгуты и гонял их меж стволов деревьев.
Все, лето кончилось.
   "Осень, - подумал Белов. - Вот уже и осень..."

XII

   Вечером, после работы, в райотделе милиции  на  скорую  руку  накрыли
стол. Повод был более  чем  уважительный  -  обмывали  звездочку  Володи
Каверина.
   Виновник торжества, смущенно посмеиваясь, поднял  граненый  стакан  с
водкой, на дне которого посверкивали три позолоченные звездочки.
   - Представляюсь по случаю  получения  очередного  звания  -  старшего
лейтенанта милиции, - доложил он по заведенной издавна традиции и поднес
почти полный стакан к губам.
   - Давай-давай! - загалдели, подбадривая его,  коллеги.  -  Ну-ка,  за
маленького полковника!.. За то, чтоб -  не  последняя!  Чтобы  генералом
стал!..
   Каверин медленно выпил водку до дна и вытряхнул себе в  рот  все  три
звездочки. За столом одобрительно  загудели  -  ритуал  был  соблюден  в
точности - и дружно зазвенели стаканами.
   В этот момент в дверном проеме показалась голова в  кожаной  кепочке.
Каверин тут же заметил Шведа и, выплевывая звездочки на ладонь, кивнул -
сейчас, мол, подожди. Он ухватил со стола бутерброд потолще, откусил  от
него сразу чуть ли не половину и вышел в коридор.
   - Поздравляю, - улыбнулся Швед.
   - М-м-м-м... - промычал набитым ртом Володя.
   - Можешь поговорить?
   Продолжая двигать челюстями,  Каверин  кивнул  и  показал  в  сторону
лестничной клетки.
   - Ну что, принес? - спросил Володя, дожевав, наконец, свой бутерброд.
   Швед протянул ему видеокассету.
   - Вот, записал... "Рэмбо - первая кровь". Милиционер открыл коробку -
там, вместе с кассетой, лежали несколько стодолларовых купюр.
   - Ты что, охренел?! - прошипел Каверин, воровато оглядываясь и  пряча
деньги в карман.
   - Твоя доля, - пояснил Швед. - Мне тут отъехать надо...
   - Что случилось?
   - Да все нормально...
   Они вышли на лестничный марш, и Швед, чуть помявшись, сказал:
   - Я что сказать хотел... Муху-то давно пора было притормозить, он уже
всех напрягать начал. А теперь поспокойнее будет - поймет,  что  не  все
коту Восьмое марта! А пацан этот, я  считаю,  молодчик.  Конфликт-то  он
уладил...
   - Я даже слушать ничего не хочу! - рявкнул  вдруг  Каверин.  Его  уже
заблестевшие было от водки глаза сжались в холодные и злые щелки. - Муха
- мой родственник, ясно?! И вообще мне этот... как его - Белов, да?  Так
вот, он мне не  пон-ра-вил-ся!  -  он  произнес  это  слово  по  слогам,
внушительно и веско.
   Швед молча пожал плечами - дескать, смотри, дело  твое...  А  Каверин
подвел под дискуссией черту, обратившись скорее даже не  к  Шведу,  а  к
самому себе:
   - Я терпеть не стану. Я найду способ и этого Белова закрою. Слово даю
- закрою!

Часть 2
БОИ БЕЗ ПРАВИЛ

XIII

   Прошел месяц, но Каверин своих слов не забыл.  Он  вообще  редко  что
забывал.
   Новоиспеченный  старлей  сидел  в  райотделе,   в   своем   крошечном
кабинетике, а на столе перед ним лежала папка. В нее,  в  эту  тоненькую
картонную папочку, он по зернышку, по капельке, по крупинке собирал все,
что могло бы ему помочь выполнить обещанное - "закрыть" Сашу Белова.
   Почему он так страстно, так горячо желал этого?  Пожалуй,  Каверин  и
сам не смог бы это объяснить. Но с самой первой их встречи на карьере  в
Люберцах он понял: перед ним враг.
   Спокойствие и уверенность Белова таила скрытую угрозу,  рядом  с  ним
Каверину  было  как-то  тревожно.  Он  не   видел   причин   для   этого
беспокойства, и оттого нервничал еще больше.
   А потом Володя увидел  полуживого  после  поединка  с  Беловым  Муху.
Тетка, Мухина мать, ревела белугой  и  насылала  на  обидчика  сына  все
земные и небесные кары. Досталось и Володе - куда, мол, смотрит милиция,
от бандитов прохода не стало! Вот  тогда  он  и  решил:  нет,  это  дело
оставлять нельзя!
   Муха, конечно, постарается поквитаться сам, только выгорит ли у  него
это дело - еще вопрос! А он, старший лейтенант  милиции  Каверин,  будет
действовать своими методами.
   В дверь кабинета коротко  постучали,  и  на  пороге  появился  рослый
сержант.
   - Товарищ старший лейтенант, вот,  как  просили,  -  оперативочка  на
Белова  и  компанию,  -  он  пол