ужу  и  с сомнением покачала
головой. -- Саш, я же не в игрушки играю. Я совсем ушла.
     Вслед за женой Саша вошел в комнату, бросил хризантемы на диван.
     -- Давай не будем обострять, -- попросил он.
     -- Куда уж дальше!  --  хмыкнула Ольга. Саша  заметил  открытую  крышку
пианино.
     "Неужели играла?" -- удивился он.
     -- Помнишь, ты  меня  учила? Этот... Шопен,  да?..  --  Белов  шагнул к
инструменту  и  негнущимися  пальцами  взял  несколько  неловких,  фальшивых
аккордов. -- Так  и не научился... --  грустно заметил он и аккуратно закрыл
крышку.
     Жена молчала, снова отвернувшись к окну.
     -- Оль, но  почему именно  сейчас?.. -- мягко спросил Саша, приобняв ее
за плечи.
     Ольга высвободилась из его рук и строго взглянула в глаза мужа.
     -- Потому что... -- она на миг запнулась, подбирая слова, -- потому что
я оказалась внутри твоих  черных схем.  Потому что, если б не я, ты  убил бы
своего друга. И опять же, если б не  я, ты не убил бы Кордона. Как по-твоему
-- нормально получается?!..
     -- Оля, ты все сделала правильно... -- убежденно сказал Белов.
     -- Да!.. --  перебила его  Ольга. -- Саш, самое ужасное,  что -- да. Но
дальше-то мне что делать?
     --  Оля, ты же  понимаешь -- это  правила, по  которым  я существую, --
Белов раздраженно повел плечом. -- Я обязан был все это провести.
     -- Правильно,  обязан,  -- снова согласилась Ольга. --  По  понятиям ты
прав. Но я-то здесь при чем?
     Белов не выдержал и задал главный из мучивших его вопросов:
     -- У тебя кто-то есть?..
     Ольга молча усмехнулась -- непонятно чему.
     --  Я спросил -- у тебя есть  кто-нибудь?!  -- повысив  голос, повторил
свой вопрос Белов.
     -- Не волнуйся, одна не останусь! -- с вызовом ответила жена.
     --  Та-а-ак...   --  медленно   закипая,   протянул   Белый.  --  Очень
интересно... И кто этот счастливый кандидат? Уж не Витя ли Пчелкин?!
     Ольга не ответила, опустив при этом глаза.
     -- Ну давай, продолжай, не бойся! -- напирал Белов. -- Я слово себе дал
терпеть.
     -- А не вытерпишь -- ударишь? -- вскинула голову Ольга.
     -- Я хоть раз тебя пальцем тронул?
     Она пристально взглянула в его глаза и с горечью покачала головой:
     -- За последний месяц -- ни разу...
     Белов растерялся, хотел немедленно возразить и вдруг с удивлением понял
--  а жена-то права!..  "Е-мое!.. -- смятенно подумал он.  -- Так  что  -- в
этом-то все и дело?.."
     --  Вот так, да?.. -- сконфуженно буркнул он  и,  обняв Ольгу за талию,
силой привлек к себе.
     Она уперлась в его грудь руками и возмутилась:
     -- Оставь меня!.. Глупо, Саш, причем здесь это, ну?!..
     Белов как не слышал -- лез напролом, тянул губы, пытаясь ее поцеловать.
     Оля поморщилась и отвернулась.
     И тут его будто прорвало  -- одним  рывком  он сдернул с жены  кофту и,
подхватив ее на руки, бросил на диван.
     -- Не надо, Саша! Больно! -- закричала Ольга, извиваясь в его руках. --
Я не хочу! Прекрати!
     Слышишь!
     Но  Белого  уже было  не остановить.  Словно обезумев,  он  всей массой
навалился на жену. Ольга отбивалась как могла, но муж был явно сильней.
     Шум  наверху  услыхала бабушка.  Она  ткнулась  в  дверь  и поняла, что
заперта. Не понимая, что происходит, она обеспокоенно позвала:
     -- Оля, Ванька меня запер! Оля, ты с кем там?!
     Оля!.. Кто там?!..
     А  Белов уже  заломил  жене руки за голову и задрал подол  юбки. Ольга,
придавленная и распятая мужем, сопротивлялась изо всех сил.
     -- Не надо!! Да пусти ты!! Ненавижу тебя!! -- уже во весь голос кричала
она.
     -- Оля! Кто там? -- без умолку верещала в кладовке бабушка. -- Оля! Это
он? Господи! Милиция!
     Белый, слегка  приподнявшись, дрожащей рукой пытался расстегнуть ремень
на брюках.  Другой рукой он удерживал Ольгу,  скрученную в бараний  рог. Ему
оставалось совсем немного, чуть-чуть...
     И тогда, уже  почти смирившись  с неотвратимым,  раздавленная унижением
Ольга безутешно и страшно зарыдала.
     --  Оставь меня...  -- содрогаясь от  слез,  беспомощно и жалко просила
она. -- Ну, пожалуйста, Саша, оставь меня...
     Белов замер. Он вдруг  словно увидел их  обоих  со стороны  и ужаснулся
увиденному. Он отпустил рыдающую Ольгу и обхватил руками голову:
     -- Бред... -- опустошенно пробормотал он. -- Вот бред...
     Ольга,  прижимая к груди обрывки одежды, прятала в них  мокрое  от слез
лицо.
     --  Уйди... -- прошептала она,  давясь слезами.  --  Очень тебя  прошу,
уходи.
     -- Сейчас, -- буркнул еще не пришедший в себя Саша.
     -- Да уйди же ты,  господи!  -- задыхаясь от  стыда и  боли, взмолилась
Ольга.
     -- Оля! Оленька, не молчи! -- надрывалась  внизу  бабушка.  --  Ой, мне
дурно будет! Милиция!
     Белов  тяжело поднялся, подобрал с пола  брошенную в горячке куртку  и,
опустив голову, вышел из комнаты.
     Стоило ему уйти, как слезы на глазах Ольги тут же высохли. В мозгу одна
за  другой вспыхнули  две мысли.  Первая --  испуганная: "Он заберет Ваню!".
Вторая -- полная  досады и раскаянья: "Черт бы  нас  обоих побрал! Так ждала
этого разговора, так надеялась -- и..."
     Гонимая этой мыслью, Ольга накинула на плечи халат и бросилась вслед за
мужем. "Он вернется, -- лихорадочно думала она. -- Должен вернуться! Ведь мы
так ни о чем и не поговорили..."
     А Саша, сбежав вниз по лестнице, отбросил в сторону лопату, подпиравшую
дверь в кладовку и выскочил наружу.
     Навстречу  Ольге  вместо  раскаявшегося  мужа  бросилась   перепуганная
бабушка.
     -- Мерзавец!  Негодяй!  Бандит!..  --  задыхаясь от  пережитого  ужаса,
сыпала проклятия бабушка. -- Оленька! Что он с тобой сделал?!
     -- Ну что ты вечно лезешь ко мне?! -- вдруг вытаращив глаза, заорала на
нее Ольга. -- Иди вон в  комнату к себе! И Ваню домой!  Достала  уже!.. -- в
ярости прошипела она сквозь зубы и побежала наверх.
     --  Господи...  -- беспомощно прошептала Елизавета Андреевна, опускаясь
на ступеньки...

x x x

     Выскочив из дому, возбужденный Белов подхватил Ваню на руки и порывисто
прижал  к груди. На несколько секунд он  замер, не в силах выпустить сына из
рук, потом осторожно опустил его на землю и потрепал по голове.
     -- Будь умником и не  обижайте друг друга... --  глухо сказал  он Ване,
повернулся к другому мальчику и тоже ласково потрепал его  по плечу.  -- Ну,
пока!..
     Белов выпрямился и направился к калитке.
     -- Пап, а ты когда приедешь? -- крикнул ему вдогонку Ваня.
     -- Скоро,  родной, скоро!.. -- Саша  обернулся, взмахнул рукой и быстро
зашагал к машинам.
     От всего  случившегося во  рту остался мерзкий железистый привкус. Саша
плюнул  от досады под ноги. Все вышло совсем не так,  как задумывалось.  Его
визит  не принес  никаких результатов, похоже,  наоборот -- окончательно все
испортил.  Особенно стыдно ему было за свою  павианью выходку. Зажмурившись,
Белов чертыхнулся про себя и еще раз сплюнул на снег.
     Навстречу ему с мобильником в руке двинулся Макс.
     -- Саш, Виктор Петрович звонил, -- с ходу сообщил он.
     -- Кто? -- переспросил Белов, погруженный в свои невеселые мысли.
     -- Виктор Петрович. Я сказал, ты перезвонишь.
     -- Да  пошли  ты  его  на  хрен!.. --  раздраженно рубанул рукой воздух
Белый.
     -- Саш... -- один из охранников показал кивком ему за спину.
     Белов обернулся -- по  узкой улочке дачного поселка к  ним  приближался
милицейский  мотоцикл  с  коляской  с одиноким стражем порядка за рулем.  Не
доехав  до  них метров  пятнадцати,  мотоцикл зачихал  и  заглох.  Тщедушный
милиционер в бушлате не по  росту принялся судорожно дергать  ногой, пытаясь
оживить свою технику.
     "Бабка  вызвала!"  --  решил  взбешенный  Белов  и  кинулся   навстречу
мотоциклу.
     -- Ты меня арестовать  едешь?! Ну  давай, арестовывай!..  -- размахивая
руками,  истерически  кричал  он.  -- Видишь,  мне  страшно! Я,  блин,  тебя
испугался! Ну давай, придурок, хватай меня!
     Милиционер, вытянув шею,  настороженно  вглядывался в приближавшегося к
нему странного и явно неуравновешенного человека.
     -- Иди сюда!  Что  ты вылупился?! -- все злее  вопил Белов. -- Доставай
свои браслеты, чмошник!..
     Вдруг он осекся на полуслове и тут же расплылся в широченной улыбке.  В
седле  мотоцикла  сидел тот самый участковый, которого в далеком восемьдесят
девятом году они с Пчелой, удирая из-под обстрела, захватили в заложники!
     -- Лейтенант,  ты?! -- обрадованно  воскликнул Саша. -- Что, не узнаешь
меня? Е-мое!.. Ну смотри -- фас,  профиль, затылок... -- он юлой  завертелся
перед милиционером. -- Ну?!..
     -- Белов, что ли? -- неуверенно улыбнулся тот.
     -- Точно! -- восторженно  проорал Саша.  --  Блин!.. Вот встреча, а! Ну
поехали, составим протокол, хрен ли!.. -- он без приглашения полез в коляску
и  с необъяснимой радостью крикнул  своим опешившим  охранникам:  -- Братва,
меня приняли!..
     Ничего  не   понимающие  бугаи  в   полной  растерянности   следили  за
удивительной сценкой.
     -- Ну, поехали, поехали... -- повернулся Саша к Никитину.
     Лейтенант без особой надежды попытался завести мотоцикл, потом смущенно
вздохнул:
     -- Подтолкнуть бы...
     Саша тут же залихватски свистнул своей охране:
     -- А ну, братва, навались!..
     Мигом  подбежали охранники, уперлись в грязные бока мотоцикла и  легко,
словно игрушечный, покатили его по дороге.

     Этап на Север, срока огромные,
     Кого ни спросишь -- у всех Указ!..

     Это  в  полный  голос затянул  песню Белов. Глядя на  него,  милиционер
подхватил:

     Взгляни, взгляни в лицо мое суровое,
     Взгляни, быть может, в последний раз!..

     Никитин подтягивал все уверенней:

     А ты стоять будешь у подоконника,
     Платком батистовым слезу утрешь,
     Не плачь, не плачь, подруга моя верная...

     "Ты друга жизни еще найдешь!.." -- радостно вопили они хором.
     -- У вас ларек здесь  есть?  -- крикнул Саша сквозь немилосердный треск
заведшегося-таки мотоцикла.
     -- А?..
     -- Ларек, говорю, есть?!
     -- Есть, как не быть!.. -- закивал лейтенант.
     -- Тогда вперед! -- махнул рукою Белов.

XIV

     В тесной милицейской сторожке они расположились прямо за рабочим столом
Никитина.  Все  бумаги участкового перекочевали в  тумбочку, а на столешнице
разместился чуть ли не весь ассортимент поселковой палатки.
     -- Ну,  давай,  за встречу! -- поднял стакан Белов,  расположившийся  в
кресле хозяина кабинета.
     Они чокнулись и  выпили. Лейтенант потянулся к жестяной банке,  пытаясь
вилкой выудить оттуда маслину.
     -- Да что ты мучаешься! -- добродушно хмыкнул Белов. -- Пальцами бери!
     Никитин послушно отложил вилку, достал пальцами маслину и отправил ее в
рот.
     -- Слушай, а что это ты до сих пор в лейтенантах ходишь? -- спросил его
Саша. -- Начальство не ценит?
     -- Да меня  же после того случая,  -- ну, с вами, -- вообще  из органов
поперли...  --  чуть  смущенно улыбнулся  милиционер.  -- Четыре месяца  без
работы болтался, на хлебе и воде.
     --  Блин! А что ж  ты тогда  от  денег отказался, чудила?!  -- удивился
Белов. -- К тебе же приезжал человек с деньгами -- ты что?..
     Никитин достал из банки еще одну маслину и небрежно отмахнулся.
     -- Ну, отказался и отказался... Чего теперь вспоминать?
     --  Нет, ну  что ты, -- возразил Белов. -- Нашел бы нас, мы помогли бы,
елки...
     На столе зазвонил телефон, Саша без раздумий поднял трубку:
     -- Да... Никитина?..  Это ты, что  ли? -- прикрыв микрофон, спросил он.
-- Нет его, завтра звоните! -- отрезал Белов и бросил трубку на аппарат.
     --  А  я  тогда сначала  челноком заделался, -- продолжил свой  рассказ
лейтенант. -- В Польшу, в Турцию мотался, куртками кожаными торговал. Ничего
вроде было, женился даже... почти. А потом меня ограбили, башку проломили, в
больнице полгода провалялся. Выписался, а в стране совсем другие времена, да
и  страны  уже нет. Попробовал бизнесом заняться  и так,  блин,  влетел, что
ой-ей-ей!..  Квартиру,  машину  --  все  за  долги  отдал. Хреновый из  меня
коммерсант вышел... Жена, конечно, ушла...
     -- Уж это само собой, -- поддакнул Саша, поднимая стакан.
     Они выпили по второй, закусили.
     -- Потом в Сербии воевал, -- вспоминал Никитин.
     -- Да что ты! -- неподдельно удивился Белов. -- А за кого?
     -- За наших, -- просто ответил лейтенант. --  А после Сербии комитетчик
один,  сослуживец, помог в органах восстановиться. Сначала в Москве  служил,
потом сюда напросился, на старое место. А что, здесь спокойно...
     "Эка его помотало..." -- подумал Саша.
     От рассказа лейтенанта ему  стало  не по себе, ведь к  его искореженной
судьбе  приложил руку  и  он сам.  Избегая смотреть  на  Никитина, он достал
сигарету  и  похлопал  по  карманам  в  поисках  зажигалки.  Вдруг лейтенант
выхватил пистолет и поднес его к самому носу Белова.
     -- Никогда не наводи оружие на человека!  -- Саша  хладнокровно отвел в
сторону его руку.
     -- Да  это  зажигалка!  -- засмеялся Никитин. Он  нажал  на курок, и из
ствола выскочил крошечный язычок пламени. -- У подростков отобрал -- видишь,
чем детишки-то играют?.. В дверях появился Макс.
     -- Саш, извини. Подольские прозвонились... -- он  настороженно взглянул
на  милиционера,  но Белов еле заметно кивнул -- говори, мол.  --  Нашли они
этого банкира долбаного. Я "мерин" отправлю, пусть ребята смотаются?..
     -- Давай... -- кивнул Белый.
     -- На кабана похож, -- повернувшись к выходу, Макс ткнул пальцем в одну
из фотографий на "Доске почета".
     -- Так это он и есть, Макс! -- усмехнулся ему вслед Саша.
     -- А что за банкир-то? -- поинтересовался лейтенант.
     -- Да не бери в  голову...  -- поморщился Белов и взял стакан. -- Давай
-- за тебя!..
     Пару  часов  спустя веселье,  как  водится,  набрало обороты. Откуда-то
появилась гитара, и  Саша,  уже в  милицейской шапке-ушанке, развалившись  в
кресле, с энтузиазмом лупил по струнам.

     Вдоль дороги лес густой
     С Бабами Ягами,
     А в конце дороги той
     Плаха с топорами!
     Пел он с надрывом.

     --  Эх, раз, да еще  раз,  да еще много, много  раз!.  --  надсаживался
напротив  него  изрядно захмелевший  Никитин.  --  Сашка!  А давай  эту!  --
выкрикнул он. -- Где мои семнадцать лет?! На Большом Каретном!..
     Белов со смехом замотал головой и махнул на лейтенанта обеими руками.
     -- Не-не-не, только не эту! Вот давай лучше:

     Мне бы жизнь свою, как кинопленку,
     Отмотать на десять лет назад,
     Чтобы стала ты простой девчонкой,
     Чистой-чистой, как весенний сад!..

     Никитин тут же подхватил песню и, взяв на манер эстрадных  погремушек в
одну  руку пистолет-зажигалку,  а в  другую -- табельный "Макаров", принялся
отплясывать посреди комнатушки.
     В кабинет вошел Макс. Он присел к столу и начал выгружать из объемистой
сумки новые  бутылки и банки.  Саша отложил гитару, плеснул в  стакан водки,
протянул его охраннику.
     -- Макс, выпьешь?
     -- Саш, ты же знаешь -- я не пью.
     --  Вот,  Витек,  какая  у  меня  охрана!  --  с  пьяной  хвастливостью
воскликнул Белов. -- Не пьют, не курят, понял?! Ну, Макс, что нового?..
     -- Пацаны отзвонились -- с  банкиром все в поряде,  -- деловито доложил
Макс. -- Еще Виктор Петрович три раза звонил... Что хоть ему сказать, Саш?..
     Белов поморщился:
     --  Ой, ну нет  меня, на Луну улетел. Все, у меня День пограничника! --
он чокнулся с Никитиным и выпил.
     -- Саш, День пограничника -- летом... -- возразил охранник.
     Саша помотал головой, усваивая выпитое, и с уморительной беспомощностью
развел руками:
     -- Ну что ж поделать?! Вот такое хреновое лето, Макс!..
     --  Да,  еще  этот паренек,  режиссер с Мосфильма,  звонил, -- вспомнил
Макс.
     -- Что надо?
     -- Деньги на кино просил, что ж еще?
     --  Дадим, какие проблемы?  -- кивнул Саша. -- Творцам надо помогать...
Все?..
     --  Угу... Ладно,  я  в  машине.  --  Макс  поднялся,  окинул  взглядом
прокуренное помещение. -- Окошко открыть?
     -- Не, мы и так задохнемся, -- ухмыльнулся Белов.
     Макс  вышел.  Саша задумчиво посмотрел  ему вслед. Помолчал,  о  чем-то
невесело размышляя, потом повернулся к осоловевшему Никитину.
     -- Лейтенант, а ты Валеру Филатова помнишь? --  вдруг спросил он. -- Да
должен  помнить!.. Ну?!  Боксер, актер,  каскадер...  Он  еще  в кино  много
снимался?!..
     -- Н-н-нет... -- медленно покачал головой Никитин. -- А что?
     --  Да  так... -- неопределенно пожал  плечами Саша. -- Понимаешь, ведь
все  могло быть иначе, лейтенант!.. Мог  быть и  большой ринг, и вулканы,  а
стало... Стало так, как стало. Обидно...
     -- Да уж, не вернешь... -- грустно пробормотал милиционер.
     Белов снова взял гитару и тихо, очень тихо, запел:

     Не жалею, не зову, не плачу,
     Все пройдет, как с белых яблонь дым,
     Увяданья золотом охваченнынный,
     Я...

     Вдруг голос его дрогнул беспомощно, сорвался, и он умолк, низко опустив
голову.
     --  Сань,  ведь  полжизни  уже  прошло... Полжизни...  --  чуть  слышно
промолвил Никитин.
     --  Извини, брат... Я... -- Саша шмыгнул носом  и  протянул  лейтенанту
руку, в его голосе  звенели слезы. -- Получается, что из-за меня вся жизнь у
тебя наперекосяк пошла. Ты меня прости, брат, прости...
     --  Да  я  не  в   обиде,   Сань...  --  Никитин  ответил  ему  крепким
рукопожатием. -- Нормальная жизнь, что ты...
     -- Все! Вот в  любой момент!.. -- с хмельной пылкостью обещал Белов. --
Я оставлю тебе свой мобильник -- звони... В любой момент! Все сделаю! Приеду
-- любому башку оторвем на хрен!.. Ты мне веришь?..
     Никитин кивнул и вдруг улыбнулся с загадочной хитрецой:
     -- Сань, а у меня для тебя сюрприз есть...
     -- Да ты что? Давай!..
     Милиционер  встал и, слегка пошатываясь,  вышел  в смежную  комнатушку.
Через минуту он  вернулся с какой-то мятой  бумагой.  Торжествующе улыбаясь,
Никитин, развернул ее перед Беловым.
     -- Узнаешь, а?
     Саша пригляделся и ахнул -- это была листовка из  серии "Их разыскивает
милиция" с его портретом. Та самая -- из восемьдесят девятого года.
     --  Е-мое!..  --  протянул  он, расплывшись в  улыбке. -- Ну и  рожа!..
Бли-и-ин... Вить, подари мне ее...
     --  Не-е-е...  --  ухмыляясь,  покачал  головой  чрезвычайно  довольный
произведенным эффектом Никитин. -- Не могу, это ж память!
     -- Ну дай на время, я ксеру сниму и верну.
     -- Да у  меня есть ксерокс... -- лейтенант вернулся в смежную  комнату.
-- Сейчас...
     --  Побольше сделай, -- Саша пошел за  ним следом. -- Штук пять...  Или
шесть...
     Он вошел в комнатушку, где стоял  ксерокс, и замер как вкопанный. Прямо
напротив  входа  висел предвыборный  плакат.  На фоне строящегося  дома  был
запечатлен мужчина  в белой строительной каске. Его улыбающееся лицо как две
капли воды было  похоже на фас сгинувшего в Чечне опера Володи. В довершение
всего,  словно  специально,  чтобы рассеять  все  сомнения  Белова,  поверху
плаката было крупно напечатано:
     "Он воевал. Теперь он строит. Голосуйте за КАВЕРИНА!"
     -- Тебе  сколько экземпляров?.. -- Никитин  повернулся  к Саше и увидел
его застывшее лицо. -- Что с тобой?
     --  Первый  раз  в  жизни  призрак  вижу,  --   совершенно  ошеломленно
пробормотал тот.
     Проследив за его взглядом, лейтенант повернулся к плакату.
     -- Ты что, знаешь его? -- спросил он.
     --  Трудно  сказать...  --   Белов  стремительно  трезвел.  --  А  куда
голосование?
     --  Да  в Думу довыборы, по  нашему  округу.  А что? Достойный мужик, с
биографией, -- пожал плечами Никитин. -- Тоже в органах служил, потом Чечня,
ранение, плен, госпиталь... Так тебе сколько экземпляров-то делать?
     Не сводя глаз с плаката, Белый медленно покачал головой.
     -- Ни одного.

XV

     Закончив  бриться,  Влад