хочу  цвета  хаки...  хаки...  хаки...  -  Ее  голос  множился,
расслаивался, как в дурном сне. Но это был не сон.
   - Саш! - резкий окрик удивленной жены вернул его назад, в магазин.
   - Какую ты хочешь? - Он подошел к Оле, стараясь не смотреть  на  нее.
Ей-то уж совсем ни к чему знать о Фаре. Потом  расскажет.  Позже.  Когда
сам осознает эту нелепую смерть. Первую смерть близкого друга. Эх, Фара,
Фара...
   - Вот эту, синюю, - указала Оля.
   Саша  выдернул  коляску  из  общего  строя  и  взял  Олю  под   руку,
поторапливая:
   - Поехали.
   Хотя спешить, в общем-то, было некуда. Мертвые умеют ждать...
 
*** 
 
   Бек с Левой, естественно, жрали. Вообще, как понял, наконец, Каверин,
это  был  сущий  идиотизм  -  устроить  офис  и,   так   сказать,   штаб
непосредственно при ресторане. Только идиот-обжора  Бек  мог  до  такого
додуматься. Ну да ладно, может, не  так  долго  ему  жировать  осталось.
Будет и на Володиной улице праздник.
   "Съездовскую"  сумку  с  героином  Каверин  тащил  в   правой   руке,
металлический кейс с непотраченными баксами - в левой.
   - Привет добрым людям. Приятного  аппетита.  Как  ни  зайду,  вы  все
обедаете, - с некоторой издевкой проговорил Каверин.
   - А люблю пожрать.  -  Бек  даже  не  обратил  внимания  на  Володину
интонацию, отламывая хвост от огромного красного омара.  Ошметки  летели
во все стороны. - Ну что там?
   - А все. - Эти слова Каверин проговорил так, что даже толстокожий Бек
почуял, что за ними стоит нечто очень серьезное. - Чужим на нашей  земле
ловить нечего, - усмехнулся Каверин.
   Бек покосился на оба кейса, которые Каверин  поставил  на  четвертый,
пустой, стул.
   - Деньги, дурь? - для проформы поинтересовался Лева, уже все поняв.
   - Все. Все здесь.  -  Каверин  был  невероятно  спокоен,  наслаждаясь
произведенным эффектом. Он умел ждать. И дождался. Теперь-то с  ним  все
будут считаться. Не то, что раньше. - Дурь продать?  -  обратился  он  к
Беку, игнорируя Леву. Вопрос, впрочем, прозвучал явно риторически.
   - Продай, Володя... -  Возможно,  сегодня  первый  раз  в  жизни  Бек
посмотрел на этого бывшего мента с искренним интересом.  Вытерев  жирные
губы салфеткой, он добавил:
   - А ты свой хлеб не зря ешь. Я доволен, - добавил он,  отдуваясь  как
объевшийся котяра.
   Каверин, словно пес, получивший долгожданную команду  "можно",  налил
себе вина и оторвал солидный кусок лаваша. Одним махом опрокинув в  себя
содержимое бокала, он откусил лаваша. И,  свысока  поглядывая  на  своих
"хозяев", принялся остервенело жевать.
 
XXXV 
 
   Чартерный рейс в Душанбе заказали через военных. Так что лететь  надо
было не из привычных аэропортов, а из Кубинки. Зато там была пустота,  в
смысле пассажиров. И молчаливые, ко всему  привыкшие  летчики  и  спецы,
которые в свое время перевезли из Афгана тонны подобного  груза.  Груза,
который какие-то армейские бюрократы назвали грузом №200.
   Въехали прямо по бетонке к самому "борту", стоявшему под парами.
   "Груз № 200" с телами Фархада,  Далера  и  Касыма  уже  был  готов  к
отправке. Цинковые гробы поместили  в  большие  деревянные  ящики  и  на
специальном погрузчике доставили на взлетную полосу.
   Белый дал команду открывать грузовой люк.
   - Ну все, братья. Давай! - Саша, с  окаменевшим,  казалось,  навсегда
лицом, обнимался на прощание с друзьями.
   - Саня, ты знаешь, - попробовал зайти  издалека  хитрый  Пчела,  -  я
никогда ни во что не лезу, но сейчас ты делаешь грубую ошибку!
   - Иначе - война! - отрезал Белый.  Все  доводы  "за"  и  "против"  он
продумал уже не трижды, а сто раз по трижды. И выходило одно  и  то  же,
как ни крути. - Первый, на кого бы я думал на их месте, -  он  посмотрел
на друзей, - это Саша Белый.
   Космос, словно мельница  размахивая  руками,  хватался  за  последнюю
соломинку здравого смысла, как сам его понимал:
   - Саня, да пусть думают! Было бы  с  кем  воевать,  правда,  Пчел?  -
апеллировал он к Вите, всегда отличавшемуся некоторой бесшабашностью  и,
уж точно, бесстрашием в вопросах "войны".
   - Нам работать с ними надо, а не воевать, -  продолжал  объяснять  им
Белый. - Мы дорогу терять не можем. - Впрочем, все понимали, что это все
не те доводы, которые заставили Белого принять такое решение:  лететь  в
гордом и опасном одиночестве.
   - Сань, нужно лететь вместе, -  уже  ни  на  что  особо  не  надеясь,
проговорил Фил.
   - Нет, Фил, я полечу один. Иначе с этими людьми вопрос не решить.
   - Одного тебя порвут! - Фил старался быть  спокойно-убедительным,  но
получилось излишне эмоционально, почти с вызовом.
   - Все! Базар закончен.  -  Белый  поднялся  на  погрузчик,  на  крыше
которого стояли деревянные ящики с гробами. - Вы пока  тут  разберитесь,
откуда ноги растут, - не приказал, а попросил он.
   За всех негромко, но уверенно ответил Фил:
   - Братишка, мы их найдем.
   - Погружай! - скомандовал Саша.
   Через несколько минут самолет взмыл в небо и взял курс на юго-восток.
***
 
   В Душанбе его встретили и,  обыскав,  усадили  в  машину.  Молчаливые
"басмачи" оставили ему и бумажник, и  сотовый  телефон.  Только  забрали
четки Фархада. Оружия же у него с собой никакого не  было.  На  кой  оно
было бы нужно при таком раскладе?
   Была уже полная темнота,  именно  та,  что  бывает  осенью  только  в
Средней Азии, когда не видно буквально ни зги. Ехали они довольно долго,
около сорока минут, забирая все выше, в горы.
   Наконец остановились возле большого дома, вход которого  был  освещен
парой фонарей и обвит виноградной лозой.
   Сашу провели в большую комнату. И он не сразу увидел, что  в  глубине
ее, на низком диване сидит человек с короткой седой  бородой,  одетый  в
таджикский халат и с повязкой на голове. Саша сразу  понял,  что  это  -
Гафур, отец Фары. Саша кивнул ему и начал рассказывать свою  историю.  В
какой-то неуловимый момент такой комок засвербил у него в горле, что  он
вынужден был замолчать, едва сдерживая подступившие слезы.
   - Почему он замолчал? - куда-то в пространство вопросил старый Гафур.
   Один из встречавших  "басмачей"  кивнул  Белому  и  плеснул  в  пиалу
немного зеленого чая. Саша краем глаза увидел это, но не  стал  брать  в
руки пиалу  и  продолжил.  Уверенно  и,  насколько  это  было  возможно,
спокойно:
   - Имея то, что я имею, - говорил он, глядя прямо  перед  собой,  -  я
легко бы мог укрыться в любой стране мира и жить там  мирно  и  спокойно
хоть до ста лет. И никто никогда не нашел бы меня. Но я прилетел...
   Старый Гафур едва заметно кивнул.
   - Я мог бы сделать еще хуже, - чуть громче  сказал  Белый.  -  Я  мог
послать к вам своих людей, и они устроили бы мои дела, пролив  при  этом
много крови...
   На руке второго  "басмача"  сверкнул  выхваченный  из  ножен  кинжал.
Старик едва заметным движением глаз остановил его движение.
   - Но  я  приехал  сам  и  один...  -  продолжил  Саша.  И  как  бы  в
подтверждение его слов третий встречавший его  таджик,  тот,  что  сидел
рядом с Гафуром, достал из кармана четки Фархада и протянул их старику.
   - Это его четки... - объяснил всем очевидное Саша.
   И, наконец, сказал самое важное, самое главное:
   - Я прилетел потому, что Фара был мне как брат, и я  любил  его,  как
брата...
   Взяв четки, старик опустил голову и  несколько  секунд  сидел  молча,
борясь со слезами. Мужчины не должны плакать. То есть: никто  не  должен
видеть, как мужчина плачет. Наконец  он  поднял  глаза  и  посмотрел  на
Белого:
   - Фархад говорил, что у тебя родился сын.
   - Да, - едва слышно ответил Саша.
   - Как ты его назвал? - почему-то всем было ясно, что именно ответы на
такие вот простые вопросы сейчас больше всего интересуют старика.
   - Иваном.
   - Когда умер твой отец?
   - Я его почти не помню, - отвернулся в сторону Саша.
   - Я ему верю. Отпустите его к сыну, - распорядился старик.
   И никто не мог его ослушаться.
 
*** 
 
   Мерный и мирный гул самолетных двигателей навевал то ли  сон,  то  ли
дрему с яркими, будто запечатленными на цветной пленке видениями.
   Вот молодой  солдат  Фархад  набивает  косяк  и,  повернув  голову  к
подходящему  Саше,  улыбается   и   отдает   ему   папиросу.   Так   они
познакомились...
   Вот Саша и Фархад танцуют какой-то дикий танец посреди казармы, обняв
друг друга за плечи. Это день, когда они узнали о дембеле...
   А вот они, обняв друг друга за плечи, идут по  части,  и  солнце  уже
почти скрывается за гребнем  ближайшей  вершины.  И  говорят.  О  вещах,
которые не всегда можно выразить словами.
   - Я не знаю, прощаемся вроде, получается? - сказал тогда Саша.
   - Да перестань! - уверенно, как всегда, ответил Фархад. - Ты  знаешь,
один философ сказал: если души  не  умирают,  значит,  прощаться  -  это
отрицать разлуку...
   А вот они  с  автоматами  уходят  в  караул  по  горной  тропе.  Саша
почему-то отстает, не может нагнать друга, а тот постепенно скрывается в
утреннем тумане. Не догнать его. Никак не догнать...
   "Наш самолет, следующий рейсом Душанбе-Москва  через  двадцать  минут
произведет посадку в аэропорту "Домодедово"".
   Над Сашей склонилась стюардесса:
   - Простите, вам плохо?
   - Мне хорошо.
   Стюардесса протянула ему поднос  с  "Взлетными".  "Какие  "Взлетные",
когда уже Москва?" - подумал он, но конфетку взял.
 
*** 
 
   Встречали его все вместе - Космос, Пчела, Фил.
   - Здорово, братья! - как всегда, обнялся со всеми по очереди.
   - Здорово! Ну, как погода? - не удержался от любимого вопроса Космос.
   - Жарко, - усмехнулся в ответ Саша.
   Фил чуть придержал Белого перед выходом из аэропорта:
   - Братишка, мы их нашли. - Кто?
   - Поехали.
   На крышу головной машины нацепили  мигалку.  До  офиса  домчались  за
двадцать минут - с воем и ветерком.
 
*** 
 
   В маленьком серебристом магнитофоне крутилась  пленка.  Звучал  голос
Каверина: "Абсолютно левый азиат. Работает с Белым, но не при делах".
   Ему отвечал голос Бека, явно что-то в этот момент жующего: "Ну, тогда
сведи его с пацанами". Дальше все только трещало и шипело.
   Палец Каверина нажал кнопку  "стоп",  а  глаза  его  смотрели  то  на
стоявшего рядом Фила, то на Пчелу, устроившегося в глубоком  кресле,  то
на Космоса, постукивавшего пальцами  по  краю  стола.  Но  все  молчали,
ожидая, что скажет Белый, который стоял в стороне ото всех, отвернувшись
к окну, будто надеялся за ним найти ответы на все мучавшие их вопросы.
   Так и не обернувшись, Белый спросил довольно резко и неприязненно:
   - А с чего ты нам помочь решил?
   Каверин пожал сначала левым,  потом  правым  плечом.  Физиономия  его
выражала полное недоумение и даже обиду:
   - Я не знал, что Бек его валить будет... А с вами, - и он вновь обвел
взглядом присутствующих, - мне с вами ссориться не хочется.
   Саша резко повернулся от окна:
   - Ты извини, но мы тебя обыщем. Вдруг ты и нас тоже пишешь,  а  потом
кому-нибудь пленку передашь?
   - Это разумно, - согласился Каверин едва ли не с удовольствием.
   Во всяком случае,  удивления  или  возмущения  он  явным  образом  не
демонстрировал.
   Фил быстро и профессионально охлопал Каверина по бокам, спине,  между
ног. И отрицательно покачал головой: весь его "улов" состоял из  початой
пачки "Мальборо", которую он тут же и отдал хозяину.
   - Угощайся, - предложил Каверин.
   - Не курю, - ответил ему Фил.
   Повисла неловкая пауза, которую разрешил, наконец, Саша Белый:
   - Будем считать, что мы друзья.
   Рукопожатие было крепким. Но  не  слишком  дружелюбным.  Этот  Володя
показался Саше типом достаточно скользким. Хотя,  конечно,  об  истинных
чувствах Каверина Саша и не подозревал. И даже представить себе не  мог,
что его  скромная  персона  вызывает  у  этого  лысоватого  потрепанного
господинчика столь сильные эмоции.
 
XXXVI 
 
   К новогодним праздникам Москва  была  готова,  хотя  до  Нового  года
оставалась почти неделя. Но так уж повелось, что праздновать начинали  с
католического Рождества, чтобы потом гулять аж до Старого  Нового  года.
Город сверкал огнями, на улицах было полно народу,  хотя  было  холодно.
Очень холодно.
   Сашу  везли  культурно  отдыхать:  в  консерваторию.  Они  ехали   по
веселящейся что было сил Тверской.
   Порядком подмерзший Дед Мороз  отплясывал  негритянский  танец  возле
наряженной елки. Впрочем, он и был негром, этот заиндевевший "дед".
   - Иси наступаюшьим Новьим Годом! Тики-тики-тики-ту, я из пушки в небо
уйду! - что было сил вопил черный Мороз, выдавая  замысловатые  коленца.
Его  тяжелая  шуба  ходила  ходуном.  Окружавшая  его  пьяненькая  толпа
подростков радостно кричала, запивая  веселье  водкой  из  пластмассовых
стаканчиков.
   Из-за пробок приехали впритык. У консерватории было многолюдно и тоже
шумно, хотя водку, похоже, не пили.
   - Бабуле открой, - попросил Саша  Макса,  сам  помогая  выбраться  из
машины Оле.
   Макс, которому  Белов  наконец-то  начал  доверять,  последнее  время
совмещал должности его шофера и телохранителя.
   - Сколько по времени концерт идет? - нейтрально поинтересовался он  у
жены.
   - Два часа, потерпи, мой сладкий, - засмеялась радостно  возбужденная
Оля.
   - Ах ты, моя маленькая... - он поцеловал ее за ушком. Сладко  пахнуло
духами.
   - Мы опаздываем? - забеспокоилась Елизавета  Павловна.  Она  привыкла
приезжать на концерт за полчаса до начала, а не так вот, впопыхах.
   - Нет, нет, время еще есть, - успокоила  ее  Оля.  Их  места  были  в
директорской ложе. В первом, между прочим, ряду.
   Усадив дам, Саша было достал мобильник -  музыканты  еще  настраивали
свои инструменты. Оля мягко, но решительно  взяла  телефон  и  отключила
его.
   Наконец начали играть.
   - "Щелкунчик", - шепнула мужу Оля. Саша прикрыл глаза. Два часа - это
совсем не мало. Музыка приятно убаюкивала. Но Саша не спал. Не  имел  на
то права. Главное сегодня происходило не в этом зале, а в других местах.
***
 
   От "Белорусской" по Тверской катил Большой в своем почти новом  джипе
"чероки". Настроение у него, понятное  дело,  было  выше  крыши,  как  и
денег. Мало того, что пацаны помогли тачку у какого-то барыги по дешевке
купить, еще и новая работа намечалась на днях - перед самым Новым годом.
И это было как раз кстати.
   Возле магазина "Подарки" его машину  тормознула  роскошная  девица  в
шубке едва ли не на голое тело.
   Большой, само собой, остановился, приоткрыл дверь:
   - Ну, чего, принцесса, замерзаешь?
   - До Маяковки подбросишь? - кокетливо поинтересовалась та.
   - Садись, если не боишься.
   - Вы на что намекаете? - тоном, уже вовсе не оставляющим  сомнений  в
ее любвеобильных намерениях, проговорила девица.
   - Садись, холодно, - поторопил ее Большой.
   - Холодно, черт, -  согласилась  та,  присаживаясь  рядом  с  ним  на
переднее сиденье.
   Но тут еще какой-то тип постучал в стекло со стороны Большого.
   - Тебе чего? - раздраженно рявкнул Большой, опуская стекло и глядя на
парня в светлой куртке.
   И это было последнее, что в своей жизни он видел. Оказалось,  что  не
только  он  был  мастером  втыкать  заточки  в  жизненно  важные   места
человеческого  организма.  Его  сегодняшний  визави  оказался  не  хуже.
Заточка вонзилась в шею Большого ровно на три сантиметра ниже затылка...
***
 
   Маленький  решил   справить   с   друзьями-нигерийцами   католическое
Рождество в их общаге возле университета Патриса  Лумумбы.  Не  очень-то
роскошно, зато - экзотика, да и свежую дурь  хотелось  будущим  коллегам
продемонстрировать.
   Негры танцевали под звуки какой-то зажигательной  мелодии.  Маленький
сам готовил на всех отвар из чистейшего  героина.  Его  подружка  Ритка,
чуть приплясывая, рядом с каждой тарелкой  на  уже  сервированном  столе
раскладывала по одноразовому шприцу и по жгуту. Это они сами,  вместе  с
Маленьким, придумали. Этакий прикол джентльменский.
   Кто-то постучал в дверь комнаты. Чертыхнувшись  про  себя,  Маленький
вышел в  узкий  коридорчик  и  открыл  входную  дверь.  Некто  в  черном
капюшоне, скрывавшем лицо, сделал быстрый  шаг  к  нему.  Заточка  вошла
легко, пронзив сердце насквозь. Все было кончено мгновенно. И тихо. Рита
еще не закончила изысканную сервировку, а чернокожие друзья были слишком
увлечены своими танцами. Только Маленького уже ничто  в  этой  жизни  не
волновало...
 
*** 
 
   Бек и Лева только что выбрались  из  парной.  Тяжело  отдуваясь,  они
присели на мраморную скамью. Между раскаленным паром и прохладной  водой
бассейна надо было сделать хотя бы маленькую паузу.
   - Ну что, мартышек, что ли, свистнуть? - лениво предложил Лева.
   - Давай, на дорожку, - согласился Бек. - А потом - за стол.
   "Мартышки", две голые девицы, уже и сами промчались мимо и со  смехом
попрыгали в бассейн, подняв неимоверные брызги.
   - Эй, ты  кто?  -  Бек  с  изумлением  разглядывал  незваного  гостя,
появившегося в их заповедничке.
   - Доктор, - бросил, не оборачиваясь, незнакомый мужик в белом  халате
и марлевой повязке на лице. Откуда он взялся?
   - Я не понял...  -  начал  возмущенно  подниматься  со  своего  места
огромный Бек.
   "Доктор"  быстро  прошел  к  бассейну.  Он   сделал   девицам   столь
красноречивый жест, что те мгновенно скрылись под  водой.  В  руках  его
будто  из  воздуха  материализовалась  граната.  Аккуратно  вынув  чеку,
"доктор" катнул гранату по кафельному полу. А сам  выскочил  обратно  за
дверь, из-за которой мгновением раньше и появился.
   Взрыв не заставил себя  ждать.  Девиц,  к  счастью,  не  задело.  Они
выскочили из бассейна и с визгом промчались в предбанник. Там  в  гордом
одиночестве стоял богато сервированный стол. А Бек  опоздал,  безнадежно
опоздал на эту трапезу.
 
*** 
 
   Все когда-нибудь кончается. Даже "Щелкунчик". При последних  аккордах
Саша включил мобильник, который тотчас же залился соловьиной трелью.
   -  Браво!  -  взорвался  зал.  Оля  и  Елизавета  Павловна  вскочили,
аплодируя. - Браво!
   Саша выслушал звонившего и твердо сказал в трубку в унисон с залом:
   - Браво! - и, уже в зал, перекрывая хилые женские голоса,  крикнул  с
чувством, разделяя слово на слоги. - Бра-во!!!
 
XXXVII 
 
   "Я тебе тридцатый раз говорю! Наркота не сигареты!  Все  сыплются  на
сбыте, на мелкой рознице! На хрена мне это надо?! Я два  года  отлаживал
оптовую линию!.." - Голос Саши Белого был хорошо узнаваем.
   Володя  Каверин  в  который  раз  демонстрировал   свои   оперативные
способности. На сей раз - перед  капитаном  Коноваленко.  Уж  Лубянка-то
должна оценить каверинские таланты! В этом он не сомневался.
   Они сидели в каком-то гараже в служебном "вольво" Коноваленко.
   - Это еще цветочки, - гордо добавил Каверин. -  У  меня  еще  столько
материалов на этого фрукта!
   -  Вопрос:  откуда?  -  с  едва  заметной  ухмылкой   поинтересовался
Коноваленко.
   - Нас давно свела судьба, -  многозначительно  отозвался  Каверин.  И
добавил с понятной грустью:
   - Дошло до того, что меня из управления уволили...
   - То есть вы решили помочь органам по личным мотивам? - не без язвы в
голосе поинтересовался лубянский капитан.
   - Из чувства гражданской ответственности, - вроде бы  как  на  полном
серьезе ответил Каверин, доставая свое "Мальборо". Все ту же,  никак  не
кончающуюся пачку. - Курите.
   - Спасибо, - громче, чем требовалось, ответил Коиоваленко...
 
*** 
 
   Крестились все вместе, в один  день,  в  церкви  Воскресения,  что  в
Сокольниках.
   Держа на руках сына, Саша со  счастливой  улыбкой  вышел  из  церкви.
Рядом с ним, держа его под руку, спускалась по ступеням паперти Оля.
   - Ты у нас полноценный теперь человек, - глядя в глаза  сына,  сказал
Саша.
   Впрочем, слова эти он говорил пока больше для себя и для Оли, которая
так хотела, чтобы все это произошло. Сыну он потом, позже объяснит.
   - С крещением, Ванечка! - Сашина мама и Катя протиснулись, наконец, к
ним поближе.
   Увидев Макса, настраивающего фот