почти полстакана. Коньяк он выпил одним махом, сунул в рот дольку лимона  и,
дожевывая на ходу, вышел из зала.
     На  улице, у  дверей Дома кино, толпились те,  кто не был  приглашен на
банкет. Увидев продюсера,  к  нему  снова потянулись поклонники с цветами  и
комплиментами. Не обращая на них никакого внимания, Кордон прямиком двинулся
к своей "БМВ", около которой его поджидал молодой человек с лилией.
     К машине продюсер подошел  с  новой  охапкой  цветов --  их ему  успели
насовать по дороге. Он  небрежно бросил их  на  капот и  взял  из рук  юноши
лилию.
     --  Андрей  Андреич,  чудная  картина,  очень  живая,  страстная...  --
взволнованно залепетал парень. -- Поздравляю вас с очередным успехом...
     Кордон усмехнулся и сразу перешел к делу:
     -- Чистые натуралы -- фашисты, а ты как считаешь? -- спросил он.
     Молодой человек замялся:
     -- Ну почему?.. По-моему, и среди них есть очень приятные люди...
     -- А!..  -- Кордон презрительно  взмахнул  рукой.  -- Кунц...  кунтс...
кунсткамера.
     Он распахнул  дверь машины и кивнул  парню вовнутрь. В голове продюсера
приятно шумело от выпитого коньяка и от предчувствия веселой ночи. Он  сел в
машину, вставил  ключ  в  замок  зажигания и  повернулся  к  сидящему  рядом
пареньку.
     -- Как хоть тебя зовут, подарок судьбы?
     -- Роберт, -- слегка кокетничая, ответил юноша.
     Кордон не сдержал нервного, возбужденного смешка.
     -- Ну  что  ж, Бобби,  поедем в  "Шанс"! Как в том анекдоте, знаешь? "К
цыганам!" -- "Ага, в метро".
     Ехать  пришлось  недолго.  Попетляв по  улочкам центра  столицы,  "БМВ"
остановилась  в  безлюдном  переулке.  Кордон  выключил  зажигание  и,  чуть
приглушив сладкоголосое пение Марка Алмонда, повернулся к парню.
     -- Ну что, Робертино,  пойдем, зажжем огня? Может, ты еще и споешь мне?
Ты вообще-то бывал здесь? -- продюсер легонько похлопал соседа по коленке.
     --  Нет, что вы! Здесь очень дорого.  Только вот  я забыл кое-что... --
юноша смущенно опустил глаза и принялся озабоченно шарить по карманам.
     "Нет, он просто прелесть!.." -- с неожиданным умилением подумал Кордон.
     --  Да у меня есть все... -- он наклонился к пареньку и коснулся губами
его розовой щечки.
     --  Да нет, я не про это, -- Роберт,  казалось,  смутился еще  больше и
вытащил из  кармана что-то похожее на спутанную леску. -- Я вам привет забыл
передать. От Саши Белого.
     Мгновенно изменившись в лице, Кордон схватился за ручку  дверцы, рванул
ее, но  было  уже  поздно.  Удавка  захлестнула  его  горло,  он  мучительно
захрипел, засучил ногами. Изо всех сил он пытался разжать ставшими стальными
руки парня -- бесполезно! С каждой  секундой  он слабел, сознание затягивала
мутная, грязная пелена...
     В его угасающем мозгу, как испуганный чижик в тесной клетке, беспомощно
трепыхалась, постепенно затихая, одна-единственная мысль -- "Суки!.."
     Спустя минуту-другую его муки закончились, Кордон был мертв.
     Дверь  "БМВ" открылась,  тот, кто представился  своей жертве  Робертом,
вышел из машины и, внимательно оглядевшись, неторопливо скрылся  в ближайшей
подворотне.

IV

     Ольге опять  приснился  странный  и  тягостный  сон.  Будто идет она по
лесной  тропинке  от  своей дачи  к станции,  а следом  за  ней,  то и  дело
выглядывая  из-за  деревьев,  крадется Саша. Ей беззаботно и  весело,  игра,
затеянная   полузнакомым   дачным   соседом,   доставляет  ей   неизъяснимое
удовольствие.  И  вдруг  сзади  раздается громкий звук, похожий  на хлопанье
крыльев  взлетевших разом десятков птиц. Ольга мгновенно оборачивается --  и
никого! Нет  ни  птиц,  ни Саши, ни даже леса.  Она  стоит  одна-одинешенька
посреди совершенно пустого и ровного, как стол, пространства...
     Ольга  проснулась  и  повернулась  на  бок. Подушка  рядом  снова  была
несмятой -- значит,  Саша опять ночевал в кабинете.  В последнее  время  это
стало  почти нормой.  Муж рано  уезжал  и поздно возвращался,  а вернувшись,
подолгу засиживался в кабинете, зачастую там же и ночуя.
     Вообще ситуация в их семье сложилась более чем странная. Они жили вроде
бы вместе и  в то  же время -- врозь. Разговаривали редко, да и то -- только
по  делу.  Ольга  надеялась,  что  что-то  изменится после  разрыва  мужа  с
артисткой,   но  все   осталось   по-прежнему   --  непонятно,   тягостно  и
беспросветно.
     Вероятно, причина такого охлаждения крылась в истории со спасением Вити
Пчелкина,  в той жуткой сцене, что разыгралась между Олей и Сашей в кабинете
главврача больницы  год назад. Хотя, если вспомнить, то  с артисткой-то Саша
закрутил гораздо раньше. Странным было и то, что Ольга практически смирилась
с  таким  положением  вещей.  Никакой  вины  за собой она  не чувствовала, а
объяснить поведение мужа не могла,  как ни старалась. Просто в их отношениях
что-то кончилось, оборвалось, исчезло, и Ольга приняла это как данность. Она
словно впала в спячку, не в силах решиться на какие-то радикальные действия.
     Ольга встала и, на  ходу запахивая халат, направилась на кухню. У двери
кабинета окликнула негромко:
     -- Саша...
     Тишина. Она  приоткрыла дверь  -- в  кабинете  было  пусто,  а рядом  с
диваном  лежала аккуратная  стопочка  постельного  белья. Ольга  вздохнула и
пошла дальше.
     -- Тома,  Ваня,  все  вставайте! Будем завтракать!.. --  громко позвала
она. -- Тома, Ваня!..
     Ольга коротко  постучала в дверь  спальни Тамары и свернула к  детской.
Вдруг навстречу ей выскочил Ваня.
     -- Р-р-р-р!.. -- зарычал он.
     --  Ах ты  мой  тигр, ты  уже  встал?! --  Оля засмеялась и  подхватила
сынишку на руки.
     -- Мам, испугалась?.. -- спросил он.
     -- Ну  конечно, испугалась, -- пряча улыбку, подтвердила Ольга. -- Даже
поджилки затряслись...
     Они вошли в кухню. Ваня тут же вскарабкался на свой высокий стульчик, а
Ольга подошла к холодильнику.
     -- Кашку будешь, Вань? -- спросила она. -- Какую? Манную, гречневую?..
     Достав из холодильника  пакет  с молоком, Оля  поставила  его на  стол,
повернулась за кастрюлькой, снова взяла молоко и замерла как вкопанная...
     Под пакетом лежала свежая газета. В глаза бросился крупный заголовок --
"Убийство в день премьеры". А ниже -- фотография Кордона и снимок его машины
с трупом.
     Оля непроизвольно ахнула, едва  не выронив при этом  из рук кастрюльку.
Она  схватила  газету  и  отошла  в  сторону,  торопливо  глотая строчку  за
строчкой.
     Из коридора послышался голос Тамары:
     -- Оля, ты где? Доброе утро!..
     Она  вошла в кухню и сразу обратила внимание на мрачную,  взволнованную
хозяйку с газетой в руке.
     --  Что   случилось?   --  встревожилась  Тамара.  Ольга  не  отвечала,
поглощенная  чтением. Тома перевела растерянный взгляд на Ваню и  вскрикнула
-- в руках у мальчика был самый настоящий пистолет!
     В  тот же миг Тамара  опрометью  кинулась к  нему  и выхватила  из  рук
ребенка оружие.
     -- Оля! Ты что?! -- воскликнула она.
     Ольга с нескрываемым раздражением взяла пистолет и сердито объяснила:
     -- А это игрушки у нас такие,  Тома! -- она нажала на курок,  и  точная
копия  "Кольта" выбросила  тоненькую  струйку воды.  -- Видишь?! Вот  так мы
играем... Фонтаны строим и играем!  -- Ольга сделала несколько нервных шагов
в сторону и вдруг резко обернулась. -- Как вызвать такси, ты не знаешь?..
     Тамара никак не могла взять в толк -- что же здесь происходит?
     -- Что?.. -- растерянно переспросила она.
     --  Пойдем!  --  решительно  кивнула подруге  Ольга.  --  Поможешь  нам
собраться.
     И она вышла из кухни, в сердцах швырнув газету на стол.

V

     Такая  же точно  газета лежала и  на  столе в  кабинете  Белова в офисе
Фонда. Сам  хозяин кабинета, откинувшись в кресле, внимательно и неторопливо
читал статью о загадочной гибели Кордона.
     Главная версия, которую предлагал  автор статьи  --  убийство продюсера
случайным гомосексуальным  партнером. Уже нашлись  свидетели,  утверждавшие,
что Кордон уехал от Дома кино  с неким молодым человеком, которого, впрочем,
толком  никто  не  разглядел.  В  общем,  все  вышло  именно  так,   как   и
планировалось.
     Закончив  со  статьей,  Белый поднял  глаза на  сидящего напротив  него
Пчелу.
     -- Привет от меня передали? -- деловито осведомился он.
     -- Я не в курсе пока... -- пожал плечами Пчела.
     Он посмотрел на часы  и повернулся к развалившемуся  на кожаном  диване
Космосу.
     -- Кос, во сколько у нас встреча-то с этим перцем?
     -- В час...  -- лениво ответил тот,  пуская в потолок колечки табачного
дыма.
     -- Ну  вот,  сейчас  поедем  и все узнаем,  -- Пчела опять повернулся к
Белому.
     На лице друга он  не заметил и тени радости, и этот факт его удивлял  и
несколько настораживал.  Что  ему  не понравилось? Неужели Шмидт  и его люди
что-то сделали не так?.. На языке вертелся  вопрос, но Пчела счел  за лучшее
промолчать.
     Белов еще раз посмотрел на фотографии в газете и задумчиво покивал.
     --  Передай  Шмидту,  что  он молодчина, -- попросил он. -- Все  сделал
хорошо, чисто.
     -- Сань, а ты что это такой грустный? -- вдруг спросил со своего дивана
Космос.
     Он, оказывается, тоже заметил, что  известие о смерти врага  не слишком
обрадовало Белова.
     -- А?.. -- рассеянно переспросил Саша.
     -- Что грустный такой, спрашиваю.
     -- Разве? -- поднял брови Белов. -- Нет, я веселый...
     --  Ладно, поехали,  --  Пчела встал  со  стула  и  шлепнул по  коленке
Космоса.
     Тот нехотя,  с ворчанием поднялся,  и друзья вышли. Белов  проводил  их
взглядом до  двери и опять уткнулся в  снимок  мертвого Кордона на  газетном
листе.
     Запрокинутая  назад  голова,  остановившийся  взгляд,  след  удавки  на
горле... Все.  Кордона  больше нет. Дело, о котором  Белов думал едва  ли не
ежедневно в течение  целого года,  сделано. Так почему же, черт возьми,  нет
тогда  в  душе  ни  искорки радости?!..  Откуда эта мучительная, ноющая, как
больной зуб, тоска?.. И как, в конце концов, от нее избавиться?
     Белов обхватил руками голову, задумался. И вдруг вспомнил о своем тезке
-- Киншакове. Он звонил вчера  -- приглашал в гости, в свой новый загородный
дом.
     "Съездить, что ли?.." -- без особого энтузиазма подумал Белов.

VI

     Встреча со Шмидтом и его человечком, так ловко убравшим Кордона, должна
была  состояться в  тихом  переулке неподалеку от  Тверской.  Был  там  один
небольшой неприметный  ресторанчик, давно  облюбованный  Шмидтом  для такого
рода конфиденциальных встреч. Место было спокойное и обычно малолюдное.
     Но  когда  туда  приехали  Космос  с  Пчелой,  там  происходило  что-то
необычное. Улочка  была  перегорожена  милицейскими  машинами,  у  оцепления
толпились  зеваки,  а  чуть  поодаль,  около своего автобуса  стояли крепкие
ребята в камуфляже и масках с автоматами в руках.
     Пчела остановил машину метрах в двадцати от ресторана.
     --  Мама родная... --  озадаченно  протянул он.  --  А в  другом  месте
стрелку забить было нельзя?
     -- А я откуда знал?.. -- нахмурился Космос.
     Они напряженно всматривались вперед, пытаясь разглядеть  там Шмидта, но
его не было видно ни около ресторанчика, ни среди толпы у оцепления.
     -- Может, поехали отсюда, а? -- неуверенно предложил Космос.
     Но тут стеклянные двери ресторана распахнулись и на пороге, посверкивая
бритой головой, с сигаретой во рту появился Шмидт.
     Пчела  коротко стукнул по клаксону. Услышав  сигнал, Шмидт обернулся и,
увидев знакомый "мерин", совершенно спокойно поманил их рукой.
     --  Вот  долбень,  --  раздраженно буркнул  Пчела  и кивнул Космосу: --
Ладно, пошли.
     На подходе к оцеплению их попытался остановить какой-то дохлый прыщавый
сержантик. Он схватил Пчелу за рукав и пробормотал что-то невнятное.
     -- Ну-ка  руки!  -- раздражаясь  еще сильнее,  рявкнул на него  Пчела и
свернул к ресторану.
     -- Ты что,  обалдел?! -- накинулся он на беспечно  улыбающегося Шмидта.
-- Ты еще б на Петровке встречу назначил...
     --  Спокойно,  пацаны,  вы  что? -- Шмидт успокаивающим  жестом  поднял
ладони. -- Я ходил узнать, там просто кино снимают.
     Космос, ерничая, поморщился и осуждающе покачал головой.
     -- Слушай, кино -- это же сплошные кровь и насилие! Вот увидишь, сейчас
эти деятели что-нибудь взрывать начнут!..
     --  Ну  что, где твой  герой? --  кивнул  Пчела  Шмидту, оборвав пустую
болтовню Космоса.
     Шмидт показал головой вовнутрь ресторана:
     -- Там, ждет...
     -- Ну пошли.
     Они зашли в ресторан и направились к лестнице.
     -- Мне тут "Крузер" за долги подогнали, -- обратился Пчела к Шмидту. --
Он у меня на  даче стоит,  номера перебить надо,  "кенгурятник"  навесить...
Подослал бы кого из своих.
     -- Сделаем, -- кивнул Шмидт.
     -- Туфта эти  японцы! Вот в "Секонд хенд", говорят, нормальные самокаты
подогнали,  --  встрял  в  разговор Космос.  --  Прикиньте  -- сто  двадцать
лошадей, на радиоуправлении... В офисе сидишь, на кнопку нажал -- и она сама
за тобой заедет.
     Они поднялись  на второй  этаж. К ним  навстречу из-за  стола  поднялся
крепкий  молодой  человек.  Узнать  в  нем  вчерашнего убийцу  Кордона  было
чрезвычайно   трудно.   Он   был   коротко  пострижен,   слегка   небрит   и
сумрачно-серьезен. А главное, это был стопроцентный  мужчина  --  без всяких
вариантов.
     -- Рома, -- представился он.
     -- Витя.
     -- Космос, -- они поочереди пожали его твердую, сухую руку.
     Все четверо неторопливо расселись за столом.
     -- Молодца, Рома, -- с важным видом кивнул Космос. -- Один работал?
     -- Да.
     -- А этот... долго брыкался?
     -- Да не очень...  -- Роман отвечал коротко и сухо, он был явно rte  из
болтунов.
     -- А чем ты его?
     --  Ты с  какой  целью  интересуешься?  --  парню, похоже,  не  слишком
нравились эти расспросы, он предпочитал поскорее перейти к делу.
     Космос натянуто рассмеялся:
     -- Молодца, братуха!..
     К их столу подошла официантка, протянула Пчеле меню.
     -- Не надо, Танечка, -- отмахнулся он. -- Я и так все там знаю. Значит,
так. Пятьдесят  виски... нет,  пятьдесят,  пожалуй, не оросит...  Давай сто,
что-нибудь поесть...
     --  И что-нибудь попить! -- закончил  за него фразу Космос и  с улыбкой
протянул девушке цветок из вазы на столе.
     Официантка кивнула и исчезла.
     -- Привет передал ему? -- деловито спросил Пчела у Романа.
     --  Да, -- ответил тот и так же деловито сообщил: -- Короче, необходимо
две штуки сверху.
     Космос фыркнул со смешком, Пчела тоже коротко хохотнул:
     -- А жирно не будет?
     Не  проронив ни слова,  Роман  выразительно  переглянулся  со  Шмидтом.
Сконфуженно хмыкнув, Шмидт наклонился к Пчеле и Космосу.
     -- Ребят, да ничего смешного тут  нет, -- смущаясь, вполголоса объяснил
он. --  Вы только это... никому не говорите,  ладно? Короче,  этот бобик его
поцеловал...
     Откинувшись на спинку, Космос разразился  издевательским хохотом. Пчела
тоже засмеялся, оглядываясь на зал.
     --  Куда?..  --  давясь от  смеха,  спросил Космос. -- Ты радуйся,  что
только поцеловал, а мог бы и... -- он сделал краноречивый похабный жест.
     Грянул новый взрыв смеха.
     --  Да  ладно, -- Пчела махнул  на надувшегося Романа.  -- Зато человек
удовольствие получил!
     Парень, похоже,  обиделся всерьез.  Он снова переглянулся со Шмидтом --
мрачно и недоуменно.
     Пчела оборвал смех и после паузы неохотно сказал:
     -- Хорошо, Шмидт, завтра передашь ему полторы штуки.
     Роман сразу же поднялся.
     -- Все, Шмидт, я поехал, -- он протянул ему руку.
     -- Удачи, -- кивнул Шмидт.
     -- Давай, Рома, береги себя, -- Пчела тоже попрощался с ним за руку.
     И   только  Космос  не  подал   ему   руки,   продолжая   издевательски
посмеиваться. Роман зыркнул на него сердито и ушел.
     --  Кос, ты себя  нормально вести можешь, а?! -- с раздражением спросил
Пчела, как только Роман скрылся на лестнице.
     --  Коксу хочешь?  -- ответил  Космос, доставая из  кармана табакерку с
зельем.
     --  Бар-р-ран!  --  буркнул  себе  под  нос Пчела.  Впрочем,  уже через
полчаса, после распитой бутылочки "Белой  лошади", все обиды и недоразумения
забылись.
     Отобедав,  троица  вышла  из  ресторанчика на улицу.  Они  щурились  на
солнечный свет и беспечно улыбались.
     -- Смотри-ка, все еще снимают, -- кивнул Пчела на оцепление.
     Космос посмотрел в сторону съемочной  площадки, но  за спинами зевак  и
милиционеров почти ничего не было видно.
     -- Что это они так долго? Про  что хоть там снимают-то? -- спросил он у
Шмидта.
     -- Про нас что-то -- что же еще!
     -- Да ты что?! -- удивился Космос.
     --  Ну не про  нас конкретно, вообще про  братву, --  пояснил Шмидт. --
Сериал, "Бригада" называется.
     -- Брось, -- не поверил Пчела.
     -- Ну я тебе говорю, -- ухмыльнулся Шмидт. -- Не веришь, иди спроси.
     Пчела, не раздумывая,  направился к площадке, и в  ту же секунду оттуда
раздались дикие вопли и канонада выстрелов. Заглушая и то и другое, загремел
усиленный мегафоном яростный крик:
     -- Всем лежать!!! Мордой в асфальт, кому сказал!
     Пчела остановился и, смущенно улыбнувшись, взмахнул рукой.
     -- Ну их на фиг. Поехали лучше.
     Он повернулся к друзьям, и вдруг лицо его испуганно вытянулось -- к ним
на всех парах летела  та самая группа бойцов в камуфляже и масках, что давно
уже стояла в сторонке у своего автобуса.
     -- Твою мать... -- прошептал Пчела, поднимая Руки.
     В мгновение ока все трое оказались на асфальте. Их брали всерьез -- без
всяких церемоний, с  матом, с ударами прикладов, с заламыванием рук. Никто и
не думал сопротивляться,  и  уже через  пару  минут всех троих  запихнули  в
автобус.  С металлическим лязгом  захлопнулась  дверь,  и,  выбросив  облако
сизого дыма, старенький "ПАЗик" неторопливо покатил по переулку.

VII

     Два  Александра --  Белов и Киншаков -- прогуливались по  дорожке среди
зимнего прозрачного леса. Впереди них неспешно трусили три огромных мастифа.
     --  Прикинь, Сань,  решил  тут  как-то машину освежить,  -- рассказывал
Белов.  --  Ну попросил  художника  быков мне  нарисовать,  так  он,  дурак,
перестарался -- целую корриду нафигачил...
     -- Выходит, ты теперь на быках ездишь? -- усмехнулся Киншаков.
     -- Так я ж и сам бык, Сань...
     Помолчали  немного.  Под  ногами  поскрипывал  снежок  --  и  это   был
единственный  звук, нарушавший  абсолютную тишину  безмолвного  февральского
леса.
     -- Как там Валера? -- спросил Киншаков.
     -- Да плохо пока,  --  нахмурился Белов. -- Я подогнал кого надо -- все
равно плохо...
     -- А Тамара?
     -- Переживает... Мы успокаиваем,  как  можем, но... Все  равно  --  без
толку.
     -- Да-а-а... -- задумчиво протянул Киншаков. Белов закурил, выпустил  в
воздух тугую струю дыма.
     -- Сань, а негативы эти тебе зачем?
     --  Смонтируем  ролик  или  фильм сделаем,  --  объяснил  свою  задумку
Киншаков. -- О Валере Филатове,  человеке и каскадере. Вообще  можно из всех
фильмов взять, где  он снимался.  За  десять  лет много материала скопилось.
Хороший материал.
     Идея Белову понравилась. Он кивнул и с ходу предложил:
     --  Я  тогда песню  закажу. Пока сделаем, глядишь,  он оклемается.  Ему
приятно будет, -- он опустил голову и глубоко затянулся.
     Киншаков бросил на него короткий взгляд и покачал головой.
     -- Тебя вроде как вина грызет...
     --  Грызет,  -- согласился  Белов.  --  Это,  в  общем-то,  из-за  меня
случилось. Жалко Валерку.
     Белый никому и никогда не говорил об этом, но он  давно был уверен, что
его вина  -- не только и не столько в  истории с Анной. Корни этой вины были
гораздо глубже. Дело в том,  считал  Белов, что Фил никогда не связался бы с
криминалом, если бы  туда не влез он сам. Валерка с детства доверял Саше как
себе,