сколько слоев бельевой веревки.
   - А это кто? - бросил Фил.
   - Мент, он там на стреме сидел. Мы его вместе с тачкой взяли - на ней
только и ушли, - торопливо объяснил Пчела.  -  Саню  выгружайте.  Только
аккуратней... Аккуратней, говорю, - у него бочина навылет прострелен!
   Фил склонился к тихо постанывающему Белову:
   - Братуха, ты чего?..
   - Что случилось-то? - спросил Космос.
   - Налетели в масках, с автоматами, шмалять начали - еле ушли! - Пчела
осторожно приподнимал Сашу за плечи.
   - Давай его сюда! На меня!.. Полегоньку...  -  Фил  подсел  пониже  и
подхватил Сашу на руки.
   - Братья, вы-то что? Сваливайте отсюда... - прошипел сквозь стиснутые
зубы Белов.
   - Тихо-тихо, Саня, - успокаивал его Фил.  -  Потерпи...  Ничего,  бог
терпел и нам велел!.. Эй, аптечку там  захватите!  -  крикнул  он  назад
через плечо и бережно понес друга к "Линкольну".
   Пока Фил переносил и укладывал Сашу в  их  машину,  Пчела,  покусывая
ногти, задумчиво смотрел на  затаившегося  как  мышка  милиционера.  Его
тяжелый взгляд  не  предвещал  тому  ничего  хорошего.  К  поигрывающему
пистолетом другу подошел Космос с аптечкой из "Жигулей".
   - А с этим что делать, Кос? - озабоченно спросил его Пчела.
   - Я сейчас... - тот хмуро взглянул на мента и пошел к "Линкольну".
   Милиционер неотрывно смотрел в их сторону с все нарастающей тревогой.
А тем временем Фил уложил Сашу в машину  и  начал  расстегивать  на  нем
рубашку.
   - А теперь потерпи, братишка, надо посмотреть, - он осторожно раскрыл
рану. - Е-мое!.. Мать твою!... Как же тебя угораздило-то, братуха?!..
   - А, пуля дура... - тяжело, с придыханием, постанывал Белов.  -  И  я
дурак...
   - Сань, сейчас будет больно, терпи... - Фил зубами разорвал  пакет  с
бинтом и стал сноровисто обматывать им рану.  -  Ничего,  терпи,  терпи,
братишка... - приговаривал он.
   Космос вернулся от  "Линкольна"  с  ножом  и  направился  прямиком  к
милиционеру. Следом подошел Пчела с пистолетом. Он открыл дверь машины и
рывком выдернул из нее полуживого от страха участкового.
   - Ребята, вы п-понимаете, что за сотрудника вам конец?!  -  испуганно
таращился на них лейтенант.
   - Понимаем, понимаем,  не  волнуйся,  -  абсолютно  спокойно  ответил
Космос.
   Он отодвинул в сторону ствол пистолета, который сунул под  нос  менту
Пчела, медленно поднял нож и разрезал на несчастном парне веревку.
   - Слушай меня внимательно, брат. Мы с тобой ровесники. Я  мамой  тебе
клянусь,  что  этого  пацана...  -  Космос  показал  ножом   в   сторону
"Линкольна", - этого пацана и всех нас подставили. Ты знаешь меня,  отца
моего... Не надо тебе в это ввязываться. Если ты нас сдашь,  нам  терять
нечего,  мы  тебя  на  куски  порежем,  понимаешь?  А  если  не   сдашь,
послезавтра получишь пять штук. Ты понял  меня?  -  пять,  -  растопырил
пятерню перед лицом лейтенанта Космос. - Посмотри на меня, лейтенант.  Я
тебя не обману... Так что решай.
   До встречи.
   Он сложил нож и спрятал его в карман. Следом за ним и  Пчела  вытащил
из пистолета обойму и молча положил "Макара" на крышу "Жигуленка".
   Космос хлопнул лейтенанта по плечу  и,  подтолкнув  Пчелу,  торопливо
пошел с ним к "Линкольну". Лимузин  взревел,  развернулся  и  умчался  в
сторону Москвы.

XL

   В гостиной квартиры Холмогоровых, несмотря на  глубокую  ночь,  горел
свет.
   Юрий Ростиславович с телефоном в руках нервно расхаживал по  комнате.
Раз за разом он набирал номера людей, которые, по его мнению,  могли  бы
помочь Саше Белову. Между  разговорами  он  пил  кофе,  курил  сигары  и
задумчиво перелистывал страницы своих записных книжек.
   Татьяна Николаевна, окаменев от переживаний,  сидела  все  в  том  же
кресле и с неослабевающей надеждой следила за каждым его звонком.
   -  Да,  понятно...  А  у  вас  Мельбурне   сейчас   что?   Полдень?..
Ладно-ладно, Петр Мефодьевич, не сердись, -  мрачно  говорил  членкор  в
трубку. - Дай тебе  Бог  не  знать  таких  проблем  в  жизни.  Ну,  будь
здоров...
   Отрицательно покачав головой Сашиной маме в ответ на ее немой вопрос,
он шумно вздохнул и вновь начал листать старую записную книжку.
   - Ну ты же генерал, ты же можешь помочь! Что, я так часто обращаюсь к
тебе с  такими  просьбами?!  -  раздраженно  упрекал  своего  очередного
собеседника Юрий Ростиславович, - Спасибо тебе, дружище, огромное...
   И снова - кофе, снова - сигара, снова - потрепанные страницы записных
книжек... И опять мерные шаги по  гостиной,  и  змеящийся  за  аппаратом
черный шнур...
   - Хорошо, ты не можешь - я это понял. А кто тогда может?  Кто?..  Ах,
господь бог?!. Ну-ну, низкий поклон тебе за помощь, Сергей Сергеич...
   Ночь таяла, как шоколадка на солнцепеке. Край неба посерел, наступало
безрадостное утро.
   Членкор шмякнул трубку на телефон и, шумно выдохнув,  достал  носовой
платок. Он неторопливо вытер губы,  промокнул  взмокший  лоб  и  так  же
неспешно спрятал платок в карман. Сашина мать с замиранием сердца ждала,
что он скажет на этот раз.
   Тремя стремительными шагами Холмогоров пересек  гостиную  и,  откинув
крышку пианино, взял несколько громких бравурных аккордов.
   - Все, - повернулся он к Татьяне Николаевне. - Отмазал.
   - Как отмазали? - боясь поверить в удачу, дрожащим  голосом  спросила
Сашина мать.
   -  Э-э-э,  Татьяна  Николаевна,  где  мы  с  вами  живем?..  -   Юрий
Ростиславович налил себе хорошую  дозу  коньяку  и,  крякнув,  лихо  его
опрокинул. - Все сразу,  конечно,  не  образуется,  но  люди  помогут  и
постепенно, плавно спустят это дело на тормозах. Вы  пока  своего  Сашку
куда-нибудь к родне спрячьте, подальше от Москвы. А  через  полгода-год,
когда все утихнет, сможет вернуться.
   Он сдержанно улыбнулся - с тайной гордостью и сознанием  выполненного
долга  мужчины  и  отца.  На  глазах  у  измученной  Татьяны  Николаевны
выступили слезы.
   - О, Господи... Как мне вас благодарить, Юрий Ростиславович?
   - Никак, - накрыв ее руку своей, покачал головой  членкор.  -  Вы  же
понимаете - я тоже боюсь потерять своего сына.  Так  что  давайте  будем
считать, что наши интересы совпадают. А ваш  Сашка,  я  думаю,  все-таки
возьмется за ум.

XLI

   Что делать с раненым Сашей не знал  никто.  Понятно,  что  надо  было
искать врача, но знакомых медиков не было ни у кого, а соваться в первую
попавшуюся больницу с пулевым ранением -  означало  сдать  друга  своими
собственными руками.
   Отъехав подальше от  злополучных  дач,  они  остановились  и  сделали
Белову качественную  перевязку,  обмотав  его  бок  всеми  бинтами,  что
нашлись в аптечках. Только после этого "Линкольн" направился в Москву.
   Друзья бесцельно колесили по предрассветной столице, тщетно  стараясь
придумать выход из создавшегося положения.  Саше  хуже  не  становилось,
даже наоборот - то ли от новой, более тугой перевязки, то ли оттого, что
успел свыкнуться с болью, - он почувствовал себя бодрее.
   Белов, конечно, видел, что его друзья не знают, как с ним  поступить.
Он и сам не знал этого. Но зато он знал другое - нельзя,  ни  при  каких
обстоятельствах нельзя поддаваться унынию и опускать руки. И, как  часто
случалось  в  их  компании  в  затруднительных  ситуациях,  решил  взять
инициативу на себя.
   - Кос, давай на смотровую, - сказал он водителю.
   - Да ладно, что там делать, Сань?.. - озабоченно буркнул Космос.
   - На смотровую, Кос, - негромко, но твердо повторил Белов.
   Космос переглянулся с Пчелой - тот едва  заметно  кивнул.  "Линкольн"
повернул к Университету.
   Когда машина остановилась на смотровой площадке, уже начало  светать.
Друзья вышли из машины. Последним, при помощи Фила,  осторожно  выбрался
Саша.
   В утренней  дымке  перед  ними  раскинулась  величественная  панорама
Москвы.
   - Саня, давай сюда, к парапету... И руку сильней прижимай, чтоб кровь
не сочилась... - Фил, пристроив Белова, повернулся  к  Космосу.  -  Кос,
делай что хочешь, но надо искать больничку.
   - Какая больничка, ты что? Концы везде паленые... - с  мрачным  видом
жевал губы Космос. - Надо как-то разруливать... Блин,  я  не  знаю,  что
делать...
   - Ты же у нас все всегда знаешь!
   - Да пошел ты!
   - Сваливать надо, сваливать... - пробормотал Пчела. - Куда-нибудь  за
уральский хребет!
   - Тогда погнали к твоим  "старшакам"!  -  теряя  терпение,  предложил
Космосу Фил.
   - Ты вообще соображаешь, что  несешь?!  -  вытаращил  на  него  глаза
Космос. - Это же прямая подстава!..  Да  нас  за  такие  пенки  на  перо
посадить могут!
   - Братья, по-любому... - вдруг тихо и взволнованно заговорил Белов. -
Спасибо вам... Я... я вас никогда не  забуду...  Клянусь,  что  никогда,
никого из вас я не оставлю в беде. Клянусь всем, что у меня осталось...
   - Братуха, перестань!
   - Ты что, Сань, помирать собрался?
   - Хорош ты, правда... - успокаивая его, наперебой загалдели друзья.
   Но Белов словно не слышал их. Пристально заглядывая в глаза  каждому,
он продолжил - еще торжественней, еще громче, и еще тверже.
   - Клянусь, что никогда не пожалею о том,  в  чем  сейчас  клянусь!  И
никогда не откажусь от своих слов... Клянусь!
   Он протянул вперед ладонь, и ее тут же накрыла широкая ладонь Фила.
   - Клянусь!.. - глухо вымолвил он.
   - Клянусь!.. - легла сверху ладонь Пчелы.
   - Клянусь!.. - тяжело опустилась ладонь Космоса.
   - Клянусь!.. - еще  раз  повторил  Белов  и  положил  поверх  четырех
скрещенных рук  свою  вторую  руку  -  густо  перепачканную  собственной
кровью.
   Над  огромным  городом  поднималось  солнце.  Начинался  новый  день,
сулящий и новые радости, и новые проблемы, и новые  беды.  Друзьям  пора
было уезжать, но они медлили, не в силах разорвать узел своих сцепленных
ладоней.
   На запястье окровавленной Сашиной руки неслышно тикали часы. И  никто
из этой четверки еще не знал, что эти  часы  только  что  начали  отсчет
нового этапа в судьбе всех и каждого - времени БРИГАДЫ.

ЭПИЛОГ

   Поначалу все шло именно так, как и  предполагал  Юрий  Ростиславович.
Сашино дело сразу прикрыть не удалось, его спускали на тормозах. Сначала
следователю Сиротину мягко,  но  доходчиво  объяснили  в  неком  высоком
кабинете, что рвение по этому делу - излишне, что, в сущности,  Мухин  -
обычный бандит, и кто бы ни  был  его  убийца,  он,  объективно  говоря,
оказал всему советскому обществу небольшую услугу, избавив его от  такой
мрази, как убитый.
   Сиротин оказался человеком понятливым. Он полностью  переключился  на
другие дела, а на все вопросы Каверина только бессильно разводил руками.
Тот попытался подключить свои связи, чтобы как-то надавить  на  Сиротина
или  добиться  передачи  дела  другому  следователю.  Он  даже  напрямую
заявлял, что имеет оперативную информацию о месте, где скрывается Белов.
На что ему тоже мягко и тоже доходчиво было сказано, что преступность  в
стране поднимает голову, и органы правопорядка не  могут,  забросив  все
остальные дела, заниматься лишь  убийством  его  беспутного  двоюродного
братца.
   Каверин тоже был сообразительным  человеком  и  сразу  прекратил  все
попытки ускорить следствие. Ему  стало  ясно  -  где-то  наверху  Белова
решили отмазать, и он, старший лейтенант  милиции,  просто  не  в  силах
воспрепятствовать этому.
   И он смирился. Смирился с тем, что проиграл этот бой. Но только  один
этот бой, а не всю войну. Когда-нибудь - Каверин был уверен в этом -  их
с Беловым пути снова  пересекутся,  и  тогда-то  он  прижмет  ему  хвост
по-настоящему!
   А Саша... Саша зализывал раны...  Тогда,  ранним  октябрьским  утром,
Космос все-таки рискнул и отвез друга прямиком к своим старшакам. Тем  о
Белове было известно немногое, но главное - то, что этот парень  загасил
Муху, - они знали. Так ли все это было на самом деле или нет  -  никого,
по большому счету, не интересовало.
   Важно было другое - на той стороне, в лагере люберецких, многие  были
убеждены, что Муха  получил  пулю  именно  от  Белова.  Поэтому  принять
беглеца сейчас, когда его физиономия светилась на  каждом  столбе,  дать
ему кров и защиту - означало не только пойти  на  возможный  конфликт  с
властями, но и бросить открытый вызов сильному и опасному конкуренту.
   Как ни странно, именно это соображение и решило дело в пользу Белова.
С люберецкими давно существовали трения, локальные стычки из-за  спорных
точек и территорий случались едва ли не каждый  месяц.  Конкуренты  вели
себя беспардонно, пренебрегая не только прежними договоренностями, но  и
принятыми в их среде  понятиями.  Необходимость  поставить  наглецов  на
место была совершенно очевидна, и, что называется, давно назрела. Кстати
подвернувшийся Белов мог послужить  прекрасным  поводом  для  крупной  и
решительной  разборки.  Причем  в  этом  случае  зачинщиками   конфликта
становились бы люберецкие - а это означало,  что  "общественное  мнение"
наверняка было бы против них.
   Вот почему Белов был не просто принят, но принят как свой, по первому
разряду.
   Его незамедлительно доставили в надежное место - крохотную деревеньку
в часе езды от города - и привезли к нему врача.  Приставили  к  Саше  и
постоянную сиделку - немногословную  женщину  лет  пятидесяти  -  и  еще
одного парня по имени Куцый для связи, мелких поручений и так, на всякий
случай.
   Ранение  Белова  оказалось  неопасным.  Доктор,  осматривавший   его,
сказал, что ничего  серьезного  пуля,  к  счастью,  не  задела,  и  даже
пошутил,  назвав  его  рану  "дырочкой   в   правом   боку".   Обработав
простреленный бок, врач оставил  лекарства,  подробно  проинструктировал
сиделку и укатил.
   Уход  за  Сашей  был  хороший  (сиделка  оказалась   профессиональной
медсестрой), кормили его как на убой, и он стал быстро поправляться. Уже
через пару недель он почувствовал себя вполне здоровым, но, несмотря  на
это, покинуть свое убежище он пока не мог. Вынужденное затворничество  и
безделье тяготило Белова, его активная натура жаждала дела, но  заняться
ему было совершенно нечем. Ему не с кем было даже толком поговорить - за
целый месяц он не видел никого, кроме сиделки и Куцего. Впрочем,  и  его
опекуны излишней разговорчивостью не страдали.
   Да, первое время Белова прятали всерьез. Даже Космос и Пчела не знали
о том, где скрывается их друг. Время для решающих сражений с люберецкими
еще не подоспело.  Надо  было  подготовиться,  скопить  силы,  подыскать
союзников, поэтому раньше срока гусей дразнить не стали.
   А в начале декабря к Саше приехал с визитом один из тех, кого  Космос
называл старшаками.
   Это был благообразного вида высокий мужчина лет сорока-сорока пяти, с
обширной лысиной и в массивных очках-консервах. Его внешность разительно
не соответствовала тем занятиям, которым он посвятил жизнь.  Скорее,  по
мнению Саши, так должен был бы выглядеть какой-нибудь доцент в институте
или, скажем, врач, или адвокат...
   - Ну-с, Александр Белов, давай знакомиться! - протянул  он  ему  свою
узкую и мягкую ладонь. - Валентин Сергеевич...
   - Саша...
   Тот, кто назвался Валентином  Сергеевичем,  внимательно  рассматривал
несколько смущенного Белова. К  встрече  с  ним  он  готовился  всерьез,
постарался разузнать о нем как можно больше, и теперь как бы сверял свои
первые впечатления с тем, что довелось услышать.
   Да, думал он, пожалуй, все, что говорили - правда.  Несомненно  умен,
целеустремлен, решителен. По натуре - прирожденный лидер. А главное -  в
нем чувствуется сильный характер, личность. В нем есть  стержень.  Такие
как он обычно становятся настоящими друзьями. Или настоящими врагами.
   Перед гостем стояла непростая задача - он должен был залезть к  этому
парню в мозги, в душу и  всего  за  один  вечер  вложить  туда  то,  что
заставило бы Белова стать его, Валентина Сергеевича, человеком. Саша был
ему нужен - по крайней мере, до предстоящей битвы с люберецкими.  Белову
предстояло стать явной, видимой причиной этой битвы, и  его  присутствие
там было просто необходимо!
   Первым делом надо было выбрать правильный тон. От этого,  в  конечном
счете, зависело - выгорит ли его дело, удастся ли ему  заполучить  этого
человечка. Ошибиться тут было нельзя, нужно было попасть в яблочко. Чуть
поколебавшись, гость широко улыбнулся:
   - А выглядишь ты молодцом! Мне передавали, что ты поправляешься,  что
называется, не по дням, а по часам, но, честно говоря, не очень-то в это
верилось. А теперь вот сам вижу - правда, не обманывали меня...
   Белов промолчал,  настороженно  поглядывая  на  радушно  улыбавшегося
мужчину. Он давно уже ждал этого разговора. Реально смотря на вещи, Саша
понимал, что ничего не делается в этом мире даром,  и  за  то,  что  его
выходили и укрыли от милиции, ему придется заплатить.  И,  конечно,  его
чрезвычайно интересовало - какова будет эта плата.
   - Да, спасибо, я уже совсем здоров, - вежливо ответил он. -  Скажите,
а когда меня отпустят?
   - "Отпустят"? - удивленно поднял брови гость. - Тебя здесь  никто  не
удерживает. Если ты захочешь, ты можешь уйти хоть сейчас. Хотя, я бы  на
твоем месте этого не делал - ты ведь по-прежнему в  розыске,  Саша-Белов
опустил голову. Мужчина был прав - куда  ему  идти?  Вот  если  бы  сюда
приехал Космос...
   - Что голову повесил,  герой?  -  усмехнулся  гость.  -  Что,  скучно
одному?
   - Скучно, - кивнул Саша. - А где Космос, Пчела?  Почему  ни  разу  не
приехали?..
   - Потому что я  запретил,  -  просто  ответил  Валентин  Сергеевич  и
нахмурился. - Видишь ли, Саша, то,  что  тебя  ищут  менты  -  это,  как
говорится, полбеды. Гораздо хуже, что тебя ищут друзья  Мухи.  Эти  люди
куда опасней...
   - Но я его не убивал!
   - Охотно тебе верю. Но они-то считают иначе! И если там  узнают,  что
ты у нас, плохо будет не только тебе, но и всем нам. Знаешь,  люберецкие
шутить не любят... - мужчина снял  очки  и  утомленно  провел  рукою  по
глазам. - Мы очень многим рисковали, Саша, приняв тебя...
   Белов понял - его собеседник подбирается к  главному.  Сейчас  пойдет
речь о плате за все, что здесь для Него сделали.
   - Я понял, - буркнул он.  -  Я...  я  заплачу  за  все...  Не  сразу,
конечно... Вы только скажите, сколько я должен.
   - "Должен"?.. - снова поднял брови мужчина и холодно произнес:
   - Нет, ты не понял. Я не укрываю беглых и раненых друзей  моих  людей
за деньги. Это не мой бизнес.
   Отчеканив это, Валентин Сергеевич замолчал и  отвернулся.  Саша  тоже
молчал - он понял, что сморозил глупость.
   - Извините... - наконец выдавил он.
   - Дорогой мой, - неожиданно мягко сказал мужчина, - я  вижу,  что  ты
многого недопонимаешь. Ты думаешь - раз мы не в ладах с законом,  то  мы
злодеи и подлецы? Но ведь и ты, Саша, тоже с ним не  в  ладах!  Выходит,
что и ты - подлец?.. - он недоуменно пожал плечами  и  вздохнул.  -  Вот
что, Саша, я вижу нам надо, что называется, поговорить по душам... Зина!
- позвал он сиделку. - Организуй-ка нам чайку...
   И потекла долгая, неторопливая  беседа.  Впрочем,  беседой  это  было
назвать трудно, поскольку говорил в основном  один  Валентин  Сергеевич.
Скорее  это  можно  было  бы  назвать  лекцией  по  теории  и   практике
организованной преступности. Причем  лектор  знал  свой  предмет  просто
великолепно! При этом он  был  доброжелателен,  эрудирован  и  чертовски
убедителен.
   Начал он, как водится, с истории предмета.
   - ...Ты вспомни, к примеру, знаменитые гангстерские синдикаты  времен
Великой депрессии в США. Почему стало возможным  такой  их  расцвет?  Да
потому, что слаба была официальная власть, повсюду царили уныние и хаос!
Людям просто необходим порядок, и если его  не  в  состоянии  обеспечить
правительство, он достигается другими средствами. Понимаешь? Природа  не
терпит пустоты, поэтому слабость власти в  стране  компенсируется  теми,
кто силен. Они диктуют обществу свои - простые и понятные  всем  правила
игры. А теперь подумай - не то же ли самое  и  у  нас  сейчас?  Разве  в
состоянии наряд из двух  ленивых