ым
их встретил на входе, - недавно из МГУ выгнали...
   Киншаков взгянул на часы и крикнул "шкафу":
   - Сергей, начинай разминку.
   Тот  что-то  прокричал  то  ли  по-японски,  то  ли  по-китайски,   и
спортсмены моментально выстроились в ровную шеренгу.
   "Вот это - нормальная организация", - с завистью подумал Саша.
   - А ты сам не хочешь попробовать? - подначил Сашу Александр.
   -  Да  надо  как-нибудь  выбрать  время.  А  вот  мои  братья   хотят
позаниматься, попросили реального тренера найти.
   - Чего он гонит, какие братья?  -  с  деланным  удивлением  Александр
подмигнул Филу.
   - Какие, какие? У меня семья большая - Саша мотнул головой куда-то  в
пространство.
   - Саш,  у  нас  что,  сроки  увеличили  за  хранение  огнестрелки?  -
усмехнулся Александр.
   - Да нет,  -  застенчиво  улыбнулся  Белов,  -  чисто  для  духовного
развития.
   - Мутишь ты что-то, Санька, - вроде бы с иронией, но уже  и  серьезно
сказал Киншаков. - И Валерку путаешь. Заблудитесь...  Кстати,  от  пули,
никакая физкультура не спасет. И еще, знаешь, у  кого  из  живых  тварей
больше всех правил, ограничений?  -  Александр  стал  совсем  серьезным.
Перестал улыбаться и Саша. - У хищников. У  них  зубы  слишком  большие,
поэтому природа дала им много законов,  чтобы  они  не  перегрызли  друг
друга.
   - Это вы к чему? - напрягся Саша.
   - А к тому, что все, кто здесь тренируется, должны  жить  по  закону.
Это тебе любой мастер скажет, не только я. Если б ты ко  мне  пришел  за
помощью, я б для тебя сделал все. А тренировать твоих быков... Не  хочу.
Извини. Насчет же духовной пищи - пусть твои товарищи в шахматы  играют.
Ну давайте, ребята, до встречи. - Аудиенция у Учителя была закончена.
   Но еще на несколько минут Саша с Филом задержались. Уж больно красиво
Александр  Иванович   провел   несколько   мгновенных   спарринг-встреч.
Последним он уложил на лопатки шкафообразного владельца черного пояса.
   - Кинг-Конг мертв, - констатировал Саша. - Фил, надо оружие закупать.
   - Причем автоматическое, - на полном серьезе ответил Фил.
 
XVI 
 
   Ну ладно, солистки из нее не получилось. Но с высшим  консерваторским
образованием просто сидеть дома было тоже  глупее  глупого.  Муж  уходил
рано утром и появлялся поздно вечером. Приготовление ужина  занимало  не
более полутора часов. Остальное же время приходилось убивать, а к  этому
Оля не привыкла, приученная с самого детства к ежедневным занятиям.
   "Ни дня без скрипки", - так говорили еще  ее  родители.  Но  вот  уже
несколько месяцев она не притрагивалась к инструменту,  вспоминая  слова
своего профессора: "Музыка -  это  дело  жестокое,  кровавое"...  Но  не
только вынужденное безделье мучило ее.  Между  нею  и  Сашей  как  будто
пробежала черная кошка. Он не хотел ее слышать, его дела,  его  "пацаны"
все-таки оказывались для него важнее. Что бы он ей ни говорил.
   Иногда у Оли просто опускались руки. Однажды  в  молодежной  передаче
показали небольшой сюжет про джазовый коллектив "Стиль-модерн",  которым
руководил ее однокурсник Виталий Майский.  Мало  того,  Виталик  в  свое
время звал ее в этот самый "Стиль-модерн". Правда, главным мотивом этого
приглашения, как это ей тогда показалось, были не столько ее музыкальные
способности, сколько интерес Виталика к ее  женским  прелестям.  Короче,
ухлестывал за нею Виталик со страшной силою. И с нулевым эффектом.
   Телефон Виталика она обнаружила, разбирая старые ноты.  И,  почти  не
колеблясь, позвонила.
   Они  встретились  у  памятника  героям  Плевны.  Виталик  совсем   не
изменился, был все такой же жизнерадостный, самоуверенный и  лохматый  -
да, в общем-то, и времени не так много прошло,  хотя  событий  в  Олиной
жизни случилось столько, что другому на несколько лет  хватило  бы.  Она
была уже не той беззаботной студенткой, что всего полгода назад.
   В кафе, за столиком, уже заказав салаты и  вино,  Виталик  достал  из
пакета пластинку.  На  обложке  диска  "Стиль-модерн"  среди  фотографий
музыкантов Оля обнаружила несколько однокурсников и самого Виталика.  Он
ослепительно улыбался. А вот гриву свою так и не расчесал.
   - Ого! - подобающе восторженно протянула Оля.
   - Здесь могла быть и  твоя  фотка,  -  подслащивая  пилюлю,  объяснил
Виталик - Я ж тебе, если помнишь, еще на пятом курсе  предлагал  с  нами
играть, но ты тогда свою личную жизнь строила.
   -  Помня  об  этом,  я  и  решила  с  тобой  связаться,   -   излишне
холодно-официально сказала Оля, но улыбнулась совсем не официально.
   - А как же муж, - объелся груш? Не запретит? - подколол Виталик.
   - Ты за себя боишься? - Она уже откровенно кокетничала, чувствуя, что
нравится ему по-прежнему.
   - Я даже не знаю, у нас состав уже сложился... - тем не  менее  пожал
плечами Виталик. Надо же было ему тоже пококетничать.
   - Знаешь, - разоткровенничалась Оля, - после распределения  я  совсем
потерялась. Валентин Георгиевич сказал: "Вы,  Оленька,  талантливы,  как
молоток, так что идите преподавайте". Но это - ведь не  правда.  Я  могу
играть.
   - Ну, Оленька, конечно, можешь. Я, допустим,  всегда  к  тебе  хорошо
относился и считаю талантливой скрипачкой. - Глаза Виталика говорили еще
и о том, что он считает ее очень и очень привлекательной. - Другое дело,
надо работать. Ведь и мне, знаешь с неба ничего не падало.
   - Так что, берешь? - исподлобья посмотрела на однокурсника Оля.
   Не отвечая, он протянул ей руку:
   - Пойдем потанцуем.
   Они медленно закружились под неторопливую мелодию местного оркестра.
   - Нам ведь иногда и в кабаках лабать приходится  -  деньги  нужны,  -
кивая на музыкантов, сказал Виталик.
   - Подумаешь, мне-то что. - Оля была готова на  что  угодно,  лишь  бы
играть, лишь бы не сидеть сутками дома...
 
*** 
 
   Подъезд наконец-то привели в божеский вид. Давно надо было.  А  то  и
вправду - выходишь из лифта, будто попал на поле  боя.  Саша,  переложив
букет пушистых хризантем в левую руку, провел  ладонью  по  стене  -  от
выбоин не осталась и следа. Молодцы, хорошо сделали. И перила  заменили.
Умеют ведь, когда деньги хорошие платишь.
   Он отряхнул руку, чуть измазанную побелкой, и открыл дверь  квартиры.
В коридоре было темно.
   - Оля! Оля! - гулко разнеслось по  коридору.  Не  дождавшись  ответа,
Саша громко запел любимое из "Наутилуса":
   - Гуд бай Америка, о! Где я не был никогда...
   Тишина его раздражала:
   - Оль, ты где? - крикнул он еще раз.
   Как всякий мужчина, который много  времени  проводит  на  работе,  он
страшно не любил возвращаться в пустой дом. Уж как-нибудь жена могла  бы
все свои дела сделать днем! Включив свет  на  кухне,  Саша  окончательно
понял, что Оли нет дома. И давно - в раковине  громоздилась  целая  гора
еще утренней посуды.
   Петь расхотелось. Бросив букет в  мойку,  Саша  набрал  номер  Олиной
бабушки:
   - Але, Елизавет Пална, здравствуйте, разбудил? Извините,  а  Ольга  у
вас? Нет... Странно...
   Услышав   звук   открывающейся   двери,   Саша   поспешил   успокоить
заволновавшуюся бабушку:
   - Вот она, пришла. Спокойной ночи. Оля была весела. Даже слишком.
   - Ваша мать пришла, грампластинок принесла, - игриво  начала  она  от
самого порога. - Здравствуй, милый. - И Оля потянулась поцеловать мужа.
   От нее пахло духами и вином. Саша резко и демонстративно отстранился.
   - О-о, какие мы сердитые. Ну и ладно.
   Осторожно обойдя мужа, Оля прошла в комнату. Не глядя  на  него,  она
достала  из  конверта  подаренную   Виталиком   пластинку   и   включила
проигрыватель. Из  динамика  раздались  первые  звуки.  Несколько,  надо
сказать, необычные.
   - А что ты кипятишься-то? - с некоторым вызовом продолжила Оля. - Я с
однокурсником встретилась...
   - С кем? - усмехнулся Саша, разглядывая конверт от пластинки.
   - Посидели в кафе, - посчитав ненужным отвечать  на  дурацкий  вопрос
мужа, объясняла Оля. - Он талантливый. Вот свою новую пластинку подарил.
   - Чего-о-о? - Саша продолжал делать вид, что он тупой. Еще тупее.
   У него была такая отвратительная манера, когда что-то было не по  его
хотению. Оля притворилась, что не обращает  внимания  на  этот  деланный
тупизм. Чересчур внимательно она слушала музыку.
   - И музыку хорошую пишет. Симфо-джаз.
   - Какой джаз?
   - Симфо, - объяснила Оля, которой все это уже начинало надоедать.
   - Он на бензопиле играет? - Саша все никак не мог остановиться.
   - Ну и зануда ты, Белов!
   Саша ничего не ответил, внимательно изучая обложку пластинки. Но  Оля
уже завелась.
   - Нет. Ну почему ты такой, а? Ты хочешь оставаться самим собой.  Ради
бога, кто тебе мешает?.. Но я тоже имею на это право!
   Неопределенно  хмыкнув,  Саша  все-таки  отложил  конверт  и  изволил
обратить внимание на жену:
   - А кто тебе мешает?  -  с  искренним  интересом  спросил  он,  делая
ударение на слове "тебе".
   - Кто? - взвилась Оля. - Мы живем в разных измерениях! Я все понимаю,
это твой мир, тебе это нравится, риск,  все  дела...  -  Она  беспомощно
всплеснула руками. - А рожать я в бронежилете буду?  Ты  можешь  понять,
что я-то женского пола?..
   - Ну, давай переедем, в конце концов, тоже проблема, -  примирительно
попытался перевести разговор Саша.
   Но Оля, похоже, решила сегодня высказать все, что накопилось.
   - Да не в этом дело. Ты за полгода хоть раз спросил,  что  у  меня  с
распределением, почему я играть бросила? Хоть раз?
   - Ну, я спрашивал, по-моему...
   - Это по-твоему, а по-моему, не спрашивал. Потому что тебе по фигу...
   Саша поморщился:
   -  Оль,  что  мы  как  в  кино  разговариваем?  Можем  мы   по-людски
поговорить?
   - А о чем? О чем с тобой говорить? - Оля в упор смотрела на  мужа  и,
похоже, не ждала ответа на свои вопросы. Но и остановиться уже не могла.
- О чем? О сабельках? О Брюсе Ли? Может, о бультерьерах, ну о чем еще?
   - Ну зачем? - рассудительно возразил  Саша.  В  голосе  его  сквозила
ярость.  -  Давай   о   музыке,   о   твоем   заслуженном   дедушке,   о
пидорах-однокурсниках. Ну давай, расскажи, поделись болью!.. - Последние
слова он выкрикнул уже ей в спину.
   Выключив проигрыватель, она молча прижала к  себе  пластинку.  Обойдя
Сашу как мебель, загородившую путь, она вышла из комнаты.
   На часах был почти час ночи. Удивительно вовремя зазвонил телефон.
   - Але! - Саша поднял  трубку.  И  продолжил  отвратительным  гнусавым
голосом. - Кого? Олю? А кто ее спрашивает?
   Похоже, собеседник не  рискнул  представиться.  Бросив  трубку,  Саша
схватил свою коллекционную саблю с рубином на  эфесе  и  со  всего  маху
рубанул по стулу, превратив его в два. Сабля была заточена идеально...
 
XVII 
 
   Стрелку с таджиками забили в районе  Южного  речного  вокзала.  Здесь
было предостаточно пустынных мест. Слева шоссе ограничивалось  бетонными
заборами  промзон,  справа,  за  узким  перелеском,   широко   разлилась
Москва-река - корпуса жилых  домов  виднелись  только  на  том,  далеком
берегу.
   Урбанистический  бетонный  пейзаж  удачно  дополняли   мощные   линии
электропередач.  Провода   тревожно   гудели,   как   струны   какого-то
нечеловеческого музыкального инструмента.
   Бригада  прибыла  на  место  первой.  "Мерс",  "вольво"  и  бээмвэшка
остановились так, что шоссе впереди было  видно  как  на  ладони.  Саша,
Космос и Пчела вышли из машин первыми и остановились, внимательно  глядя
на ленту дороги, туда, где оно поворачивало и уходило круто вверх.
   - К реке! Ставьте машины ближе к реке! - распоряжался Фил.
   Водители ловко выполнили его приказание.
   - К воде прижмем, - деловито объяснил Фил Белому.
   - Война - фигня, главное - маневры, - бодро улыбнулся в  ответ  Саша,
будто все, чем занимался сейчас Фил, его касалось меньше всех.
   - Да ты что, Фил вообще стратег, каких мало, - вмешался Космос.
   - Ну что, может, посадим пару человек в кустах? - предложил Фил.
   - Давай, - кивнул Белый.
   Пчела и Космос курили вместе с  бойцами.  На  шоссе  впередсмотрящими
остались лишь Белый с Филом. Фил  почувствовал,  что  он  должен  именно
сейчас сказать то, что давно собирался. Не ровен час...  Хотя  думать  о
худшем не хотелось.
   Похоже, о чем-то подобном размышлял и Белый. Хотя всем своим видом он
демонстрировал полное самообладание. Но немножко переигрывал. Внутреннее
напряжение проявлялось именно в этом слишком явном спокойствии, чуть  ли
не равнодушии. Впрочем, Фил не был слишком хорошим психологом. Хотя даже
он заметил, как подрагивают Сашины ресницы.
   - Брат, ты меня прости... - начал Фил. Саша скосил на него глаза, при
этом не упуская из вида шоссе.
   - Прости за ту гранату, в подъезде...
   - Да ладно, все в порядке, - примирительно отозвался Саша.
   С  пригорка,  из-за  перелеска  вывернули  три  машины.  Конечно  же,
"мерсы".
   - Едут! - раздался напряженный голос одного из бойцов.
   - Приготовили стволы! - распорядился Фил. Бойцы  мгновенно  разобрали
укороченные "калаши" из багажника. В углу  остался  лежать  явно  лишний
здесь предмет из параллельной, мирной жизни - футбольный мяч  с  черными
шашечками.
   Как  и  рассчитывал  Фил,  таджики  остановились  очень  удобно.  Для
Бригады, конечно. Они встали на повороте шоссе -  так,  что  от  них  до
невидимой им воды было всего-то метров двадцать - тридцать.
   Таджикские бойцы с оружием в руках заняли, что  называется,  оборону.
Из головного "мерса" вышли трое. Один  -  пожилой,  со  стриженой  седой
бородой. Второй - с круглым лицом, всклокоченными воздушными волосами  и
тоненькой ниточкой усов над верхней губой.  Третий  был  гладко  выбрит,
зато глянцевые черные волосы  падали  на  плечи.  Глаза  его  прикрывали
щегольские темные очки овальной формы. Длинное  летнее  пальто  доходило
почти до пят, из-под обшлагов  виднелись  белоснежные  манжеты  рубашки,
поблескивали массивные золотые запонки.
   Длинноволосый  собрал  волосы   в   хвостик,   стянул   резинкой.   И
неторопливо,  в  гордом  одиночестве  двинулся  по   шоссе   в   сторону
противника.
   - Пчел, тебе страшно? - хихикнул, подначивая, Космос.
   - Очень, - в тон ему ответил Пчела.
   -  А  уж  мне  как  страшно...  -  Космос  скорчил  гримасу,  как  на
африканской маске из коллекции отца.
   - Сначала я хочу увидеть того, - с сильным восточным акцентом крикнул
длинноволосый, - с кем я говорил по телефону. Если ты мужчина, иди сюда!
   - Что? - дернулся Пчела. - А ну, урюк, иди сюда!
   Он уже сделал шаг вперед, но Белый довольно резко  остановил  его.  И
сам направился к таджику.
   Космос оглянулся на бойцов, а Фил скомандовал тихо и четко:
   - У кого стволы, приготовились.
   Двое неумолимо сближались. Прямо  как  в  американском  боевике,  где
действуют неуязвимые для пуль супермены  с  железными  нервами.  От  них
исходило такое напряжение, такая энергия, что все вокруг  замерло.  Даже
электричество, казалось, перестало гудеть в проводах.
   Их войска тоже застыли в ожидании. Но были готовы в любое мгновение в
пух и прах разнести противника. Если что-нибудь, не дай бог...
   И тут  в  глазах  Белова  появились  несвойственные  ему  смущение  и
изумление. Замедлил шаги и таджик, снимая на ходу свои темные очки.
   - Твою мать! Белый! - заорал он  дурным  голосом,  но  без  малейшего
намека на недавний акцент.
   - Рядовой Джурабов! - в ответ  ему  заорал  счастливый  Саша.  -  Два
наряда вне очереди! Упал - отжался!
   - А-а-а! Белый!
   - А-а-а! Фара!
   Они завопили так, как  когда-то  в  Ленинской  комнате,  перед  самым
дембелем. И бросились в объятья друг к другу.
   Вооруженные до зубов бойцы двух противоборствующих фронтов застыли  в
бесконечном недоумении.
   -  Все  нормально!  Это  мой  корешок  армейский,  -  крикнул   Саша,
обернувшись к своим.
   Нечто подобное, похоже, крикнул и Фара на своем гортанном таджикском.
   - Отбой! Свои! - передал по команде приказ свыше Фил.
   - А я бы их все равно постриг, - с искренним  сожалением  пробормотал
Пчела.
   Космос довольно  похоже  изобразил  истово  молящегося  мусульманина,
сложив ручки на груди и мелко-мелко  бесконечно  кивая  головой  в  такт
молитве.
   Бой не состоялся. Провода могли спокойно гудеть себе дальше.
   Оружие вновь побросали в багажник, а оттуда  хохочущий  Саша  вытащил
неожиданно пригодившийся  футбольный  мяч.  Надо  же  было  им  с  Фарой
выпустить распирающую их энергию. Так они и шли по шоссе,  перекидываясь
мячиком и воспоминаниями.  А  позади  них  параллельными  курсами  ехали
классные автомобили. Шесть штук. С поразительной скоростью -  километров
пять-шесть в час.
   - Фарик, ты помнишь, как мы второе отделение сделали?
   - Да... У  них  вратарь,  Махмудов,  был.  Шикарный  вратарь.  Сейчас
чебуреки продает на базаре, ко мне не пошел...
   От воспоминаний перешли к делу, по инерции все еще пиная  друг  другу
мячик.
   - С деньгами решим, скажи своим - через неделю проплатим.
   - Угу, - согласно хмыкнул Фара и,  улыбаясь,  ткнул  Сашу  кулаком  в
плечо. - Ну, Белый, я до сих пор поверить не могу. Важный стал!
   - А  ты  просто  эмир  бухарский,  -  отдал  ему  пас  Белов.  -  Чем
занимаешься, кроме алюминия?
   -  По-разному,  на  Востоке  всего  много...  Я  вообще-то  к  Артуру
предложение вез от моих друзей.
   - Давай обсудим, чего там, - предложил Саша.
   - У нас в горах есть плантации - мак, - объяснил Фара. - Мы  хотим  в
Москву возить.
   - Идея хорошая. А как возить? Курьерами? - прикинул Саша.
   - Курьеров ловят, везут мало. Хочется больше. - Фара поцокал языком.
   - Надо думать. Пасуй!
   - Опа! - И Фара ловко набросил мяч  прямо  под  правую  ногу  старого
друга. Тому оставалось только добить  мяч  в  ворота,  которых,  правда,
поблизости не наблюдалось.
   На бригадирском "мерседесе" Саша с Фарой подкатили к парадному,  ярко
освещенному входу ресторана "Узбекистан". Их команды  отстали.  Если  уж
Саша садился за руль,  то  выжимал  из  машины  все,  на  что  она  была
способна.
   - Мне бээмвэшка вообще больше по кайфу, - признался он сидящему рядом
Фаре.
   - Да брось ты, - отмахнулся тот, - "мерседес" - супермашина!
   - Ну, где там мои опричники? - оглянулся Саша.
   - А где мои? - оглянулся и Фара. - Будешь? Фара достал из внутреннего
кармана пальто миниатюрную серебряную шкатулку.
   - Да нет, - отказался Саша, смеясь.
   Фара щелкнул безделушкой, крышка открылась. Зачерпнув длинным  ногтем
порошок, Фара привычным жестом "зарядил" нос, а остатки порошка с пальца
размазал по зубам.
   -  Кровный  брат  из  Афгана  подарил.  -  Он  защелкнул  шкатулку  и
перебросил ее Саше в ладони. - Попробуй открой.
   Белый покрутил коробочку и неожиданно легко вскрыл ее.
   - Ну, гений, - восхитился Фара. - Осторожнее, не рассыпь.
   - Гроб какой-то, - вновь захлопнув волшебную шкатулку и приблизив  ее
к глазам, подивился Саша.
   - Не надо нам никаких гробов, - отбирая зелье, неловко пошутил Фара.
   - Слушай, алюминий же в чушках у вас? - вдруг спросил Саша.
   - Ну да. А что?
   - Да я придумал вроде. - Саша хитро улыбнулся.
   - Что придумал? - насторожился Фара.
   - Да ничего, - решил помучить его Саша.
   - Давай, Белый, колись.
   - Ну что, еще не сообразил? - Сашины глаза откровенно смеялись.
   - Нет, - честно признался Фара.
   - Эх, - вздохнул Саша. - Ну ладно... Значит, берем чушку. Делаем  там
полость. Забиваем наркоту. Ни одна собака, ни один рентген не найдет.  -
Он счастливыми глазами смотрел на Фару. Тот ошарашенно  молчал.  -  Пять
чушек на сто - двести тонн. И ни одна собака...
   - Значит, я тупой, - задохнулся Фара от восторга, - а ты... ты...  Ты
- гений! Ты - Аристотель! Ты - Ницше!
   - В "Жигулях" ездить надо! - подначил его Саша.
   - Потому что я - чурка, - не слушая Сашу, уже выходил из машины Фара.
Он ладонями обхватил голову, будто в припадке жуткого горя.
   - В хорошем смысле, парень, - откомментировал его "чурку" Саша.
   Тут подкатили остальные.
   - Где вы ездите? - беззлобно прикрикнул на них