нова начинал махать молотком.
     Упорства Каверину  было  не занимать, и спустя полчаса стена,  наконец,
сдалась.  После очередного  удара шлямбур  провалился в полость -- дыра была
готова.  Еще несколько  минут  ушло на  то, чтобы вбить  дюбель и  закрутить
шуруп.
     Пошатываясь от усталости,  Каверин повесил  картину, медленно  слез  со
стремянки, отдышался. Он отошел в глубь комнаты, переходя с места на место и
под разными ракурсами любуясь  картиной.  Володя  был горд  -- уже не только
портретом, но и своей победой над стеной.
     Из прихожей донесся звук открываемой двери.
     -- Володя, ты дома?! -- громко спросила жена. Каверин промолчал.
     Постукивая каблуками, Света  вошла в гостиную и увидела своего донельзя
довольного мужа напротив огромной картины.
     -- Ну как тебе, а? -- с плохо скрываемой гордостью  спросил Каверин. --
Друзья подарили...
     Света  прислонилась  к  дверному косяку, недоуменно разглядывая нелепую
мазню. Ее муж терпеливо ждал  взрыва восторга, но Света совсем не торопилась
восхищаться. Она достала сигарету и, закурив, устало покачала головой:
     -- Володя, ты ненормальный...
     Каверин окаменел. Медленно наливаясь краской,  он потянулся к лежавшему
на  стремянке молотку. К счастью, Света заметила это его движение. Ей  стало
страшно, она напряглась и растерянно пробормотала:
     -- Что с тобой, Володя?..
     Каверин схватил молоток и, развернувшись к жене, яростно проревел:
     -- Убью, с-с-сука!!!
     Вскрикнув, Света шмыгнула  прочь, и в ту  же секунду в дверной косяк, в
то самое место, где она только что стояла, врезалась тяжелая сталь.

XXIII

     В  своем   избирательном   штабе  Белов   принимал  двоих  специалистов
предвыборных  технологий,  которым  предстояло  заняться  его  избирательной
кампанией. Их где-то раздобыл Пчела. Он  позвонил и стал уверять  Сашу,  что
эти  двое -- лучшие. Белов и сам  думал о том, чтобы привлечь в свою команду
спецов такого рода,  поэтому он попросил друга привезти их к  нему как можно
скорее.
     Пчела влетел в его кабинет спустя  полчаса. Он жутко торопился, поэтому
сразу вывалил на Белова как можно больше информации:
     --  Короче,  Сань,  эти  двое  --  круче  всех!  --  тараторил  он.  --
Профессора, блин! Да что там профессора -- волшебники! Их, кстати, Гудвинами
зовут!  Сколько они народу  по всяким выборам протащили! И в Думу и в эти...
мульти... ципалитеты... Тьфу, блин, язык сломаешь! Ну ты понял, да? В общем,
люди толковые, сам увидишь -- они там, в приемной у Людки...
     -- Пчелкин, погоди, ты что как на пожаре-то? -- улыбнулся Белов.
     -- Да меня люди в банке ждут, а я тут с твоими имидж... -- Пчела  снова
запнулся, но все-таки договорил почти по складам: -- Имидж-мей-керами!
     -- А почему -- Гудвины? Они что, братья?
     -- Сань, да хрен их знает! Слышь, я побегу, а?!.. -- взмолился Пчела.
     Ладно, беги! -- махнул на него Белов. -- Скажи там этим Гудвинам, пусть
заходят.
     Пчела  выскочил из  кабинета,  а в  двери  появились  двое  мужчин  лет
тридцати.  Они  были  удивительно  похожи  друг  на  друга.  Оба  невысокие,
кучерявые,  пухлые, круглолицые, в  маленьких  круглых  очечках -- их вполне
можно  было принять  за братьев. Единственное, что их  отличало  -- это цвет
волос. Один был черным, как смоль, второй -- бледно-рыжим.
     -- Гуревич, -- представился один.
     -- Двинкер, -- кивнул другой.
     "Так  вот  почему  Гудвины..."  --  догадался  Саша.  Он  вышел  гостям
навстречу и пожал им руки.
     -- Белов Александр Николаевич, прошу...
     Саша вернулся на  свое место  за столом, Гудвины  сели рядком напротив.
Белов достал свой избирательный плакат и развернул его перед специалистами.
     -- Ну, что скажете?
     Этот плакат ему нравился, а девиз для него --  "я научу власть отвечать
за свои действия" -- он вообще придумал сам.
     Рыжеволосый Гудвин, прищурившись, осмотрел плакат и мелко закивал:
     --  Если  я  вас   правильно   понял,  вы   собираетесь  строить   свою
избирательную кампанию на образе человека волевого, мужественного -- словом,
лидера!  Посыл,  по  сути,  верный,  но  слишком,  как  бы  точнее  сказать,
агрессивный. Вы согласны со мной, Александр Николаевич?
     -- Трудно  сказать,  -- уклонился от ответа Белов. -- Для меня это дело
новое, поэтому я вас и пригласил.
     Второй имиджмейкер задумчиво подвинул плакат ближе к себе. Саша перевел
внимательный взгляд на него.
     --  С моей точки зрения, Александр Николаевич, --  начал Черный Гудвин,
-- нам следует дистанцироваться от образа человека,  который  живет  в  мире
больших денег и всего, что с ними связано. Электорат  обычно мало интересуют
деловые качества кандидата.
     --  Понимаете,  у нас в России электорат голосует  сердцем... --  робко
улыбнувшись, подхватил мысль партнера Рыжий Гудвин. -- Нам важно найти в вас
те качества, которые позволят избирателям увидеть в вас человека.
     -- Та-а-ак... -- удивленно  поднял брови Белов. -- Получается, человека
во мне еще поискать надо?
     Черный Гудвин бросил быстрый  осуждающий взгляд на допустившего  прокол
Рыжего.
     -- Боюсь, вы неправильно меня поняли... -- прижав к груди пухлые ручки,
замялся тот. -- Понимаете, я имел в виду, что ваш имидж...
     -- Да все в порядке, -- с  улыбкой перебил  его  Саша.  -- Ну  давайте,
предложите что-нибудь, где искать-то?
     -- Безусловно -- семья. Жена, дети... -- начал Рыжий Гудвин.
     -- Родители, друзья... -- подхватил Черный.
     -- Биография, служба в армии...
     -- Красивые человеческие поступки...
     -- Увлечения, жизненные интересы, хобби...
     -- Контакты в творческом сообществе...
     -- Помощь детям, сиротам и инвалидам...
     -- Забота о спортсменах...
     -- Стоп-стоп-стоп!..  --  Саша  засмеялся, поднял  руки  и  с  шутливым
отчаяньем помотал головой:
     --   Куда   ни   кинь,   везде   компромат!   Имиджмейкеры   озадаченно
переглянулись.
     -- Тогда давайте начнем с семьи, -- осторожно  предложил Рыжий  Гудвин.
-- Все-таки семья -- это важнее всего.
     -- Да, семья важнее всего... -- задумчиво согласился Белов.

XXIV

     С самого  утра Ваня крутился на  улице возле дома, ожидая приезда отца.
Стоило Беловскому "роллс-ройсу"  показаться  в  конце переулка, как  мальчик
выскочил в калитку и со всех ног бросился навстречу машине.
     -- Папа!.. Папа!.. -- радостно кричал он.
     -- Здорово, родной! -- Белов  подхватил сына и подбросил  вверх. --  Ты
почему такой легкий, злодей? Опять от каши отвиливал?
     На крики сына из дома, зябко поеживаясь, вышла Ольга.
     -- Беги в машину, сейчас поедем, --  Саша опустил мальчика на  землю  и
повернулся к жене: -- Здравствуй...
     -- Ну здравствуй, -- Ольга сдержанно  ему улыбнулась, кивнула вышедшему
из машины Максу. -- Привет, Макс!..
     Белов  замялся.  У  него  к  жене  был  серьезный  разговор.  "Гудвины"
настаивали на съемках  видеоролика -- гимна семейному благополучию кандидата
в депутаты --  с непременным участием любящей  супруги  и счастливого  сына.
Белову надо было  обсудить это  дело с Ольгой,  вот только как подобраться к
этой щекотливой теме -- он не знал. Он даже не знал, известно ли ей вообще о
его  участии в выборах.  Впрочем,  последний  вопрос  тут  же разрешился сам
собой.
     --  Ты  у нас  теперь... как это? -- публичная  персона? -- усмехнулась
Ольга.
     -- А то! -- чуть смутившись, хмыкнул Саша. -- Ты уже знаешь?
     -- Еще бы -- твои плакаты чуть не на каждой стене!..
     Белов  решил  --  момент самый подходящий.  Ольга  сама  завела  речь о
выборах, оставалось только вывести разговор  на  тему съемок.  Он уже открыл
было рот, чтобы заговорить об этом, но совершенно неожиданно брякнул:
     -- А ты хорошо выглядишь. Румянец...
     -- Воздух свежий, -- с улыбкой объяснила Ольга.
     "Ладно, потом... Вечером..." -- подумал Саша.
     --  Ну, мы поедем...  -- он  как-то  неловко кивнул жене и направился к
"роллс-ройсу". Уже открыв дверь машины,  он обернулся  к  Ольге. -- У меня к
тебе дело будет на сто миллионов.
     -- Да ну? Наличными? -- в шутку удивилась она.
     -- Безналом... -- буркнул Белов -- он злился на свою нерешительность.
     --   Интересно...  --  Оля  видела:  Саша  чего-то  недоговаривает,   и
безотчетно тянула время в надежде, что он все-таки заговорит  о  своем деле,
которое -- она была в этом почти уверена -- как-то связано с их семьей. -- А
куда вы сегодня?
     Саша пожал плечами.
     -- Не знаю, по дороге решим. В зоопарк, может быть... Пока.
     -- Пока...
     Белов хлопнул дверью, и "роллс-ройс" тронулся.
     Едва  машина  вырулила на  шоссе,  как  к  Саше,  сидящему на  переднем
сиденье, протянулась рука сына.
     -- Пап, смотри!  Мы  с мамой  первые увидели! --  Ваня  протягивал отцу
какой-то смятый клочок газетной бумаги.
     Белов развернул бумажку.  Оказалась, что это -- неровно  вырезанная  из
газеты его фотография. Он разгладил ее на коленке и вернул сыну.
     --  Мама сказала,  что тебя  и  по  телевизору показывать  будут!  -- с
гордостью заявил Ваня.
     -- Вот вернемся -- я ее попрошу, чтобы  и вас с ней показали, -- твердо
пообещал Белов.
     -- Да?! Круто!.. -- засиял  глазенками мальчик. -- Только, знаешь, она,
наверное,  не согласится.  Она  когда  увидела, что я  тебя  вырезал,  сразу
разревелась.
     Саша повернулся назад и ласково потрепал Ваню по кучерявой голове.
     -- Ты ее не обижай, она женщина, ее жалеть надо. Ладно?
     -- Ясный перец, -- важно кивнул тот. Белов усмехнулся и спросил:
     -- Ну, куда едем, командуй. В зоопарк?
     Ваня забавно поморщился и решительно замотал головой.
     -- Ванька, не тяни резину, куда?.. -- повторил Саша.
     Плутовато прищурившись, мальчик попросил:
     -- А ты пообещай сначала, что поедем!..
     Саша рассмеялся и кивнул:
     -- Нет базара!
     -- Стрелять! Из пестика! -- радостно выкрикнул сын.
     Несколько озадаченный таким выбором, Белов задумался. Ольге такая затея
не  понравится -- это уж как пить дать...  Но ведь и Ваньке он уже пообещал!
"Ладно, -- решил Саша, -- придется поиграть в конспираторов..."
     -- Поехали, Макс, -- кивнул он охраннику.
     -- Урррра!!! -- восторженно завопил сзади Ваня.
     В тире, оборудованном в подвале  одного из офисов  Бригады, Саша подвел
сына к ряду разномастных мишеней.  Здесь были и гангстеры, и  полицейские, и
жутковатого вида монстры, и дикие звери -- кабаны, волки, лоси...
     --  Ну что, родной, по какой мишени стрелять будешь? -- спросил  он. --
По дядькам?..
     -- Не-а! -- помотал головой Ваня. -- Они выполняют свою миссию.
     -- Тогда по зверюшкам?
     -- Не-а! Они бедные, у них сыновья есть.
     -- Ну правильно... -- Саша повесил  две  обычные круглые  мишени и взял
сына за руку. -- Пойдем, я тебе наушники надену.
     На  рубеже  стрельбы  он нахлобучил  сыну  на  голову  большие  красные
наушники.
     -- Вот так... Нормально? Ваня кивнул:
     -- Угу... Только в них звук как-то глуховат. А где пестик?
     -- Сейчас...
     -- Это сейчас уже закончилось, где, пап?
     Белов  достал из-за спины пистолет, передернул затвор и вложил оружие в
маленькие детские ручонки.
     Ваня, схватив пистолет обеими  руками,  направил его в сторону мишеней.
Рядом с ним, придерживая оружие, присел на корточки отец.
     --  Вообще-то пистолет двумя  руками держат,  только когда ждут  долго,
чтобы не уставать, -- объяснил Белов. -- А для меткости это плохо.
     -- А как же, я в кино видел... -- удивился Ваня.
     -- Ну, мало ли. Это же просто кино.
     Ваня  послушно  убрал  одну руку,  ствол пистолета  тут  же  беспомощно
задрожал и клюнул вниз.
     -- Да, --  вынужден был согласиться Саша,  --  держи  двумя, одной тебе
тяжеловато пока. Так, теперь указательным пальцем возьмись  за курок. Целься
правым  глазом, левый закрой. Думай о мишени,  дыши ровно... Потом задержишь
дыхание и медленно нажмешь на курок, понял? Ну, сынок, давай...
     Белов был  чуть сзади, он не видел, как Ваня со страху крепко  зажмурил
оба глаза  и  резко надавил на курок. Громыхнул  выстрел. Мальчик  сразу  же
широко распахнул глаза и восторженно посмотрел на отца.
     -- Классно!.. -- ошеломленно выдохнул он.
     -- Ну и куда ты попал? --  Саша нагнулся  к  окуляру  оптической трубы,
пытаясь отыскать  на  мишенях  след  от пули. --  Ты в левую  или  в  правую
стрелял? А, Вань?.. Куда целился-то?
     -- В мишень... -- растерянно протянул мальчик.
     -- Эх ты, мазила! -- улыбнулся Белов. -- Ну-ка посмотри, как папа будет
стрелять.
     Он  выпрямился,  поднял  голову, вытянул руку  с  пистолетом и, целясь,
прищурился. Губы его поджались,  лицо  окаменело.  Ваня, не сводивший с отца
глаз, пробормотал:
     -- Пап, ты похож на Бэтмена...
     Вместо ответа Саша  один  за другим сделал несколько  беглых выстрелов.
Пули кучно легли в центр мишени.
     -- Ну вот... Учись, пока я жив...  -- улыбнулся Белов и, сообразив, что
ляпнул что-то не то, тут же шутливо шлепнул себя по губам.
     --  Пап, дай  посмотреть... --  Ваня на  цыпочках тянулся к  трубе,  не
доставая до окуляра. Саша его приподнял, и мальчик восхищенно воскликнул: --
Улет! Молодец, пап! Все-все прямо в десятку!
     Саша перезарядил опустевший магазин, протянул пистолет сыну:
     -- Ну, теперь ты...
     Но Ваня  и  не взглянул  на оружие.  Он вдруг поднял на  отца  круглые,
встревоженные глаза и еле слышно прошептал:
     -- Пап, ты не уйдешь от нас?
     У Белова перехватило  в  горле. Он  опустился на корточки перед сыном и
медленно покачал головой:
     -- Никогда...
     -- Никогда-никогда? -- засиял, мгновенно поверив отцу, Ваня.
     -- Никогда-никогда... -- повторил, как заклинание, Белов.
     Ваня  бросился ему  на шею  и, тесно прижавшись, замер.  Саша  тоже  не
двигался, с  замиранием сердца ощущая  щекой горячее, взволнованное  дыхание
сына.
     В тире  они  провели чуть ли не полдня,  и Ваня, в  конце концов, начал
попадать  в  мишень.  А  потом  еще  было  кафе  и  миндальное  мороженое  в
хрустальных вазочках, и карусели в Парке Горького, и игровые автоматы... Вот
только в зоопарк в тот день они так и не попали.
     На дачу Белов с  сыном вернулись только вечером, когда Ольга уже начала
волноваться. Ваня  наотмашь распахнул дверь  и, на ходу  расстегивая куртку,
затопал вверх по лестнице. Следом в дом зашел Белов.
     -- Ванька, помнишь уговор? -- шепотом спросил он сына.
     -- Железно! -- кивнул тот и радостно закричал: -- Бабуля! Мы в зоопарке
были! Там так круто все!..
     Елизавета Андреевна уже была тут как тут.
     -- Да? Очень хорошо! -- приговаривала  она, помогая правнуку справиться
с курткой. -- Ванечка, и обувь сними, а то наследишь...
     Сверху, аккуратно причесанная,  в  новом нарядном кардигане, спустилась
Оля. Саша  молча передал ей Ванину шапку. Она также молча взяла ее и, слегка
улыбнувшись, благодарно ему кивнула.
     -- Вань, а перчатки где? -- спросила она сына.
     -- Вот! -- Ваня выдернул из кармана перчатки,  и на пол, прямо под ноги
Оли, со звоном посыпались пистолетные гильзы.
     -- Это что такое?! -- испуганно ахнула бабушка.
     -- Эх ты, конспиратор!.. -- буркнул Белов.
     -- Так, понятно. Мартышек мочили. -- Ольга резко повернулась к Саше. От
ее  легкой,  чуть  кокетливой  улыбки  не  осталось  и  следа.  --  Ты  что,
обалдел?!.. -- сердито спросила она.
     Ваня виновато взглянул на отца и вздохнул.
     -- Ладно, Ванька, не дрейфь... -- подмигнул ему Саша.
     -- А где свитер?! -- встряла с раздраженной репликой бабушка.
     -- Свитер  в  машине, я принесу потом... Жестким,  категорическим тоном
Ольга приказала сыну:
     -- Так. Иди умывайся, ужинай и спать. На репетицию завтра рано.
     Ваня бросил на  отца еще один виноватый взгляд и, свесив  голову, вышел
из комнаты. Следом за ним ушла и возмущенная Елизавета Андреевна.
     Оставшись вдвоем, Беловы  замолчали. Саша рассматривал опустившую глаза
Олю. Он никак не мог понять  -- она действительно похорошела,  или он просто
успел от нее отвыкнуть?
     -- Ты покрасилась, что ли? -- смущенно спросил он.
     Ольга не ответила, даже  не взглянула на мужа,  но встряхнула головой и
откинула  волосы  назад.  Они  еще  немного  помолчали.  Ольга  злилась.  От
нетерпеливого ожидания этого разговора,  с которым она провела весь день, не
осталось  и  следа.  Ничего не изменилось, ее муж оставался все тем же Сашей
Белым  --  бандитом,  развлекавшим  пятилетнего  сына  стрельбой  из боевого
оружия! А ей-то, дурочке, казалось... Сейчас она уже была уверена в том, что
дело, о котором  он говорил  утром,  связано с  чем угодно,  только  не с их
семейными  проблемами.  Скорее  по  инерции,  чем  из  любопытства  она сухо
спросила:
     -- Ты хотел поговорить? Ну давай, излагай, я слушаю...
     Белов  посмотрел  в  ее  холодные  глаза  и  понял,  что  разговора  не
получится.  Любые его  слова, любое предложение  сейчас  будет  встречено  в
штыки.  К тому же съемки в "семейном"  ролике  Саша  хотел использовать  как
повод для примирения. А какое уж тут примирение, если на тебя смотрят такими
глазами...
     Впрочем, Белов  сделал  еще одну попытку сгладить ситуацию. Он  сел  за
стол и вполне миролюбиво предложил:
     -- Может, чаем угостишь? Сушками там... Что у вас есть?
     -- Ты кого из сына делаешь, Саш?!  -- взгляд Ольги стал еще жестче, еще
сердитее.
     Белов поморщился, как от зубной боли.
     -- Да брось ты, Оль...  Он в  Англии будет учиться. И  все у него будет
путем. Просто он парень, а ты его скрипкой мучаешь.
     -- Ничего  я  не мучаю! -- моментально  вскинулась жена. --  Ему самому
нравится!..
     Пряча скептическую улыбку, Саша опустил голову и безропотно согласился:
     -- Да? Ну, нравится так нравится. Ты мать -- тебе виднее...
     Это мгновенное и абсолютно  смиренное согласие было таким неожиданным и
настолько несвойственным Белову, что Ольга тут же догадалась:
     -- Так, Белов, тебе что-то от  меня надо. "Нет, ничего не  получится! К
черту, как-нибудь потом..." -- пронеслось у него в голове.
     Чуть помедлив, Саша встал со стула.
     --  Да.  То  есть  нет,  -- быстро  и путано ответил он. --  Короче,  я
передумал. Ладно, пока!
     Белов стремительно прошел  мимо  недоумевающей  и раздраженной  Ольги к
лестнице.
     -- Пока... Свитер верни! -- крикнула она ему в спину.
     -- Завтра завезу! -- торопливо спускаясь вниз, на ходу ответил Саша.
     Следом тут же хлопнула входная дверь.
     И снова Ольга едва не кинулась за  ним  вслед,  и  снова кляла Сашу,  и
снова  корила себя за  несдержанность.  Она поднялась к  себе  и  провела  в
тягостных  раздумьях больше  часа.  В  конце  концов  она  устала  от  своих
невеселых мыслей и пошла проведать сына.
     У изголовья  Ваниной кровати горел ночник.  В  его  неярком  свете  Оля
увидела безмятежно спящего на боку сына. Она осторожно подошла к нему, чтобы
поправить сбитое одеяло. Нагнувшись  к Ване, она  вдруг замерла и озадаченно
закусила губу.
     На худеньком плече  сына  синей  шариковой ручкой был неловко нарисован
кривоватый кельтский крест -- такой же, как и у его отца. А на стенке, рядом
с   картинками   Бэтмена   и   Человека-паука,   была   прилеплена   жвачкой
мятая-перемятая неровная вырезка из газеты с  портретом кандидата в депутаты
Государственной думы Александра Николаевича Белова.

XXV

     Очередной  предвыборной  акцией  Каверина  был  митинг  в  подмосковном
городке -- том самом, где Володя впервые узнал  о своем конкуренте. Впрочем,
митингом  это  мероприятие назвать было  сложно -- несмотря  на все старания
организаторов,  на  городской площади собралось всего  лишь два-три  десятка
любопытных пенсионеров  -- завсегдатаев  такого рода мероприятий. Сбившись в
тесную  кучку, они  терпеливо дожидались  окончания  выступления оратора  --
обычно после этого разд