Диссертации"), то
просто поражаешься, какой  широкий диапазон  общественных явлений  изучается
сегодня  с  помощью  теорий  Грамши.  Это  и  ход   разжигания  национальных
конфликтов,   и   тактика  церковной  верхушки  в  борьбе  против  "теологии
освобождения" в Никарагуа, и история спорта в США и его влияние на  массовое
сознание, и особенности нынешней африканской литературы, и эффективность тех
или иных видов  рекламы. Пожалуй, если 20-30 лет  тому назад  прагматическое
западное обществоведение считало обязательным использовать для  анализа всех
важных общественных процессов  методологию классического марксизма (конечно,
наряду с другими), то сегодня  считается необходимым "прокатать" проблему  в
понятиях и методологии Грамши.
     Один из ключевых  разделов труда  Грамши  -  учение о гегемонии.  Это -
часть общей теории  революции как  слома  государства и  перехода  к  новому
социально-политическому  порядку. Вот, кратко, суть учения, прямо касающаяся
нашей проблемы.
     Согласно  Грамши,  власть господствующего  класса держится не только на
насилии,  но  и  на согласии. Механизм власти -  не только принуждение, но и
убеждение.  Овладение   собственностью  как  экономическая   основа   власти
недостаточно  -   господство  собственников  тем  самым   автоматически   не
гарантируется и стабильная власть не обеспечивается.
     Таким образом, государство, какой бы класс ни был господствующим, стоит
на   двух  китах  -  силе  и  согласии.  Положение,  при  котором  достигнут
достаточный уровень  согласия,  Грамши  называет гегемонией. Гегемония -  не
застывшее, однажды достигнутое состояние, а тонкий и динамичный, непрерывный
процесс.  При  этом  "государство  является гегемонией,  облеченной  в броню
принуждения".  Иными   словами,  принуждение  -  лишь  броня  гораздо  более
значительного  содержания.  Более того,  гегемония  предполагает  не  просто
согласие,  но  благожелательное (активное)  согласие,  при котором  граждане
желают  того,  что  требуется  господствующему  классу.  Грамши  дает  такое
определение:   "Государство   -   это  вся   совокупность   практической   и
теоретической  деятельности,   посредством   которой  господствующий   класс
оправдывает  и  удерживает свое  господство, добиваясь  при  этом  активного
согласия руководимых".
     Речь   идет  не  просто  о  политике,   а  о  фундаментальном  качестве
современного  общества  Запада.  Это  видно из  того, что к  близким выводам
совсем иным путем  пришли и другие  крупные  мыслители. Американский философ
Дж.Уэйт, исследователь Хайдеггера,  пишет: "К 1936  г.  Хайдеггер  пришел  -
отчасти  ввиду  его  политического  опыта в  условиях  нацистской  Германии,
отчасти как результат чтения работ Ницше, где, как мы легко могли убедиться,
выражены фактически те  же мысли - к идее, которую Антонио Грамши  (почти  в
это же время,  но  исходя  из иного опыта  и рода чтения) называл  проблемой
"гегемонии": а именно, как править неявно, с помощью "подвижного равновесия"
временных   блоков   различных  доминирующих  социальных  групп,   используя
"ненасильственное принуждение" (включая так называемую массовую или народную
культуру), так, чтобы  манипулировать  подчиненными группами против их воли,
но с их согласия, в интересах крошечной части общества".
     Если главная сила государства и основа  власти господствующего класса -
гегемония,  то вопрос  о  стабильности  политического  порядка  и, напротив,
условия его  слома (революции) сводятся к вопросу о том, как достигается или
подрывается гегемония. Кто в этом процессе является  главным агентом? Каковы
"технологии" процесса?
     По Грамши, и установление, и подрыв гегемонии - "молекулярный" процесс.
Он  протекает  не  как столкновение  классовых  сил  (Грамши  отрицал  такие
механистические    аналогии,   которыми   полон    вульгарный   исторический
материализм),  а  как   невидимое,  малыми   порциями,  изменение  мнений  и
настроений в сознании каждого человека. Гегемония  опирается  на "культурное
ядро" общества, которое включает в себя совокупность представлений о мире  и
человеке,  о добре и зле, прекрасном  и отвратительном, множество символов и
образов, традиций и предрассудков, знаний  и  опыта  многих  веков. Пока это
ядро  стабильно,   в  обществе   имеется   "устойчивая  коллективная  воля",
направленная на сохранение  существующего порядка. Подрыв этого "культурного
ядра" и  разрушение  этой  коллективной  воли - условие революции.  Создание
этого  условия  - "молекулярная"  агрессия  в  культурное  ядро.  Это  -  не
изречение некой истины, которая совершила бы переворот в сознании,  какое-то
озарение.  Это  "огромное  количество книг,  брошюр,  журнальных  и газетных
статей,  разговоров  и споров,  которые  без  конца  повторяются и  в  своей
гигантской совокупности образуют то длительное усилие, из которого рождается
коллективная  воля определенной степени однородности,  той  степени, которая
необходима, чтобы получилось действие,  координированное и одновременное  во
времени и географическом пространстве".
     Мы  помним,   как   такое  длительное   гигантское   усилие   создавала
идеологическая машина КПСС в ходе перестройки, прежде чем в сознании "совка"
было окончательно сломано культурное ядро советского общества и установлена,
хотя  бы на короткий  срок,  гегемония "приватизаторов". Вся  эта "революция
сверху" (по  терминологии  Грамши  "пассивная  революция")  была в  точности
спроектирована в  соответствии с учением о гегемонии и молекулярной агрессии
в культурное  ядро. Советник Ельцина философ А.И.Ракитов откровенно  пишет в
академическом журнале: "Трансформация российского рынка в рынок современного
капитализма требовала новой цивилизации, новой  общественной организации,  а
следовательно, и радикальных изменений в ядре нашей культуры".
     На  что  в  культурном   ядре  надо  прежде  всего  воздействовать  для
установления (или подрыва) гегемонии? Вовсе не на теории противника, говорит
Грамши. Надо воздействовать на обыденное сознание, повседневные, "маленькие"
мысли среднего человека. И самый эффективный способ воздействия - неустанное
повторение одних  и тех  же  утверждений,  чтобы  к  ним  привыкли  и  стали
принимать  не разумом, а на веру.  "Массы  как таковые, -  пишет Грамши - не
могут усваивать  философию  иначе,  как  веру".  И  он обращал  внимание  на
церковь,   которая    поддерживает    религиозные    убеждения   посредством
непрестанного повторения молитв и обрядов.
     Сам  Грамши  прекрасно  отдавал себе  отчет, что за обыденное  сознание
должны бороться как силы,  защищающие  свою  гегемонию, так и  революционные
силы. И  те, и  другие имеют шанс  на успех, ибо культурное ядро и обыденное
сознание не только  консервативны,  но  и  изменчивы.  Та  часть  обыденного
сознания,  которую  Грамши  назвал  "здравый  смысл"  (стихийная   философия
трудящихся), открыта для восприятия коммунистических идей. Здесь -  источник
"освободительной  гегемонии".  Если  же  речь  идет о буржуазии, стремящейся
сохранить  или  установить свою  гегемонию,  то ей важно этот  здравый смысл
нейтрализовать или подавлять, внедряя в сознание фантастические мифы.
     Кто  же главное действующее лицо в установлении или подрыве  гегемонии?
Ответ Грамши однозначен: интеллигенция. И  здесь  он развивает целую главу о
сути  интеллигенции,  ее зарождении,  роли в обществе и отношении с властью.
Главная общественная функция  интеллигенции  - не профессиональная (инженер,
ученый,  священник  и т.д.).  Как  особая  социальная  группа, интеллигенция
зародилась  именно  в современном  обществе,  когда  возникла потребность  в
установлении гегемонии через идеологию.  Именно  создание  и распространение
идеологий, установление или подрыв гегемонии того или иного класса - главный
смысл существования интеллигенции.
     Самая  эффективная  гегемония  идущей к  власти буржуазии произошла  во
Франции, где быстро сложился тесный союз капитала и интеллигенции. Под  этим
союзом лежала  тесная связь -  и  буржуазии,  и интеллигенции -  с  немецкой
Реформацией,  породившей  мощные философские  течения  (как говорится, "Кант
обезглавил Бога, а  Робеспьер  короля").  Вообще,  соединение протестантской
Реформации  с политической  моделью  Французской  революции  Грамши  считает
теоретическим максимумом в эффективности установления гегемонии.
     Продавая  свой  труд,  интеллигенция  тянется  туда, где деньги. Грамши
пишет:   "Интеллигенты   служат    "приказчиками"   господствующей   группы,
используемыми  для  осуществления  функций,  подчиненных  задачам социальной
гегемонии  и  политического  управления". Правда, всегда в обществе остается
часть  интеллигенции,   которую   Грамши   называет  "традиционной"   -   та
интеллигенция, которая служила  группе, утратившей гегемонию, но  не сменила
знамя.  Обычно  новая  получившая  гегемонию группа старается  ее приручить.
Кроме того, общественные движения, созревающие для борьбы за свою гегемонию,
порождают собственную интеллигенцию, которая и становится главным агентом по
воздействию на культурное ядро и завоеванию гегемонии.
     Это -  очень  короткое и  упрощенное изложение некоторых пунктов учения
Грамши.  Думаю,  уже  из  этого  изложения  видно, насколько  плодотворной и
обширной является эта концепция. Грамши был одним из тех, кто заложил основы
нового  обществоведения,  преодолевшего  истмат  (в  его и  марксистской,  и
либеральной  версии).  Недаром его  имя  называют  в  одном  ряду с  именами
М.Бахтина в культурологии, М.Фуко и других новаторов в философии.  Грамши  -
один из первых философов, которые почувствовали новую научную картину мира и
перенесли ее главный дух в науку об обществе.
     Приведу  несколько  примеров  тех  общественных   процессов,   нынешнее
изучение которых показало, что они протекали в соответствии с учением Грамши
о  гегемонии  (в  основном  они  взяты  из  американских   диссертаций).   О
перестройке поговорим позже.
     Пожалуй, самое крупное подтверждение верности теории Грамши -  успешная
стратегия  партии   Индийский  национальный  конгресс  по  ненасильственному
освобождению Индии  от  колониальной  зависимости. Множеством "малых  дел  и
слов"  партия  завоевала  прочную культурную  гегемонию в  массе  населения.
Колониальная  администрация  и проанглийская элита были  бессильны  что-либо
противопоставить  -  они  утратили  необходимый  минимум  согласия  масс  на
поддержание прежнего порядка.
     Другая  блестящая  и  сознательно  разработанная  "операция"  -  мирный
переход Испании после смерти Франко  от тоталитарного и закрытого общества к
либеральной  рыночной   экономике,  федеративному  устройству  и  демократии
западного типа. Кризис гегемонии франкистской элиты был разрешен посредством
серии пактов с претендующей на гегемонию левой оппозицией. В результате этих
пактов  и  компромиссов левые были "приняты  в  элиту", а франкисты  сменили
одиозную  окраску  и  фразеологию,  стали  "демократами".  Левые  же  смогли
"уговорить"  массы потерпеть,  отказаться  от  своих социальных требований -
правые этого бы не смогли.
     Опираясь   на  теорию   Грамши,  культурологи   объясняют   роль   вещи
("ширпотреба")  в  установлении и поддержании гегемонии буржуазии в западном
обществе. Вещи (материальная культура) создают окружающую среду,  в  которой
живет средний человек. Они несут "сообщения", оказывающие мощное воздействие
на обыденное сознание. Если же вещи проектируются  с учетом этой  их функции
как  "знаков"  ("информационных  систем  из символов"), то  в силу  огромных
масштабов  и  разнообразия  их  потока  они  могут  стать  решающей  силой в
формировании обыденного сознания. Именно  дизайн ширпотреба (особое место  в
нем занимает автомобиль) стал  в США главным механизмом внедрения в сознание
культурных ценностей (создания и сохранения "культурного ядра"). Специалисты
особо  отмечают способность этого механизма  к эффективной "стандартизации и
сегментации" общества.
     Стандартизация и сегментация -  важное условие  гегемонии в гражданском
обществе, где требуется сохранять "атомизацию", индивидуализацию людей. Но в
то  же  время  надо   соединять   "сегменты"  связями,   не  приводящими   к
органическому   единству   -   безопасными  для   гегемонии.   Как  показали
исследования по методологии Грамши,  эффективным средством для этого стал  в
США спорт. Он порождал такие символы и образы, которые связывали мягкими, ни
к какому  социальному единству  не ведущими связями  самые  разные  сегменты
общества  - от негритянского  дна до буржуазной элиты. Спорт создавал особый
срез общей массовой культуры и обыденного сознания.
     Очень  интересны  исследования отдельных более  частных случаев,  когда
противостоящие  силы сознательно  планировали  свою  кампанию  как борьбу за
гегемонию  в  общественном  сознании  по   конкретному  вопросу.  Так  было,
например,  в  кампании  Тэтчер  по  приватизации в  1984-1985 гг. Английские
профсоюзы,  противодействующие   приватизации,  пытались  склонить  на  свою
сторону общественное  мнение,  но  проиграли соревнование  за  гегемонию.  В
общем, англичане дали согласие на приватизацию, и отшатнулись от тэтчеризма,
только когда испытали ее последствия на своей шкуре.
     Методология  Грамши  хорошо  вскрывает суть деятельности  созданной  по
инициативе   Н.Рокфеллера   "Трехсторонней    комиссии"   под   руководством
З.Бжезинского. Это  -  одна  из  самых закрытых  и  влиятельных  организаций
теневого  "мирового правительства". В нее входит около трех сотен членов  из
США,  Европы  и  Японии.  Цель  -  стабилизировать  новый  мировой  порядок,
добившись беспрепятственного  доступа  транснациональных  корпораций во  все
страны мира, особенно в финансовую сферу и энергетику. Признано, однако, что
в  действительности   Трехсторонняя  комиссия  способствовала  возникновению
нынешнего глобального финансового кризиса  и  в целом дестабилизации мира по
сравнению  с 70-ми  годами.  Но  для нас важен  другой  вывод:  эта  теневая
организация смогла мобилизовать во всех главных странах влиятельные силы для
воздействия  на общественное  мнение так, чтобы  "неприятные" последствия ее
деятельности вообще  исчезли из публичных дебатов. Эти силы (ученые, пресса,
"духовные  лидеры")  смогли  в мировом  масштабе так повлиять  на  обыденное
сознание,  что  люди  как бы перестали  видеть  очевидное.  У них  отключили
"здравый смысл".
     Наконец,  совершенно  в   логике   учения   Грамши   велся  либеральной
интеллигенцией  подрыв гегемонии социалистических сил  в  странах  Восточной
Европы.  В  США сделаны диссертации о роли  театра в  разрушении культурного
ядра этих стран - захватывающее чтение (сам Грамши в своей  теории гегемонии
также  уделял  большое  место  театру,  особенно  театру  Луиджи Пиранделло,
который немало способствовал приходу  к  власти  фашистов  в  Италии).  Так,
например,  рассмотрена  работа  известного в  ГДР  театра  Хайнера  Мюллера,
который в своих  пьесах ставил целью "подрыв  истории снизу". Это - типичный
пример явления,  названного "анти-институциональный театр",  то  есть театр,
подгрызающий   общественные   институты.   Согласно   выводам  исследования,
постановщики  сознательно "искали трещины в  монолите гегемонии и стремились
расширить эти трещины -  в  перспективе  вплоть до  конца  истории".  Концом
истории  издавна  было  названо  желаемое  крушение  противостоящего  Западу
"советского блока".
     Я  думаю,  сегодня можно говорить о трагедии Грамши. Почти  все  из его
гениальных мыслей и предупреждений, с которыми он обращался к товарищам ради
того,  чтобы  научиться  мобилизовать  здравый смысл  людей,  поднять  массы
трудящихся до уровня интеллигенции, мобилизовать их способности к завоеванию
"освободительной   гегемонии"  -  почти  все  было  изучено  и  использовано
противником в  совершенно противоположных  целях.  Для  подавления  здравого
смысла,  для принижения человека, для эффективной манипуляции его сознанием,
для усиления гегемонии господствующего меньшинства. Вершиной этой "работы по
Грамши" была, конечно, перестройка в СССР.

3. Психологическая доктрина

     Учение Грамши  рассматривает  человека  общественного,  а  не отдельную
личность и не малые  группы. Действующим лицом здесь являются массы, классы,
социальные  слои, сферы деятельности, государство. С другой стороны подходит
к вопросу  манипуляции  сознанием та  доктрина,  что сложилась постепенно  в
рамках  наук  о  психологии и  психике  (психология  личности  и  социальная
психология, психоанализ). Важной основой послужило и учение о высшей нервной
деятельности  (особенно теория условных рефлексов) физиолога  И.П.Павлова. В
этой   обширной   области   знания   при   выработке   собственно   доктрины
программирования поведения человека на первое место к 50-м годам нашего века
вышел психоанализ - не столько научная теория,  сколько учение (выходящее за
рамки  строгой  науки),  созданное  Зигмундом   Фрейдом  и  развиваемое  его
последователями.
     Уже  с конца прошлого века ряд европейских  ученых  (особенно  Ле  Бон)
акцентировали внимание  на значении внушения в общественных  процессах.  Они
выдвинули даже гипотезу о наличии у  человека "инстинкта подчинения". В 1903
г. русский  психофизиолог В.М.Бехтерев  издал книгу "Внушение и  его  роль в
общественной  жизни".  Он  описал  явление  массового внушения под  влиянием
"психического заражения",  то есть при передаче информации с помощью  разных
знаковых систем.
     У Бехтерева внушение  уже прямо связывается  с  манипуляцией сознанием,
поскольку представляет  собой "вторжение  [в сознание]  посторонней идеи без
прямого  и  непосредственного  участия в  этом  акте "Я"  субъекта". В  этом
принципиальное  отличие  внушения  от  убеждения. Производится  ли  внушение
словами  или  другими  знаками,  "везде  оно  влияет  не  путем  логического
убеждения,   а  непосредственно  воздействует   на   психическую  сферу  без
соответствующей переработки, благодаря чему происходит настоящее  прививание
идеи, чувства, эмоции или того или иного психофизического состояния".
     Убеждение предполагает активное участие субъекта, ибо ему  предлагается
ряд  доводов,  которые он осмысливает и принимает  или  отвергает.  Бехтерев
подчеркивал,   что  внушение,   напротив,  "обходит"  разум   субъекта.  Оно
эффективно,  когда удается приглушить активность сознания, усыпить часового:
"Внушение,   в  отличие  от  убеждения,  -  писал  Бехтерев  -  проникает  в
психическую  сферу помимо  личного сознания,  входя  без  особой переработки
непосредственно  в  сферу  общего  сознания и  укрепляясь  здесь, как всякий
предмет пассивного восприятия".
     В   30-40-е   годы   возобладала   иная    точка   зрения,   отрицающая
иррациональный, происходящий помимо разума, процесс внушения. Наоборот, была
принята  теория рациональности внушения. Согласно  этой теории, при внушении
человек не меняет свои убеждения и оценки, а меняет объект оценки. То  есть,
с помощью внушения в сознании производят подмену объекта суждения,  так  что
человек мысленно восклицает: "Ах, вот оно что! Вот кто виноват!" и т.п.
     Эта подмена производится  путем  умелого  создания такого контекста,  в
котором мысли человека идут  в нужном для манипулятора  направлении. На этой
теории была основана так называемая "комментированная пресса" -  сообщение о
факте  сопровождается   интерпретацией   комментатора,   который  предлагает
читателю или слушателю несколько разумных вариантов объяснения. В рамки этих
вариантов  загоняется  мысль  -  но  все  же  мысль  человека.  От  ловкости
комментатора  зависит  сделать  необходимый  манипулятору  вариант  наиболее
правдоподобным.
     Однако возможности такого  "рационального  внушения" оказались довольно
скромными. И в 50-е  годы стержнем всей доктрины стал  психоа