Кое-что  мы  уже  имеем. У нас  есть небольшой казенный механический
завод при Владивостокском  порте и кораблестроительные  мастерские. Казенный
механический завод обслуживает, главным образом,  военные корабли и обладает
всеми возможностями для их ремонта, в том числе и доком, небольшого, правда,
калибра. Сейчас,  впрочем,  строится  сухой  док  для  ремонта морских судов
любого   водоизмещения.   Есть  заводики  и  по   обеспечению   необходимыми
строительными материалами - известковый, кирпичный, лесопильный.
     - Павел Федорович, вы человек военный, служите в Приамурском крае очень
долго и, без  сомнения, всесторонне и  глубоко осведомлены в военном аспекте
этой проблемы.  Не скрою, чтобы  добиться крупных  ассигнований  и  ускорить
строительство  дороги,  мне желательно рассчитывать на поддержку  военного и
морского министров. Не  могли бы вы  подсказать, насколько  реально  я  могу
полагаться на их содействие?
     Генерал Унтербергер помолчал, обдумывая  вопрос  и осторожно ответил, -
Не вдаваясь  в детали, я бы сказал,  что в настоящее  время мы  имеем нашими
соседями  на  Дальнем   Востоке  одряхлевший,  занятый   своими  внутренними
проблемами дряблый Китай,  не  представляющий, по нашим сведениям,  реальной
опасности по меньшей мере ближайшие четверть века; совершенно ничтожную, как
государство, Корею; и стремительно набирающую  силы Японию. Экономически она
развивается  очень  быстро,  используя  опыт  Англии,  Франции,  Германии  и
Северо-Американских  соединенных   штатов,   создает,   обучает  с   помощью
иностранных инструкторов - англичан  на флоте и немцев в сухопутных войсках,
и  вооружает  армию.  По  прогнозам Разведотдела штаба Приамурского военного
округа  Япония скоро  попробует испытать  свои  силы. Жертвой,  неминуемо  и
несомненно, станет Корея,  где японцы будут иметь  дело с несколькими  плохо
вооруженными и слабо обученными китайскими дивизиями. Если японцы победят, а
так оно и будет, то еще через несколько лет они постараются закрепить успех.
Но  где?  Там,  в Приамурском военном округе,  мы  полагаем,  что  следующим
объектом  для  нападения станет  Китай, а  может быть и  Приморская  область
России, ведь наших  сил там  очень мало. К  тому  же мы имеем  сведения, что
Япония весьма болезненно восприняла известие о начале строительства железной
дороги к Японскому морю. Это подтверждает наше предположение  о том, что они
считают  Россию одним  из  эвентуальных противников  и боятся  нашего  здесь
усиления.
     - Эк  вы хватили, извините конечно, Павел Федорович. Россия и..., опять
же извините, Япония... Уж не стращаете ли вы самих себя? И зубки им поточить
есть  о кого. Скажем, вот,  вниз  по карте, кто там? Ага,  Филиппины, Аннам,
Кохинхина, Ява, наконец...
     -  Ну нет, на  Филиппины,  пока, они не бросятся;  испанцев, а у них на
Филиппинах  большая  армия  и  военный  флот,  японцы   знают  как  свирепых
конкистадоров; от Шанхая к югу расположены  зоны интересов Англии и Франции,
которые имеют обыкновение объединяться для защиты своих  интересов. Остаются
Корея, вассал дряхлого Китая, которую Япония столетиям пытается завоевать, и
собственно Китай, но он весьма густо  заселен и имеет неисчерпаемые  резервы
для своих армий и поэтому вести военные действия в Китае скорее всего японцы
не пожелают. И... мы! Да, мы.
     - Мы и Япония!  Да сравните же государства, Павел Федорович.  Я не могу
поверить  в  такую  возможность. Нет,  это  никак  невозможно.  Англичане  с
французами,   правда,  захватывали  четверть   века  назад   Севастополь   и
Петропавловск в Камчатке, но Япония...?
     - О,  японцы отлично осведомлены о  нашей слабости на Дальнем  Востоке.
Они держат  агентов  военной и  морской  разведок во всех населенных пунктах
Приамурского  края. Как правило, хитро  камуфлируясь, агенты  скрываются под
личиной мелких  торговцев, часовщиков, банщиков,  прачек, слуг, содержателей
ресторанчиков, харчевен  и  публичных  домов, весьма проворны  и  вездесущи.
Иногда  их  задерживают,  но  находят  записи  на  японском  языке,  который
невозможно понять,  а после  перевода  и  объяснений оказывается, что записи
имеют самое невинное содержание, так что и предъявить в обвинение им нечего.
Но мы вполне уверены, что это разведчики.
     -  А гордость  адмирала  Тыртова  -  Тихоокеанская  эскадра, которой он
продолжительное время командовал?
     -  Тихоокеанскую эскадру  зимой мы держим в  Нагасаки,  потому что наши
бухты  покрываются  толстый  слоем  льда  и  это  затрудняет  судоходство  и
способность  кораблей  к  боевым  действиям.  Так  что  японцы  вполне могут
воспользоваться удобным случаем и  уничтожить  эскадру. Тогда им  ничего  не
будет   стоить  захватить  и  Владивосток,   и  Сахалин,  и  Николаевск,   и
Петропавловск не дожидаясь подхода наших основных сил и Балтийской эскадры.
     - Нарисованная вами картина приводит  меня по меньшей  мере в уныние и,
используя  эти  доводы,  я надеюсь  склонить  на свою сторону  Ванновского и
Тыртова.
     - Эти соображения уже докладывались в Главном  штабе, но, как мне стало
известно, они не встретили понимания, лишь иронические колкости. Так что, на
мой взгляд, военный  и  морской министры не  разделяют опасений  об усилении
Японии, разве  что, помятуя захват Петропавловска  в  пятьдесят  пятом году,
возможно, в  какой-то  мере поддержат ваше обращение за  ассигнованиями  для
строительства  железной   дороги,   чтобы  хоть  как-то   укрепить   оборону
Приамурского края со стороны океана.
     - Конечно, тем более необходимо строить дорогу,  создавать  базу флота,
решить вопрос с проводкой кораблей сквозь прибрежный лед.
     - Более  того, мы  во  Владивостоке  считаем, что, связав этот  порт  с
Россией железной дорогой, можно, хотя бы по примеру Гонк-Конга создать здесь
мощную  базу  военного  флота  и  контролировать  отсюда  весь Тихоокеанский
бассейн.  Мы  приводили  эти резоны  Его  величеству  наследнику  цесаревичу
Николаю  Александровичу,  когда  они в мае прошлого года проследовали  через
Владивосток в столицу, возвращаясь из кругосветного путешествия.
     -  Интересно,  интересно... Надеюсь, мне  удастся  воспользоваться  его
поддержкой   в  Высшей  комиссии,   он  часто  присутствует  в   заседаниях.
Расскажите,   хотя  бы  вкратце,   о  пребывании   великого   князя  Николая
Александровича во Владивостоке.
     - Наследник  цесаревич великий князь  Николай Александрович  прибыл  во
Владивосток 11 мая девяносто первого года  на  крейсере 1-го  ранга  "Память
Азова" в сопровождении кораблей Российской  Тихоокеанской  зскадры. В городе
чуть выше адмиралтейской пристани  была сооружена на собранные среди  народа
деньги каменная  триумфальная арка  в  русском стиле, а  дома  разукрасились
флагами,   декорациями,  транспарантами,  гирляндами   и  вензелями.   После
постановки  крейсера  на  якорь  в  бухте  Золотой  Рог  на него  немедленно
отправились Приамурский генерал-губернатор барон Корф и ваш  покорный слуга,
военный  губернатор Приморской  области генерал-майор Унтербергер, которые и
имели  честь приветствовать  Его  Величество  с  благополучным  прибытием  в
пределы  России.  В половине двенадцатого часа следующего  дня был  назначен
съезд  на берег  Его Величества  и к этому  времени на пристани был выстроен
почетный караул со  знаменем  и музыкой и собрались все начальствующие лица,
городская  дума, служащие  разных  учреждений, учебные заведения,  городские
жители и масса народа. В назначенный  час  катер Его Высочества, на  котором
находились  наследник цесаревич, принц Георг Греческий  и свита отделился от
трапа  "Памяти Азова", на  эскадре загремел салют, заиграла музыка, побежали
на  кораблях  по  вантам  команды  и  выстроились  на реях. При  выходе  Его
Высочества  на  берег на  адмиральской пристани его встретили начальствующие
лица,  а  городской голова  поднес  от  имени жителей  города  хлеб-соль  на
серебряном подносе.  17  мая  Наследник цесаревич изволил  присутствовать на
закладке памятника адмиралу Невельскому  и  собственноручно  заложить первый
камень.  На  следующий  день  Его Высочество  совершил  закладку строящегося
сухого дока, которому по Высочайшему повелению было присвоено имя цесаревича
Николая. 19  мая состоялось торжество закладки восточного  участка Сибирской
железной  дороги.  На  место закладки,  около  двух  верст  от  города,  Его
Императорское Высочество цесаревич  Николай изволил прибыть вместе с принцем
греческим Георгом  Греческим и свитой  на  колясках. По окончании молебствия
Его  Высочество изволили собственноручно  опрокинуть на  насыпь первую тачку
земли и затем сесть  вместе со свитой,  начальствующими  лицами и строителем
дороги в  разукрашенный  поезд  и на  нем  отправились  обратно в  город  по
сооруженной уже части дороги. Затем в городе была совершена закладка вокзала
Владивостокской железнодорожной станции.
     -  Когда-нибудь,  как построим дорогу,  я выберу время  съездить  в ваш
город.
     - Буду искренне рад оказать вам гостеприимство...

     Проводив генерала Унтербергера и  вернувшись  в кабинет, Сергей Юльевич
принялся  обдумывать   дальнейшие  шаги  для  ускорения  выполнения  желания
императора.  А когда через семь месяцев его назначили министром финансов, то
ему  пригодился и еще один  резон в  пользу Сибирской железной дороги.  Ведь
транссибирский  путь  установит  непрерывное  рельсовое сообщение  Европы  с
Великим Океаном  и  Азиатский  Востоком,  соединит  Париж  с  Владивостоком,
откроет  новые  пути  и новые  горизонты  не  только  для  русской, но и для
всемирной торговли, коренным образом изменит экономическое соотношение между
государствами.  Вот ведь,  канадская  железная дорога,  к примеру,  отвлекла
большую часть китайских и японских шелковых и чайных грузов, сократила время
их доставки с сорока пяти дней через  Суэцкий  канал до тридцати  пяти через
Канаду.  А  Сибирская  дорога  сократит этот  срок  до двадцати  дней! Какие
возможности  откроются перед Россией!  И  как  посредника Китая в торговле с
Европой,  и  как  рынка  сбыта  дешевых  китайских товаров,  и как  крупного
производителя товаров на безбрежный китайский рынок.
     Но  чтобы  осилить  такое   гигантское  предприятие,  нужны  не  только
громадные средства,  хотя,  может быть, это  и главное. Нужно  будет одолеть
многочисленные проволочки и  препоны в Комитете министров и  Государственном
Совете.  И Сергей  Юльевич решил  создать особый  Комитет Сибирской железной
дороги,  чтобы  этот  комитет  занимался  не  только   вопросами  управления
постройкой  дороги, но чтобы его решения имели законодательное свойство. Эту
мысль он провел в особой Высшей комиссии,  которая была по данному  предмету
основана.
     А во  время очередного доклада Витте императору в Аничковом дворце, тот
спросил, кого, по мнению  министра финансов, следует назначить председателем
Сибирского  комитета.   Тогда-то  Сергей  Юльевич  и   предложил  наследника
цесаревича.  После  некоторого  раздумья  и  обсуждения  этого  предложения,
Александр III согласился.
     Николай  Александрович, даже  сделавшись императором, сохранил за собой
звание председателя Сибирского комитета, все время интересовался этим делом,
что  и послужило гарантией постройки  Великого Сибирского пути, так как в то
время монархия  была  неограниченной  и решения  Сибирского  комитета  имели
значения законов.
     Теперь нужно было срочно решись вопрос финансирования столь гигантского
предприятия. Начал было Сергей Юльевич обдумывать возможности концессионного
строительства, то  есть  частными концессионерами, с  последующей  передачей
построенных участков в казну, и  даже подобрал магната, к которому следовало
обратиться с предложением, а к Полякову, единственно, прославившемуся скорым
строительством пятнадцать лет назад, в пору войны с турками, железной дороги
от Бендер в Болгарию, да засомневался вдруг. Во-первых, знал Сергей Юльевич,
Полякову  придется здорово  переплачивать,  нечист он  на  руку, иначе и  не
выбился  бы в  миллионщики,  во-вторых,  и это  главное, дело  строительства
выходило для государства стратегически-политическим и полагаться на  частных
концессионеров  не следовало.  Но  самое ужасное - денег-то  не было! Сергей
Юльевич  знал, что,  год  назад,  начиная  строительство, казна имела  всего
один-одинешенек миллион свободных средств, которые и предназначили для новой
дороги.  А  ведь  предварительно  сметная  стоимость  оценивалась  в  триста
пятьдесят  миллионов, это  по тридцать миллионов в  год нужно выделять, если
дорогу  за  двенадцать  лет соорудить вознамерились. Мелькнула, было,  мысль
выпустить для строительства бумажные "сибирские"  кредитные билеты, но он ее
отбросил во-время. Печатный станок-то запустить и нашлепать бумажек радужных
с личным факсимиле  на  сотенных  купюрах не  сложно, да  как бы не вышло по
пословице:  с  виду  - малина,  а  раскусишь - мякина.  Бумажки, товаром  не
обеспеченные, вызовут инфляцию,  значит жди волнений народных, к тому-же два
последних  года   неурожайные...  Быть  беде!  Еще  есть  выход,   но   тоже
рискованный.   В   Государственном   банке  лежат  казначейством  переданные
девяносто   миллионов  кредитных  билетов,  долг   военных  лет,  подлежащий
уничтожению.  Вот  эти-то  билеты  и  пустить  на  строительство! Тогда  для
выравнивания бюджета придется обратиться за  займом в  банки  иностранные, в
Париж.  Там должны  оказать финансовую поддержку - все  мы немножко циники -
как  плату  за  в  прошлом  году  заключенный  союзный  договор.  Финансовое
положение  России,  к тому же, усугублялось крайним  обострением отношений с
Германией.  Недовольное   большим  ввозом  российского   хлеба,   германское
правительство,  под  влиянием   собственных  помещиков  и  крестьян-бауэров,
установило   на   него   высочайшие   таможенные  пошлины.  Пришлось,  чтобы
компенсировать  хотя  бы  частично,  а более в  отместку,  повысить  ввозные
пошлины на товары германские.
     Германцы, в  пику  нам, на  принципах  наибольшего  благоприятствования
заключили  торговые  договоры  почти  со  всеми европейскими странами, кроме
России!  Некорректно  как!  Она-то,  Германия,  важнейший  и  ближайший  наш
торговый  партнер,  обороты  налажены громадные,  как  же  рушить  их? Но  и
уступать нельзя  зарвавшимся тевтонам. Сергей  Юльевич  и предложил Комитету
министров  смелый план  - ввести  два таможенных  тарифа  -  максимальный  и
минимальный. Палка, слава богу,  о двух концах... Максимальный, естественно,
на товары германские. Как он им понравится? Что-же  поглядим, чем таможенная
война кончится, чья возьмет. Значат, заем во Франции...  По  этому вопросу у
него оппонентов  возникло множество.  Русофилы, ура-патриоты  квасные, несли
ахинею о политическом закабалении. Черт-те  как рассуждают, не понимают, что
не то беда, что во ржи лебеда, а то беда, что ни ржи, ни лебеды. Ведь делать
нечего,  идти  на займы придется.  В богатейшей  России и нищенствовать? Ну,
привлечем   займы    иностранные,    разовьем    постепенно   промышленность
собственную... Рынки сбыта для нее в  стране  громадные  и  на экспорт можно
будет пустить товары, если и не в Европу, там конкурировать трудно будет, то
в Азию. В Азию? А там есть куда! Что и говорить, ведь и мы сейчас для Европы
Западной как  колониальные  страны. Но  чтобы развить производство  капиталы
нужны...  Те же  станки,  скажем,  коли сами  не производим,  так можно ведь
купить. Денег нет? Займем там,  где они есть  в  избытке. Сейчас  иностранцы
боятся  нам  деньги  ссужать, наши законы их не устраивают? Что же, и законы
изменить  можно. Проценты на капитал требуют высокие? Ну,  если свои денежки
жалко, то за счет широкой торговли с Азией расплатимся. Опять Азия? Не бойся
убытка, так придут  и барыши - старая купеческая присказка! Да  хотя бы и от
продажи хлеба. В Европе и помимо Германии найдутся покупатели. Даже по самым
скромным прикидкам новая дорога вовлечет в  общерусскую жизнь более полутора
миллионов квадратных верст -  это если брать по сто верст в каждую от дороги
сторону; и  если прибавить поймы  всех сибирских рек, пересекаемых  дорогой?
Ого-го, тут две Европы  уместится! А на холод свирепый жаловаться нечего! На
одной  широте  с  первопрестольной  дорога  пойдет,  значит  солнца   вполне
достаточно, чтобы хлеба  вызревали. А сколько земель южнее лежит? Надо, надо
осваивать,  не  то  все втуне пропадет.  Люди дали боятся.  А будет дорога -
тогда все станет  рядышком. Грузи товар  в вагон и вези, куда душа пожелает.
Конечно, проблем тут появится множество. Так ведь и это превосходно. Рельсы,
скажем,  где  брать  на такую  протяженную  дорогу?  Вот  и  место  узкое  -
железоделательное  производство.  Промышленники  сразу  за  него  ухватятся,
начнут  заводы  ставить,  металл  в стране  дополнительный появится,  в цене
упадет,  на  всякие  иные  потребности  останется.  Реки  встречные   дорога
пересечет,  люди  по  их  берегам  селиться  начнут,  земли  осваивать.  Тут
сельскохозяйственные орудия и речной транспорт понадобятся. Значит, заводы и
фабрики  новые  возводить  будут,  пароходы строить,  плуги,  сеялки-веялки,
бороны, да хотя бы и подковы, гвозди,  все надо будет. Со старых мест далеко
везти, в копеечку. Вот и  начнут  на месте все...  Земли новые заселять люди
потянутся. Сперва,  может быть, и не  в  охотку, да лиха беда начало. Дорога
будет - перестанут бояться расстояний и дорожных трудностей. Пообещать земли
хорошей, да  вволю -  поедут  люди, тем более из  перенаселенных центральных
губерний и из Малороссии. Честно говоря, покамест у нас азиатская часть лишь
считается Россией, хотя  совершено не  освоена. Резерв это  для  государства
грандиозный! И внимание ему уделить надо особенное.


МЕДНИКОВ. ВЛАДИВОСТОК.

     В  самом  начале  апреля  девяносто  первого  года  приехал  Андрей  во
Владивосток  и  поразился   его   оживленности.  Переселенческие   бараки  в
Солдатской слободке на  мысе Шкота заняли "контрактованные" на строительство
железной дороги  - их целых триста человек  привез на  днях "доброволец"  из
России. Кроме них, как говорили, с  Сахалина  привезли полтыщи  каторжан, да
солдат  два  батальона.  Причалы порта были  завалены  разными  грузами -  и
мотками телеграфной  проволоки,  и  бочками битума,  и  ящиками с  тронутыми
ржавчиной кирками и  лопатами,  и ломами, и молотами, и  черными, пропахшими
креозотом шпалами,  и накладками и костылями с  синими чешуйками  окалины и,
главное, длинными, уложенными  сытыми штабелями, тускло мерцающими на солнце
рельсами.
     Побродил  Андрей  по  городу, поспрашивал людей, где здесь берут дорогу
железную строить, и ему посоветовали идти в Солдатскую слободку и там искать
подрядчиков. Вернулся Андрей к знакомому бараку, где два года назад с отцом,
матерью  и братьями  в карантине  жил.  Солнце садилось в тайгу  за Амурским
заливом  и  последние  лучи его  уже  не  грели; да и то,  зяб он  больше от
потерянности  и одиночества,  душегрейка из  енота  мехом внутрь расстегнута
была. У костерка  мужики чай  в  котле  кипятили и  нехитрой снедью ужинали.
Плоская  и круглая  рыба  на листе  жести лежала  печеная, хлеб, разрезанный
крупными ломтями,  соль  да  луковицы.  Какой-то лядащий  мужичонка, отдирая
щепкой  от жести  пригоревшую рыбу, уныло  бормотал, - Казали нам,  що в тим
краю будыте жыты  як у боха за двырыма. Хлиб родыть, лучэ ны можа буть, лис,
вода, чо хочь, все е. А монахи и  попы казалы, шо там е рыба та,  шо  матырь
божа йила  в чистый  четверх,  кохда плакала по умершому сынови. А як до нэй
прийшов анхыл  и спытав  ии, чохо вуна  плаче,  то вуна казала, шо  плаче по
умершому сынови.  Туди анхыл казав  ий:  "Ны  плачь, твий  сын воскреснэ, як
рыба". Матырь божа казав: "Як воскреснэ сын, кохда умэрла рыба?" А  рыба тут
и  ожила. Тилько  матырь  божа уже  половыну  из-зила, так  шо