инималась  хитрыми  вопросами испытывать сообразительность Жун Мэй, знание
ею людей, подноготную их поступков, учила быть  хитрой, льстивой, утверждая,
что  это  нравится  всем  людям  без  исключения.  Она  заставляла  Жун  Мэй
подслушивать  и  подсматривать  за  фрейлинами,  евнухами,  слугами  и  даже
прибывающими в Запретный город с докладами министрами; учила, как определять
в их глазах и  по выражению лица скрытые их мысли и  желания. Она настойчиво
внушала, что в душе каждого человека рядом с синим драконом  восседает белый
тигр  -  добро  соседствует со  злом, и  что  если  умело  воздействовать на
человека, то можно склонить его к тому или другому поступку, ведь люди падки
на вино, женщин,  богатство и не могут  воздержаться от зависти и гнева. Она
проверяла, как знает Жун Мэй язык  чужеземных варваров. Велит принести книгу
на  французском языке и слушает,  как  она читает.  Сперва  Жун  Мэй немного
спотыкалась и затруднялась с подбором слов для  точного перевода,  но вскоре
скованность прошла и  она стала  давать смысл простыми,  обиходными словами.
Особенно интересовали императрицу похождения женщин легкомысленных, склонных
к   любовным  связям  с  мужчинами,  из  породы  ветротекучих.  Такие  книги
возбуждали ее, да и Жун Мэй чувствовала, что лицо ее горит...
     Между ними  установилась некая  духовная  близость.  И вот  однажды,  с
наступлением темноты, после третьего  удара гонга,  извещавшего время отхода
ко сну, когда глаза  Жун  Мэй устали от тусклого света  ночного светильника,
императрица велела отложить книгу и обратилась к ней с такими словами.
     - Скоро  Ли  Хунчжан отправится в столицу  северных варваров Москву  на
коронацию  белого  царя.  Ему  поручено  заключить  соглашение  о  прокладке
железной  дороги от  Байкала до Владивостока  через  Маньчжурию, землю наших
предков.  Он  получил  инструкции  об   условиях,  которыми  обязан  связать
соглашение.  Первое  - дорога не должна  принадлежать государству, а  только
частным  лицам,  чтобы  легче  было  при  необходимости  выкупить  ее  и  не
возбуждать лишний раз алчности у правителей других  государств. Второе  - Ли
Хунчжан должен связать  Россию обязательством  защищать нас  от Японии.  Как
издревле   говорят,   яд   уничтожают    противоядием,   а   иностранцев   -
соперниками-иностранцами. Вот и  пусть старый Ли  натравливает  их  друг  на
друга. И третье  - пусть Россия  хорошо нам  заплатит. Ты  поедешь  с ним  и
будешь моим доверенным лицом. Смотри  зорко  и слушай внимательно. Все,  что
говорит и  делает Ли Хунчжан,  не должно ускользнуть от  твоих  глаз и ушей.
Тебя научат  искусству дипломатии.  Старайся воздействовать на  старого Ли в
нужном направлении, чтобы  он не увлекался собственными выгодами,  а защищал
интересы Срединного государства. Если в  колокол не ударить - он не загудит,
если в барабан не стукнуть - он не загремит.
     И долго,  пока не  потускнел в небе яшмовый заяц и не окрасился  восток
алой  зарей,  императрица втолковывала Жун  Мэй,  чего  именно ей  следовало
добиваться и как можно воздействовать на старого Ли Хунчжана.

     В чиновничьем халате с нашитыми на груди и спине изображениями цапли  и
белым мраморным шариком на шапочке, что означало ее принадлежность к шестому
классу  гражданского  табели о рангах, в голубом паланкине, несомом четырьмя
носильщиками,  прибыла  Жун  Мэй  в  Цзун-ли-гэ-го-шиву-ямынь,  Министерство
иностранных  дел  Поднебесной.  Писцы   в  приемной  повскакивали  со  своих
войлочных  ковриков,  побросав кисти на дощечки  с  тушечницами, не закончив
даже очередных иероглифов, и низко,  с подобострастием склонились в поклоне.
Они  были   предварительно   извещены   о   прибытии  личного  представителя
императрицы-регентши  Цыси  для ознакомления  с материалами  Цзунли-ямыня по
предстоящей поездке  делегации Небесной империи в Россию для заключения  там
важного договора.  Поклоны  писцов были  низки,  но  она заметила  некоторую
фальшивую  наигранность  в   чрезмерном  их  подобострастии,   неискренность
демонстрируемого ими уважения к персоне личного представителя императрицы, и
подумала,  а не прокралось ли и сюда поветрие непочтительности,  охватившее,
по  громким  пересудам  в  Летнем  дворце,  не  только простолюдинов,  но  и
чиновничество. Старший писец с изображением сороки на халате, принадлежность
низшего,  девятого   класса,   невелика   птица,  льстиво   забормотал,  что
представителя  императрицы  велено проводить к  ханьлинь-академику Бо Даоли,
мудрейшему  и наиболее почитаемому из знатоков северных  варваров.  Вот  уже
тридцать  пять  лет,  со дня  основания  Цзунли-ямыня,  он является  главным
советником по русским делам,  а до  этого  был советником в  Ли-фань-юань  -
Министерстве колоний, и в нем тоже занимался северными варварами. Но тлевшая
в  глубине  его глаз искорка насмешки  заставила Жун  Мэй  усомниться в  его
искренности.  Конечно,  сам  факт  назначения  представителя  императрицы  в
делегацию Ли Хунчжана уже  обсуждался в Цзунли-ямыне и,  видимо,  был призан
нежелательным,  но неизбежным,  и это мнение стало  известно  даже одетым  в
синее и измазанным тушью младшим писцам.
     Длинными  темными  коридорами,  через  просторный  двор  старший  писец
проводил Жун  Мэй в  покосившийся флигель  и представил  древнему, покрытому
позеленевшим  даже  и  не  пухом, а мхом  человечку,  низко склонившемуся  у
просторного окна  с лупой в руке  над старинным фолиантом в обшитой  красной
сычуанской парчою обложке.
     - Поделитесь своею мудростью и глубокими знаниями,  почтенный Бо Даоли,
о  земле  северных варваров и  научите представителя  императрицы  искусству
дипломатии, - сказал писец и поспешил исчезнуть.
     Бо Даоли ткнулся носом в лупу, а лупой в книгу,  затем  с явным  трудом
поднял и вперил в нее свой безумно-отрешенный взгляд.
     - С какой целью тебе понадобились мои познания? -спросил мудрец.
     Жун  Мэй вкратце объяснила,  что в  составе делегации едет на коронацию
царя северных  варваров. С большой неохотой  отложил Бо Даоли лупу, с трудом
отодвинул книгу, взял лист бумаги, кисть и тушечницу и забормотал,  покрывая
сверху вниз и справа налево бумагу картинками иероглифов.
     -  Древние  книги  говорят,  что далеко на  севере, при  восточном море
обитают варварские  племена рыбокожих, названных  так по их  обычаям  носить
одежду из рыбьей кожи, и собачьих, которые  передвигаются только на собаках.
В  шестистах  ли  к  северо-востоку  от  деревушки,  родины ныне царствующей
маньчжурской династии Гиоро, обитает племя Хурха, а за ними, еще в шестистах
ли  -  племя  Хэ-чин,  и еще в шестистах ли  -  племя  Фияки.  Кочуют они по
дремучим лесам,  ходят в  шкурах,  живут  охотой и  рыбной ловлей. Хлеба  не
пашут. У них множество бурых соболей, черных лисиц, белок,  бобров, медведей
и  другого зверья.  Все эти  племена  носят общее название  Во-цзы-да-цзы  -
лесные инородцы, или  Юй-ни-да-цзы - рыбокожие инородцы. От низовьев Эмур-хэ
на южную сторону, близ Корейского моря, обитают племена  Хэчже, или Собачьи,
а на север от низовьев Амура, близко к Русскому морю, обитают племена Кияка,
или Оленные...
     -  Вот,  вот, - прервала его  Жун Мэй  -  русские-то меня и интересуют,
именно к ним мы поедем.
     Заплесневелый  мудрец споткнулся,  но, видимо, уже привыкший к подобной
бесцеремонности и желая поскорее отделаться  от посетителя, взял другой лист
бумаги,  обмакнул  кисточку в  тушь и  вдохновенно принялся  за каллиграфию,
монотонно и уныло бормоча.
     - В  книге Си-юй-вынь-цзянь-лу - Записки о Западном крае -  упоминается
государство  с  таким  названием, но говорится, что  оно  довольно молодое и
начало  его  относится к  временам Юаньской и Минской династий. В те времена
Россия была  еще слаба и начала  возвышаться лишь  при нынешней маньчжурской
династии. Из книги  Сы-ку-цюань-шу-ти-яо известно,  что  все государства  на
запад  от Лукового  хребта,  о которых упоминается в  описаниях путешествия,
совершенного  Лю  Юем  во  времена Юаньской династии*,  находятся в пределах
нынешнего   Тинь-чжан-пу,   что   на  новой  границе  в  Туркестане.  Россия
данническое нам государство,  хотя в своде законов переименованы лишь девять
государств, предоставлящих  дань  Поднебесной империи.  Вот  они: Чао-сянь -
Корея, Лю-цю - острова, Юн-нань - Кохинхина, Хэлань - Голландия, Мянь-дань -
Ява и европейские государства, Италия и Англия, например,  хотя  для приезда
от  них  посланников  с данью определенных сроков и  нет. Владения же России
огибают Большую, Малую и Южную Европы и простирается на востоке до  Эмур-хэ.
А  еще  в  книгах  об иностранцах  сказано  , что  от Афганистана  на  запад
располагаются не более одного или двух аймаков, за которыми начинается уже и
Западное море, и что так  как Россия  подвластна Поднебесной, то и Ледовитый
океан принадлежит нам же!
     * . Юаньская династия - 1263 - 1387
     Жун Мэй едва подавила зевоту, видя, что  глубокие знания мудреца  имеют
ископаемое происхождение; уж сама-то она знала географию  значительно лучше.
Эту науку, да и новейшую историю преподавали в миссионерской школе неплохо.
     - Милый дедушка,  - ласково пропела она, - с тех пор минуло едва ли  не
тысячелетие и, похоже, скоро мы будем платить дань России. Неужели вы ничего
не знаете об этом?
     Старый мудрец, похоже,  проснулся, с удивлением  воззрился  на  нее,  а
потом обрадованно заговорил, - Меня не обманул твой мужской наряд и я думал,
что   ты   по  необходимости  выполняешь  наказ  императрицы.  Но  если   ты
действительно хочешь знать о наших взаимоотношениях с Россией, то слушай.
     -   Ты   знаешь,  что   племена  кочевых  таежных  охотников  маньчжоу,
объединившие  вокруг  себя многочисленные  народности  чжурчжэньской империи
Цзинь,  занимавшей  обширную   площадь   и  включавшую  территории  нынешних
Маньчжурии  и даже бассейнов  среднего  и нижнего течений  Сунгари, Уссури и
Эмур-хэ, под общим названием маньчжуры завоевали Небесную империю, низложили
китайскую  династию Мин и  установили  династию Цин. Маньчжурский  император
Фу-Линь под  девизом  Шуньчжи был возведен на Драконовый трон в 1644 году по
христианскому летоисчислению. Еще в то время, когда первые маньчжурские ханы
Нурхаци и Абахай завоевывали Поднебесную, сражаясь с трехсотлетней династией
Мин, они  узнали, что китайцы в Монголии имели контакты с русскими людьми, а
от  посланцев Тушет-хана  Абахай  получил  русское  огнестрельное  оружие  -
пищали. После завоевания Пекина в Либу - Приказе  церемоний удалось  узнать,
что двадцать  пять лет назад,в годы  правления императора Чжу  Ицзюня* здесь
побывало  русское посольство  из  двенадцати  человек,  глава которого казак
Ивашко Петлин дани своего Чаган-хана  - белого царя - императору Поднебесной
не  привез  и потому  императором  принят не  был, но  грамоту  о разрешении
торговли в  Поднебесной им  выдали.  Тогда при маньчжурском  дворе  об  этом
посольстве  забыли,  потому  что  все  внимание  императора  Шуньчжи**  было
обращено на юг, где продолжали сопротивляться разбитые минские генералы.
     *. Чжу Ицзюнь - годы правления 1374 - 1627
     **. Шуньчжи - годы правления 1644 - 1661

     В восьмом году своего правления Шуньчжи получил известие, что на севере
империи,  на реке Эмур-хэ, на землях князя Лавкая появились  русские казаки,
сражались  с  даурами и победили.  И еще  ему доложили,  что русские  многих
даурских князей побили и  ясак берут. Обеспокоенный этим  известием, Шуньчжи
решил преподать  урок этим неведомым  воинственным  русским  и  послал шесть
сотен храбрых  маньчжурских  знаменных  воинов с двумя  пушками  и тридцатью
пищалями и полторы тысячи дауров и  дючеров, живших  по  Сунгари, на Эмур-хэ
воевать их. Но руководитель похода нингутский губернатор Хайсэ легкомысленно
понадеялся на великую  свою силу и на боевой опыт командира отряда знаменных
войск Сифу, отчего и потерпел поражение - многие были убиты, а пушки, пищали
и обоз  захвачены  русскими.  Хайсэ  это стоило головы  -  он был  казнен по
распоряжению  императора.  В десятом  году  правления  императора  Шуньчжи в
начале  лета* в  столицу  Поднебесной  прибыло  второе  русское  посольство,
Ярыжкина.
     * Март- апрель 1655 года
     Но одновременно в Северной  Маньчжурии в  месте впадения реки Сунгари в
Эмур-хэ маньчжурские  знаменные  войска  дали  сражение  русским  казакам  и
заставили тех  демонов отступить. Поэтому в Пекине было решено прежде крепко
наказать русских, одержать над ними внушительную победу, а затем уже принять
посольство и  разговаривать  с  ними как  с  вассалами. Знаменные  войска  в
количестве  десяти тысяч  человек во втором  и третьем месяцах одиннадцатого
года правления Шуньчжи1 с  артиллерией в пятнадцать пушек и  скорострельными
пищалями, многие  из которых имели по три-четыре ствола, приступили  к осаде
Кумарского  острога,  где   зимовали  русские  казаки,  но  опять  потерпели
поражение  и отступили, потеряв множество людей и оружия. Тогда в Лифаньюане
- Приказе, ведавшим сношениями с вассальными Монголией,  Тибетом  и Россией,
решили  принять  Ярыжкина, хотя  он и не  имел  с  собой  царской посольской
грамоты. Ярыжкин совершил обряд коутоу - на колено  припадши, кланялся. Этим
он  признал  Российское  царство вассалом империи Цин.  А  вскоре в  столицу
Поднебесной прибыл еще один русский посол  по имени  Федор  Байков.  Однако,
поскольку он обряд коутоу исполнить отказался, то императором  принят не был
и отбыл восвояси. Хотя Байков и не имел драгоманов и сам не умел объясниться
ни на одном понятном в Лифаньюане языке, в том числе и на латыне, но его все
же  поняли,  что  собирающие  дань  на  Эмур-хэ  и  нарушающие   спокойствие
Поднебесной казаки  не посланы туда белым царем, а самовольно разбойничающие
люди. Потому-то  опытный полководец Сарудай по приказу императора отправился
на Сунгари, где разгромил  отряд казаков  Степанова. Когда русский Чаган-хан
узнал о разгроме  на Сунгари своих разбойных людишек, он поспешил прислать в
столицу Поднебесной новое посольство, Перфильева и Аблина, которые  привезли
дань и грамоту, составленную в варварских, непочтительных выражениях! Посему
в Пекин дань не приняли и даже хотели было посольство изгнать, но  император
Шуньчжи  мудро  решил,  что  если белый  царь дары  присылает, значит  хочет
подчиниться нашему  просвещению,  поэтому  следует  быть  снисходительным  и
добрым отношением  привлекать на свою сторону. В  Лифаньюане  вручили послам
ответные  подарки их  царю,  но  на грамоту  не ответили  и посольство  в их
столицу не посылали, чтобы они не тщились поставить свое государство наравне
с  Поднебесной. Император же  Канси (годы  правления  1668  -  1722  ) велел
русских  послов на приемах сажать за джунгарскими  и монгольскими,  то  есть
третьими  по чину. В шестом году правления Канси эвенкийский  князь Гантимур
из  Северной Маньчжурии,  плативший прежде дань императору Поднебесной, ушел
со  своим  племенем на  сторону  русских.  И  было веление императора  Канси
русским  вернуть  князя Гантимура  с его  родом.  Русские поспешили прислать
посольство  Милованова  с  грамотой о подчинении  их государства Поднебесной
империи, но Гантимура не  выдали, ссылаясь на его немощность.  Грамота  была
благосклонно  принята  и  в ответ  русскому  царю сообщалось,  что наследник
Драконового   престола   недоволен   притеснениями   русских   казаков   над
маньчжурскими людьми даурами и дючерами и  даже хотел было воевать  русских,
но считает в дальнейшем желательным украинных земель людей не воевать и худа
никому  не чинить, а  жить в миру и  радости.  В  тринадцатом году правления
Канси  в Поднебесную прибыло посольство Спафария. При ведении  переговоров с
ним  чиновники  Лифаньюаня  постарались  узнать, какие  стратегические  цели
преследуют  русские  на  северных границах Небесной  империи,  почему  ведут
военные действия и  кем все-же являются отряды казаков - государевыми людьми
или разбойными людишками. Спафарий  обряд коутоу исполнил и дары своего царя
к ногам императора Канси возложил. И  ему было объявлено,  что  если  Россия
признает себя  вассалом Поднебесной  и  дань  привозит, то  обязана  вернуть
Гантимура с его родом и отказаться от стремления брать ясак от живущих по
     Эмур-хэ народцев. Пока эти требования  не будут исполнены, всякие связи
с  ними  прекращаются. И  чтобы удержать  русских в  верховьях Эмур-хэ и  не
пускать  их  дальше,   император  Канси  разработал  Пиндин  лоча  фанлюэ  -
стратегический план усмирения русских. В преамбуле этого плана было сказано:
-  "Русские  являются  подданными  государства  Олосы.  Русское  государство
находится в отдалении, на крайнем  северо-западе, и  с древнейших  времен не
имело   сношений  с  Китаем.  Русские  в  основном   все  грубые,  алчные  и
некультурные.  Тех, которые  поселились  недалеко  от  Хэйлунцзяна,  дауры и
солоны  прозвали  "лоча".  Они бесчинствовали, убивали и грабили,  принимали
перебежчиков с нашей стороны, постоянно причиняли зло на границах."
     Основным  же смыслом  плана была императорская воля считать Нерчинск  и
Албазин, верхнее и нижнее  течение Эмур-хэ, а  также каждую  речку и ручеек,
впадающие в  него,  все  принадлежащими Поднебесной  империи;  нельзя  и  от
малейшей части этих земель отказатьcя в пользу русских."
     В двадцать первом году правления Канси, огорченный закреплением русских
на своих окраинных землях, послал большое войско, чтобы умиротворить демонов
и  освободить городок даурского князя Албазы, занятый и удерживаемый ими уже
сорок  лет!  После  длительной  подготовки, через  три  года войско  осадило
Албазин и заставило его защитников капитулировать. Основная часть защитников
- около трехсот человек - была отпущены в  Нерчинск, а сорок человек русских
пожелали принять китайское подданство.  Но всем известно, что захватить один
город -  еще не значит  завершить  великое дело.  В  то же  лето русские  из
Нерчинска  вернулись  в Албазин  и снова  укрепились  там. Попытка следующим
летом еще раз овладеть острогом не удалась.  И поэтому, когда русские  послы
Венюков и Фаворов  той  осенью  прибыли в  Пекин,  Канси  согласился  впредь
албазинских казаков не воевать, но чтобы  и они племена местные не обижали и
ясак  с них не брали, и по Эмур-хэ вниз не ходили. Император Канси пожаловал
послов  императорским вином и чаем, а они обряд коутоу  исполнили. Сын  Неба
передал их белому царю грамоту, которую послы приняли стоя на коленях, как и
положено  в  отношениях  сюзерена  с  вассалами.  В  двадцать  седьмом  году
правления император Канси направил посольство в Селенгинск, чтобы установить
границы государства и прекратить вооруженные столкновения. Хотя посольство и
не сумело добраться до Селенгинска, но члену его цзинши * Чжан Пэнгэ удалось
узнать,  что   "российское  захолустье  находится  к  северу  от  Шамо**;  с
древнейших времен они не имели  связи с Китаем, так как преподносить подарки
нашему  двору  было  опасно  и  далеко;  их еще не  успели  укротить  и  они
вторгаются  в  наши  пограничные  земли;  сперва  мы  направили  войска  для
карательного похода, которые быстро нанесли им сокрушительное  поражение, но
затем  они  удостоились милости императора,  их пленные  были  освобождены и
возвращены."
     * Цзинши - ученое звание
     ** Шамо - китайское название пустыни Гоби

     Кроме того, имелись сведения поэтов  и ученых  Цянь Ляньцзы и Ян Бинь о
России: "Это государство столь захолустно и удаленно, что невозможно собрать
достоверных  сведений  о  нем. Они  похваляется и  утверждают, что  их земли
простирается  более чем на сорок тысяч ли. Их род по преданию существует уже
более шести тысяч лет. Это захолустье хвастает так, что им совершенно нельзя
верить.  Однако передавали, что западная граница  их страны соприкасается  с
Атлантическим  океаном, на  востоке она  доходит  до Албазина, что