Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
ать
ей не хотелось.
- Так что же надо сделать, чтобы выполнить наказ и перехитрить этих
страшных лоча?
- Еще во времена Пяти династий были установлены правила для общения с
варварами. Эти правила получили название Сань бяо у эр - три нормы и пять
прельщений. Посланникам следует убеждать варваров в дружбе и уверять, что им
нравятся их лица, одежда, быт и нравы. А чтобы окончательно растопить сердца
варваров, следует одарить их одеждами, угостить их вкусной пищей, устроить
для них танцы и игры с красивыми девушками, предоставить им коней и слуг,
словом, оказать всевозможные знаки внимания, чтобы, влияя на их чувства,
победить их сердца.
- Не примут ли варвары эти знаки внимания за выражение нашей покорности
и зависимости, не посчитают ли они, что мы признаем себя их вассалами?
- О, нет. Древние говорили: бывает, что и сокровище в грязь падает, что
и цветы под ноги швыряют. И поступали древние точно так же: если враг
опирался на силу, то отвечали хитростью, если враг опирался на хитрость, то
отвечали силой. Относись к ним как высшие к низшим и считай вручаемые им
подарки их жалованием. Мы должны быть снисходительны к ним и добрым
отношениям привлекать на свою сторону.
- Но русские сейчас сильны, как японцы...
- Ли Хунчжан старый, опытный дипломат. Он хорошо знает мудрое изречение
Конфуция, что дикие, дальние, не подчинившиеся племена можно завоевать с
помощью образованности и морали. Когда я узнал, что варварская Япония
нанесла поражение Поднебесное, хотя я и считаю, что поражение нанесено не
Поднебесной империи, а провинции Чжили и персонально Ли Хунчжану, я вспомнил
изречение Ле-цзы: "Мое царство слабое, а должно держаться среди сильных.
Стремясь к миру, я служу великим царствам и помогаю малым. Стоит опереться
на военную силу и нас встретит гибель!"
Жун Мэй вспомнила сожженный Цзин-чжоу-тин, гибель сына и мужа,
гортанные крики японцев, ужас и смятение, и черная туча застлала ее душу.
Горестно вздохнула она и старый мудрец Бо Даоли заметил ее состояние и
почувствовал тяжесть на ее сердце.
- Полководец Сунь-цзы учил, что непобедимость заключена в себе самом, а
возможность победы заключена в противнике. Поэтому дипломату, как и
полководцу, следует знать, когда можно сражаться и когда нельзя; побеждает
тот, кто умело пользуется большими и малыми силами; побеждает там, где
высшие и низшие силы имеют одни и те же желания; побеждает тогда, когда сам
осторожен и выжидает неосторожности противника; побеждает то государство, у
которого полководцы и дипломаты талантливы, а император не докучает им
постоянной опекой.
- Императрица Цыси велела изыскать возможности воспользоваться помощью
России, чтобы защититься от Японии.
- Существуют древние принципы "И-и чжи-и" - "Управлять варварами с
помощью варваров" и "И-и фа-и" - "Атаковать варваров варварами". Подскажи Ли
Хунчжану использовать эти принципы. Возьмите с собой много денег, чтобы
воспользоваться внутренними шпионами - русскими чиновниками, приближенными к
лицам, ведущим переговоры; старайтесь побольше узнать через них о планах
противника. Помни слова Сунь-цзы: - "Если ты и можешь что-нибудь, показывай
противнику, будто не можешь; если ты и пользуешься чем-нибудь, показывай
ему, будто ты этим не пользуешься; хотя бы ты и был близко, показывай, будто
ты далеко; хотя бы ты и был далеко, показывай, будто ты близко; заманивай
его выгодою; приведи его в расстройство и бери его; если у него все полно,
будь наготове; если он силен, уклоняйся от него; вызвав в нем гнев, приведи
его в состояние расстройства; приняв смиренный вид, вызови в нем сомнение;
если его силы свежи - утоми его; если его ряды дружны - разъедини; нападай
на него, когда он не готов; выступай, когда он не ожидает."
Еще больше огорчилась Жун Мэй - очень уж обще звучали наставления Бо
Даоли.
- Да, - печально вздохнул тот,
Коварные замыслы, тайные планы
бывают повергнуты в прах.
Хитрые козни и злые решенья
всегда постигает крах.*
* "Заклятие даоса". Изд. "Наука", Москва, 1987 г., стр. 28 стихи в
переводе И.Смирнова
Невозможно все предвидеть наперед, умей действовать по обстановке.
Старый Бо Даоли утомился и начал засыпать. Жун Мэй пришлось удалиться.
А поздно вечером, когда она готовилась ко сну в своей каморке,
настраиваясь на игры с сыном, хлопнувший от сквозняка шелк на экране перед
дверью известил ее, что кто-то вошел. Ночные прогулки во дворце строжайше
запрещались, разве что изредка совершал обход евнух из внутренней охраны, и
Жун Мэй насторожилась. У ее постели горел ночной масляный светильник и
слившийся со своей тенью на стене ночное гость казался огромным и зловещим.
Один из младших евнухов императрицы! Тучный, с широким лоснящимся лицом и
маленькими глазками, он давно привлек ее внимание тем, что постоянно
кружился рядом, вынюхивал и высматривал. Она чувствовала в нем
неудовлетворенный половой инстинкт и скрытый натиск, поэтому и боялась его.
Сделав знак молчания, он прошептал слово в слово условную фразу и Жун
Мэй охватил озноб освобождения от ужаса.
Я знаю, что ты собираешься в столицу северных варваров выполнять
поручение императрицы Цыси. Знаю и о твоем желании овладеть искусством
дипломатии, чтобы лучше выполнить задание. Это очень похвально, но за столь
короткий срок невозможно. Я открою тебе глубокую тайну и назову людей,
которые тебе помогут там, в Москве. Слушай. В какую бы часть вселенной не
попадали жители Поднебесной, где бы они не оседали на жительство, для помощи
друг другу и для защиты от местных властей они создают отделения тайного
общества Тянь-ди-гуэй - Триады. Девизом общества является: "Повинуйся Небу и
поступай по Справедливости." Такие отделения есть и в обеих русских столицах
- Санкт-Петербурге и Москве. Люди, состоящие членами общества в этих
городах, обладают большими средствами и их деньги помогут тебе достичь
желаемого. Там к тебе придет человек и произнесет фразу: "Жизнь человека
ничтожна, словно капля росы на лезвии травинки; богатство и знатность
человека преходящи, словно облако". Доверься этому человеку и он выполнит
любое твое поручение.
ВИТТЕ. ПЕРЕГОВОРЫ С ЛИ ХУНЧЖАНОМ.
В середине апреля князь Ухтомский привез из Одессы Ли Хунчжана. Сергей
Юльевич ставил на высокий пьедестал личные переговоры с китайским
представителем на коронации, поэтому и убедил Ухтомского загодя выехать в
Суэц и встретить там Ли Хунчжана, чтобы, во-первых, предупредить возможные
попытки западных конкурентов увлечь его в турне по столицам Европы и
заручиться если и не конкретными уступками, то их обещаниями, и, во-вторых,
чтобы высказать падкому на лесть и внешние формы почтения китайскому
сановнику максимум гостеприимства. Для этого Сергей Юльевич даже обратился к
императору Николаю Александровичу с просьбой встретить Ли Хунчжана в Одессе
почетным караулом, что Его высочество одобрили. Генерал-адъютант Ванновский,
военный министр, остался, правда, недоволен тем, что министр финансов влез
не в свою компетенцию. Ну да бог с ним. А Ли Хунчжану это пришлось по душе.
Сергей Юльевич в высокой степени был заинтересован в положительных
результатах переговоров. И результатов ждал больших. Каких только возражений
против маньчжурского направления линии железной дороги он не встречал,
против каких только мнений не пришлось ему бороться. Да хотя бы и директор
Азиатского департамента министерства иностранных дел граф Капнист. Уж как он
возражал, доказывая, что у России нет ни экономических, ни военных
возможностей строить эту, как он выразился "Военно-этапную дорогу". И
средств она потребует непомерно больших, и защищена не будет, и вызовет
необходимость занятия всей Маньчжурии и овладения управлением территорией,
где пройдет линия, и, главное, как бы Англия не поспешила занять в свою
очередь морские порты, чтобы обеспечить себе преобладание в Желтом море.
Подобная позиция поддерживалась и Приамурским генерал-губернатором
генерал-адъютантом Духовским, предлагавшим строить дорогу по русской
территории, вдоль Амура, отхватив у Китая лишь северный выступ Маньчжурии от
Сретенска до Благовещенск. Мы, мол, позже построим дороги вглубь Китая. Ну
как они не понимают, что существует громадная разница между готовой дорогой
в Маньчжурии и проектами таковой. Дороги, впрочем, еще нет, и предстоит лишь
добиться у Ли Хунчжана концессии на ее строительство.
Приехав в Петербург и отдохнув с дороги два дня, Ли Хунчжан нанес визит
министру финансов. Встречу организовали в кабинете министра. Сергей Юльевич
принимал его в виц-мундире со шпагой, согласно протокола. Высокий китайский
гость прибыл в сопровождении множества слуг и чиновников в столь
экзотических одеждах, что Витте стало не по себе и изрядно весело. Князь
Ухтомский немного разбирался в иерархии китайского чиновничества, главным
образом по цвету шариков на их головных уборах и по пряжкам ремней,
подпоясывающих халаты. Он и шепнул Сергею Юльевичу, что представительство на
весьма высоком уровне. Сам Ли Хунчжан был представлен как первый канцлер,
вице-король Чжилийской, столичной провинции, член императорского совета,
директор Желтой реки, главный советник императора по иностранным делам и
прочее и прочее. Он оказался довольно высоким, грузным стариком с
морщинистым, цвета выделанной бычьей кожи лицом, седой длинной и узкой
бороденкой и острыми, пронзительными, умными, черными глазами. По китайскому
обычаю Сергей Юльевич и Ли Хунчжан очень низко, медленно поклонились друг
другу, перешли в следующую гостиную и сели на банкетки. Первая их встреча
прошла во взаимных расспросах о здоровье сюзеренов - российского и
китайского императоров, их родных и близких. Они, можно сказать,
притирались, приспосабливались, присматривались и прислушивались друг к
другу, оценивали друг друга уже не на основе досье и впечатлений советников,
а лично; примеривались, как вести дальнейшие переговоры, нащупывали верные
интонации, обдумывали, что и как можно будет себе позволить. Сергея Юльевича
в высшей степени беспокоил вопрос - как лично заинтересовать Ли Хунчжана в
реализации его делового предложения. Ему доводилось встречаться со многими
государственными деятелями, имена которых навечно останутся в истории, но Ли
Хунчжан, несомненно, стоит на весьма высоком пьедестале. Он высокообразован,
по-китайски, конечно, обладает здравым умом и здравым смыслом. Именно это и
упрощало задачу Сергея Юльевича, вселяло уверенность, что столковаться они
смогут. Словом, это был, так сказать, высокопорядочный государственный
деятель, вор и взяточник, хотя, по китайским обычаям, чиновник и взяточник -
слова синонимы. Как и у нас. Почему Сергей Юльевич уделял этому такое
серьезное внимание? Дело в том, что для дипломатически благополучного
разрешения вопроса он должен будет предложить Ли Хунчжану, как бы это
помягче выразить, впрочем, к чему словесная эквилибристка, взятку. Дело,
вполне понятно, щепетильное, вызывающее некоторый душевный дискомфорт. Да и
сумма должна быть предложена одновременно и солидная, соответствующая
предприятию, Сергей Юльевич бросил взгляд на карту, ого-го, и, по
возможности, для казны не столь обременительная. К тому же не из своего
кармана он собирается давать. Расход по этой статье придется визировать у
императора Николая, взятку дает, следовательно, он, и нежелательно вызвать у
него гримасу недовольства размерами. Но и продешевить боязно, китаец может
обидеться и оставить нас ни с чем.
Несмотря на то, что это в высшей степени важное дело нужно было решить
именно за месяц пребывания в России Ли Хучжана, ни в коем случае не
следовало спешить, вспугнуть важного гостя, дать ему понять, что Россия
очень в нем заинтересована. Тем более, что, по сведениям нашего посланника в
Пекине графа Кассини, который уже с начала года зондирует в Цзунли-ямыне,
китайцы отнюдь не намерены широко распахнуть дверь иностранному капиталу.
Каждое подобное покушение воспринимается ими весьма болезненно и удается
лишь под большим нажимом. Между тем, некоторые особенности в поведении Ли
Хунчжана подсказывали Сергею Юльевичу, что он облечен полномочиями на
значительные нам уступки. Переговоры были едва ли не ежедневными, весьма
вязкими и трудными. Ли Хунчжан опасался, что русский министр примется
вымогать территории в районе Кульджи, либо потребует северный Маньчжурский
выступ и, конечно, порт в Желтом море. Но он в вышей степени остался
доволен, поняв, что покушаться на целостность китайской территории Сергей
Юльевич не собирается.
Витте же убеждал Ли Хунчжана в том, что именно благодаря России и
удалось сохранить территориальную целостность Китая. Ведь, не предъяви
Россия ультиматум Японии, по Симоносекскому мирному договору Китай лишался и
Ляодуна, и Шаньдуна, а следом оказались бы оторванными и Маньчжурия и
Срединный Китай. Ли Хунчжан горестно соглашался, махал утвердительно головой
и трогал рукой застрявшую под глазом японскую пулю, память о Симоносеки.
- Мы будем вечно держаться принципа целостности Китая, - продолжал
Сергей Юльевич, - но, чтобы подкрепить слова делами, надо иметь возможность
доставлять в Китай военную силу. Ведь что же получается, напади завтра на
Китай та же Япония, ведь ей всего лишь сутки море переплыть, а нам сорок
суток из Одессы через Суэц тащиться. А изменись вдруг политическая
обстановка, закроют англичане Суэцкие канал, так ведь вокруг Африки вдвое
дольше. Чтобы во-время доставить войска, а они, за малым исключением,
находятся у нас в Европейской части, в высшей степени необходимо построить
железную дорогу до Владивостока именно через Северную Маньчжурию. Тогда мы
сможем быстро перебросить войска в Китай из Европейской части и из
Владивостока. А то вон, во время вашей войны с Японией, двинули мы, было,
войска из Никольска-Уссурийского к Гирину, да пока они дошли, война и
кончилась. Мы должны и Японию удерживать от агрессивных поступков, а это
возможно лишь при наличии воинских формирований в Приамурье и Приморской
области. Для этого, опять же, нужна железная дорога. Дорога нужна и в
экономическом отношении, ведь она весьма высоко поднимет производительность
тех районов Китая, через которые будет идти. Да и Япония благожелательно
встретит железную дорогу: она уже приобщилась к европейской культуре и
заинтересована в надежном и скором сообщении с Европой.
Ли Хунчжан, как это чувствовал Сергей Юльевич, внутренне соглашался с
ним, но, набивая себе цену, ставил различные препятствия. Он вел себя как
дама, твердящая нет и нет и нет, но идущая уступка за уступкой. Сергей
Юльевич усилил нажим и понял, что китайский гость почти сломлен. Но тут Ли
Хунчжан захотел убедиться, что этого желает не только министр финансов, но и
сам российский император. Сергей Юльевич обратился к государю с просьбой
принять Ли Хунчжана, что тот и сделал, почти частным образом; в газетах, во
всяком случае, ничего об этом не сообщалось. Перед коронацией, но еще в
Петербурге, в Царскосельском дворце был назначен по какому то поводу выход
государя. Принося поздравления, что по протоколу совершается поочередно,
Сергее Юльевич подошел к его величеству и он шепотом сказал, - Ли Хунчжан у
меня был и я ему сказал.
Тогда и начал Сергей Юльевич прощупывать, как воспримет Ли Хунчжан его
предложение не только провести железную дорогу из Забайкалья до Владивостока
по Маньчжурии, но и сделать ответвление к одному из портов Желтого моря.
Ведь России нужна незамерзающая бухта для угольной станции в Желтом море,
где русская эскадра не была бы ограничена льдами. Тем более, что после
ультиматума, отводить флот на уже ставшую традиционной стоянку зимнюю в
Нагасаки нам стало затруднительно. Недаром же мы последнюю зиму, с согласия
Китая, направили Тихоокеанскую эскадру в порт Цзяо-чжоу в Шаньдуне. Но здесь
Сергее Юльевич почувствовал, что Ли Хунчжан ему не уступает. Да, он
улыбался, кивал, принимал позу раздумывающего Будды, громким щебетом вызывал
из соседней комнаты слуг с кальяном, и даже, после многих его резонов,
соглашался на такую дорогу, но с узкой, европейской колеей. Сергея Юльевича
это никак не устраивало.
Конечно, можно сделать широкую насыпь и в случае необходимости быстро
перешить полотно под русскую колею, но ему нужно было официальное
разрешение, концессия, выданная под русскую колею, иначе получится, что мы
построим железную дорогу для широкого проникновения в Маньчжурию
европейцев... Ли Хунчжан, однако, был непоколебим и никак не шел навстречу.
И еще Ли Хунчжан оказался неуступчивым в одном вопросе. Сергей Юльевич
настаивал, чтобы Маньчжурскую магистраль строили как русскую казенную,
государственную; он же, напротив, желал построить ее, при нашем
финансировании, как китайскую. Или за деньги американца Буша. Тот уже
предлагал создать международный синдикат. Но в этом случае Россия ничего не
выиграет. Напротив, это был бы острый нож в наше сибирское брюхо. Дорога же,
с нашей, русской колеей, нами построенная и управляемая, с русским
оборудованием, подвижным составом, локомотивами, с русским персоналом, да с
отменою порто-франко во Владивостоке только за счет сбора ввозных и вывозных
пошлин окупилась бы в десятилетие. Уж не говоря о политическом и военном
аспектах. Да ведь, построй мы ветви к Желтому морю, к Пекину, к корейской
границе, мы же станем контролировать практически весь Северный Китай. Да что
Китай, весь Дальний Восток!
Но Ли Хунчжан ни в какую.
Что же, дело шло к естественному в таких случая финалу - взятке.
Пришлось пообещать Ли Хунчжану - пообещать! - правда, об обмане и речи не
могло быть, три миллиона рублей. Только после этого китаец согласился на
русскую компанию, и опять же, лишь частную. Договорились, что концессия
будет выдана Русско-Китайскому банку, а уже он, в свою очередь, создаст
железнодорожное общество для строительства дороги. Первый миллион обещано
было передать Ли Хунчжану после издания китайским императором указа о
предоставлении Русско-Китайскому банку концессии и документа,
устанавливающего главные основания концессии. Второй миллион обещано было
вручить после окончательного подписания концессия и утверждения точного
направления линии. И третий - после окончания строительства дороги. Протокол
с обязательством о взятке подписали члены правления Русско-Китайского банка
директор канцелярии министерства Финансов тайный советник Романов, банкир
Ротштейн, зять Ротшильда, и камергер, новоиспеченный редактор и издатель
"Санкт-Петербургских ведомостей" князь Эспер Ухтомский - как доверенное лицо
императора Николая.
А поводом для получения концессии на строительство трансманьчжурской
железной дороги должен стать русско-китайский оборонительный договор. Против
Японии!
ЖУН МЭЙ. ПЕТЕРБУРГ
Из Шанхая на французском пароходе делегация во главе с Ли Хунчжаном
отправилась в Россию. Дипломатическим являлся французский язык, на нем
велись переговоры между представителями государств и составлялись
официальные межгосударственные документы. Как представитель вдовствующее