ко поскреб  в  ворота и, немного погодя, постучал чуть
громче, за воротами раздались шаги и по сопенью за ними Ивашников понял, что
их пытаются  рассмотреть в  щель. Темень  была  египетская. Проводник сделал
таинственный  жест  и  ворота  распахнулись.  После  недолгих переговоров  с
встречавшим, их провели через темные дворы в просторный  домик под широкой с
загнутыми  на китайский  манер  кровлей.  Окна домика были раскрыты, изнутри
доносились  звуки музыки и  женского  пения. У освещенных изнутри  занавесок
кружились ночные бабочки и мошкара. В просторной комнате на цветных циновках
сидели молодые мужчины и женщины, частью в европейских костюмах и платьях, а
между  ними  стояли  чашки  с  чаем   и  бутылки  с  яркими  французскими  и
итальянскими наклейками. В углу расположился маленький оркестрик  - скрипка,
флейта, арфа и барабан. Мужчины поднялись с циновок и подошли познакомиться.
Дамы оставались на  местах и лишь блеск их глаз выдавал  любопытство. Хозяин
дома  скороговоркой представил находившихся в зале,  но сделано это было так
быстро и невнятно,  что Ивашников их и не запомнил. Им тоже предложили сесть
на  циновки и поставили рядом  столик с бутылками, стаканами и  тарелками  с
острой национальной едой.
     Ударил  барабан,  запели флейта и скрипка, в комнату  вошли  девушки  -
ки-сань -  корейские  гейши, и  поплыли в медленном танце. Высокий  стройный
молодой  еще  кореец  в  американском  клетчатом  костюме  подсел  к  ним и,
несколько  повышая голос,  чтобы  быть  хорошо услышанным  на  фоне  музыки,
заговорил  на  приличном  английском,  -  Как вам  понравилась  страна и  ее
столица, господа?
     Ответил  поручик Минаев, - Страну мы почти  не  видели, а  вот  древний
город Сеул произвел на нас большое впечатление.
     - Деликатность,  я слышал, присущее русским свойство. Какое впечатление
- хорошее или не очень?
     - Город своеобразный, необычный, богатый достопримечательностями...
     -  Хабаровск  и  Владивосток  красивее  и благоустроенней? -  улыбнулся
вопрошающе их собеседник.
     - А вы там бывали? - так же доброжелательно поинтересовался Минаев.
     -  Нет,  не  доводилось.  Но я прожил  десять  лет в Североамериканских
соединенных  штатах  и, полагаю,  это  нечто  вроде  их  маленьких  западных
городишек?
     -  И я  так полагаю,  - откликнулся Минаев.  -  Уезжали учиться  или по
делам?
     - Я был вынужден, - кратко ответил  кореец. Помолчав, добавил, - Зовите
меня мистер Джэссон, так вам будет легче запомнить. Корейское мое имя Со Чжэ
Пхиль.
     Ивашников насторожился. В разговорах в миссии несколько раз упоминалось
это имя.
     - Да,  - заметил его острый интерес мистер  Джэссон, -  Двенадцать  лет
назад я принимал участие в заговоре с целью устранения китайского влияния на
короля, но заговор, как вы знаете, потерпел неудачу и мне пришлось бежать из
страны.
     -  Теперь,  когда  японцы прогнали  китайцев,  вы получили  возможность
вернуться?  И  даже назначены членом Государственного совета? - показал свою
осведомленность поручик Минаев.
     - Америка, безусловно, богатая страна,  но бедная Корея - моя родина, -
уклончиво ответил мистер Джэссон.
     Музыка смолкла,  кисаньки пошли отдыхать, а собравшиеся наполнили вином
стаканы.
     -  Выпьем  за  присутствующих  здесь  русских  офицеров,  в  чьем  лице
представлена наша великая северная соседка, - поднял тост мистер Джэссон.
     Все  выпили и тот час забросали вопросами поручика Минаева и прапорщика
Ивашникова.
     Как поняли русские офицеры, все гости этого дома в свое время учились в
английских и  американских  миссионерских  школах,  неплохо владели языком и
были настроены весьма воинственно.
     - Зачем вы сюда приехали?
     - Не собираетесь ли вы вводит в Корею свои войска?
     - Правда ли, что уже существует  договор о разделе Кореи между русскими
и японцами?
     - Россия такой же глиняный колосс, как и Китай, не правда ли?
     - Будет ли Россия воевать с Японией, чтобы поработить Корею?
     - Почему вы так долго держите короля у себя в плену в миссии?
     Мистер Джэссон  поднял,  успокаивая  друзей,  руку  и  продолжил. -  Не
являясь лицами  официальными,  мы  все же  реальная,  и,  по  моему  мнению,
довольно  значительная  сила.  Поэтому  мы  вошли  в контакт  не  с  лицами,
официально представляющими Россию -  господином  посланником или  господином
Покотиловым,  а с вами -  только что прибывшими офицерами. Мы считаем,  что,
прибыв в  столь горячее  время  в Корею,  вы имеете определенные  поручения,
например,  оценить существующее  положение своими глазами и  сообщить вашему
командованию.  Вам,  надеюсь,  уже  стало ясно,  что сейчас в стране  четыре
примерно равные партии. Это  сторонники сближения с  Японией, весьма сильные
экономически, но в настоящее  время, после бегства короля  в русскую миссию,
утратившие свои политические  позиции;  сторонники  искать защиту у  России,
сейчас  стоящие  у  власти,  но  не  имеющие  никакой  экономической базы  и
поддержки среди населения страны;  далее - политическое движение  "Ыйбен"  -
Армия справедливости, очень широко поддерживаемая в низах, но не связанная с
окружением короля, олицетворяющим власть; и мы.
     - Кто это - мы? - холодно спросил поручик Минаев. -  Вот  эта небольшая
компания молодых людей?
     -  Мы  -  это  значительное количество образованных людей,  и не только
молодых, искренне заботящихся о процветании Кореи.
     - Образованных  кем?  -  довольно  грубо  поинтересовался Минаев.-  Да,
конечно,  получивших образование  в  американских, английских и  французских
миссионерских школах и побывавших в странах.
     - И как вы представите себе процветание Кореи?
     -  Корея  сейчас  нечто  вроде  Японии  до  революции  Мэйдзи.  Заговор
восемьдесят четвертого  года  ставил  целью покончить  с владычеством  здесь
феодального  Китая  и  устройства  власти  и  всей  хозяйственной  жизни  по
японскому образцу.
     - Значит, вы нечто вроде филиала прояпонской партии?
     - Нет,  года прошли и мы накопили отпыта, широко познакомились с миром,
и сейчас считаем предпочтительнее развивать страну по американскому пути.
     -  Насколько я знаю, Соединенные штаты Америки - республика, - поставил
вопрос ребром Минаев.
     Мистер  Джэссон  отвел  глаза  и,  чуточку помедлив, ответил,  -  Будем
считать образцом Англию...
     - Всем  известно, что английская конституционная  монархия опирается на
владельцев  земельной собственности  и всякого рода предприятий, выпускающих
промышленные изделия, банкиров и купцов. У вас  ничего  этого нет и пока  не
предвидится, - напомнил прапорщик Ивашников.
     -  Тридцать лет назад и Япония была в подобном положении, - откликнулся
один из молодых людей.
     -  У  них  не  было  такой жесткой централизации,  как у  вас,  - хмуро
возразил  Минаев.  - Для развития страны  нужны  первоначальные  накопления,
которых  у  вас  тоже  нет, насколько нам известно.  Да плюс долги Японии  и
Китаю...
     -  Финансовое положение страны  дня  нас не является секретом. Но  есть
очень интересные  предложения американцев, англичан, французов  и германцев.
Япония  тоже стремится скорее  вложить деньги  в нашу экономику,  -  ответил
мистер Джэссон.
     - И  русские  начали  вкладывать  деньги  в  развитие  Кореи.  Бринер и
Нищенский, граф Кейзерлинг и Шевелев..., - дополнил тот же молодой человек.
     -  Информируя вас  о взглядах значительного  количества молодых  людей,
группирующихся  вокруг  газеты "Тоннип", мы хотели бы, чтобы вы  поняли, что
время летит,  в стране пробуждается национальное самосознание и, главное, мы
боимся опять оказаться яблоком раздора между  соседними империями. Мы  хотим
стать подлинно независимым государством, добрым соседом и торговым партнером
для  Китая,  России  и  Японии.  От  засилья  китайцев  мы  уже  избавились,
российские экономические интересы здесь ничтожны, а преодолеть экономическое
влияние Японии мы надеемся с помощью Америки.
     -  А  каким  образом  вы  надеетесь избежать  военного  захвата  страны
Японией? - по-прежнему бесстрастно поинтересовался Минаев.
     - Пока мы полагаемся  на существующий  между Японией и Россией договор,
но в будущем полагаем создать боеспособную корейскую армию.
     - А что думают о вашей программе японцы?
     - Они хорошо осведомлены  о деятельности нашей партии и уверили в своей
благожелательности, - твердо ответил мистер Джэссон.
     - Неприятно говорить неприятное, но вы, на мой взгляд, весьма наивны, -
с  извинящейся улыбкой  произнес  поручик  Минаев. -  О  нашем  разговоре  я
поставлю  в   известность   господина  посланника,  а  он   в  свою  очередь
Министерство иностранных дел. Лично же  я считаю, что  вы ввергните Корею  в
пучину бед.
     Тут по  едва  заметному  жесту  хозяина  дома опять  заиграл  оркестр и
кисаньки продолжили танцы.
     Вскоре  русские офицеры  откланяюсь и, сопровождаемые прежним чичероне,
ушли в русскую миссию.

     Выслушав  пожелание  полковника  Путяты  внимательней  присмотреться  к
деятельности партии  "Тоннип  Хепхве" и вспомнив  свое  первое  знакомство в
такой необычной  и  таинственной обстановке если и не с руководством партии,
то с лицами, занимающими в ней видное  положение, прапорщик Ивашников тем же
вечером попросил возвращавшегося из города поручика Минаева зайти к нему.
     - Полковник Путята старый и опытный разведчик  - дальневосточный  волк,
он  нюхом  чувствует  главную опасность и уделяет  ей  основное внимание,  -
согласился поручик. -  На днях  приезжает представитель  нашего министерства
финансов   господин  Алексеев,  который  имеет  поручение  укрепить  позиции
русского  капитала  в Корее.  А финансы всегда теснейше связаны с политикой.
Полковник  Путята  досконально  ознакомился  с  нашими  докладами  господину
посланнику  и рапортами  в  округ и  сейчас  его  интересует каждая  мелочь,
деталь, любой  штришок,  чтобы  сделать  заключение и  подсказать  господину
Алексееву  шаги в  нужном  направлении. В  нашем деле нюансы имеют  огромное
значение. Встретьтесь на днях со своей пассией, прапорщик,  поговорите с ней
на подсказанную вам тему.

     Ким  Де-кун уже несколько  месяцев  жила в  Сеуле  у  своего  дядюшки и
целиком погрузилась в благотворительную деятельность. От Ен Пан-са прапорщик
Ивашников  слышал,  что она  активно  работает  в  женском  просветительском
обществе, создавала школы для ребятишек и вела в них уроки. Как-то он увидел
ее на улице в компании  молодых людей, среди которых узнал и одного из писак
газеты  "Тоннип", в  своих  заметках нападавшего  на русских, но она или  не
заметила  его,  или сделала вид,  что  не знает. И встречались то  они всего
дважды. Встречи эти были  натянуто  холодными. Ким Де-кун  отводила  глаза и
бормотала что-то  о независимой и процветающей Корее и решительно  отклоняла
его приглашения зайти выпить  чаю к нему в миссию.  Ивашников  огорчался, но
хорошо  понимал ее.  Быть в стороне  от  потрясавших  страну  событий она не
могла.
     Понимая,  что  встретиться  на  улица с  русским офицером Ким Де-кун не
пожелает, Ивашников  несколько дней  подряд  в послеобеденные  часы  ходил в
корейской одежде у дома  ее дядюшки, и все-таки дождался, когда она вышла на
улицу.  Пройдя  немного  следом,  он догнал девушку и, стараясь придать себе
беспечный вид, весело поздоровался. Ким Де-кун радостно улыбнулась в  ответ,
но тут же смешалась и стала надменно-официальной. От совместной прогулки она
отказалась и нерешительно попросила не искать с ней больше встреч. Ивашников
обиделся и сказал, что не столь уж часто он ее видит, не более одного раза в
месяц. Ким Де-кун согласно кивнула, но уже более твердо велела оставить ее.
     Осенью, в начале сентября в Сеул прибыл коммерческий агент министерства
финансов Алексеев. И  начались  официальные и неофициальные визиты во дворец
короля.
     Незадолго  до этого  корейский король  Кочжон принял  титул  Хоан-чже -
императора, и  ему  было весьма лестно получить  из  рук господина Алексеева
депешу от русского царя, в которой его  именовали новым  титулом.  Насколько
слаб  человек!  Свежеиспеченный  император  растаял настолько  от того,  что
император  громадной  российской  империи  обращался  к  нему как  равный  к
равному, что уступил уговорам поверенного в делах России господина Шпейера и
господина Алексеева, распустил кабинет министров, в  котором опять  набирали
силу  сторонники  сближения с Японией, и назначил новый  кабинет, целиком из
приверженцев России.

     Однажды в середине октября, возвращаясь с прогулки  за городом на своем
Аметисте, прапорщик Ивашников  увидел  Ким Де-кун, идущую  в сторону русской
миссии,  до  которой  было уже  рукой подать.  Он  остановил  коня. Обгонять
девушку ему показалось неудобным, а догнать и пойти рядом -  невозможным. Он
сдерживал нетерпеливого Аметиста и наблюдал,  как девушка подошла к  воротам
миссии  и  заговорила  с  вышедшим  навстречу  караульным  начальником.  Тот
выслушал  ее  и  махнул рукой Ивашникову,  давая  понять, что гостья к нему.
Ивашников, обрадовавшись, мигом  домчал к воротам, спрыгнул с коня,  бережно
взял руку  девушки  и поцеловал  ее, из  озорства легонько пощекотав недавно
отпущенными щегольскими усиками. Поднимая голову,  Ивашников неожиданно  для
себя  поймал  оценивающе-настороженный взгляд  девушки, тут  же  сменившийся
деланно приветливой улыбкой.
     - Иван, -  обратилась она к  нему,  - я  веду занятия в школе для детей
правительственных чиновников и сейчас мы  знакомимся с  географией  соседних
стран.  Ты хорошо уже владеешь  корейским языком и  я подумала, что  сумеешь
рассказать о России. Найди, пожалуйста, время в  ближайшие дни и  приходи  в
дом моего дядюшки.
     - Давай обсудим этот  вопрос у меня, - предложил Ивашников, - за чашкой
чая. Я ведь не знаю, что именно должен говорить.
     Девушка  отклонила предложение. - Расскажи, что  найдешь  нужным. Детям
будет интересно все.
     Ивашников проводил ее до угла улицы, они поболтали о всяких пустяках, а
дальше Ким Де-кун просила ее не провожать.
     - Жду, - напомнила она.

     Через два  дня  Ивашников отправился на урок. Он изрядно волновался, но
урок, по оценке Ким Де-кун  прошел  успешно. Ивашников  вкратце рассказал об
истории  России и немного  о самом близком к  Корее  городе Владивостоке. Он
старался, конечно же, преподнести товар лицом, был красноречив и убедителен,
дети слушали с интересом, да и Ким Де-кун заслушалась.
     После  урока,  отпустив  детей,  Ким  Де-кун пригласила его  к себе.  В
маленькой, по девичьи чистой и нарядно убранной на  европейский  лад комнате
она угостила его пирожками с начинкой из лепестков хризантем и фруктами.
     - Скажи,  Иван, - по детски бесхитростно  перешла она к главной причине
приглашения  Ивашникова,  -  что  за  большой  сановник  приехал недавно  из
Петербурга?
     - Коммерческий советник министерства финансов Алексеев  приехал  помочь
императору Коан-му разобраться в финансах вашей империи и взыскать деньги на
выплату долга Японии и Китаю.
     - И только?
     - Ну конечно, это уже всем известно.
     - Тогда почему император уволил так много министров?
     - Императору виднее...
     - Но очевидно, что это связано с приездом господина Алексеева.
     - Все может быть, - пожал плечами Ивашников, - мне это неведомо. Я лишь
офицер в маленьком звании.
     -  Иван,  - после недолгого колебания с явным волнением жалобно сказала
девушка, -  помнишь, год назад ты просил узнать,  сколько  поступает в казну
денег от  таможенных  сборов?  Я  тогда  принесла тебе  ту толстую  книгу  с
записями. Потом я сильно мучилась, что ты считаешь моего отца вором.
     Прапорщик отвел глаза и беспомощно развел руками.
     - К такому же выводу пришло и твое начальство. Господин Алексеев узнает
о  таможенные  сборах и  выгонит  моего  отца.  Но  вот  недавно, совершенно
случайно, я  оказалась свидетельницей тяжелого объяснения между моим отцом и
мистером Броуном. - И она нерешительно замолчала.
     Ивашников насторожился, - Продолжай, девочка...
     -  Я  ездила домой. Утром мы с отцом разговаривали  у  него в кабинете,
когда  слуга доложил, что прибыл мистер Броун. Я  вышла в соседнюю комнату и
начала  помогать маме по дому. Я слышала, как мистер  Броун громко кричал на
отца,  а  потом вышел багровый  от гнева. Отец шел за  ним  и  повторял, что
японцы, пользуясь  победой над китайцами, хозяйничают в стране и  заставляют
его  не  облагать  таможенными и  ластовыми сборами их  суда.  Мистер  Броун
остановился, обернулся  и  сказал, что к русским попали отчеты  о таможенных
сборах,  и они нашли  их сильно заниженными,  а  недавно прибывший  господин
Алексеев сообщил об  этом  королю!  Но сообщил  в такой форме, что вся  вина
ложится на мистера  Броуна. Королю  пришлось  издать указ  о лишении мистера
Броуна   должности  главного   комиссара  корейских   таможен  и   советника
министерства  финансов, и  о  назначении  на эти важнейшие  посты русского -
господина Алексеева!
     - Ясно,  - подумал Ивашников, - вот чем объясняется неожиданное падание
Броуна и возвышение Алексеева.
     - Иван, - умоляюще произнесла Ким Де-кун, - попроси господина Алексеева
не прогонять моего отца. Ведь я  знаю, что тебя  в русской миссии  слушаются
все, - бесхитростно польстила она.
     - Я всего лишь маленький офицер, - опять признался Ившников.
     - Но сделай, что сможешь,  -  настаивала  Ким Де-кун. Потом  она  опять
угощала его пирожками, соком, фруктами.
     -  Говорят, ты  выдвигаешься  чуть ли не  в  руководство партии  Тоннип
Хепхве, - заметил Ивашников, - Я рад твоему успеху.
     - Кто говорит? Ен Па-са? - гневно раздула  ноздри девушка. - Да, я знаю
об этой  партии, но ничего общего с ней  не имею,  занимаюсь лишь  созданием
корейских шкал и образованием детишек.
     Уже темнело и Ивашникову  нужно  было  спешить  в  миссию,  сегодня  он
заступал караульным начальником.

     Следующим  днем прапорщика  вызвали к  полковнику  Путяте. В  небольшом
домике за  зданием миссии уже находились поручик Минаев, господин  Алексеев,
полковник Путята  и  недавно  переведенный  из Японии министром-резидентом в
Корею  господин Шпейер; прежний посланник Вебер был назначен  посланником  в
Мексику.  Войдя,  прапорщик  Ивашников доложил о  прибытии  и ему предложили
сесть.
     -  Расскажите нам, прапорщик, о вчерашнем разговоре с девушкой, - велел
полковник Путята.
     Ивашников понял, что поручик Минаев уже передал им содержание разговора
и от него  ждут  лишь личных впечатлений. Пересказав,  как  можно подробнее,
беседу с Ким Де-кун, Ивашников ожидал услышать, что  он может быть свободен,
но полковник Путята не спешил отпускать.
     -  Вы  показались  мне  наблюдательным  и  думающим  молодым человеком.
Постарайтесь  припомнить  свои  ощущения  в   ходе   беседы,   не   касаясь,
естественно, свойственных вашему возрасту, - грубовато пошутил он.
     Ивашников покраснел, смутился, но собрался и острожно ответил, - У меня
постоянно возникало  ощущение  некоторой  двойственности в  словах и  манере
поведения Ким Де-кун.  С одной стороны она  была искренна в заботе об отце и
его  репутации,  с другой стороны она  явно многое  недоговарривала,  за  ее
словами  присутствовал некоторый  подтекст.  Знаете, таежники  рассказывают,
что, охотясь  на тигра,  они  попадали в ситуацию, когда зверь уходил, делал
круг  и  сам  охотился на  преследователя.  Я еще  подумал,  что  становлюсь
мнительным,  ожидать такого от юной девушки нелепо.Недолгие молчание,  когда
слушатели обдумывали слова Ивашникова, прервал господин Алексеев.
     - Хорошо, давайте пока не брать во внимание рассказ прапорщика об охоте
тигров  на  человека  и  обсудим  финансовое   положение  Кореи.  Отчетность
запущена,  разобраться в ней крайне трудно,  хотя  мистер Броун  и  проделал
определенную поло