матических исчислений и выкладок, что его весьма обрадовало. Он не любил
беллетристику по техническим вопросам, не подкрепленную  точным  расчетом  и
экономически не обоснованную.
     -   Да,   а  ведь  он  сейчас   в  Петербурге,  -  видя,  что  министра
заинтересовало содержимое  папки, сказал начальник канцелярии. - Я сам вчера
видел его  на  Дворцовой  площади,  он  направлялся  к  Главному  управлению
Генерального штаба.
     - О, как кстати!  Будьте  добры,  пригласите  его,  по  возможности  не
откладывая, сюда,  в  министерство, - обрадовался Сергей Юльевич. - Для меня
очень  важно обсудить этот вопрос со знатоком и непосредственным  участником
работы над проектом железной дороги.
     И  через   несколько   дней  Павел  Федорович   Унтербергер  прибыл   в
министерство путей сообщения.
     - Ваше приглашение  едва  застало меня в  Петербурге,  совсем  уж  было
собрался возвращаться во Владивосток, -  весело говорил он, представившись и
принимая  любезно предложенную ему Сергеем Юльевичем чашку дымящегося  паром
светложелтого ароматного жасминового китайского чая. - Чем могу быть полезен
министру путей?
     Выше среднего  роста, худощавый, с хорошей военной выправкой, со знаком
Николаевской военной инженерной академии на груди,  но без орденов, которых,
без  сомнения, у него  было предостаточно,  и  это  уже определенным образом
характеризовало его, Павел  Федорович  говорил  немного акая. Это выдавало в
нем  москвича, но  аканье  было  едва заметно,  что, опять же,  объяснялось,
по-видимому, долгой службой вдали от древней столицы.
     - Его императорское  величество  высказали  особую заинтересованность в
скорейшей постройке  железной дороги  на  Дальний  Восток. Вот  я  и  решил,
воспользовавшись редкой  возможностью,  встретиться  с  вами,  как  одним из
наиболее  сведующих людей по этому вопросу. Желательно, знаете-ли, составить
ясную  картину   проблемы   в   целом,  со  всеми  ее  плюсами  и  минусами,
благоприятными и  неблагоприятными условиями; знать, как  оценивают на месте
возможность ускорения постройки  дороги, как скоро может она окупиться... Не
скрою, министр  финансов  Вьшнеградский  весьма скуп  на расходы,  тем более
такие  крупные,  и  преодолеть  его  скупость  можно  лишь обосновав  запрос
большими государственными интересами.
     - Но в прошлом  году Комитет Министров высказался за сооружение дороги,
был  издан  Высочайший указ, кое-какие  ассигнования  отпущены и дорога  уже
строится...
     -  Да,  именно кое-какие.  В  прошлом  году  семь  миллионов  рублей  и
столько-же  в  этом.  А  строить желательно быстрее.  Начните,  извините  за
тавтологию, с начала.
     - Что-же, я  служу на Дальнем Востоке  с  шестьдесят  четвертого года и
постараюсь максимально  объективно осветить положение дел.  Присоединение  в
шестидесятом  году Уссурийского края, необходимость его заселения  и защиты,
поставили   задачу   строительства   путей   сообщения.   Тем   более,   что
существовавшее с пятидесятых годов  судоходство по  Шилке  и  Амуру не могло
удовлетворить  потребности края  в  регулярном сообщении,  так как  Амурская
речная система на добрых  пять месяцев покрывается толстым слоем льда и  еще
месяца  на три мелеет настолько, что от Хабаровки до  Благовещенска пароходы
не ходят.
     - Вот как? А у нас существует убеждение, что Амур настолько полноводен,
что судоходство на нем не доставляет затруднений.
     -  Напрасно,  напротив,  хотя  подобное мнение существовало и в военном
министерстве,  на  нем даже основывались наши  планы обороны дальневосточных
рубежей, и  мне приходилось переубеждать весьма упорное в своих заблуждениях
начальство. В свое время проводилась  специальная съемка Амура именно с этой
целью. Но ряд проектов присоединения тихоокеанского побережья  к центральным
губерниям  рельсовым  путем  появились еще в  пятьдесят восьмом году,  сразу
после заключения Айгунского договора.
     -  В  те времена, после Крымской войны,  при  нашей  бедности, подобные
проекты, я  убежден, были невыполнимы. Тем более, что  и  в  России железные
дороги были наперечет, - вспомнил Сергей Юльевич куда более поздние времена,
уже  семидесятые, годы  своей молодости  и  начала работы  в железнодорожном
ведомстве.
     -  Согласен,  однако  тремя-четырьмя  годами позже,  после крестьянской
реформы, вон как стремительно стала покрываться Россия сетью железных дорог.
     Отлично осведомленный в этом вопросе, Сергей Юльевич уверенно возразил,
- Так  ведь то строительство  велось,  за  редким  исключением,  по  частным
подрядам  на концессионных началах. Я  хорошо помню, как таким образом барон
Унгерн-Штернберг  строил  дорогу  от  Балты  до  Елизаветграда  и  далее  на
Кременчуг. Да что там, даже первые российские железные дороги - Николаевская
и Царскосельская - строились частными компаниями.
     -  Но  дороги  в Европейской России  быстро  окупались, а что  касается
Дальнего Востока, то подобных  надежд и быть не может. Поэтому о привлечении
частного капитала говорить не приходится, нужны были ассигнования из казны.
     - Да, я отлично помню, как восточно-сибирский генерал-губернатор Посъет
в  семьдесят  пятом  году  добивался государственных  субсидий для  железной
дороги от Волги до Амура и от Владивостока до озера Ханка.
     - И я работал над тем  проектом, - улыбнулся Павел  Федорович. -  Молод
был, энергичен,  легок на подъем, меня  тогда переполняла жажда сделать  как
можно больше собственными руками, отчего я месяца проводил в поле, на съемке
будущей трассы. Очень тогда мы надеялись, что эти труды воплотятся в полотно
дороги. А тут война...
     - Дело даже не в русско-турецкой войне, - не согласился Сергей Юльевич,
- не считали тогда в  высших  кругах эту дорогу необходимой. Война, впрочем,
казну опустошила изрядно...
     -  Нам  с  нашей  колокольни  видно  по своему,  -  не  сдавался  Павел
Федорович. - Казна  Российской  империи пополняется  главным образом за счет
продажи хлеба за границу, хотя его и на внутреннем рынке не хватает. Но ведь
российская-то деревня задыхается от переизбытка нищего населения! А вот если
бескрайнюю Сибирь колонизовать? Если  Забайкальские степи  хлебом засеять? И
ведь там  не только земли хорошие, там и рудные богатства неисчислимые, даже
при  весьма поверхностном осмотре. Но, знаете, бездорожье - наш бич. Если за
все  это  сейчас  взяться, то  железная дорога лет в  пятнадцать -  двадцать
окупится, а при широкой торговле с Китаем возможно и раньше, и начнет чистую
прибыль казне давать.
     - Конечно, на средства частных концессий дорогу построить можно быстро,
многие  проблемы снимаются. Вон, во время той же войны в Оренбург и от Перми
до  Екатеринбурга  чугунку строили,  а  там и  к  Оби потянулись. Но все же,
уверен,  желающих  составить концессию  для  строительства  дороги  по  этим
пустынным   и   безлюдным   местам   не   найдется.   Состоятельные,  весьма
состоятельные,  конечно  же  я их имею в виду, люди желают тратить  деньги в
обмен  на скорые  и  большие дивиденды на  вложенный капитал. А здесь они не
предвидятся. К тому-же состоятельный  человек - всегда реалист. Пространства
Сибири  и  Приамурского  края  заселены  весьма  редко, промышленности почти
никакой  нет и дорогу-то строить  некому. А средства на десять  тысяч  верст
нужны огромные.
     - Ну, не  десять  тысяч, на первых порах значительно  меньше. Еще шесть
лет  назад на  созванном  Приамурским  генерал-губернатором  бароном  Корфом
Хабаровском   съезде  местных   деятелей  обсуждался  вопрос   строительства
рельсового пути  в Забайкалье от Сретенска  до Байкала  протяженностью около
тысячи  верст,  и второго, в Уссурийском  крае,  от  Владивостока до станицы
Графская  на реке Уссури, это еще  около четырех сотен верст. Таким образом,
имели   в   виду  создать  смешанный   железнодорожно-водный   путь,  решили
использовать реки Уссури, Амур, озеро Байкал, Ангару... Тем более, что тогда
же Восточно-Сибирский  генерал-губернатор граф  Игнатьев добивался постройки
железной дороги от Томска до Иркутска.
     Сергей  Юльевич  вспомнил, что  сложная обстановка  на Дальнем Востоке,
вызванная  обострением  отношений  между  Китаем   и  Японией  из-за  Кореи,
неудачная,  ввиду  вмешательства  Англии,  попытка  России  занять  в  Корее
незамерзающий   порт,   дружные   усилия   западно-   и  восточно-сибирского
генерал-губернаторов, а  главное  - жизненная необходимость  круглогодичной,
вне  зависимости  от  внешнеполитических факторов,  связи  с дальневосточной
окраиной,  заставили  правительство  внимательно отнестись к  этому вопросу.
Особое  совещание министров  под председательством  действительного  тайного
советника Абазы /вспомнив Абазу, Сергей Юльевич скривился как от зубной боли
-жулик он эдакий/ обсудило сложившееся положение и было решено  направить  в
Приморскую  область  изыскательскую экспедицию, которую  возглавили  инженер
путей сообщения Урсати и генерального штаба подполковник Надаров, как знаток
Уссурийского края, для проведения специальных изысканий на местах.
     А  Павел  Федорович  продолжал. - Изыскания  линии  железной  дороги  в
Приморской области начались  с весны восемьдесят восьмого года и закончились
в  следующем  году,  Будущей линии от Владивостока до станицы  Графская было
решено дать направление через села Раздольное и  Никольское, откуда она  шла
дальше,  вдоль  восточного  берега  реки  Сунгачи  до  станицы   Лутковская,
расположенной на реке Уссури и,  перейдя реку, пустить  вдоль правого берега
реки Уссури до станицы  Муравьево-Амурской,  с  ветвью на левый  берег  река
Иман, где образовалась пристань. Кроме огромного количества инженерных задач
по прохождению сложного  рельефа, в  том числе ряда  туннелей, исследовались
разные  переходы  для железнодорожного моста  через реку Уссури. Наконец,  в
виду требований местной администрации, признававшей линию железной дороги от
Владивостока  вдоль   правого  берега  полуострова   Муравьева-Амурского  на
протяжении около тридцати верст опасной в  стратегическом отношении, так как
она свободно могла  быть  обстрелянной с моря, было сделано изыскание дороги
от  Владивостока  до  перехода  реки  Лянчихэ  по  водоразделу  полуострова.
Впрочем, из-за дороговизны сметы эти варианты были отставлены.
     - Да,  Павел Федорович, расскажите, пожалуйста,  что собой представляет
Владивосток. Меня прежде всего  интересует  состояние  там  промышленности и
население города.
     -  Да  ничего  особенного,  честно  говоря. Крохотный,  неустроенный  и
довольно скучный городишко.  Но учтем,  что расположен  он довольно далеко и
очень  молод.  Начало  Владивостоку  положил военный  транспорт  "Маньчжур",
который двадцатого июня шестидесятого года доставил сюда команду из тридцати
нижних чинов  3-й  роты  4-го  Восточно-Сибирского  линейного батальона  под
начальством  прапорщика  Комарова.  Команда принялась за  постройку казармы,
офицерского дома и служебных построек. Месяца через два в бухту Золотой Рог,
на берегах которой и расположен Владивосток, зашел корвет "Гридень" и экипаж
его  построил  большую  казарму,  офицерский флигель  и небольшие  ремонтные
мастерские для  нужд  флота.  В  следующем году  была  заложена православная
церковь во имя Успения Божьей матери, освещенная в апреле шестьдесят второго
года.  Тогда же  Владивосток стал именоваться уже не постом, а портом, и для
некоторого облегчения жизни немногочисленных  здешних жителей,  тяготившихся
обитанием в медвежьем углу,  во Владивостоке было  введено порто-франко. Еще
года через два  здесь  было учреждено  общественное городское  управление, а
первым старостой  был  назначен городской житель купец Семенов. В те времена
городишко напоминал нечто вроде форта  на  американском  Диком  Западе. Рота
солдат,  несколько  военных  кораблей  летом,  одна  москательная  лавка   и
полдюжины мерзейших салунов,  трактиров  по-русски. В  шестьдесят пятом, для
ремонта кораблей Сибирской военной флотилии, здесь были учреждены мастерские
и  приехали  первые переселенцы.  Жизнь в городе  стала несколько  веселее и
разнообразнее:  прекрасный   пол   смягчил  нравы,   но  и   вызвал  бешеную
конкуренцию,  следствием  которой стали частые эксцессы. В  чисто испанском,
знаете ли, духе.  Простой люд обходился мордобоем и  поножовщиной, а господа
офицеры вызывали  друг друга на дуэль.  В конце шестидесятых годов население
города с войсками насчитывало шесть сотен душ  при пятидесяти жилых зданиях.
А с переводом сюда из  Николаевска базы  военного флота  город  стал расти с
неимоверной  быстротой,  особенно  после введения  в  семьдесят шестом  году
городового положения.  К  восемьдесят пятому году население  города достигло
десяти  с  половиной тысяч  душ, в том числе до  пяти  тысяч  военных чинов.
Торговые обороты в это время также достигли почтенной суммы -  свыше четырех
с половиной миллиона рублей. За  год в порт зашли  более семидесяти торговых
судов, главным образом иностранных,  с  общим водоизмещением до  шестидесяти
тысяч  тонн. Количество только частных строений в городе перевалило за шесть
сотен, в том числе за сотню лавок и магазинов и почти пять десятков гостиниц
и  харчевен. А установление  в  восьмидесятом  году  пароходного сообщения с
Одессой  на пароходах Добровольного флота  дало такой толчок промышленному и
торговому делу Владивостока, что в  настоящее время в  нем живется  почти  с
теми же  удобствами, как и в любом губернском городе,  исключая, разве  что,
дороговизну предметов не  только роскоши, но и  первой необходимости. Мог бы
Владивосток достичь и более блестящих результатов, если бы в разное время не
поднимался  вопрос о переводе военного порта то в залив  Посьета, то в залив
Святой Ольги. Когда же  в восемьдесят  девятом году начали строить крепость,
чтобы  обеспечить неприкосновенность территории,  и вместе  с тем  увеличили
количество  крейсирующих здесь военных  кораблей  Тихоокеанской  эскадры, то
жители города приобрели уверенность, что им не придется срываться с места, и
начали обустраиваться более основательно. Раньше все сидела как бы  на узлах
- если базу флота  переведут  в  другое место, то туда придется перебираться
едва  ли не всему городу. На  прежнем месте  он  терял бы всякое  значение и
смысл. Но прекрасная гавань сулит Владивостоку блестящее будущее.
     - О, да я вижу, вы большой патриот Владивостока. Неужели  там так хорош
живется? Или, согласно известной пословицы, всякая лягушка...?
     Павел Федорович несколько смутился и признался, - Конечно,  не очень...
Санитарные условия города удовлетворительными  назвать  нельзя.  Большинство
домов,  принадлежащих небогатому классу, построены  на скорую  руку, противу
всяких правил гигиены,  весьма тесны и холодны, дома в  основном деревянные,
лесу-то вокруг  сколько  угодно,  тайга обступила  тесно, но строят  наспех,
иногда наружные стены состоят только на одной плахи,  а то и  доски. Удобств
при   домах  никаких  нет,   разве  что   умывальник   в   сенях.   Особенно
неблагоприятные   санитарные   условия   представляет   Китайский   квартал,
Семеновский  покос, Линейная  и Матросская слободки, которые большей  частью
состоят из фанз или  жалких лачуг.  Улицы труднопроходимы и грязны  во  всех
отношениях.  Жители  этих слободок  и кварталов народ бедный, чернорабочие -
китайцы, корейцы, русские рабочие, но  их  очень немного, и семейства нижних
чинов. Все они живут очень тесно, скученно и в высшей степени грязно в своих
или  снимаемых фанзах.  Но  за последние  годы в городе в большом количестве
стали  возводиться каменные  здания, а  их стараются  ставить по возможности
удобными.
     - Понятно, - кивал головой Сергей Юльевич и,  чтобы  осветить еще  одну
проблему, невинно заметил,  - Конечно,  где грязь,  там и болезни,  особенно
инфекционные.
     - Да, - огорчился Павел Федорович, -  хвастать мне особенно нечем. Хотя
и нет  таких  вспышек эпидемий, как  в других  местах империи. Здесь  многое
зависит от климата, знаете ли, а он у нас довольно хорош. Побережье, правда,
сыро и туманно, в весенние и летние месяцы особенно, но верст за двадцать от
моря климат  вполне можно назвать континентальным. Перепад температур бывает
довольно большим, однако особого вреда здоровью  людей  это не доставляет. К
тому же край заселен довольно редко, поэтому и вспышки заболеваний широко не
распространяются.  Кстати,   надо  отметать,  заболеваемость  в  Приамурском
военном округе по  этим причинам считается  одной из  низших в числе других.
Так же и среди гражданского населения.  Правда, в последнее время участились
случаи   распространения   детских  заразных  заболеваний   -  кори,   оспы,
скарлатины,  дифтерита,  но  нам  удалось  выяснитъ,  что  они  завозятся  с
переселенческими партиями. Поэтому после  прихода парохода  с переселенцами,
их на неделю-другую помещают  в  изолированные бараки на карантин. Вот среди
взрослого населения у  нас были случаи заболеваний брюшным  и сыпным  тифом,
хотя  смертность  от  него  была  не  выше нормального  процента.  Положение
осложняется еще и тем, что у нас  существует дополнительная опасность заноса
инфекционных заболеваний,  чаще всего  холеры,  из  сопредельных стран.  Лет
шесть  назад, да,  в восемьдесят шестом,  из Кореи или Японии была  завезена
холера. Она быстро распространилась среди китайского и корейского населения.
Мы сперва не обратили внимания, потому что инородцы прячут и  тайно  хоронят
своих  мертвецов, но  потом заметили  случаи  появления на улицах  трупов  с
признаками холеры. Да и  корейцы стали сниматься своими общинами и уходить в
окружающие город сопки, где  располагались  табором. Мы сожгли брошенные ими
фанзы  и  сейчас  осуществляем строжайший контроль. Проверяем все приходящие
пароходы и  с нечистым по холере патентом держим на  обсервации до выяснения
причин  и  картины  в целом. Но вот, в августе прошлого года, о нет, ошибся,
годом ранее, холера все же проникла во Владивосток. Заболевания  встречались
не только среди инородцев, но и русские болели. Флотский экипаж  был обнесен
высоким забором и контакты нижних чинов с гражданским населением прекращены,
отчего  не было ни единого  случая болезни. Среди сухопутных  войск, команды
которого широко  разбросаны по городу и  области,  заболевания, к сожалению,
были.
     - Кишечные  заболевания распространяются, главным образом, из-за плохой
воды, - назидательно  заметил Сергей Юльевич. - С ней, надеюсь, у  вас все в
порядке?  Горная  страна, близость моря, обильные осадки проблем с водой  не
создают, я думаю?
     - Вот уж  наоборот, Сергей Юльевич.  Вода-то и составляет больное место
Владивостока.  Хорошей воды очень мало, более всего приходится  пользоваться
водой плохой, недоброкачественной, мутной, сильно загрязненной и  содержащей
немало органических  веществ.  Зимою  вода  в  колодцах  вымерзает  и  город
находится  в  печальном  положении.  Но   речек  и  ключей  на   полуострове
Муравьева-Амурского, на котором и стоит город,  имеется  немало,  так что со
временем начнем проводить водопроводы. Наиболее значительные речки Лян-чи-хэ
и  Се-дан-хэ. По ним сплавляются лес и дрова, а первая из них до  двух верст
от устья  судоходна. В эти речки, а также в речки Первая и  Вторая  ежегодно
осенью  заходит  много  красной  рыбы-кэты.  Правда,  и  эти источники  воды
расположены далековато. Ближайшая, Первая  речка находится в трех ворстах от
Владивостока, а Вторая речка в пяти с половиной верстах.
     Расспрашивая  Павла Федоровича,  внимательно его слушая и видя, что тот
действительно влюблен в город и относится к нему по-хозяйски, Сергей Юльевич
потихоньку загорался  тайной  мыслью, которая  сперва робко  зародилась, на,
зародившись,  требовала  все  новых и новых подкреплений, желая  утвердиться
прочно  и  толково.  Сутью  этой мысли было: а не воздвигнуть ли на  берегах
Тихого Океана крупный город-порт,