иц ушло на  печатание
итогов  конференции  и  сколько сил потратили  миллионы людей на разговоры и
размышления о ней, невозможно  со  всей информационной технологией  планеты.
Как отмечали многочисленные трезвые обозреватели, это была самая грандиозная
и  дорогая  пустышка в  истории  человечества,  самый  грандиозный фестиваль
словоблудия,   пустой   и   безответственной  болтовни.  Хотя  все   решения
конференции  оказались  ни  к  чему  не  обязывающими  и  были  отложены  на
неопределенное время,  официально она  была признана  самым важным шагом  на
пути создания  экономики, "дружественной в отношении к природе". Заметьте: к
природе, а не к человеку! Вскоре о конференции забыли вообще. Никакой дружбы
с природой  у  человека не получилось.  И общий  враг так  и не появился как
явление идеологии.
     Таковы  по  сути  дела  все  прочие  стратегические   идеи  планетарных
проектов. Возможности людей делать  свое будущее в  соответствии  со  своими
идеалами и желаниями не  так уж  велики, как  кажется.  Отдельные  проблемы,
будучи взяты сами по себе, кажутся  вполне  разрешимыми. Но проблем много. И
они  на самом деле сложнее,  чем думают теоретики  и  политики. Одно только,
например, превращение  современного  производства, приведшего  к загрязнению
природной  среды,  в  производство  нового  типа, дружественное  к природной
среде, потребовало бы сосредоточения всех производительных  сил человечества
на решение этой проблемы. Это означало бы конец капитализма, что имело бы
     398
     следствием  резкое  снижение  производительности  общества   и   полную
неспособность решить именно эту проблему.
БУДУЩЕЕ ЗАПАДНИЗМА
     Предмет  моего анализа --  не Запад  вообще, а социальный тип западного
общества,  то есть западнизм. Запад как  конкретная совокупность  народов  и
стран меня здесь интересует как носитель западнизма. И с  этой точки  зрения
меня интересует  судьба западнизма  как такового,  а не  вообще  все то, что
может произойти на Западе и с Западом в мире.
     Какие бы эпохи и  постэпохи  ни выдумывали идеологи,  западное общество
стало обществом всеобъемлющего,  можно сказать -- тотального западнизма. И в
этом качестве ему предстоит жить до гибели, которая когда-нибудь произойдет.
Но сейчас об этом  гадать  нет  смысла. Запад  только  теперь достиг степени
зрелости в качестве общества западнистского типа. Он полон сил. Он устремлен
на овладение всей планетой и всей последующей историей.
     Сказанное   не  означает,  что  западнизм  уже   не  будет   изменяться
существенным образом, как сейчас думают многие. Он способен еще к внутренней
эволюции. Более  того,  он  вынужден на это.  Важно установить, под влиянием
каких факторов и в каком направлении возможна эта эволюция.
     Я рассмотрел основные  структурные и функциональные элементы западнизма
и их тенденции.  Это именно тенденции, а не некая  программа, которая должна
быть  выполнена  по  велению  рока.  Они  действуют  среди  множества других
факторов, препятствующих  их реализации, могут быть прерваны, деформированы,
заглушены, -- будущее не  предопределено фатальным образом настоящим. Но оно
тем не менее есть реализация тенденций настоящего.
     Напомню читателю  в двух словах о некоторых из тех тенденций, о которых
речь шла выше.  В  экономической  сфере  происходят  изменения, в результате
которых отношения частной собственности переструктурируются и
     399



     "растворяются"  в  отношениях другого рода,  и  главную  роль  начинает
играть  не сам  факт собственности, а внутренние отношения в сложной системе
собственности,  аналогичные отношениям коммунальное™.  Приобретают  решающее
значение  отношения руководства,  в основном  являющиеся  коммунальными. Вся
сфера банков и крупного бизнеса организуется по принципам бюрократии.
     Изменяется  социальная   структура   населения   таким   образом,   что
сокращается  пропорция  лиц,  занятых  непосредственно  в  деловой сфере,  и
возрастает пропорция  и роль занятых в сфере коммунальности, то есть в сфере
власти и  управления, в идеологии и  пропаганде, масс-медиа, в культуре и т.
д.  Возникают  бесчисленные  объединения,  организации  и движения  в  сфере
гражданского  общества, что  так  или  иначе  ведет  к  разрастанию  средств
манипулирования  массами  и  контроля.  Дает  знать  о  себе  ограниченность
"свободного" рынка, тенденция к  экономическому спаду и финансовому кризису,
что  вынуждает  государственную  власть на поведение,  аналогичное поведению
государства  коммунистического, а  экономическую  власть  --  на  поведение,
аналогичное  поведению  власти   политической.  Научно-технический  прогресс
требует объединенных усилий всей страны и государства. Наука и техника стали
важнейшим элементом  производительных  сил,  находящимся  во  власти крупных
корпораций  и   организаций,   действующих   аналогично   государству,   или
непосредственно во власти государства.
     Разрастаются и приобретают все  большую  сферу  идеологии,  культуры  и
масс-медиа, которые  в значительной  мере (если  не  вообще) суть явления  в
сфере  коммунальное™.  Происходит  сращивание  политической  и экономической
власти,  а также структурирование сверхвласти с  преобладанием  коммунальных
функций. Короче говоря, если принять во внимание всю совокупность факторов и
тенденций  западнизма,  то  можно констатировать суммарную  его  тенденцию к
разрастанию  коммунального  аспекта общества  и  к возрастанию  роли законов
коммунально-сти во всех сферах общества, включая экономику.
     С  точки зрения социально7экономической  основная  тенденция западнизма
заключается, во-первых, в
     400
     стремлении  создать   жизненные   гарантии  (должности  и  доходы)  для
представителей  видов   деятельности,  которые   не  заняты  непосредственно
производительным трудом  (производством материальных  ценностей и услуг), и,
во-вторых,  в  стремлении  усилить частное предпринимательство как  наиболее
эффективное средство принуждения к труду и повышения производительности его.
ВНЕШНИЕ ФАКТОРЫ
     К  рассмотренным выше  внутренним факторам эволюции западнизма  следует
добавить еще два фактора внешнего  порядка. Первый из них заключается в том,
что после  победы Запада  в  "холодной  войне"  в  мире  по крайней  мере на
ближайшие годы не осталось серьезных  идейных и  материальных  сил,  которые
поставили  бы  западнизм  под  сомнение,  не  говоря  уж  об  отрицании его.
Единственный серьезный  исторический противник и конкурент его --  коммунизм
-- надолго сброшен со сцены истории как нечто значительное. Чтобы  коммунизм
опять  достиг уровня, на котором он вновь  заявил бы претензии  на овладение
человечеством  и  составил  бы  конкуренцию  западнизму, нужны  чрезвычайные
обстоятельства и многие годы даже при самых благоприятных для него условиях.
А  этого  может  не  быть вообще. Прочие  социальные системы конкурировать с
западнизмом именно как типы общественного  устройства  вообще не в состоянии
ни  при каких  обстоятельствах, если  не произойдет  непредвиденная  мировая
катастрофа, которая обессилит или совсем убьет Запад физически.
     Борьба  против  коммунистического  лагеря  во  время  "холодной  войны"
привела  к  необычайному  усилению  активности политической власти  западных
стран, к созданию мощных вооруженных сил,  к развитию исследований в военных
целях и военной промышленности, к разрастанию  и  усилению секретных служб и
пропагандистского  аппарата. Победа  в  "холодной  войне" не  означала,  что
борьба закончилась и что можно  свертывать и даже уничтожать созданное. Хотя
было сказано много слов в этом духе и были предприняты какие-то практи-
     401



     ческие шаги в этом направлении, все  это  имело более пропагандистский,
чем фактический  характер. Скоро даже перестали скрывать намерения сохранить
и  усовершенствовать орудия войны. Победа в "холодной войне" означала начало
нового  периода, в котором средства  войны  стали  не менее  необходимы, чем
ранее.  Надо  было  удержать  завоеванные позиции,  а для  этого  мало  было
демонстрировать  преимущества западного образа жизни. Преимущества эти скоро
окажутся  сомнительными,  а  западнизация  не  даст  результатов,  на  какие
рассчитывали  в  бывших  коммунистических  странах. Аппарат "холодной войны"
должен сохраниться  как постоянно действующий фактор последующей истории.  А
это означает усиление коммунального аспекта западнизма.
     Поражение коммунистического мира в  "холодной войне" надолго похоронило
возможность  и   даже  идею  социальной  революции.  В  этом  смысле   можно
согласиться с теми западными  теоретиками, которые утверждают, что наступила
постреволюционная эпоха.
     Идея   социальной   революции,   уничтожающей   капитализм   и  частную
собственность  вообще, есть идея западная, как и вообще  все более или менее
значительные   идеи   последних   столетий.   Является   западной   и   идея
насильственной формы этой революции и диктатуры пролетариата. Уже к середине
XX века стало ясно, что идея социальной революции как революции пролетарской
и  идея  диктатуры  пролетариата  суть  идеи  беспочвенные.  Но  прошло  еще
несколько десятилетий, прежде чем они изжили себя как идеи действенные.
     Я думаю, что идея революционной ломки социального строя  западных стран
путем восстания "трудящихся масс"  снизу никаких  шансов  на  реализацию  не
имеет.  Категорически исключать  возможность  установления  в странах Запада
некапиталистического ("социалистического") социального строя нельзя. Но если
это произойдет,  то либо  путем разгрома  Запада внешними силами, либо путем
решений власть  имущих сверху.  Впрочем, и такая  вероятность пока  ничтожно
мала.
     Обычно  в  проповедях  постреволюционной  эпохи  фигурируют  такие  два
аргумента:  негативный  опыт  реального коммунизма  и  отсутствие достаточно
мощного слоя, заинтересованного в смене социального строя. К
     402
     ним  можно добавить  еще  три  таких.  Во-первых,  на  Западе научились
предотвращать  опасные массовые движения  и манипулировать возникающими  или
провоцируемыми   так,   что  попытки  повторить   коммунистические  движения
практически обречены априори. Во-вторых, чтобы организовать любое устойчивое
массовое  движение,  необходимы  средства, причем немалые. Кто-то должен  их
финансировать.  Кто?  Раньше   коммунистические  страны  могли  поддерживать
коммунистические   партии   Запада   и   других   стран.   Теперь   нет   ни
коммунистических  стран,  способных  на  такие  траты,  ни  коммунистических
партий,  готовых бороться за свержение капитализма. И  в-третьих,  западнизм
сам  перехватил  инициативу коммунистов в отношении преобразования общества.
Разгромив коммунизм на Востоке Европы  и  отбросив все  сдерживающие начала,
Запад сам стал обнаруживать черты поверженного противника.
     Вторым из упомянутых двух внешних для западниз-ма как такового факторов
его  эволюции  является  процесс  интеграции западных  стран в более сложные
социальные  объединения, а также процесс  глобализации основных аспектов  их
жизнедеятельности,  породивший  сильную  тенденцию к образованию глобального
общества. Этот  процесс выдвигает  на  первый  план государство  как  орган,
регулирующий взаимоотношения  своей  страны с другими  в новом,  чрезвычайно
сложном и полном конфликтов объединении, а также порождает новые  социальные
структуры, в которых законы  ком-мунальности приобретают доминирующую  силу.
Ниже я рассмотрю эту тенденцию подробнее.
ТЕНДЕНЦИЯ К ИНТЕГРАЦИИ ЗАПАДА
     "Холодная  война"  способствовала интеграции  Запада. Она  не  породила
тенденцию  к  интеграции --  последняя  возникла  до  войны и  имела  другие
стимулы,  --  а  усилила  ее.  Но  усилила  настолько,  что появилось  новое
качество.  "Холодная   война"   была  первой   совместной  операцией  Запада
глобального масштаба. О Западе как о чем-то едином стало правомерно говорить
именно в этот период.
     403
     Процесс интеграции Запада сложен и противоречив. Он есть часть мирового
процесса  структурирования человечества.  Он еще  только начинается. Как  он
будет проходить дальше и чем  кончится, об этом  трудно судить. Но некоторые
его черты видны уже сейчас.
"ЕВРОПЕЙСКИЙ ДОМ"
     Принято    датировать    возникновение    идеи   объединенной    Европы
("Европейского  дома",  "Соединенных  Штатов Европы" -- СШЕ) речью  Уинстона
Черчилля в 1946  году.  В этой  речи  он  говорил об  образовании  Федерации
европейских стран  с  общим парламентом, общеевропейскими  партиями,  единым
законодательством,  едиными судебными  органами, единой  армией  и полицией,
единой финансовой системой. Почему-то никто не хочет  вспоминать  о том, что
то же самое высказал Л. Троцкий еще до Первой  мировой войны, а Черчилль  не
прибавил к его идеям ни одного оригинального  слова. А  В. Ленин в 1915 году
расценил идею СШЕ как антиамериканскую и антияпонскую.
     Почему  именно  теперь стала  актуальной  идея  "Европейского  дома", в
которой некоторые энтузиасты включают даже Сибирь до  Владивостока?  К этому
вынуждает общая ситуация в мире. Идет жестокая  борьба  за источники сырья и
энергии, за рынки сбыта товаров, за сферы приложения капиталов, за жизненное
пространство, за дешевую рабочую силу. Западная Европа имеет дело при этом с
такими  экономическими  гигантами,  как  США  и  Япония.  Идея  СШЕ выражает
стремление   к  переделу  мира.  Так  что  тенденция   к  интеграции  Запада
противоречива. Она одновременно есть и тенденция к расколу мира.
     Само  собой  разумеется,  за  годы  после  того, как  Троцкий  и  Ленин
дискутировали  по поводу идеи СШЕ, в мире многое изменилось.  Возник фактор,
который был  неизвестен Троцкому и Ленину, так как его  тогда еще не было. В
странах Западной  Европы  уже сформулировались  силы,  для  которых  границы
"национальных  государств"  стали  узки169.  Начало  складываться
сверхобщество по отношению к "национальным государствам". Это -
     404
     предприятия и  учреждения,  сферой действия которых  уже  является  вся
Европа  и  которые  во  внешнем  для  Европы  мире  выступают  как   явления
наднациональные,  общеевропейские.  Их  число  и  число  вовлеченных  в   их
активность людей огромно.  Их влияние  на жизнь отдельных западноевропейских
стран тоже  огромно. Именно этот  фактор предопределяет  процесс  интеграции
Европы,  хотя  он  во  многом   идет  вразрез  с  интересами  широких  слоев
населения170.
     "Европейский  дом"   возможен.   Он   уже  создается.   Однако   нелепо
рассчитывать  на  полную гармонию его  участников. Их  положение и  интересы
исключают ее. Наиболее вероятной мне  представляется такая его структура. Во
главе "дома" стоит объединенная Германия. Рангом ниже располагаются Франция,
Италия  и  Англия.  Еще  ниже  располагаются  Австрия, Бельгия, Голландия  и
другие. На еще более низком уровне пристраиваются такие страны, как Испания,
Португалия, Греция и другие. На самом низу этой иерархии расположатся бывшие
коммунистические страны,  то  есть  третьесортные члены "семьи",  кормящиеся
подачками   со    стола,    за    которым   пируют    более   важные   члены
"семьи"171.
     Возникает вопрос, как  быть с  миллионами  людей  из Восточной  Европы,
стремящихся  в  Западную  Европу  в поисках  лучших  условий жизни,  готовых
работать  за  гроши и пополняющих и без того  огромную  армию  безработных и
преступников? Почему страны Западной Европы принимают меры с целью защиты от
такого нашествия,  фактически  означающие  сохранение  границ  "национальных
государств" для большинства граждан ряда членов "Европейского  дома"? И  как
быть   с  миллионами  неевропейцев  по  происхождению,  которые   уже  стали
неотъемлемым  элементом   европейской  жизни  и  наплыв  которых  в   Европу
остановить не так-то просто, если вообще возможно?
     Нужно принимать во внимание  также характер народов, населяющих Европу.
Может ли  сознание  принадлежности к  европейскому  единству  народов  стать
сильнее сознания принадлежности к  данному народу? Возможно  ли  такое,  что
некий  европейский  характер  станет  такой  же  реальностью,  как  характер
французов, итальянцев, немцев и других европейских народов? И не ста-
     405



     нет  ли интеграция  европейских  народов  началом дезинтеграции  самого
худшего сорта, какую можно видеть в бывшем Советском Союзе?
     Наконец, процесс интеграции Европы не  изолирован от другого, еще более
грандиозного процесса, --  от процесса мировой интеграции. Европейский рынок
уже  потерял свою самостоятельность,  не  успев  сложиться. Он уже подвержен
влиянию рынка мирового. Нечто аналогичное имеет место в прочих сферах  жизни
Европы.  Процесс  интеграции  Европы, будучи  частью глобальной  интеграции,
вступает в конфликт с последней.
     Интеграция  происходит  и  будет  пока  усиливаться.  Но  она  не  есть
абсолютное  благо.  Она  есть  объективный исторический процесс,  обладающий
явными и в большей мере пока еще скрытыми дефектами.
СИСТЕМА ВЛАСТИ И УПРАВЛЕНИЯ
     Объединение  западных  стран в более сложные блоки, союзы, сообщества и
даже целостные общества выдвигает на  первый  план проблему создания системы
власти и  управления новыми, более сложными, чем "национальные государства",
социальными   феноменами.  Та   система,   которая   сложилась   на   уровне
"национальных государств" (западная демократия),  не  может быть механически
распространена на сообщество из многих стран такого рода.
     Европейский  парламент  вряд  ли  можно  считать парламентом в  том  же
смысле, в каком таковыми являются  парламенты  Англии,  Франции, Германии  и
других западных стран. Власть его ничтожна и в основном иллюзорна. Он играет
роль не  столько  органа  власти,  сколько  органа идеологии  и  пропаганды.
Конечно, благодаря соглашениям в Маастрихте его значение несколько усилится.
Но  не настолько,  чтобы он взял  на себя функции парламентов  "национальных
государств".   Я   сомневаюсь  в  том,  что  тут  получится  нечто  подобное
федеральному правительству США.
     Наиболее  естественным  в  данном  случае,  на  мой  взгляд,   является
образование  органов власти и управления из  представителей органов власти и
управления
     406
     "национальных государств", причем недемократическим  путем.  Так это  и
происходит на  самом  деле.  А  это  имеет  неизбежным  следствием  усиление
недемократического  аспекта системы власти западнизма вообще. Если в  рамках
европейского сообщества  еще можно сделать видимость демократии, то в  более
широкой сфере Запада  в целом (включая США  и Канаду) и в мировом сообществе
тем более недемократическая тенденция проявляется очевидным образом.
НА ПУТИ К ГЛОБАЛЬНОМУ ОБЩЕСТВУ
     Идея объединения  человечества в  глобальное общество  с единым мировым
правительством  и прочими атрибутами  целостного  общества  стала  составной
частью   западной  идеологии.   Ей,   естественно,   дается  соответствующее
обоснование.  Последнее идет  по  многим  линиям,  основные из которых  суть
следующие. Во-первых,  это  --  перечисление проблем,  которые  якобы  можно
решить  лишь  совместными усилиями  всех  стран  планеты (как  это  сделано,
например, в рассмотренном выше отчете Римского Клуба). Во-вторых, это ссылка
на то, что  складывается мировая  экономика,  ломающая границы "национальных
государств"  и  влияющая  решающим образом на их экономику172.  И
в-третьих, это  ссылка на тот факт,  что  мир уже опутан сетью международных
объединений  и  учреждений, сплотивших  человечество  в  целое.  В  мире  не
осталось  ни  одного уголка,  где какая-либо более  или  менее  значительная
человеческая группа вела изолированную  жизнь. Жизнь людей все более и более
находится под  влиянием событий,  происходящих далеко от тех  мест, где  они
живут.  Осуществилась  глобализация  средств массовой информации.  Сложилась
междуна