с, с кото-
     323
     рым считается предложение и который сам формируется предложением. И  на
этом  рынке  "невидимая  рука"  не  есть  нечто  лишь  воображаемое.  Это --
определенная система лиц,  учреждений, организаций  и т.  д.,  вступающих  в
определенные  контакты,  достаточно  хорошо  подготовленных,  чтобы  оценить
положение  на  идеологическом  рынке,  и  извлекающих для  себя определенную
выгоду.  Одним  словом,  идеологический  механизм западнизма является именно
таким,  какой требуется  для  самосохранения  общества такого  типа  и какой
соответствует природе этого общества.
     Такой   идеологический  механизм  не  вызывает  негативную  реакцию   у
идеологически обрабатываемых людей, как в коммунистических странах,  ибо его
как будто бы нет совсем. Если  что-то вызывает недовольство, то это характер
фильмов  или  телевизионных передач,  обилие детективной и  порнографической
литературы, освещение событий в газетах, реклама, школьные и университетские
программы  и т. д., но  вовсе  не  идеология и не идеологическое насилие. Ты
свободен! Хочешь -- покупай, не  хочешь -- не покупай! Хочешь  -- смотри, не
хочешь -- не  смотри! Хочешь  -- слушай,  не хочешь -- не слушай! Хочешь  --
участвуй в каких-то  мероприятиях (собрания,  манифестации, лекции и т. п.),
не хочешь -- не участвуй! Ты вроде бы свободен. Тот факт, что ты просто не в
состоянии вырваться из поля идеологии, остается скрытым от тех, кто так  или
иначе испытывает его влияние.
     Тут  как  на рынке  товаров и услуг. Ты волен покупать или не  покупать
что-то конкретное, волен  выбирать. Но ты все равно вынужден что-то покупать
или выбирать. Твои возможности  и потребности уже сформированы применительно
к условиям рынка.  Человек  не может  жить  с  закрытыми глазами и ушами, не
может  полностью изолироваться от всего  того,  что несет с  собой  какую-то
информацию, что  человек  вынужден смотреть, читать  и  слушать, в  чем  ему
приходится принимать участие.  Человек  просто  не  в  силах  уклониться  от
идеологических пилюль и капель, растворенных во всем, что проходит через его
сознание. Человек вроде бы предоставлен самому себе. Но  среда, в которой он
живет, не предоставлена самой себе. Среда формирует-
     324
     ся, а человек приспосабливается к ней. Среда формирует человека.
     В  западной  системе  идеологической  обработки  людей  нет  надобности
специально, явно и принудительно вдалбливать в головы людей идеологию. Такой
метод лишь временно  имеет успех и ненадежен. Гораздо  эффективнее действует
другой метод, а именно -- дать людям идеологическую свободу, создать иллюзию
отсутствия  идеологического  поля   вообще  и  даже  идеологического  хаоса,
растворяя   в   жизненном  пространстве  людей  идеологические   капли,   на
заглатывание которых  не требуются никакие усилия и способности.  Важно лишь
не давать  при  этом другим  вносить в идеологический хаос какую-то явную  и
организованную идеологию -- деидеологизировать людей в этом  смысле. Но  при
этом  неустанно вносить  в такой  идеологический  хаос свои банальные  идеи,
отвечающие  потребностям  "деидеологизированных"  сограждан.  Идеологическая
свобода в условиях западного идеологического поля есть гораздо более сильное
средство    идеологического   обол-ванивания    масс,   чем   идеологическое
принуждение.
     Но  эта  свобода  сильно  преувеличена в  самой  западной  идеологии  и
пропаганде.  Это  скорее  искусственно  созданный  для  определенных  кругов
населения  и  в определенных границах идеологический  хаос, в котором удобно
проводить свою совсем не хаотичную линию. Это, можно сказать,  "допороговое"
явление,  не  влияющее  существенным  образом  на  идеологическое  состояние
общества. Но  за  этими  границами,  то есть  когда речь идет о  возможности
серьезного влияния на  идеологическую  атмосферу,  вступает  в  силу  мощный
идеологический контроль. Пиши и говори, что хочешь! А что в том толку? Чтобы
тебя  услышало  и поняло  хотя  бы небольшое число людей,  нужна  трибуна --
пресса,  телевидение,  радио, книжная торговля.  А  до трибуны допускают  не
всякого. Хозяева трибун тоже свободны: свободны допускать до трибун тех, кто
их  устраивает, и не допускать тех, кто не устраивает. Чтобы воспользоваться
свободой  высказывания  идей,  нужны  средства,   а  они  сами  суть  рычаги
идеологического механизма.
     В  отношении лиц  и  идей, которые  властителями  идеологической  сферы
считаются неприемлемыми, все на-
     325




     чинают  действовать так, как будто  получили  инструкцию  из  какого-то
единого  центра.  Хотя  такого  центра  формально  нет,  существует механизм
согласованных  действий. Решения вырабатываются авторитетными специалистами,
советниками   представителей   власти,   особыми   учреждениями.   А   масса
идеологических  работников подготовлена соответствующим образом и имеет опыт
работы.  Так  что нужно  незначительное  время и порою едва заметные намеки,
чтобы  механизм  идеологии  сработал   согласованно.  Поразительно  то,  что
западный  идеологический   механизм,  несмотря   на  отсутствие   формальной
централизации  и  единства,  в  последние  десятилетия работал  быстрее, чем
коммунистический,  более гибко и  адекватно  реагировал  на  обстоятельства.
Именно  жесткость, обнаженность,  прямолинейность, бюрократизм  и  армейская
дисциплинированность  коммунистического  идеологического  аппарата оказались
одной из причин его кризиса.
"ЦЕРКОВЬ" ЗАПАДНИЗМА
     Если роль идеологии и культуры западнизма сопоставимы с ролью религии в
феодальном обществе,  то  аналогом церкви может служить  совокупность людей,
учреждений,  организаций   и  предприятий,  занятых  в  сфере  производства,
сохранения и распределения продуктов "религии" западнизма. Грубо говоря, все
элементы "церкви" западнизма можно разделить на три  группы. К первой группе
относится то, что можно назвать общественным  сектором "церкви", а именно --
различного  рода   государственные  учреждения,  включая  секретные  службы,
исследовательские  институты,  университетские   кафедры,  общества,  клубы,
агентства, комиссии.  Ко второй группе  относится все то, что можно  назвать
частным сектором "церкви", а  именно  -- множество предприятий, поставляющих
продукты "религии"  на  рынок  идеологии  и  культуры,  и  "невидимая рука",
управляющая механизмом этого рынка. К третьей группе относится  совокупность
людей, учреждений и предприятий, образующих то, что принято называть  словом
"масс-медиа" или просто "медиа". Это своего рода Ватикан "церкви"
     326
     западнизма со всей совокупностью учреждений вплоть до местных приходов.
     В  последнее  десятилетие появился  целый ряд исследований  масс-медиа.
Назову     здесь    работы     Жан-Франсуа    Равеля142,     Нила
Постмена'43  и  Вольфганга  Крауса144,  из  которых  я
почерпнул много полезных сведений. Я не претендую на то, чтобы конкурировать
с такими авторами в описании этой сферы западнизма. Я изложу лишь то мнение,
которое у меня выработалось о ней именно как об элементе западнизма.
МАСС-МЕДИА
     Выражением   "масс-медиа"  или  просто   "медиа"   принято   обозначать
совокупность  таких  явлений  современного  западного  общества,  как радио,
телевидение,  газеты,  журналы,  различные  периодические,  спорадические  и
одноразовые  издания  типа  газет  и  журналов,  а  также  другие  средства,
выполняющие  аналогичные  функции.  Этимологически  это  выражение  означает
множество  средств  массовой  информации. Но  функции этих средств вышли  за
пределы  распространения информации.  Они оказались  более  разнообразными и
более  серьезными. Кроме того,  они  теперь  суть не просто сумма  различных
явлений. Они образовали особую целостную сферу  западного общества со своими
законами  (правилами) существования и функционирования. Так что я здесь буду
игнорировать этимологический аспект рассматриваемого выражения и употреблять
его как  социологический  термин, причем без  всякой  дефиниции, просто  как
обозначение  известных всем  явлений,  упомянутых  выше (радио, телевидение,
газеты и т. д.).
     После  Второй  мировой   войны  в  эволюции  западной  медиа  произошел
грандиозный качественный "скачок" -- она оформилась в одну из важнейших сфер
общества.  Так что ее теперь следует рассматривать не просто  как  множество
разрозненных явлений  со сходными свойствами,  а как единое целое со сложной
структурой, с разнообразными частями и функциями. Исторические условия этого
"скачка"  суть  следующие: 1)  колоссальный  количественный  рост  составных
элементов медиа;
     327




     2) их техническое усовершенствование;  3) изобретение новых средств; 4)
усовершенствование  их  работы; 5)  возникновение разнообразных связей между
ними; 6) расширение сферы  их деятельности и усиление их роли в общественной
жизни.
     О  масштабах медиа дают  некоторое представление  такие данные. В конце
восьмидесятых годов в США было  1645  ежедневных газет с тиражом 63 миллиона
экземпляров,  8000   еженедельных   газет,   11   200   иллюстрированных   и
периодических  изданий,  более  9000   коммерческих  и  1420  некоммерческих
радиостанций,   1440   телевизионных   станций  (три   четверти  из  них  --
коммерческие),  9900 кабельных систем. В Западной Германии в  1985 году было
1253 ежедневных  газеты  и  6900  журналов, в  1989 году было  4,9  миллиона
радиоаппаратов и 4,2 миллиона телевизоров145.
     Социально-экономический  статус медиа  разнообразен и изменчив.  Так, в
США   в  момент  написания   этого   очерка  в  телевидении   господствовали
коммерческие станции, но были и некоммерческие, поддерживаемые государством.
В частном медиа-бизнесе в 1988  году в  США было занято около 480 миллиардов
долларов146.   В  большинстве   стран  Западной  Европы  радио  и
телевидение  были  общественными корпорациями, поддерживаемыми в  финансовом
отношении правительствами.  В  1980 году наметилась тенденция к приватизации
(Мар-дох, Максвелл, Берлускони).
     Аналогично  обстоит  дело  с   централизацией   и  децентрализацией.  В
некоторых странах  пресса была централизована (Австрия, Англия), в других --
децентрализована (Германия,  Голландия,  Швеция),  в  третьих  --  смешанный
вариант (Франция, Бельгия,  Дания). Потом  произошли  какие-то изменения, но
варианты остались те же. Причем изменения в разных  частях медиа происходили
и происходят в разных направлениях и комбинациях.
     Централизация медиа, в которой упрекали коммунистические страны, видя в
этом один из  пороков коммунизма, вполне уживается с приватизацией. Примером
тому  может служить  медиа  США147.  Хотя централизация  ее  была
выражена неотчетливо, она  имела  место!  Локальные  телевизионные  станции,
например, зависели от
     328
     национальных медиа-концернов в отношении программ. Менее 10% их передач
составляли  местные программы,  а в основном передачи  составляли  программы
трех больших станций и  кинофильмы.  В сфере известий две станции (ЮПИ и АР)
играли роль централизующих  органов. Четыре из пяти телевизионных станций  в
100  наиболее плотно заселенных областях принадлежали группам,  во  владении
которых  находились многие  другие средства-медиа. Значительная  часть газет
находилась в  руках немногих концернов. Например,  фирма Ганетти в 1985 году
владела 86  ежедневными  газетами. Лишь 50  городов  США имели конкурирующие
друг с другом газеты.
     Тенденция к  концентрации  и централизации медиа  есть проявление общих
законов капитализма. Но сводить ее  к этому ошибочно.  Медиа есть  не просто
одна из сфер приложения капитала. Она есть нечто большее, выходящее за рамки
бизнеса. Это  и  информация, и  дезинформация, и апологетика,  и критика,  и
услуги властям  и бизнесу, и оппозиция к  власти  и  к бизнесу,  и проповедь
морали, и проповедь  разврата, и просвещение, и  оглупление, и борьба идей и
интересов,  и  отражение жизни,  и  искажение реальности,  и  делание жизни,
короче говоря --  квинтэссенция общественной  жизни во  всех  проявлениях ее
субъективного  фактора. Медиа есть арена общественной  жизни,  ставшая  сама
одним  из  важнейших  факторов  этой жизни. Она  состоит  из  десятков тысяч
учреждений,  организаций,  предприятий.  В ее  работу вовлечены  в  качестве
сотрудников  сотни тысяч  людей. Она  привлекает  для участия в своей работе
миллионы  людей  всех социальных  категорий.  Медиа  --  это  могущественный
инструмент формирования  сознания,  чувств и вкусов огромных  масс  людей  и
инструмент  воздействия на  них в  желаемом для кого-то духе. Но  это  такой
инструмент, который сам  осознает себя в  качестве силы,  использующей  всех
прочих и все остальное в качестве инструмента своей власти над обществом.
     Формально не существует единый центр управления медиа. Но фактически он
функционирует так,  как будто  получает  инструкции  из некоего руководящего
центра наподобие ЦК КПСС. Тут есть своя  "невидимая  рука". Она почти совсем
не изучена научно. Данные о
     329




     ней  редко  попадают в печать. Ее образует сравнительно небольшое число
лиц, которые  санкционируют рекомендации, выработанные  более широким кругом
политиков,  бизнесменов, политологов,  журналистов,  советников и т.  д.,  и
подают сигнал к согласованной деятельности медиа  по определенным проблемам.
Имеется большое  число  опытных сотрудников учреждений медиа, которые  сразу
угадывают  новую  установку и даже  опережают "высшую инстанцию".  И в  дело
немедленно  вступает  огромная армия  исполнителей, подготовленных выполнить
любые  задания  в  духе  новой  установки. Между  людьми,  образующими  этот
механизм,  имеют место  бесчисленные личные контакты. Почти вся работа этого
механизма  протекает как своего рода  функциональная самоорганизация  (так я
называю этот  тип организации),  а не как  система документально фиксируемых
команд и  отчетов об их  исполнении.  Такой  механизм  скрыт  и  неуязвим от
нападок извне.
     Медиа сложилась  именно  такой, какая требуется  обществу  и  какая тут
вообще возможна. Нелепо винить ее в очевидных недостатках, игнорируя то, что
ее недостатки  имеют  не  меньший  спрос, чем  достоинства.  И  что  считать
недостатком? С какими критериями оценивать работу  медиа? Она выполняет свои
функции, причем лучше, чем прочие социальные  институты. Но лучше не с точки
зрения моралистов, ратующих за некую правдивость и справедливость, а с точки
зрения  обработки  людей  в  нужном  для  общества духе  и  с  точки  зрения
удовлетворения  потребностей людей именно в такой продукции для их  разума и
чувств.
     Функции  и  свойства  медиа многообразны, так  что  при  желании  можно
создать  любую  их  характеристику,  как   позитивную148,  так  и
негативную, причем как в том, так и в  другом случае опираясь на достоверные
данные. В дополнение к сказанному  выше отмечу еще некоторые черты медиа, не
придавая им никакой субъективной оценки.
     Медиа стала не орудием сбора и распространения информации, производимой
кем-то другим, а производителем,  контролером и  властителем информации. Она
имеет  свои  мощные и  профессионально  обученные  кадры  для  этого.  В  ее
распоряжении фактически все силы
     330
     общества, как-то связанные с  информацией. Она формирует  информацию по
своим   правилам,   придает  информации   вид,   отвечающий   ее  интересам.
Информационный  поток,  минующий  ее,  ничтожен  сравнительно  с тем,  какой
проходит через нее, а роль его  еще ничтожнее. Она  сконцентрировала в  себе
основные и наиболее влиятельные информационные потоки и силы общества.
     Медиа  вторгается  во  все  сферы  общества  -в  политику,   экономику,
культуру, науку, спорт,  бытовую жизнь. Ей до всего есть дело. Она не просто
влияет на умы и чувства людей. Она проявляет власть над  ними, причем власть
диктаторскую. Эта власть осуществляется  по многим каналам. Назову  основные
из них.
     Медиа  буквально приковывает  к себе внимание  подавляющего большинства
населения западных стран, снабжая людей  в изобилии практически любой нужной
им информацией, сплетнями, развлечениями, сенсациями. Она обладает для этого
неограниченными  средствами, самой  совершенной технологией  и отработанными
приемами.  Невозможно  подсчитать,  сколько  времени  и   сил  тратят  люди,
просиживая перед телевизорами, читая газеты и журналы, слушая радио. Никакая
церковь не может с этой точки зрения сравниться с "церковью" западнизма. Она
удобна и с точки зрения способа вовлечения людей  в ее деятельность. Человек
может  потреблять  продукцию  медиа  в  одиночку,  сидя   дома,  находясь  в
транспорте, даже во время работы.
     Уже  одно  то,  что  телевидение  приковывает  к  своим  экранам  сотни
миллионов  людей,  удерживая  их  от  выхода  на  улицу   и  от  образования
неподконтрольных   масс,   делает   медиа   в   современном  перенаселенном,
практически  безбожном,  нетерпеливом  и  алчном  мире  важнейшим  средством
манипулирования людьми.
     Вторым   важнейшим  каналом  всевластия  медиа  является  то,  что  она
контролирует и  направляет всю  интеллектуальную  и  творческую деятельность
общества, создавая паблисити творцам произведений культуры, давая им оценку,
отбирая их, показывая  их.  Медиа  присвоила себе  функции публичного  судьи
того, что производит культура, предопределяя  само это производство  с точки
зрения тематики, идейной ориентации
     331




     и эстетических вкусов. Она определяет  то, какой круг людей выпускается
на арену культуры, какие произведения, какие идеи, какие моды. Не гений и ум
творцов  произведений  культуры  определяет  их  судьбу,  а  отношение к ним
масс-медиа. Она  в  состоянии возвеличить  ничтожное и бездарное,  если  оно
соответствует ее  интересам и конъюнктуре, и не допустить  к жизни великое и
талантливое, если такого соответствия нет.
     Третьим  важнейшим каналом всевластия  медиа является то, что  она дает
трибуну политикам  и  арену для  политических  спектаклей.  Она  раздувает и
использует  непомерное  тщеславие  политиков.  Она  влияет  на  их успехи  и
неудачи, порою роковым образом. Без нее немыслимы никакие выборные кампании,
парламентские  баталии, встречи, визиты, выступления, демонстрации, массовые
движения,   партийные   мероприятия   и   вообще   все   важнейшие   явления
общественно-политической жизни западных стран.
     Наконец,  медиа  сконцентрировала   в  себе   общественное   мнение   и
гражданское   общество,   став   их   рупором  и   одновременно   лишив   их
самостоятельности. Они  нашли в  медиа свою организующую  силу, отчуждая  ей
свою   собственную   независимость  и  власть.   Медиа  стала  чем-то  вроде
"государства" для внегосударственной жизни общества.
     Критики медиа  обращают внимание на то,  что  ее  средства находятся во
владении каких-то других сил, что ею кто-то управляет  как  своим орудием. Я
не отвергаю это. Но я считаю, что не  в этом суть дела. Средства медиа могут
принадлежать   частным  лицам,   государству,   общественным   организациям,
корпорациям, банкам. Ее может использовать  крупный  капитал, правительство,
какие-то клики и группы. Но все это  не лишает ее той роли, какую она играет
в обществе,  и  ее  положения в системе  прочих  социальных  феноменов.  Она
занимает такое положение  и играет такую роль в обществе, которые  позволяют
ей  со  своей  стороны  диктовать  свою волю всем тем, кто в  какой-то  мере
манипулирует ею,  и  своим формальным  хозяевам. Все  те,  кто считается  ее
хозяевами  и  манипуляторами,  вынуждены  подчиняться  самим  тем  условиям,
благодаря которым они хозяйничают и манипулируют медиа. Тут
     332
     скорее имеет место сговор и  дележ власти между более или менее равными
по силе сообщниками, чем отношение  господства  и подчинения. Хозяин газеты,
например,  влияет  на  политическую линию  газеты.  Но одновременно  он  с