,  далее, попадают предприятия, отрасли промышленности и
мероприятия,  которые имеют  значение для страны, но не  по  силам отдельным
частным фирмам. Это -- энергетика, транспорт,  связь, защита  от  эпидемий и
стихийных  бедствий,  дороги,  почта,  образование,  информационная  служба,
безопасность, социальное страхование, забота о стариках и инвалидах и многое
другое.
     Вот  что  писал Ла Паломбар о  ситуации в Италии  с  этой точки зрения.
Думаю, что это описание  имеет силу и для других стран.  Промышленные лидеры
(по словам Ла Паломбара) на словах за свободное предпринимательство и прочие
атрибуты либеральной  экономики. Но на практике -- иное. За фасадом их слов,
за  их  благочестивыми заявлениями о том,  что было  бы лучше для экономики,
если бы правительство и политики не совались  бы в бизнес, скрывается тесная
связь между правительством  и бизнесом. Итальянские ведущие промышленники не
вовлечены открыто в политику, как это имеет место в отношении деловых кругов
США.  Они не занимают  политических  постов и  постов  в  правительстве,  не
участвуют  видимым образом в канализации  финансовой поддержки  кандидатов и
политических партий, как это имеет место в США (там это делается явно!). Они
действуют  другими  методами:   подкуп,   печать,   телевидение,  запутанные
директораты   и  финансовые  компании,   манипулирование   биржей,  контроль
коммерческих банков, которые мнимо принадлежат государству и обществу.
     С другой стороны, многочисленные правительственные учреждения вовлечены
в экономику. Значительная
     230

     часть  ее  находится  в  руках   общественных  корпораций.  Государство
является  важным  фактором  в  промышленности  и банках,  на  рынке труда  и
капитала, во внешней торговле.
ДВОЕВЛАСТИЕ
     Во  взаимоотношениях   государства  и  бизнеса  нет  раз   и   навсегда
установленной гармонии. В  жизни происходят перемены, и пара "государство --
бизнес"  на них вынуждена реагировать. Колебания  в  ту  или  иную сторону в
смысле нарушения  равновесия контрагентов  пары  вполне  естественны, как  и
колебания умонастроений людей в отношении их ролей.
     Характерным  примером  на  этот  счет  может  служить  ситуация  с "200
семействами"  во   Франции"9.  К   тридцатым  годам  нашего  века
произошло сращивание бизнеса и государства.  Многие главы двухсот богатейших
семейств   располагали  депутатскими  мандатами,  заседали   в  Национальном
собрании и Сенате. В то же время политические деятели часто занимали посты в
руководстве компаниями. Среди них --  бывшие министры. Двести представителей
53  семейств  занимали  более  тысячи административных  постов  в  различных
компаниях  и много мест  в выборных государственных органах.  В послевоенные
годы государство перешло  в наступление против всевластия двухсот  семейств.
Были  национализированы ряд банков и страховых обществ, энергетика, железные
дороги, угольная промышленность. До  1984  года управление  экономикой  было
делом  государства.  Но  затем  начался обратный ход. Государство  не смогло
удержать  контроль над  экономикой.  Вновь  огромную  власть  приобрели  200
семейств.
     В рассмотренной борьбе государства и бизнеса дело, конечно, не сводится
к 200 семействам. Суть  дела заключается в том, что система власти западного
общества не ограничивается властью политической,  то есть  государством. Она
есть  гораздо более сложное образование, в котором государство есть  одна из
частей. Другой частью является система управления экономикой, не зависящая в
большой степени от государства, -- власть
     231
     экономическая.   Эти   две   основные   ветви   власти   срастаются   и
переплетаются, но  не  поглощают  друг  друга  полностью. Они  до некоторого
предела  сохраняют независимость.  Порою  они  вступают в конфликты  и ведут
серьезную борьбу друг с другом, главным образом -под давлением общества.
     Экономическая   власть  не  имеет   такую   законодательно  оформленную
структуру, как политическая власть. Она не афиширует себя. И все же она дает
о себе  знать настолько ощутимо,  что многие теоретики и идеологи считают ее
главной властью западного  общества,  а  государство считают ее марионеткой.
Это, конечно, преувеличение.  Но оно отражает реальность.  Так что  говоря о
разделении властей в  западном обществе, следует  в  первую очередь  назвать
разделение  власти на политическую и  экономическую. Думаю,  что со временем
это будет оформлено и законодательно.
АДМИНИСТРАТИВНО-БЮРОКРАТИЧЕСКИЙ АППАРАТ
     Вторым   важнейшим   элементом   государства   западниз-ма   наряду   с
представительной,     избираемой     и     сменяемой    властью     является
административно-бюрократический  аппарат.  Он  никого  не  представляет,  не
избирается, сохраняется в более или менее неизменном виде при всех переменах
в обществе и в представительной власти. Для подавляющего большинства граждан
западной страны  власть  предстает  прежде  всего как  сеть учреждений этого
аппарата. Для них деятельность  центрального правительства  выглядит  скорее
как театральное представление. Лишь  время  от времени, когда  высшие власти
обсуждают и принимают законы, затрагивающие интересы широких слоев населения
непосредственно  (например, повышение  налогов),  эти слои  замечают наличие
представительной власти. Впрочем, они по опыту знают,  что законы предрешены
за  кулисами власти, и  не строят особых иллюзий относительно  парламентских
спектаклей.  Власть  со  всей  ее  безликой и беспощадной  рутиной  для  них
предстает в облике анонимных чиновников в лабиринтах контор.
     232
     Классическое  описание бюрократии дано Максом Вебером120. Он
называет  такие  признаки ее:  1)  иерархия  должностей;  2) писаные правила
деятельности;  3)  чиновники  нанимаются  на  постоянную   работу,  получают
гарантированную  зарплату  в   соответствии   с  занимаемой  должностью;  4)
разделение  функций внутри  учреждений;  5) никто не  является собственником
ресурсов, с которыми работает.
     Размеры  этого аппарата огромны. Большинство  людей,  занятых в системе
государственности, заняты в  нем.  Это  более  10%  работающих  граждан.  Он
построен по армейскому принципу начальствования и подчинения. В  нем имеется
множество  иерархических ступеней.  Например,  в  Великобритании в 1988 году
было 12 ступеней121  только в одной  из трех категорий чиновников
(нанимаемых правительством, гражданских  служащих и чиновников министерств).
Эти   ступени   суть:   постоянные    секретари,   заместители   секретарей,
подсекретари, ассистенты секретарей, старшие начальники, начальники, старшие
чиновники, высшие чиновники, чиновники, канцелярские  служащие, канцелярские
ассистенты.  А в совокупности в  иерархии чиновников можно насчитать десятки
ступеней.
     Работники бюрократического аппарата имеют ряд привилегий сравнительно с
прочими гражданами. Это прежде всего  постоянное  рабочее место, возможность
постепенно повышаться по службе, гарантированная пенсия, сравнительно легкие
условия труда. А  это --  факторы коммунистического образа жизни. Соблазн их
очень силен.  В  западном обществе  имеется тенденция к  превращению  других
категорий  граждан  (профессора, ученые, сотрудники  масс-медиа и  т.  д.) в
служащих того же рода, что и чиновники государства.
ВНУТРЕННЯЯ ВЛАСТЬ
     Система государственности западных стран  состоит  из  огромного  числа
людей. Она сама нуждается в управлении,  то есть в каком-то множестве людей,
управляющих  самой  властью  как  системой.   Назову   это  множество  людей
внутренней властью. Наличие ее можно
     233

     заметить в  любой  системе государственности. В  простейших случаях это
фавориты, тайные  советники, "серые кардиналы". В  более сложных  случаях --
группы  мафиозного  типа.  При  всех обстоятельствах  внутренняя  власть  не
конституируется  формально,  то  есть  как  официально   признанный  элемент
структуры  государства.  Она  остается в  тени.  Ее существование официально
отрицается.  Она  обнаруживается  публично  лишь  в скандальных  случаях и в
разоблачениях.
     В аппарат внутренней власти входят и представители публичной власти. Но
они в нем выполняют другие функции сравнительно с официальными. Помимо них в
него входят  представители администрации  и  сотрудники  личных  канцелярий,
сотрудники  секретных служб,  влиятельные  лица, неофициально участвующие  в
деятельности  правительства, родственники членов аппарата власти и т. д. Тут
возможно, что в  аппарате внутренней власти жена главы правительства  играет
более важную роль, чем он сам.
     К аппарату внутренней власти примыкает и  отчасти перекрещивается с ним
околоправительственное множество  людей, состоящее из представителей частных
интересов, лоббистов, мафиозных групп, личных знакомых, любовниц и т. д. Это
"кухня  власти". О ней много пишется в мемуарах видных политиков и близких к
ним лиц.
ТАЙНОЕ И ЯВНОЕ
     Особое  место   в   системе   власти  занимает  совокупность  секретных
учреждений  официальной  власти  и   вообще  всех   тех,  кто  организует  и
осуществляет  скрытый  аспект  деятельности  власти.  Каковы масштабы  этого
аспекта  и какими средствами он оперирует,  невозможно  узнать.  Те  данные,
которые попадают  в печать, фрагментарны и, скорее всего, фиктивны. Зачастую
этот аспект власти играет  решающую  роль  в  политике. Публичная  власть не
делает важных шагов без его ведома.
     В  реальной  жизни  людей  и  их  объединений  постоянно  переплетаются
открытая  (явная) и  скрытая (тайная)  линии.  Не  все в человеческой  жизни
вылезает наружу и
     234

     становится явным. Утверждение,  будто нет ничего тайного, что  не стало
бы явным, ложно. Оно верно лишь в отношении пустяков или явлений, утративших
значение  или  ставших  орудиями  открытой  политической  борьбы.  Секретные
службы, секретные договоры, тайные махинации, тайные общества и т. д. -- все
это обычные феномены жизни людей и их организаций.
     Роль открытого аспекта, как  правило,  преувеличивается  и афишируется,
роль скрытого обычно преуменьшается и  маскируется. Лишь иногда деятельность
последнего  вылезает наружу  в  скандальных  случаях.  Но  это --  в порядке
исключения. Точно так же лишь  изредка публикуются книги  о нем. Причем  эти
книги пишутся так, что суть событий  невозможно понять в  океане или, точнее
говоря, в свалке конкретных имен и фактов.
     Исторический процесс во  многом выглядел бы  иначе, чем его  изображают
теоретики сейчас, если бы все тайное становилось на  самом деле  явным. Да и
сам исторический процесс протекал бы иначе. Только вот трудно сказать, лучше
или хуже. Скорее всего, еще хуже.
СВЕРХВЛАСТЬ
     В специальной социологической литературе фигурирует выражение "правящая
элита"122. Я вместо него предпочитаю выражение "сверхвласть", так
как  оно  точнее  отражает  суть  этого элемента  системы  власти  западного
общества.
     Сверхвласть  образуется  из  множества  активных личностей,  занимающих
высокое положение  на иерархической лестнице  общества. По своему положению,
по  подлежащим  их  контролю  ресурсам,  по  их  статусу,  по богатству,  по
известности и т. д. эти личности являются наиболее  влиятельными в обществе.
В  их число входят ведущие промышленники и банкиры, крупные землевладельцы и
династические  семьи,  хозяева   газет  и  издатели,   профсоюзные   лидеры,
кинопродюсеры,  знаменитые  актеры, хозяева  спортивных  команд, священники,
адвокаты, университетские профессора, ученые,  инженеры, хозяева и менеджеры
масс-медиа, высокопоставленные чиновники, политики.
     235
     Разумеется, не все представители упомянутых категорий граждан  входят в
сверхвласть, а только избранные личности и признанные лидеры соответствующих
секторов общества.
     Эта элитарная среда существует  не только  на национальном уровне, но и
на более  низких --  на региональном  и локальном. Она  образует своего рода
неформальные "директораты", контролирующие все ключевые учреждения общества.
Члены  ее   знают   друг  друга  лично.  Они  вырабатывают  в  своих  кругах
координированную политику.  Тут  готовятся  и  принимаются  наиболее  важные
решения. Групповые интересы тут ослаблены или не действуют совсем.
     Сверхвласть не  есть  всего  лишь  сговор личностей определенного рода,
хотя сговор тут  имеет место.  Без личных  сговоров  в обществе не  делается
ничего  серьезного.  Они  суть  нормальный и  абсолютно необходимый  элемент
человеческих  объединений. Сверхвласть есть явление  закономерное.  Без  нее
публичная власть  вообще  не  могла  бы существовать  в  условиях сложнейших
человеческих  объединений,   какими   являются  западные   страны.  Она   не
зафиксирована и не признана как явление правовое, конституционное. Но в этом
нет никакой  надобности, ибо  она  в принципе  есть  образование качественно
иного рода, чем просто политическая  власть. Она аккумулирует в себе  высший
контроль над всеми аспектами общества, включая всю его систему власти.
ЭФФЕКТИВНОСТЬ ГОСУДАРСТВА ЗАПАДНИЗМА
     Трудно назвать публикацию на тему о государственности западных стран, в
которой  она не подвергалась бы  критике в каком-то отношении. Но опять-таки
мне  не  встретилась   ни  одна  публикация,  в  которой  было  бы  изложено
всестороннее  исследование проблемы эффективности западного государства,  не
говоря уж об эффективности  системы власти и  управления в целом, включая не
только политическую, но и экономическую власть, и сверхвласть. Не думаю, что
тут есть какие-то идеологические табу. Скорее всего, тут дает знать о
     236

     себе необычайная сложность проблемы, зависимость ее  решения от наличия
научной  теории западного общества в  целом, а также практическая ненужность
именно   научного   ее  решения.   Я   здесь   ограничусь  лишь  несколькими
методологическими замечаниями.
     Прежде всего  надо различать оценку типа государства и  состояния его в
конкретной стране  в  конкретное время. Возможно, что государство во  втором
смысле находится в плохом  состоянии, но из  этого не следует, что плох  сам
его тип. Плохое состояние может исправиться, а тип государства остается.
     При  оценке  типа государства  с  точки  зрения его  эффективности надо
принимать во  внимание множество  показателей. Надо  установить в том числе,
какие проблемы входят в  его компетенцию  и  какие нет, какие  проблемы  оно
способно  решать и  какие  в  принципе неспособно,  как  оно  справляется  с
рутинными  обязанностями  и  как  с  новыми  проблемами,  как  реагирует  на
чрезвычайные обстоятельства, каковы его размеры  сравнительно  с управляемым
обществом,  во что обходится  его содержание обществу и т. д. Причем все эти
показатели  надо  наблюдать  в  течение  длительного  времени  и  в  широком
диапазоне.
     Государственность западнизма еще  не  изучена настолько,  чтобы  делать
категорические  выводы  о  ее  эффективности.  Возьмем,  например,  проблему
безработицы. Западные  правительства  из  десятилетия  в десятилетие обещают
решить ее, но  все безуспешно. В  Советском Союзе и  других коммунистических
странах   безработица   была    ликвидирована.   Означает   ли    это,   что
коммунистическое  государство  эффективнее   заладнистского?  Нет,  конечно.
Коммунистическое государство  не само  по себе  решило  эту  проблему, а как
орган  общества  особого  типа.  Причем   оно  решило  ее  за   счет  низкой
производительности труда и распределения  тягот  потенциальной  ("размытой")
безработицы  на  всех  работающих.  Западнистское  государство  действует  в
условиях общества иного  типа, оно в принципе не  может решить эту проблему.
Самое большее,  что ему тут доступно,  это принять меры, облегчающие  участь
безработных и  сдерживающие  рост безработицы.  И с этой точки зрения усилия
западного государства являются весьма значительными.
     237

     В  последние годы  Запад  был  потрясен серией  политических скандалов,
которые   дали   повод   для  утверждений   о   кризисе   западной   системы
государственности  вообще.  Вывод  явно поспешный.  Политические  кризисы  и
раньше часто  случались  на Западе.  В  Италии  они были  хроническими.  Это
естественное явление в условиях западного  общества. Важно  тут  то, что эти
кризисы  преодолеваются  и общество  из-за  них  не  разваливается.  Сравним
опять-таки с этой точки зрения государственность Советского Союза  и Запада.
Первая  жила  без  кризисов  много   десятилетий,   порождая  идеологические
спекуляции  насчет преимуществ  коммунизма.  Но  вот  в  восьмидесятые  годы
начался  первый  в истории  кризис  государственности коммунизма.  И  она не
смогла   преодолеть    его,   рухнула   в   поразительно   короткие   сроки.
Государственность  западнизма  сравнительно  безболезненно  переживает  свои
кризисы.  Но  это  -- не  благодаря  своим добродетелям, а благодаря  своему
положению в обществе,  которое можно  при желании считать даже  недостатком.
Она   не   обладает    такой    полнотой   власти,    как   коммунистическая
государственность.  Она  есть лишь часть более обширной системы  власти. Она
ограничена системой  самоорганизации западного  общества  и наличием  в  ней
системы самоуправления  помимо государства. Если бы  она  захотела разрушить
свое  общественное  устройство,  ей  просто  не   дали  бы  это  сделать.  У
коммунистической   государственности    таких    ограничителей    нет.   Она
полновластна.  И  потому  кризис  ее  привел  к  краху  всего  общественного
организма.  Аналогично  обстоит  дело  со  всеми  основными характеристиками
государственности.
ВЛАСТЬ И КОММУНИКАЦИЯ
     Между  властью  и коммуникацией всегда имела место тесная связь. Власть
вообще немыслима без коммуникации. Но после  Второй мировой войны в западных
странах и  в  мире вообще произошли  такие изменения, что  можно говорить  о
революции   в  этом   отношении.  Сказочных  высот   и   масштабов  достигла
коммуникационная техника. Возникли бесчисленные предприятия и
     238
     организации,  занятые  сбором,  обработкой, распределением и  поставкой
информации   (пресс-агентства,   институты   общественного  мнения,   центры
документации и т. п.). Многочисленные науки и научные учреждения вовлечены в
разработку  проблем информации.  Общеизвестно, какое место в  жизни общества
заняли   средства  массовой   коммуникации.  Коммуникационная   сфера  стала
необходимым условием деятельности больших предприятий и  организаций. И было
бы удивительно, если бы сфера государственности  осталась  вне влияния этого
фактора.
     Хотя  на рассматриваемую тему публикуется очень  много статей и книг, в
них  фактически не найдешь серьезного социологического анализа хотя бы таких
проблем. Каковы масштабы влияния коммуникационных  предприятий, учреждений и
организаций на сферу  государственности?  Как конкретно  проявляется влияние
коммуникационного аспекта на поведение властей и их решения? Какой вид имеют
коммуникационные учреждения в рамках самой системы государства, то  есть как
элементы  его  структуры? Как  отразился  прогресс средств  коммуникации  на
структуре и работе  государства?  При этом я имею в  виду не такие банальные
факты, как компьютеры в государственных учреждениях и компьютерная обработка
информации  о состоянии  той или иной  сферы  общества,  поставляемой членам
правительства, парламентариям и лидерам партий, а изменения более глубокие и
серьезные -- изменения социальные.
ГОСУДАРСТВО И ПРАВО
     Западное государство специфически характеризуется тем, что оно является
правовым. Существует  мнение, будто всякое государство является  правовым. К
такому пониманию тяготело  кантовское  понимание государства как объединения
людей, подчиненных правовым  законам. В наше время Г. Кельзен утверждал, что
"всякое государство  есть правовое государство"123. Я  думаю, что
тут  имеет место скорее  терминологическая  неясность.  Верно,