ах.   Он   разрушал
феодальные отношения, оттеснял их и, становясь сильнее,  включал их в  себя,
трансформируя их на свой манер. Но он с самого начала был нефеодален.
     Третья  черта процесса -- он  проходил  в  соответствии с  объективными
социальными законами,  и прежде всего -- по законам организации и выполнения
дела. Приведу несколько примеров  законов такого рода. Результат дела должен
удовлетворять какую-либо потребность людей, -- дело должно  быть общественно
полезным.  Дело  должно  делаться в  соответствии  со  свойствами  объектов,
которые участвуют  в деле,  иначе дело не будет  иметь  успех.  Каждое  дело
требует соответствующего уровня квалификации, ему следует обучаться. Затраты
на дело должны соответствовать ценности результатов дела. Основной принцип в
этом  отношении -- наилучший результат  с  наименьшими  затратами. На-родная
мудрость отразила такие правила в бесчисленных пословицах и поговорках вроде
"Игра стоит (не  стоит) свеч",  "Что посеешь,  то и  пожнешь", "Взялся не за
свое  дело", "Стрелять  из пушек по  воробьям",  "Дело  мастера  боится".  В
научной  литературе  можно  найти общие  принципы деятельности, которые суть
лишь за-
     35



     писанные в профессиональной терминологии житейские банальности.
     Упомянутый  выше  закон  эффективности  дела  (наибольший  результат  с
наименьшими  тратами)  естествен  и самоочевиден. Он не нуждается ни в каком
обосновании.  Наоборот,   он   сам   является   основой   более   конкретных
закономерностей деловой жизни людей  в западном обществе. Он  является самой
глубокой основой прогресса средств производства и производительности труда.
     Упомянутый закон имел силу независимо от  того, имела место конкуренция
или нет. Конкуренция вообще  есть явление позднее, уже  капиталистическое. А
первоначально  никакой конкуренции вообще не было. Была просто потребность в
предметах особого рода,  которую  и удовлетворяли предшественники  западного
общества. Был  спрос на эти предметы. Он  рос, отчасти под  влиянием  самого
производства. Рост спроса стимулировал рост производства по  указанному выше
закону.  Возникшая  впоследствии  конкуренция  лишь  усилила действие  этого
закона,  но не породила  его. Причем рост числа конкурирующих производителей
не  только усилил  тенденцию  к  росту  производительности труда, но  сделал
немало,  чтобы помешать  этому: конкуренты стремились  помешать друг  другу.
Этот закон привента-ции (как я его называю) сохранил силу и до сих пор.
     Четвертая   черта   --   структурирование  людей  в  рамках  западнизма
происходило, естественно,  прежде всего в зависимости от интересов дела и по
правилам  делового, а не коммунального аспекта, а именно --  по  характеру и
степени  важности  участия в деле.  Потому  главной  фигурой тут  становился
владелец      и     организатор      дела      -предшественник      будущего
собственника-предпринимателя. Опять-таки тут не  следует переносить правовое
понятие собственности позднейших времен на предшественника  этого явления, в
отношении которого более уместно понятие владения. Ошибочно также переносить
понятие пролетариата (то есть  наемных  рабочих, лишенных собственности)  на
участников  дела в  зачаточных  ячейках западнизма,  занимавших  подчиненное
положение по  отношению к собственнику и  организатору дела.  Это могли быть
точно так же свободные от фео-
     36
     дальней  зависимости  люди,  но   члены  семьи,  родственники,  соседи,
случайные люди, примыкавшие ("прилеп-ливавшиеся") к семьям владельцев дела.
     Законы дела давали преимущества человеческому материалу особого рода, а
время  осуществляло  соответствующий отбор.  На эту  тему  я  буду  говорить
специально ниже. Здесь  же замечу, что законы дела сами по себе не порождали
деловых  людей.  Они вообще ничего  не  порождали.  Человеческий материал  с
деловыми задатками должен был появляться в силу каких-то причин, возможно --
случайно. Но он появлялся, поощрялся и отбирался уже на основе законов дела,
становился  традиционным, множился и  усовершенствовался, оказывая  обратное
воздействие на  сам процесс дела и его  закономерности. Исторический процесс
всегда есть  сплетение множества  взаимодействующих  факторов  с меняющимися
ролями в их взаимодействии.
КОММУНАЛЬНЫЙ АСПЕКТ ОБЩЕСТВА
     Коммунальный   аспект   (коммунальность)   является    точно   так   же
общечеловеческим. Его образует, повторяю,  поведение людей и отношения между
ними, обусловленные  самим  тем  обстоятельством,  что  людей  много  и  они
вынуждены так или иначе сталкиваться друг с другом, общаться, распадаться на
группы, подчинять, подчиняться. В этом аспекте люди вынуждены уже друг друга
рассматривать как свое внешнее окружение. Тут идет борьба за существование и
за улучшение своих позиций уже не в природной, а в социальной среде, которая
воспринимается  ими  как  нечто  данное  от  природы,  во  многом  чуждое  и
враждебное им, во всяком случае -- как нечто такое, что не отдает свои блага
человеку без усилий  и борьбы.  Законы  коммунальное™ одни и те же  всегда и
везде,  где об-разуются  достаточно  большие  скопления  людей,  позволя-щие
говорить об обществе. Для законов коммунальности безразлично, что объединяет
людей  в общество. Они  так  или  иначе  действуют,  раз  люди на достаточно
длительное  время объединяются в  достаточно большие коллективы, Человек как
коммунальный индивид рассматривает-ся лишь как существо,  обладающее телом и
органом
     37


     управления  телом.  Этот   подход  есть  научная  абстракция,   научное
упрощение. Но без этого нельзя  начать научный  анализ.  Со  временем  можно
включить в сферу внимания и  другие свойства человека. Но лишь со временем и
постепенно, в подходящем месте. А начинать надо с крайнего упрощения. Задача
управляющего  органа коммунального индивида -- обеспечить индивиду наилучшее
(с его точки зрения, в рамках его возможностей и интересов) приспособление к
условиям  его социального  существования,  обеспечить  такое  его поведение,
которое  соответствует условиям и нормам жизни его  социального объединения.
Управляющий  орган сам  есть часть  управляемого им  тела,  но такая  часть,
которая отличается  от  всего тела  именно как  своего рода  командный пункт
жизнедеятельности     сложного    живого     организма.     В     результате
социобиологичес-кой эволюции отношение между  управляющим  органом (головой)
человека и его телом сложилось таким, что первый стал господином второго.
     В  коммунальном  аспекте  предполагается,  что  люди  свободны  и   без
принуждения  совершают  поступки  по правилам  социального расчета. Основной
принцип  последнего: не  действовать во вред себе, мешать другим действовать
во вред тебе, избегать ухудшения условий своей жизни,  отдавать предпочтение
лучшим условиям. Из этого основного принципа вытекают  производные, например
-- иметь как можно больше с наименьшими усилиями, максимально использовать в
своих интересах  свое  положение,  избегать  наказания.  Конечно,  далеко не
всегда очевидно, что в пользу и что  во вред индивида, что хуже  и что лучше
для него. Но это не устраняет  сам принцип. Индивид следует ему в силу своей
способности оценивать положение.  В условиях, когда каждый индивид действует
согласно этому принципу, главным врагом индивида становится  другой индивид,
препятствующий ему в поведении согласно этому принципу.
     Фундаментальный принцип социального расчета реализуется в целой системе
правил поведения. На овладение  ими уходят многие  годы жизни. Причем не все
люди овладевают ими в одинаковой мере и полностью.  И в поведении люди часто
делают ошибки. Обычно эти правила действуют в совокупности, трансформируя и
     38
     маскируя друг друга. Этим правилам  люди  обучаются. Делают они это  на
собственном  опыте,  глядя  на  других,  в  процессе  воспитания,  благодаря
образованию.
     Поведение  людей  по  правилам  коммунальности  не  есть  поведение  по
правилам морали, если даже они совершают поступки, одобряемые морально.  Тут
имеет место просто совпадение  различных способов  оценки поступков. Правила
морали были в  свое время изобретены как одно из средств самозащиты людей от
буйства  коммунальности, то  есть  от самих  себя как  существ коммунальных.
Какие-то правила морали  сохраняются и в условиях господства коммунальности.
Но  они  тут играют  роль  второстепенную  и  сугубо  формальную.  Убежденно
моральный   (поступающий  именно  в  силу  принципов  морали)   человек  тут
становится  редким  исключением,  уклонением  от  общей  нормы.  Люди  здесь
соблюдают какие-то  правила  морали  потому,  что  это  требуется  правилами
коммунальности.  Люди  тут  не являются, а лишь выглядят моральными, и этого
достаточно. Потому тут исчезает такое явление, как угрызения совести. Потому
тут  люди становятся  чрезвычайно гибкими социальными хамелеонами.  Человек,
сделавший принципы морали основой своего  поведения и неотъемлемым элементом
своей  натуры,  тут обречен на душевные страдания и на конфликты  со средой.
Если  человек хочет  добиться успеха,  первое, что  он должен  сделать,  это
полностью очиститься от внутренней моральности и развить моральную мимикрию,
то  есть  способность использовать  внешние формы морального  поведения  как
средство  сокрытия своей неморальной сущности и  как средство в поведении по
законам коммунальности.
     Коммунальные  правила не есть  нечто  только  негативное. Они вообще не
есть  негативные.  Они  --  объективные.  Они порождают  следствия,  которые
какие-то люди  воспринимают  как негативные. Но они же порождают и  средства
защиты  от  них. Поскольку  людей много  и каждый  действует в  силу  правил
коммунальности, люди так
     или иначе  вынуждены ограничивать  друг  друга,  создавать коллективные
средства самозащиты.
     Правила  коммунальности кажутся малозначащими пустяками,  если их взять
по отдельности  и если рассматривать отдельно взятые  поступки  людей. Чтобы
понять, ка-
39


     кую  роль  они  на  самом  деле  играют  в  обществе, надо их  взять  в
совокупности  и  в  массе, то есть  принять  во  внимание  то,  какое  число
поступков и какие поступки миллионы людей совершают  в  соответствии с  ними
ежесекундно. Именно эти ничтожества, а не всесильные тираны  играют решающую
роль  в  жизни  общества,  превращая  в  свои игрушки  и  инструменты  самые
значительные (с  обывательской точки зрения) личности. Суть научных открытий
в социологии состоит не в том,  чтобы раскопать какой-то глубоко запрятанный
грандиозный секрет жизни общества, а в том, чтобы увидеть, какую грандиозную
роль играют очевидные всем пустяки.
     Далеко не всякие  отношения между  людьми, не входящие в деловой аспект
общества,  суть  отношения  коммунальные. Так,  отношения  между  врачами  и
больными, учителями и учениками, проповедниками и  слушателями, артистами  и
зрителями,  родителями  и детьми  и  многие  другие не  являются отношениями
коммунальными,  хотя  участники  таких отношений вовлекаются  в коммунальные
отношения самого различного рода. Коммунальные отношения суть такие, которые
обусловлены самим фактом  множественности людей и  необходимостью совместной
жизнедеятельности как  целого  объединения.  Основные коммунальные отношения
индивидов суть  отношения  их  к  группе,  отношения  внутри  групп и  между
группами.  Отношение индивида к группе характеризуется  степенью зависимости
его от группы и группы от него. Первая имеет  тенденцию к увеличению, вторая
-- к уменьшению.  Индивид стремится  ослабить  свою зависимость  от  группы.
Группа  стремится к полному  контролю за поведением  индивида и к подчинению
его  воле  группы.  Коммунальные  отношения  между  индивидами  внутри групп
разделяются  на отношения  субординации  (начальствования  и  подчинения)  и
координации  (соподчинения).  Принцип субординации таков: социальная позиция
начальника выше  и важнее, чем подчиненного, и вознаграждается он лучше, чем
подчиненный. Начальник стремится к минимальной зависимости  от подчиненных и
к  максимальной  зависимости  подчиненных  от  него. Отношения  соподчинения
регулируются таким принципом. Наибольшую опасность для индивида представляет
другой индивид, превосходящий
     40
     его  по социальным потенциям в  глазах других и  начальства. Потому  он
стремится ослабить позицию другого индивида или как-то помешать ее усилению.
Взаимное препятствование (привентация) здесь является основой поведения.
     В западной социологической  мысли уделяется огромное  внимание  деловым
отношениям  людей и  ничтожно мало  -- коммунальным. Даже  явно коммунальные
явления  (партии,   государственные  учреждения)  рассматриваются  обычно  с
деловой (функциональной), а не с коммунальной точки зрения7. Зато
в  литературе   и   в  фильмах,   рассчитанных  на   массового  потребителя,
коммунальные  отношения между людьми изображаются без прикрас  и в изобилии.
Правда, лишь как общеизвестные явления жизни. Их универсальные и объективные
закономерности  обычно  игнорируются.  Лишь   изредка  появлялись  писатели,
обращающие на них внимание почти как социологи8.
     Коммунальные  явления  существуют  во  всяком  обществе  и  имеют  свои
универсальные законы. Но в различных  типах  обществ они принимают различные
формы. Корнями в этот аспект  уходят специфически западные формы организации
людей, не связанных делом, принципы управления, вся сфера  государственности
как таковая.  По  мере  образования  и  увеличения  общин  из  деловых ячеек
возникали  проблемы  их самоуправления  и  их внутреннего порядка,  то  есть
проблемы  организации в рамках коммунального аспекта. Система самоуправления
в таких случаях возникала не в рамках феодальной государственности, а вне ее
и независимо от  нее, возникала  как  предшественница  будущей  политической
системы,  разрушившей  и  вытеснившей  систему  феодального  государства.  В
американских общинах зародилась и западная демократия.
ЗАПАДНИЗМ, КАПИТАЛИЗМ, КОММУНИЗМ
     В книге о Западе нельзя уклониться от темы коммунизма. Это связано не с
моими личными  интересами, а с тем, что западное общество по самой сути дела
немыслимо  без  его  взаимоотношений  с  коммунизмом.  Идеология  коммунизма
родилась на Западе, причем как от-
     41


     ражение проблем западного общества. Реальное коммунистическое  общество
в России возникло в значительной мере  под  влиянием Запада как своеобразная
форма  западнизации  России.  Вся  история  Запада,  начиная  с  Октябрьской
революции 1917 года, шла  под знаком борьбы  с  реальным коммунизмом.  Запад
стал   тем,  что  он  есть  в  этой   борьбе.  Наконец  анализ  западного  и
коммунистического общества показывает, что первое содержит в себе в "снятом"
виде все основные свойства  и  тенденции второго. Явления коммунизма суть не
только нечто  внешнее Западу, не только то, что подвергалось издевательствам
в  западной  идеологии и  служило материалом для  проявления гнева  западных
морализаторов, но собственные элементы  самого западного образа жизни.  И  о
них на Западе писалось и пишется регулярно, разумеется -- не в марксистской,
а в иной (в "своей") терминологии. Например, обоснование роли государства  в
регулировании  экономики  и  в  решении  социальных проблем было и  остается
обычным делом в  западной  идеологии, а тема  проектирования  и планирования
будущего в самых различных формах и масштабах стала теперь одной из главных.
А между тем  регулирующая  роль государства  и  плановость в течение  многих
десятилетий атак на коммунизм считались одними из главных зол его. Подвергая
жестокой критике разрастание системы  государственности  и коррупцию в среде
чиновничества  в  коммунистических странах, западная идеология и  пропаганда
игнорировала  тот  факт,   что   западные  страны   нисколько   не  уступали
коммунистическим  странам с этой точки зрения.  Они,  говоря словами Христа,
видели соринку в чужом глазу и не замечали бревно в своем собственном. Запад
просто немыслим  без  идей  и  элементов коммунизма. Не  случайно на  Западе
родилась теория  конвергенции  западного и  коммунистического  общества  как
близких вариантов общества индустриального9.
     Западнизм не есть нечто застывшее. Он переживал и  переживает эволюцию,
в которой рассмотренные два аспекта играют различные роли, а отношения между
ними   меняются.   В  экономической  и  социологической   литературе   и   в
соответствующей пропаганде это находит отражение в том, например, что в один
период на-
     42
     чинают  превозносить  частное предпринимательство, рынок и конкуренцию,
начинают усиленно приватизировать все,  что государство берет под свою опеку
как     неконкурентоспособное,     нерентабельное      или     стратегически
важное10, а в другой период начинают, наоборот, превозносить роль
государства  как   фактор  регулирования  экономики  и  решения   социальных
проблем".
     В  конкретном  историческом   процессе  различные   элементы,  стороны,
свойства единого  социального феномена  могут  принимать различные  формы  и
вступать  в различные отношения вплоть  до разделения  их,  до  воплощения в
различных  и  даже враждебных социальных  образованиях. Так  происходило и с
западнизмом.  Рассмотренные выше два его аспекта поляризовались в виде  двух
социальных   систем   --   капитализма    и   коммунизма.   Первый   получил
преимущественное развитие в странах Запада, особенно в США, второй в странах
Востока, и прежде всего в России.
     Колонизация  Америки  началась  тогда,  когда  явления  западнизма  уже
достигли  довольно высокого уровня  в Европе.  Они вырвались  из  феодальной
среды  Европы и развились  на  свободе от этих пут  с  поразительной силой и
быстротой,   причем  односторонне,   как  капитализм  прежде  всего   и   по
преимуществу.  Общеизвестно, какую  роль тут сыграли  нефеодальные (но еще и
некапиталистические)  общины,  о  которых   говорилось   выше.  Американский
капитализм вырастал на  этой основе, а не  на пустом  месте.  В американских
общинах  буквально   расцвел  тот  человеческий   материал,   который   стал
строительным  материалом и оплотом западнизма.  Это общество  затем  оказало
обратное влияние на  все еще феодальную в массе Европу, способствуя усилению
и победе здесь явлений западнизма12.
     Но  то, что  развилось в Америке,  не исчерпывало полностью западнизма.
Там  наиболее сильное развитие получил лишь один полюс западнизма, более или
менее приблизительно называемый капитализмом. Другой по-
     люс   западнизма   нашел   наиболее   благоприятную  почву   тоже   вне
западноевропейских стран, а именно в Рос-
     сии, где с первых шагов истории доминирующую роль
     играла государственность. После Октябрьской  револю-ции 1917 года здесь
вообще сложился тип обществен-
     43
     ного устройства, опять-таки  получивший более или менее приблизительное
название   коммунизма.   Поляризация   этих   аспектов  единого   западнизма
(капитализма и коммунизма)  приняла  форму их антагонизма. В  противостоянии
Запада,  осознававшего  себя  как капитализм,  и  Востока  (главным  образом
России), осознававшего  себя как коммунизм,  развилась  и усилилась западная
государственность. После краха коммунистической России в конце XX века Запад
отбросил  поверхностную  неприязнь  к  государственности  и  встал  на  путь
примирения полюсов западнизма.  Произошла  не конвергенция в том смысле, как
ее   предсказывали   западные  теоретики.   Произошло   обнажение   сущности
западнизма,  содержавшего в себе основные  элементы  как капитализма, так  и
коммунизма.
     Пониманию  сути дела  тут  мешает терминологическая  путаница.  Явления
коммунальное™  существуют во  всяком обществе, в том  числе  в  западном.  В
особых условиях, как  в России, они  могут  стать господствующими и породить
особый тип общества -- коммунистический (или реаль