стоевского. Община мальчиков,  которую
учреждает Алеша после похорон Илюши, как объединенную лишь  воспоминанием  о
замученном мальчике, и утопическая мечта Мышкина  соединить  в  союзе  любви
Аглаю и  Настасью  Филипповну,  идея  церкви  Зосимы,  сон  о  золотом  веке
Версилова и "смешного человека" - все это явления  одного  порядка.  Общение
как бы лишилось своего реального тела и хочет  создать  его  произвольно  из
чистого человеческого материала. Все  это  является  глубочайшим  выражением
социальной  дезориентации  разночинной   интеллигенции,   чувствующей   себя
рассеянной по миру и ориентирующейся в мире в одиночку за свой страх и риск.
Твердый  монологический  голос  предполагает   твердую   социальную   опору,
предполагает "мы", все равно осознается оно или не осознается. Для одинокого
его собственный голос становится зыбким,  его  собственное  единство  и  его
внутреннее согласие с самим собою становится постулатом.


   ЗАКЛЮЧЕНИЕ

   Остается подвести краткий итог.
   Внутренний и внешний диалог  в  произведении  Достоевского  растопляет  в
своей стихии все без исключения внутренние и внешние определения  как  самих
героев,  так  и  их  мира.   Личность   утрачивает   свою   грубую   внешнюю
субстанциональность,  свою  вещную  однозначность,   из   бытия   становится
событием.  Каждый  элемент  произведения  неизбежно  оказывается   в   точке
пресечения голосов, в районе  столкновения  двух  разнонаправленных  реплик.
Авторского голоса, который монологически  упорядочивал  бы  этот  мир,  нет.
Авторские  интенции  стремятся  не  к  тому,  чтобы  противопоставить  этому
диалогическому разложению твердые  определения  людей,  идей  и  вещей,  но,
напротив,  именно  к  тому,  чтобы  обострять  столкнувшиеся  голоса,   чтоб
углублять их перебой до мельчайших деталей,  до  микроскопической  структуры
явлений.  Сочетание  неслиянных  голосов  является  самоцелью  и   последней
данностью. Всякая попытка представить этот мир  как  завершенный  в  обычном
монологическом смысле этого слова,  как  подчиненный  одной  идее  и  одному
голосу,  неизбежно  должна  потерпеть  крушение.   Автор   противопоставляет
самосознанию каждого героя в отдельности не свое сознание о нем,  объемлющее
и замыкающее его извне, но множественность других сознаний, раскрывающихся в
напряженном взаимодействии с ним и друг с другом.
   Таков полифонический роман Достоевского.


   ПРИМЕЧАНИЯ

   1.  {Энгельгардт  Б.  М}.  Идеологический  роман  Достоевского  //Ф.   М.
Достоевский. Статьи и материалы/Под ред. А. С. Долина. М.; Л.: Мысль,  1924.
Сб. 2. С. 71.
   2. Это не значит, конечно, что Достоевский в истории романа изолирован  и
что у созданного им полифонического романа не было предшественников.  Но  от
исторических вопросов мы должны здесь отвлечься. Для  того  чтобы  правильно
локализовать Достоевского в истории и обнаружить {существенные} связи его  с
предшественниками и современниками, прежде  всего  необходимо  раскрыть  его
своеобразие, необходимо показать в Достоевском Достоевского  -  пусть  такое
определение своеобразия  до  широких  исторических  изысканий  будет  носить
только предварительный и ориентировочный характер. Без такой предварительной
ориентировки  исторические  исследования  вырождаются   в   бессвязный   ряд
случайных сопоставлений.
   3. См: {Иванов Вяч}. Достоевский и роман-трагедия //Борозды и  межи.  М.:
Мусагет, 1916.
   4. Там же. С. 33,34.
   5. В дальнейшем мы дадим критический анализ этого  определения  Вячеслава
Иванова.
   6.  В.  Иванов  совершает  здесь  типичную  методологическую  ошибку;  от
мировоззрения  автора  он  непосредственно  переходит   к   содержанию   его
произведений, минуя форму. В других случаях Иванов более правильно  понимает
взаимоотношения между мировоззрением и формой.
   7. Таково,  например,  утверждение  Иванова,  что  герои  Достоевского  -
размножившиеся двойники самого автора, переродившегося и как  бы  при  жизни
покинувшего свою земную оболочку. (Там же. С. 39,40).
   8. {Аскольдов С}. Религиозно-этическое значение  Достоевского  //  Ф.  М.
Достоевский. Статьи и материалы/Под ред. А.  С.  Долинина.  М.;  Л.:  Мысль,
1922. Сб. 1.
   9. Там же. С. 2.
   10. Там же. С. 5.
   11. Там же. С. 11.
   12.  {Аскольдов  С}.  Психология   характеров   у   Достоевского//Ф.   М.
Достоевский. Статьи и материалы. Сб. 2.
   13. {Гроссман Л}. Поэтика Достоевского. М., 1925. С. 165.
   14. Там же. С. 175.
   15. Там же. С. 178.
   16. См.: {Гроссман Л}. Путь Достоевского. Л.:  Изд.  Брокгауз  -  Ефрон;.
1924.
   17. Там же. С. 10.
   18. Там же. С. 17.
   19. Та гетерогенность материала, о  которой  говорит  Гроссман,  в  драме
просто немыслима.
   20. Поэтому-то и неверна формула Иванова - "роман-трагедия".
   21. {Гроссман Л}. Путь Достоевского. С. 10.
   22. К мистерии, равно как и к философскому диалогу  платоновского  типа,.
мы еще вернемся в связи с проблемой диалога у Достоевского.
   23. Дело идет, конечно, не об антиномии, не о противостоянии  идей,  а  о
событийном противостоянии цельных личностей.
   24. {Kaus О}. Dostoevski und sein Schicksal. Berlin, 1923. S. 36.
   25. Ibid. S. 63.
   26. {Комарович В}.  Роман  Достоевского  "Подросток"  как  художественное
единство // Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы. Сб. 2.
   27. Там же. С. 48.
   28. См.: Там же. С. 68.
   29. {Энгельгардт Б.  М}.  Идеологический  роман  Достоевского  //  Ф.  М.
Достоевский. Статьи и материалы. Сб. 2.
   30. Там же. С. 91.
   31. Там же. С. 94.
   32. Там же.
   33. Темы первого плана: 1) тема русского сверхчеловека  ("Преступление  и
наказание"), 2) тема русского Фауста (Иван Карамазов) и  т.д.  Темы  второго
плана: 1) тема  "Идиота",  2)  тема  страсти  в  плену  у  чувственного  "я"
(Ставрогин) и т.д. Тема третьего плана: тема  русского  праведника  (Зосима,
Алеша). См.: Там же. С. 98 и дальше.
   34. Там же. С. 96.
   35. Для Ивана Карамазова как для автора "Философской поэмы" идея является
и принципом изображения мира, но в потенции каждый из героев Достоевского  -
автор.
   36. Единственный замысел биографического романа у Достоевского  -  "Житие
великого  грешника",  -  долженствовавшего  изображать  историю  становления
сознания,  остался  невыполненным,  точнее,  в  процессе  своего  выполнения
распался на ряд полифонических романов.  См.:  {Комарович  В}.  Ненаписанная
поэма Достоевского // Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы. Сб. 1.
   37.  Но,  как  мы  говорили,  без   драматической   предпосылки   единого
монологического мира.
   38. Об этой особенности Гете  см.:  {Зиммель  Г}.  Гете.  М.,  1928  и  у
Гондольфа "Goethe", 1916).
   39. Картины прошлого имеются только в ранних  произведениях  Достоевского
(например, детство Вареньки Доброселовой).
   40. О пристрастии Достоевского к газете говорит Л. Гроссман: "Достоевский
никогда  не  испытывал  характерного  для  людей  его   умственного   склада
отвращения к газетному листу, той презрительной  брезгливости  к  ежедневной
печати, какую открыто выражали Гофман, Шопенгауэр или Флобер. В  отличие  от
них Достоевский любил погружаться в газетные сообщения, осуждал  современных
писателей за их равнодушие к этим "самым  действительным  и  самым  мудреным
фактам" и с чувством заправского журналиста умел восстановлять цельный облик
текущей  исторической  минуты  из  отрывочных   мелочей   минувшего   дня...
"Получаете ли вы какие-нибудь газеты?" - спрашивает он в 1867 году  одну  из
своих корреспонденток: "Читайте, ради бога, нынче нельзя иначе, не для моды,
а для того, что видимая связь  всех  дел  общих  и  частных  становится  все
сильнее и явственнее... ". См.: {Гроссман Л}. Поэтика Достоевского. С. 176.
   41. См.: {Энгельгардт Б. М}. Идеологический роман Достоевского. С. 105.
   42. Девушкин, идя к генералу, видит себя в зеркале: "Оторопел так, что  и
губы трясутся, и ноги  трясутся.  Да  и  было  отчего.  Маточка.  Во-первых,
совестно, я взглянул направо в зеркало, так просто было отчего с ума  сойти,
оттого, что я увидел. Его превосходительство  тотчас  обратили  внимание  на
фигуру мою и на мой костюм. Я вспомнил, что я видел в  зеркале:  я  бросился
ловить пуговку" ({Достоевский Ф. М}. Полн. собр. соч. 7-е изд.  СПб.,  1906.
Т. 1. С. 96,97. Все последующие цитаты будут даны по тому же изданию).
   Девушкин видит в зеркале то, что изображал Гоголь, описывая наружность  и
вицмундир Акакия Акакиевича, но что сам  Акакий  Акакиевич  не  видел  и  не
осознавал; функцию зеркала  выполняет  и  постоянная  мучительная  рефлексия
героев над своей наружностью, а для Голядкина - его двойник.
   43. Достоевский неоднократно дает внешние  портреты  своих  героев  и  от
автора, от рассказчика или через других  действующих  лиц.  Но  эти  внешние
портреты не несут у него завершающей героя функции, не  создают  твердого  и
предопределяющего образа. Функции той  или  иной  черты  героя  не  зависят,
конечно, только от элементарных художественных методов раскрытия этой  черты
(путем самохарактеристики героя, от автора, косвенным путем и т.п.).
   44. В пределах того же гоголевского материала остается и  "Прохарчин".  В
этих пределах оставались, по-видимому, и уничтоженные  Достоевским  "Сбритые
бакенбарды". Но здесь Достоевский почувствовал, что его новый принцип на том
же гоголевском материале явится уже повторением и  что  необходимо  овладеть
содержательно новым материалом. В 1846 г. он  пишет  брату:  "Я  не  пишу  и
"Сбритых бакенбард". Я все бросил,  ибо  все  это  есть  не  что  иное,  как
повторение старого, давно уже мною сказанного. Теперь более  оригинальные  и
живые светлые мысли просятся из меня на бумагу.  Когда  я  дописал  "Сбритые
бакенбарды" до конца, все это представилось мне само собою. В моем положении
однообразие - гибель"  (Биография,  письма  и  заметки  из  записной  книжки
Достоевского. СПб., 1883. С. 55). Он принимается за  "Неточку  Незванову"  и
"Хозяйку", т.е. пытается внести свой новый принцип в другую область пока еще
гоголевского же мира ("Портрет", отчасти "Страшная месть").
   45. См.: Полн. собр. соч. Т. 3. С. 327.
   46. См.: Полн. собр. соч. Т. 3. С. 342. Курсив наш. - {М. Б}.
   47. См. Полн. собр. соч. Т. 10 С. 340 и 341. Выделено Достоевским.
   48.  В  настоящее  время  и  на   почве   самого   идеализма   начинается
принципиальная  критика  монологизма  как  специфически  кантианской   формы
идеализма В особенности следует  указать  работы  Макса  Шелера  "Wesen  und
Formen der Sympathie" (1926)  и  "Der  Formalismus  in  der  Ethik  und  die
materiale Wertethik (1921).
   49. Идеализм Платона  не  чисто  монологистичен  Чистым  монологистом  он
становится лишь в неокантианской интерпретации. Платоновский диалог также не
педагогического типа, хотя монологизм и силен в нем О  диалогах  Платона  мы
подробнее будем говорить в дальнейшем  в  связи  с  философским  диалогом  у
Достоевского, который обычно определяется (например, Гроссманом) как  диалог
платоновского типа.
   50. См. Полн. собр. соч. Т. 9 С. 164 - 168
   51. Здесь мы имеем в виду,  конечно,  не  завершенный  и  закрытый  образ
действительности (тип, характер, темперамент), но открытый  образ  -  слово.
Такой идеальный авторитетный образ,  который  не  созерцают,  а  за  которым
следуют,  только  предносился  Достоевскому   как   последний   предел   его
художественных замыслов, но в его творчестве  этот  образ  так  и  не  нашел
своего осуществления.
   52. Биография, письма и заметки из записной книжки  Ф.  М.  Достоевского.
СПб., 1883. С. 371,372,374.
   53. См.: Документы по истории литературы и общественности. Вып 1:  Ф.  М.
Достоевский. М., 1922. С. 71 - 72. Выделено Достоевским.
   54. Биография, письма и заметки из записной книжки. С. 267,268.
   55. Там же, С. 252.
   56. В письме к Майкову Достоевский говорит:  "Хочу  выставить  во  второй
повести главной фигурой Тихона Задонского, конечно, под  другим  именем,  но
тоже  архиерей  будет  проживать  в  монастыре  на  спокое.  Авось,   выведу
величавую, положительную, святую фигуру. Это уже не Костанжогло-с, не  немец
(забыл фамилию) в Обломове, и не Лопуховы, не Рахметовы. {Правда,  я  ничего
не создам}, а только выставлю действительного Тихона, которого  я  принял  в
свое сердце давно с восторгом (курсив наш. - {М Б. }).
   57. Биография, письма и заметки из записной книжки Достоевского. С.
   58. {Гроссман Л}. Поэтика Достоевского. М., 1925. С. 53,56,57.
   59. Там же. С. 61,62.
   60. См.: Полн. собр. соч. Т. 7. С. 220.
   61. Биография, письма и заметки из записной  книжки  Достоевского.  СПб.,
1883.
   62. Приводимая ниже классификация типов и разновидностей слова совершенно
не иллюстрируется нами примерами, так как в следующей главе дается  обширный
материал из Достоевского для каждого из разбираемых здесь случаев.
   63.  Совершенно  справедливо,  но  с  иной  точки  зрения,  отмечает  эту
особенность   тургеневского   рассказа   Б.   М.   Эйхенбаум:   "Чрезвычайно
распространена форма мотивированного автором ввода специального рассказчика,
которому и поручается повествование. Однако  очень  часто  эта  форма  имеет
совершенно  условный  характер  (как   у   Мопассана   или   у   Тургенева),
свидетельствуя только о живучести самой  традиции  рассказчика  как  особого
персонажа новеллы. В таких случаях рассказчик остается  тем  же  автором,  а
вступительная мотивировка играет роль простой  интродукции"  ({Эйхенбаум  Б.
М}. Лесков и современная проза//Литература. Л., 1927. С. 217).
   64. Впервые в статье: {Эйхенбаум Б. М}.  Как  сделана  "Шинель"//Поэтика.
1919. Затем в особенности в статье "Лесков и современная проза".
   65. {Spitzer L}. Italienische Umgangssprache. Leipzig, 1922. S. 175, 176.
Курсив наш. - {M. Б}.
   66. В связи с интересом к "народности" (не как этнографической категории)
громадное значение в романтизме  приобретают  различные  формы  {сказа}  как
преломляющего чужого слова со слабой степенью объектности Для классицизма же
"народное      слово"      (в      смысле      социально-типического       и
индивидуально-характерного чужого слова)  было  чисто  объектным  словом  (в
низких жанрах). Из слов третьего типа особенно важное значение в  романтизме
имела внутренне полемическая Icherzahlung (особенно исповедального типа).
   67.   Большинство   прозаических   жанров,   в   особенности   роман,   -
конструктивны:  элементами  их  являются  {целые  высказывания},  хотя   эти
высказывания и неполноправны и подчинены монологическому единству.
   68. Биография, письма и заметки из записной  книжки  Ф.  М.  Достоевского
СПб., 1883. С. 44.
   69. Полн. собр. соч. Т. 1. С. 5,6.
   70. Там же. С. 55.
   71. Там же. С. 67.
   72. Там же. С. 42,43.
   73. Там же. С. 5,6.
   74. Биография, письма и заметки из записной книжки Достоевского. С. 39.
   75. Полн. собр. соч. Т. 1. С. 124.
   76. Там же. С. 169.
   77. Там же, С. 129.
   78. Там же. С. 169.
   79. Правда, зачатки внутреннего диалога были уже и у Девушкина.
   80. Работая над "Неточкой Незвановой", Достоевский пишет брату: "Но скоро
ты прочтешь "Неточку Незванову". Это будет исповедь, как {Голядкин}, хотя  в
другом тоне и роде" (Биография, письма и заметки из записной  книжки  Ф.  М.
Достоевского. С. 63).
   81. Полн. собр. соч. Т. 1. С. 171.
   82. Там же. С. 176. Себе самому  Голядкин  незадолго  до  этого  говорил:
"Натура-то твоя такова... сейчас заиграешь, обрадовался! Душа ты  правдивая!
".
   83. Там же. С. 187.
   84. Там же. С. 227.
   85. В "Преступлении и  наказании"  имеется,  например,  такое  буквальное
повторение Свидригайловым (частичным  двойником  Раскольникова)  заветнейших
слов Раскольникова, сказанных им Соне, повторение с подмигиванием.  Приводим
это  место  полностью:"  -   Э-эх!   Человек   недоверчивый,   -   засмеялся
Свидригайлов. - Ведь я сказал, что эти деньги у меня лишние. Ну, а просто по
человечеству, не допускаете, что ль? Ведь не "вошь" же была  она  (он  ткнул
пальцем, где была усопшая), как  какая-нибудь  старушонка  процентщица.  Ну,
согласитесь, ну, "Лужину ли, в самом деле, жить и делать  мерзости,  или  ей
умирать? ". И не помоги я, так ведь "Полечка, например, туда же, по  той  же
дороге пойдет... ".
   Он  проговорил  это  с   видом   какого-то   {подмигивающего},   веселого
плутовства, не  спуская  глаз  с  Раскольникова.  Раскольников  побледнел  и
похолодел, слыша свои собственные выражения, сказанные  Соне"  (Полн.  собр.
соч. Т. 5. С. 391. Выделено Достоевским).
   86. Второе равноправное сознание появляется лишь в романах.
   87. Полн. собр. соч. Т. 1. С. 144,145.
   88. Там же. С. 146.
   89. Там же. С. 147.
   Наконец, еще один отрывок,  где,  может  быть,  допущена  противоположная
ошибка и не поставлены  кавычки  там,  где  грамматически  их  следовало  бы
поставить. Выгнанный Голядкин бежит в метель домой  и  встречает  прохожего,
который потом оказался его  двойником;  "Не  то  чтоб  он  боялся  недоброго
человека, а так, может быть... да и кто  его  знает,  этого  запоздалого,  -
промелькнуло в голове господина Голядкина, - может быть, и он то  же  самое,
может быть, он-то тут и самое главное дело, и не даром идет, а с целью идет,
дорогу мою переходит и меня задевает". [90]
   Здесь многоточие  служит  разделом  рассказа  и  прямой  внутренней  речи
Голядкина, построенной в первом лице {"мою дорогу", "меня задевает"}. Но они
сливаются здесь  настолько  тесно,  что  действительно  не  хочется  ставить
кавычки. Ведь и прочесть эту фразу нужно одним  голосом,  правда,  внутренне
диалогизованным. Здесь поразительно удачно дан переход из  рассказа  в  речь
героя: мы как бы чувствуем волну одного речевого потока, который без  всяких
плотин и преград переносит нас из рассказа в душу героя и  из  нее  снова  в
рассказ; мы чувствуем, что движемся в сущности в кругу одного сознания.
   Можно было бы  привести  еще  очень  много  примеров,  доказывающих,  что
рассказ является непосредственным продолжением и  развитием  второго  голоса
Голядкина и что он диалогически обращен к герою, -  но  и  приведенных  нами
примеров достаточно. Все произведение построено, таким образом, как сплошной
внутренний диалог трех голосов в пределах  одного  разложившегося  сознания.
Каждый существенный момент его лежит в точке пересечения этих трех голосов и
их резкого мучительного перебоя. Употребляя наш образ, мы можем сказать, что
это еще не полифония, но уже и не гомофония.  Одно  и  то  же  слово,  идея,
явление проводятся уже по трем голосам и в каждом звучат по-разному. Одна  и
та же совокупность слов, тонов, внутренних установок проводится чрез внешнюю
речь Голядкина, через речь рассказчика и через речь двойника,  при  чем  эти
три голоса повернуты лицом друг к другу, говорят не друг о друге, а  друг  с
другом. Три голоса поют одно и то же,
   91. Полн. собр. соч. Т. 12. С. 687,688.
   92. Полн. собр. соч. Т. 8. С. 410 - 411. Курсив наш. - {М. Б. }
   93.  {Виноградов  В}.  Стиль  петербургской  поэмы  "Двойник"  //  Ф.  М.
Достоевский. Статьи и материалы. М.: Л.: Мысль, 1922. Сб. 1. Впервые на  эту
отмеченную  нами  особенность  рассказа  "Двойника"  указал  Белинский,   но
объяснения ей не дал.
   94. Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы. Сб. 1. С. 241.
   95. Там же. С. 242.
   96. Там же. С. 249.
   97. Этой перспективы нет даже  для  обобщающего  "авторского"  построения
косвенной речи героя.
   98. О литературных пародиях и о литературной полемике  в  "Бедных  людях"
очень ценные историко-литературные указания даны в статье В.  Виноградова  в
сборнике "Творческий путь Достоевского"  (Под  ред.  Н.  Л.  Бродского.  Л.,
1924).
   99.  С  таким  заглавием  "Записки  из   подполья"   были   первоначально
анонсированы Достоевским во "Времени".
   100. Полн. собр. соч. Т. 3. С. 317.
   101. Там же. C. 372.
   102. Там же. С. 357.
   103. Там же. С. 324.
   104.