ись до поджидающих  их  надувных  шлюпок.  Перевалившись  через
борт, Лавин сверился с часами. Пока что все шло почти точно  по  расписанию.
До  восхода  Луны  оставалось  меньше   минуты.   Лавин   включил   бортовой
телевизионный  монитор.  В  этот  час  эфир   был   забит   развлекательными
передачами,  хотя  по  спортивному  каналу  показывали  чемпионат  зоны   по
оллболлу. Лавин с сожалением подумал, что в любой другой вечер  в  свободное
время он бы с удовольствием посмотрел игру. Однако фейны уже опустили  весла
в воду, и лодка, движимая точными гребками, помчалась к берегу.
   В нескольких километрах от них в небо вздымались купола Побережья Эс-икс,
освещаемые    вспышками    огней    -    ярко-красные,    изумрудно-зеленые,
ослепительно-багровые и голубые - сверкающая нитка заморских  самоцветов  на
фоне непроницаемой черноты Континента-пояса.
   Выкатился и повис над океаном диск Бледной Луны, и к  лодкам  протянулась
блестящая  дорожка  из  рыжевато-коричневых  серпиков.  Издалека   донеслись
приглушенные влажным воздухом звуки серии мощных  взрывов.  Фейны  гребли  к
линии прибоя.
   На Жажде Смерти взрывы заставили задрожать здания и разбили в них стекла.
Все население мгновенно выскочило на улицы. Тонны щебня  взлетели  в  воздух
над улицей  Адова  Дыхания,  но  осели  на  землю  прямо  перед  зданиями  и
хибарками. Сквозь дым и тучи пыли стала видна огромная зияющая дыра в  стене
примерно на уровне половины ее высоты.
   Вскоре паника достигла Взморья Любви, а затем и Элефеласа, расположенного
в нескольких километрах выше на том же полуострове, и его жители высыпали на
балконы, пристально вглядываясь на восток. Когда стали слышны далекие  крики
и вопли о помощи, люди бросились к лифтам. Пешеходные  тротуары  заполнились
людьми, спешащими на запад, к станциям масс-приводного транзита. Крики сзади
стали более  отчетливыми,  их  заглушал  доносимый  ветром  грохот  ломаемых
зданий. Толпа  нервно  подалась  вперед,  кто-то  побежал,  выкрикивая  "Они
близко!!!", и в считанные мгновения обезумевшая от страха толпа рванулась на
станции.

***

   Тан Убу озабоченно глядел в  телевизор,  поигрывая  бутылкой  охлажденной
моки.  В  новом  темно-коричневом  костюме,  снятом  с  прохожего   в   саду
Навуходоносора под дулом пистолета, Тан был  просто  неотразим.  Костюм  был
слегка не впору и жал под мышками и в  промежности,  однако  выглядел  очень
прилично в отличие от его собственного наряда. Тан  сидел  в  баре  "Вид  на
океан", принадлежащем на паях Вавилонскому Синдикату.
   Бледная Луна уже взошла, как можно было понять, выглянув из окна на пляж.
Ждать новостей оставалось недолго; Тан был уверен, что никто не отважится их
скрыть.
   Он оглянулся. В паре сотен метров  выше  пляжа  стоял  купол  Вавилон,  и
сверкающие огни клуба  "Висячих  садов"  отбрасывали  на  песок  багровые  и
золотистые отсветы.
   Как только грянули первые ошеломляющие известия, все в баре уставились на
экран. Появился репортер, камера скользнула  по  куполам  Эсфеласа,  показав
поднимающиеся  в  отдалении  клубы  дыма  и   языки   пламени.   Изображение
приблизилось, дыма в поле  зрения  стало  еще  больше,  сотни  людей  бежали
куда-то с выражением ужаса на лицах. Камера подпрыгнула и качнулась. Секунду
ничего   не   было   видно,   затем   на   экране   появилось    изображение
двадцатиметрового вудвоса, словно теннисной ракеткой размахивающего  длинной
армированной балкой и пробивающего дыры во  внешней  стене  купола  -  будто
разбивал огромное яйцо.
   Чудовище с паучьими глазами  и  огромным  пеликаньим  клювом  было  столь
чуждым, что казалось немыслимым порождением болезненной фантазии. Как  могло
возникнуть нечто подобное? Тан с трудом смог отвести глаза  от  экрана,  но,
взглянув на пляж, увидел, что по песку быстро бегут темные фигуры.
   Ну конечно же!
   Тан уважительно присвистнул, оценив достоинства плана Лавина. Они  просто
поджидали невдалеке от берега, пока не услышали передачу  новостей.  Теперь,
когда все уставились в экраны, они высадились.
   Он резко собрался - пора было действовать. Тан почувствовал успокаивающую
тяжесть револьвера в наплечной сумке, расплатился за выпивку и вышел прочь.
   Не  более  сотни  стремительных  прыжков  потребовалось   фейнам,   чтобы
преодолеть  пространство  между  белым  песком  пляжа  и  куполом   Вавилон.
Транспортный въезд ниже по аллее, проходивший под  клубом  "Висячих  садов",
позволил им попасть на складской этаж. Дверь легко поддалась плечам Бг Рва и
Умпиила, и отряд быстро проскочил в тускло освещенный коридор.  Вдоль  всего
коридора  тянулись  вентиляционные   трубы,   с   одной   стороны   коридора
располагалась большая прачечная. Лавин  заглянул  в  дверь  -  у  работающих
стиральных машин возились две женщины. Без единого звука фейны  на  цыпочках
проскочили мимо двери. До лифтов они добрались незамеченными, но  тут  двери
распахнулись, и в дальнем конце коридора появились четыре охранника.
   Лавин подал фейнам знак скрыться в прачечной. Женщины у  машин,  заслышав
движение, обернулись  и  обнаружили,  что  комната  заполнена  двухметровыми
фейнами  со  свирепыми  глазами.  Одна  рухнула  в  обморок,  другую  быстро
обездвижили с помощью оглушающего пузырька.
   В прачечной стояло с десяток тележек  для  белья  -  объемистые  плетеные
корзины, в которых привозили стирку  из  ресторанов  купола.  Фейны  уложили
потерявших сознание прачек под стопки белья, а  сами  забрались  в  тележки.
Пока Лавин Фандин смотрел, как прятались остальные, охранники  приблизились,
и он спрятался  сам.  Охранники  бегло  заглянули  в  прачечную,  но  машины
продолжали работать, и они прошли мимо.
   Когда охранники ушли с этажа, атакующие выбрались из укрытий и забились в
лифт, который выгрузил их на двенадцатом этаже в облицованном желтой плиткой
коридоре, по которому уборщики толкали тележки с грязной посудой  со  столов
"Голубого попугая". На кухне "Попугая" повара оторвали  взгляды  от  редкого
деликатеса - связанных пучков энконтодермы из южного  океана.  Недоумение  и
изумление выразились на их лицах,  пока  они  отступали  спиной  к  стене  с
поднятыми вверх руками. Скользнув сквозь плотную цепь  широкоплечих  фейнов.
Лавин прикоснулся оглушающим пузырьком  к  шеям  поваров.  Фейны  подхватили
обмякшие тела и аккуратно уложили их под разделочными столами.
   Довольно долго фейны во все  глаза  рассматривали  колючую  энконтодерму,
сервированную  пряными  растениями.  Она  извивалась  последними  свободными
придатками -  длинными  спинными  щупальцами,  которые  шеф-повар  не  успел
удалить кухонными ножницами. Фейны прежде такой  твари  не  видывали,  и  ее
съедобность  немедленно  вызвала  ожесточенные  споры.  Умпиил,  фыркнув  от
отвращения, положил им конец, освободив кинжалом животное от связывавших его
пут.
   - Может быть, оно найдет путь к океану, где ему и место, - сказал  нейлик
Лиссиом, когда энконтодерма медленно заковыляла вниз по служебному коридору.
   - Почему кто-то может захотеть съесть подобную тварь, не  представляю,  -
сказал Умпиил.
   Производивший разведку в "Голубом попугае"  Лавин  возвратился  и  увидел
фейнов,  столпившихся  у  дверей  кухни  и  глядящих   вслед   освобожденной
энконтодерме.
   Бг Рва хрюкнул. Все резко обернулись и виновато потупили головы, встретив
взгляд Лавина. Он посмотрел на пустое блюдо, разбросанные  травы  и  закатил
глаза.
   В "Голубом попугае" посетители собирались уже поздним вечером, и сейчас в
интерьере из натуральной кожи красных и коричневых тонов не было  ни  одного
клиента. Отряд зашел в дверь. Лавин еще раз  описал  им  план  помещений,  в
которые предстояло проникнуть. Внутрь, к оси здания и главным  лифтам,  вели
ряды радиальных коридоров. В трех местах  радиальные  коридоры  пересекались
концентрическими  кольцевыми.  Ведомые  Лавином  фейны  быстро  и   бесшумно
двинулись по покрытому ковром переходу.
   Они  прошли  по  облицованному  плиткой  коридору,  ведущему  к  уборным.
Заглянув за очередной поворот. Лавин  увидел  патруль  из  пяти  охранников,
медленно приближавшийся к ним  по  кольцевому  коридору.  Он  быстро  нырнул
обратно и вместе с фейнами отступил в покрытый кафелем проход, который вел в
уборные.
   Появились весело  подшучивающие  друг  над  другом  охранники,  идущие  к
уборным. Лавин дал фейнам знак отступить внутрь, и они закрылись в кабинках.
Сам Лавин спрятался за диагностическим шкафом.
   Секунды  шли,  и  вот  дверь  распахнулась,  охранники  зашли  внутрь   и
направились к писсуарам. У  Лавина  перехватило  дыхание:  глянув  вниз,  он
увидел, что дверцы кабинок сантиметров на тридцать не  достают  до  пола.  И
коренастые икры и мохнатые лапы фейнов были ясно видны.
   Охранники закончили процедуру, вымыли руки и причесали волосы, прежде чем
вновь  надеть  фуражки.  На  выходе  они  шутливо  говорили  о   предстоящих
соревнованиях по оллболлу, и один из охранников успел уже  выйти  за  дверь,
когда последний случайно выронил расческу. Он наклонился, чтобы поднять  ее,
и издал слабый, почти комичный вопль.
   Фейны мгновенно выскочили из кабинок и успели схватить четырех охранников
- тех, что были в уборной. Но один сумел удрать. Через секунду будет поднята
тревога. В отчаянии Лавин рванул дверь и выскочил с пистолетом в руке.
   Охранник изо всех сил бежал по  коридору.  До  угла  он  успел  добраться
прежде, чем Лавин смог открыть  огонь.  Вдруг  он  почему-то  остановился  и
попятился обратно в коридор с поднятыми вверх  руками,  потом  повернулся  и
медленно побрел к уборной. Вслед за ним в коридор скользнул кто-то еще.
   Тан Убу крепко прижимал револьвер  к  шее  охранника.  Он  махнул  Лавину
рукой.
   - Я подумал, надо бы посмотреть, не нужна ли вам поддержка. Влезать в это
дело по-настоящему я не хотел, но на всякий случай тоже  пришел  сюда  через
"Голубой попугай", и тут я увидел, как этот друг выпрыгнул и понесся,  будто
дьявол за ним гонится, я догадался, что самое время действовать.
   - Мы в долгу у вас, землянин.
   Лавин торжественно коснулся охранника оглушающим пузырьком и повернулся к
африканцу, посмотрев на  него  с  уважением.  Лавин  протянул  руку,  и  они
обменялись рукопожатием.
   - Вам нужно попасть на четырнадцатый этаж, я так понял, - сказал Тан.
   - Там расположены личные апартаменты сенатора  Ганвика,  и  мы  абсолютно
уверены, что и Армада там же.
   - Лифты охраняются. Я насчитал пятнадцать человек.
   Лавин поджал губы.
   -  Пятнадцать  так  пятнадцать.  Мы  не  можем  здесь  долго   оставаться
необнаруженными. Тан согласно кивнул.
   - Но у меня есть план, навеянный тактикой Армады при нашей попытке отрыва
от синдикатчиков.
   Лавин включил план здания, и наручный компьютер спроецировал  изображение
на стену. Тан вкратце обрисовал свою  идею,  и  в  широко  раскрытых  глазах
фейнов прочитал одобрение. Даже Лавин с неохотой согласился  с  тем,  что  в
этом есть смысл.
   Они вернулись обратно через "Голубого попугая", и Лавин вызвал машину.  К
счастью, она оказалась пустой. Они набились в нее  и  поехали  на  складской
этаж. Там они пересели в служебный лифт, шахта  которого  размещалась  возле
шахт скоростных лифтов.
   Поскольку был объявлен усиленный  режим  охраны,  охранники  разместились
возле выходов из лифтов на каждом этаже, однако этот режим держался уже  три
недели, и внимание охраны притупилось. Когда неожиданно  распахнулись  двери
служебного лифта - на двенадцатом этаже он останавливался нечасто, - они  не
успели повернуть головы.
   Лишь  пронзительный  визг   медсестры,   ожидавшей   лифта,   предупредил
охранников, но Бг Рва уже  рухнул  на  них  сверху.  Охранники  едва  успели
удивиться, как в них врезались триста фунтов разъяренного фейна, разбрасывая
их в стороны, словно кегли. За Бг Рва следовали Умпиил, Пепаз и остальные.
   Совершенно сбитые с толку конторщики,  прислуга  и  посыльные,  ожидавшие
лифтов, забились в  углы,  а  фейны  после  короткой  рукопашной  схватки  с
охранниками, не сделав  ни  единого  выстрела,  оставили  своих  противников
недвижно лежать на земле без  признаков  жизни.  Время  для  оружия  еще  не
пришло. Слышны были лишь звуки ударов, тяжелое дыхание и грохот,  с  которым
тела врезались в стены и двери лифтов.
   Тан вызвал лифт с четырнадцатого этажа, и они туда набились. Фейны дышали
чуть чаще, чем обычно, глаза их  были  широко  раскрыты,  кисточки  на  ушах
подняты. Запах пота моментально превратил лифт в апельсиновую рощу.
   На четырнадцатый этаж они попали как раз в  тот  момент,  когда  заревела
сирена тревоги.
   Охранники у дверей лифта потянулись к своим пистолетам, а один успел даже
сделать три выстрела  в  потолок,  прежде  чем  его  настигла  пуля  Лавина;
эффертелли и Рва расправились с остальными.
   Сирена тревоги продолжала завывать. Отряд бросился вперед по  изумрудному
ковру коридора.
   Из боковой двери вышел невысокий лысый  толстяк  в  позолоченном  халате,
свободно завязанном на животе. Его рот раскрылся в безмолвном вопле ужаса, и
он попытался тут  же  отступить  обратно,  однако  Лавин  не  слишком  нежно
приставил к его голове ствол пистолета.
   - Мирус Спластин, - произнес Тан  Убу,  -  главная  шишка  Теоклитанского
Синдиката. Почти все время они работают на Вавилон.
   - Отлично, - сказал Лавин железным голосом, - тогда он знает подробности.
   Он вплотную наклонился к пухленькому лицу дона синдиката, на котором  все
отчетливее проступал страх.
   - Где она?
   Глаза Спластина закатились, голос куда-то пропал.
   - Т-т-т-там, - удалось наконец вымолвить ему. - В м-м-м-медотсеке.
   - В медотсеке,  говоришь?  Значит,  она  жива?!  Спластин  жадно  глотнул
воздух, издав при этом "да".
   - Ее пытали?!
   - Нет, с ней обращались хорошо... - Голос его тут же перешел в шипение на
вдохе, когда Лавин легонько постучал по его щеке стволом.
   - Только соври, червяк, и я сам тебя убью.
   - Я не соврал, она на самом  лучшем  попечении  врачей.  Пыток  не  было,
правда,  она  без  сознания,  в  коме.  Она  сильно  ушиблась  при   попытке
самоубийства.
   Пухлый толстяк, без сомнения, говорил правду. По лбу его струился пот.
   Лавин хотел пристрелить его прямо на месте без всяких угрызений совести.
   -  Кома.  Конечно,  самая  лучшая  медицина...  Они   просто   не   могут
прозондировать ее мозг и не могут пытать, пока она в состоянии комы.
   - Почему вы обвиняете нас в пытках? Мы не палачи, и ни о каких  пытках  и
речи не было. Нам нужна лишь информация.  Ваша  точка  зрения  демонстрирует
варварскую, недалекую враждебность.
   - В самом деле? - произнес Лавин, ничуть не  интересуясь  мнением  Мируса
Спластина. - Где чип? У кого он?
   Лицо Спластина превратилось в маску отчаяния.
   - Увы, он у нас, но он совершенно бесполезен. Она очистила его и записала
поп-музыку. Есть, конечно, шанс, что  она  сохранила  информацию  где-нибудь
еще, но только она сама может сказать где, а она пока что лежит в  состоянии
комы. Это наша последняя надежда восстановить формулу.
   Внезапно над ними выросла фигура Умпиила.
   - Идут еще охранники!
   - Ясно, идем. В медотсек.  -  Лавин  толчком  подогнал  Мируса  Спластина
вперед. - Давай, крыса, ты теперь с Первым импи Абзена, а мы не можем терять
время.
   Они бросились по коридору и сквозь  распахивающиеся  двери  и  сенсотуман
ворвались в большую приемную, набитую магнатами всех прибрежных  синдикатов.
При виде фейнов, раскрасневшегося от напряжения Мируса Спластина и штурмовых
винтовок девяностого калибра челюсти магнатов отвисли.
   Двойные белые  двери  явно  вели  в  медотсек.  Лавин  приказал  магнатам
построиться в линию поперек комнаты. Фейны из-за их  спин  выставили  вперед
стволы, как из-за каменного бруствера.
   Ворвавшиеся в помещение охранники замерли на месте. Их  хозяева  отчаянно
завопили, приказывая немедленно отступить и не открывать огонь.
   Лавин и Бг  Рва  ворвались  в  медотсек.  Два  доктора  подняли  глаза  в
притворном  изумлении.  За  ними  на  носилках  лежала  Армада,   окруженная
всевозможной медицинской электроникой.
   Лавин почуял первым, оттолкнул Бг  Рва  в  сторону  и  сам  нырнул  вниз.
Послышался хлопок выстрела, и Рва, плечо которого обожгла пуля, метнул  свое
тело кувырком вперед, а Лавин дважды выстрелил с колена. Из ниши  вывалилось
тело охранника. Лавин направил ствол на врачей.
   - Следующая ваша...
   - Там еще трое, - быстро произнес более молодой доктор.  Он  сделал  жест
поднятыми над головой руками. - В препараторской.
   Рва показал, что он не ранен; Лавин  выстрелил  в  замок  и  ударом  ноги
распахнул дверцу.
   - Быстро выбросить оружие и выходить с поднятыми руками.  Быстро!  Второй
раз мы просить не будем.
   Из темноты донеслись проклятия, затем наружу вылетели два  пистолета.  Из
дверей, положив руки за голову, вышли два охранника. Лавин приказал им  лечь
на пол.
   В темноте что-то зашевелилось. Рва засунул внутрь  свою  длинную  руку  и
дернул за что-то мясистое.  Раздался  вой.  "Что-то"  на  поверку  оказалось
толстым и бледным окороком Айры  Ганвика.  Кричащий  о  пощаде  сенатор  был
извлечен наружу.
   Его втащили в другую комнату, и  Лавин  несильно  ткнул  в  бок  сенатора
револьвером, чтобы тот перестал орать.
   Он обратил внимание на оборудование для мозгового зондирования, свисающее
с  Г-образного  кронштейна.  Помимо  этого,  здесь  же  лежали  наручники  и
электроразрядник. "Медотсек" в самом деле оборудован был  неплохо.  Судя  по
всему, немало врагов Ганвика распрощалось здесь с жизнью, вопя о пощаде.
   У находящейся между жизнью и смертью Армады был тот безмятежный вид,  что
присущ всем находящимся в коме больным. Но увидев бинт у нее на лице.  Лавин
не смог сдержать гневное подергивание  губ.  В  общем,  девочка,  весь  твой
отчаянный героизм во имя собственной чести ни к чему не привел, Жизнь  вдруг
показалась Лавину невыносимо горькой.
   - Каково ее состояние? - внезапно спросил он у врачей.
   Те взглянули на сенатора Ганвика.
   - Отвечать на мои вопросы, или этот козел распрощается с жизнью. Поняли?
   Они все поняли; то же понял и Ганвик.
   - У нее  сотрясение  мозга,  вызванное  ударом  головой  о  бронированное
стекло. Есть несколько ушибов. В черепе  имеются  микротрещины,  но  никаких
серьезных физиологических повреждений не обнаружено. Однако из комы  она  не
выходит уже четырнадцать часов. Имеется несколько слабых флуктуации,  однако
показатели электроэнцефалограммы держатся на низком уровне. Активность мозга
минимальная.
   - Ее мозг умер? Быстро!
   - Нет, не думаю, - сказал один из врачей. Другой пожал плечами.
   - Ваш прогноз?
   Они неуверенно развели руками.
   - Мы как раз говорили об этом, когда вы.., к нам присоединились.
   Лавин поджал губы, продолжая крепко прижимать ствол  пистолета  к  лысому
черепу Ганвика. Оба доктора были палачами и  мучителями;  по  справедливости
надо бы пристрелить их обоих.
   - Девушка молодая, выносливая. Господь одарил ее очень  крепкой  головой.
Здоровье у нее отличное, только некоторый дефицит веса. Мы оба полагаем, что
при условии полного отдыха и при бережном уходе она  полностью  выздоровеет.
Но кома - это очень плохой признак. Мы не обнаружили  серьезных  повреждений
мозга  или  закупорки  сосудов,  однако  возможности   нашего   оборудования
ограниченны.  Возможно,  в  больничных  условиях  мы  смогли   бы   провести
обследование более подробно. Пока что ясно одно: чем  дольше  будет  длиться
кома, тем меньше у нее шансов.
   - Она транспортабельна?
   Медики отвечать на вопрос явно не были расположены.  Лавин  что-то  мягко
рыкнул Бг Рва, и тот аккуратно прижал лезвие кифкета к шее молодого врача.
   - Я повторяю вопрос.
   - Н-н-нет, - запинаясь, выговорил тот. - Двигать  ее  нельзя  ни  в  коем
случае. В другом случае я разве что посоветовал бы перевезти ее в больницу.
   - Есть еще что-нибудь