о ясным. Более ясным, чем когда-либо раньше за всю историю человечества.
     Явно какой-то эхо-сигнал или эхо-сигналы.
     Или, может быть, нечто иное? Может быть, нечто совершенно иное...

***

     У аэродрома имелись ворота, и на перекладине, сгорбившись, сидел министр Джилла, Джордж Артур Уэйт (якобы "нижестоящий" в министерстве обороны, но Спенсер знал, что это всего лишь уловка с целью придать его посту некую степень неясности). Красивый и небрежно одетый, разгуливавший без галстука, с расстегнутым воротником шелковой желтой рубашки, видневшейся из-под легкого серого пиджака, Уэйт походил на молодого богатого бездельника - что-то типа всезнайки-подростка, который так толком и не повзрослел. Джиллу подумалось, что, если прищурить глаза, можно увидеть пресловутую сорочку, в которой родился Уэйт.
     Вытянув длинные ноги и легко спрыгнув с ворот, Уэйт встретил автомобиль. Позади на аэродроме стоял вертолет, лопасти его винта медленно вращались в ожидании.
     - Спенсер, - улыбнулся Уэйт льстивой улыбкой и протянул руку Джиллу, когда тот вылез из машины.
     Они обменялись рукопожатиями, и Джилл сказал:
     - Джордж, ты по-прежнему выглядишь как плейбой.
     Да, самый натуральный плейбой. Ничего консервативного не было в этом субъекте. Никакого костюма в тонкую полоску или котелка, ни сложенного зонтика, ни свежей "Тайме". Длинноногий, сладкоречивый, подающий-большие-надежды-ничего-особого-не-делая Джордж Артур Уэйт. Или иногда "король Артур" - для своих подчиненных (вероятно, из-за присущей ему язвительности, вполне способной сравниться по остроте с Экскалибуром). Надо сказать, что внешность Уэйта была очень обманчивой...
     Покуда Джилл окидывал быстрым, но внимательным взглядом министра, Уэйт, в свою очередь, изучал его - и не только видимое глазу.
     При росте где-то в пять футов одиннадцать дюймов Спенсер Джилл был дюйма на два пониже Уэйта, но гораздо массивнее. И при тридцатисемилетнем возрасте он был на три года старше министра. Джилл, однако, выглядел на сорок с лишним (редкая болезнь крови - ныне четыре года как в состоянии ремиссии и, надо надеяться, исчезнувшая навсегда - успела состарить его организм). За слегка изогнутыми чувственными губами прятались ровные белые зубы, нос - прямой и узкий, высокий лоб, бледная кожа (следствие болезни), песочного цвета волосы с вкраплениями седины. Непроницаемые глаза, способные быть в какой-то миг зелеными, а в следующий - уже серыми. В целом, в его внешности усматривалось что-то загадочное. Что едва ли могло удивлять.
     Девятнадцать лет назад к нему, еще юнцу, пришла известность: в нем признали новый феномен, квантовый скачок природы, старающейся не отстать от науки.
     Джилл "понимал" машины. Его прадед по отцовской линии был инженером, и это казалось единственной причиной того фокуса, что сотворили с ним гены. Хотя, чем бы там ни занимался его прадед, вряд ли это могло объяснить феноменальные способности Спенсера.
     "В наш век компьютеров, - писал один эксплуатирующий сенсации журналист, - обязательно должны быть умы, подобные компьютерам! У этого юноши ум именно такого рода". Журналист, естественно, напутал: мозг Спенсера Джилла был вовсе не таким. Скорее, юноша понимал компьютеры, да и все другие виды машин, "слушая" и чувствуя их. В восемнадцатилетнем возрасте он обратил на себя всеобщее внимание, описав мобайлы и механизмы Хита Робинсона <Уильям Хит Робинсон (1872-1944) - английский карикатурист, любил рисовать нелепые по сложности устройства машины и механизмы.> и назвав их при этом "бездушными монстрами Франкенштейна". Он не понимал их, потому что они сами не могли себя понять.
     - Будь они людьми, - заявил тогда Спенсер, - они были бы идиотами...
     На замечание Джилла насчет "плейбоя" Уэйт ответил, в общем-то, искренней улыбкой и сказал:
     - Когда я был молодым субальтерном <Субальтерн - самое младшее офицерское звание в английской армии.>, мне пришлось пройти курс САС <САС - Спец Авиа Служба - английский спецназ.>, который я, конечно, провалил. Чересчур физическая работа! Но знаешь ли ты, что офицеры САС не носят никаких знаков различия? А их подчиненные обычно не отдают им честь? Это действительно так. А ты догадываешься почему?
     Джилл кивнул:
     - Такие формальности только помогут определить их в качестве мишеней. А при службе их профиля кому это нужно? Они и без всякой рекламы достаточно выделяются.
     - Мир дипломатии во многом такой же, - уведомил его Уэйт, но воздержался от дальнейших комментариев на данную тему. Открыв задвижку ворот и распахнув их, он заметил:
     - Четыре года назад, пока ты был занят тем делом Дома Дверей в Шотландии, я работал в Москве военным атташе... э-э.., фактически в разведке. Находясь в бывшем СССР, я, конечно же, был не в курсе многих событий. Но вторжение пришельцев не так-то просто сохранить в тайне, надо смотреть фактам в лицо: об этом узнал весь мир! Во всяком случае, когда я переместился в министерство обороны, в наш собственный, довольно особый отдел, твой.., э-э-э.., высшей степени драматический доклад стал для меня весьма увлекательным чтением. В более недавнее время, даже совсем недавно, мне поручили снова взглянуть на это дело: углубленно изучить все досье, для двойной гарантии, что из него больше ничего невозможно извлечь, понимаешь меня?
     Джилл снова ощутил тот же холодок, пробежавший по коже, и спросил, когда они направились к вертолету:
     - Насколько недавно? Я имею в виду, когда тебе это поручили?
     - Ровно тридцать шесть часов назад, - ответил министр, бросив на Джилла искоса то ли любопытный, то ли оценивающий взгляд. - И я полагаю вполне естественным, что на меня произвела сильное впечатление роль моего предшественника - э-э-э... Эвида Андерсона? - в тех предыдущих событиях. Или если не его роль, то, определенно, его последующий упадок.
     Джилл кивнул и, пытаясь не поморщиться, поинтересовался:
     - Как там у него дела?
     Одновременно он гадал, с чего бы это Уэйту так озаботиться "закатом" Андерсона? Министр был не из тех, кто лишний раз побеспокоится заниматься чьими-то проблемами, кроме своих, разумеется.
     - На самом-то деле совсем неплохо, - кивнул Уэйт. - Да, самое худшее он, кажется, преодолел... - Затем он вздохнул. - Для министерства от него, конечно, больше толку никакого, и поэтому его отправили на пенсию.
     У него, как я слышал, приятный коттеджик где-то в Корнуолле...
     Джилл снова принялся покусывать губу. В некотором смысле, он всегда чувствовал себя ответственным за пережитый Андерсоном душевный надлом. Несомненно, он посчитал этого человека более сильным, чем тот оказался на самом-то деле.
     - И потому, - продолжал Уэйт, - поскольку любые дополнительные сведения от Андерсона имеют тенденцию быть - ну, знаешь, не внушающими доверия, - то остаешься только ты. Ну и, конечно, мистер Джек Тарнболл. И... - Он умолк и покосился на собеседника.
     - И? - резко бросил Джилл. Уэйт начинал действовать ему на нервы. Ну почему этот самодовольный маленький засранец не может просто сказать ему, что про исходит? Ладно, поиграем в "угадайку". Спенсер обуздал свое раздражение и стал терпеливо ждать.
     - И Анжела, - закончил Уэйт, изобразив на лице удивленное выражение. - Анжела Денхольм. Э-э-э, я коснулся обнаженного нерва или чего-то в этом роде?
     - Или чего-то в этом роде, - крякнул Джилл и сменил тему. - Куда мы летим?
     - На инструктаж, - ответил Уэйт. - И инструктировать тебя предстоит мне. А самое удобное место для этого - идеальное уединение вертолета, который следует к твоему дому на острове Хейлинг-Айленд. Таким образом, мы не потеряем ни минуты времени.
     - Сказывается твоя подготовка в разведке? - внезапно спросил Джилл.
     - Э-э-э? - на этот раз Уэйт удивился искренне.
     - Ты не можешь выложить напрямик? - уточнил Джилл. - Думаешь, нас могут подслушать.., как там, по-вашему, "подсадить жучка"? На этом открытом аэродроме посреди сельской местности во многих милях от чего угодно?! - Он невесело усмехнулся. - Думаю, пора тебе : начинать рассказ, пока я не отказался тебя слушать, Джордж. Что здесь происходит?
     - В "вертушке", - повторил министр, сохраняя спокойный и невозмутимый вид, и низко пригнулся, проходя под медленно вращающимися винтами. - Я все тебе расскажу в вертолете. Во всяком случае, все, что сам знаю, и буду ожидать того же от тебя. - Взгляд мальчишеских глаз Уэйта сделался очень острым, когда он, поднявшись по алюминиевой лесенке, обернулся, чтобы подать Джиллу руку, которую тот резко отверг. - Да, и кстати, - Уэйт пожал плечами, будто отмахиваясь от неприятного настроя Джилла. - Я еще не упомянул, что у тебя есть один безумный друг, который хочет быть в этом деле вместе с тобой!
     - Хочет быть в этом деле... - начал было Джилл, но увидел, кто сидит в вертолете, и закончил фразу совсем иначе:
     - Что?!
     "Безумный друг" оказался не кем иным, как Джеком Тарнболлом. И теперь тот холодок вернулся всерьез...

***

     - Как мне представляется, мы все преодолевали пережитое по-разному, - сказал Тарнболл, когда они поднялись в воздух. Сказал он это в ответ на вопросы Джилла о том, как он жил, чем занимался, и так далее; но слова его служили также оправданием того, как он выглядел, а видик был еще тот. - Я преодолевал его с помощью спиртного, - объяснил он, пожав плечами. - Явно неверное решение. В итоге я "подсел" на алкоголь!
     - На тебя это совсем не похоже. В смысле, я ошибся насчет Андерсона - мне думалось, что с ним будет все в порядке, - но ты-то ведь совсем из другого теста. Спиртное? Вся наркота, какую ты перевидал в жизни, тебя не затронула, а Дом Дверей превратил тебя в алкоголика?! - покачал головой Джилл, с сожалением видя, что на деле именно так все и произошло.
     Шестифутовый Джек Тарнболл был узок в бедрах, широк в плечах и напоминал настоящую торпеду. Голова крепко сидела на короткой шее. Гриву длинных, .зачесанных назад угольно-черных волос скрепляла серебряная заколка - не признак щегольства, а просто способ не давать им спадать на глаза. А глаза эти с тяжелыми веками отливали голубизной, когда вспыхивали улыбкой или расширялись от удивления. Однако такие улыбки появлялись редко, в то время как морщины на лбу были многочисленными и глубоко врезавшимися. Он, казалось, всегда оставался настороже - тут повлияла, как правильно полагал Джилл, его подготовка по части охраны свидетелей. Его большие, грубоватые руки отличались крайней силой, а также большой быстротой и гибкостью.
     Но вернемся к описанию его примечательного лица.
     Правая бровь у Тарнболла находилась чуть выше другой, вероятно, из-за длинного, тонкого белого шрама, едва видимого у края глазницы, который натягивал кожу и придавал хозяину постоянно вопросительный вид.
     На твердом, угловатом подбородке тоже имелись шрамы, вперемешку с крошечными рябинками. Его кожу некогда покрывал здоровый загар, но теперь она выглядела почти такой же бледной, как у Джилла. И, наконец, нос его несколько пострадал за годы службы в охране свидетелей (или от скандалов в питейных заведениях); он отбрасывал изогнутую тень на полные губы, за которыми скрывались сильные неровные зубы.
     Тарнболл в принципе выглядел таким, каким его помнил Джилл. Вот только некоторые признаки выдавали пережитое. Потускневшие глаза говорили о каком-то помрачнении духа, вероятно, от чересчур близкого знакомства с винным духом. Его клинообразный облик самую малость просел в средней части. А его одежда.., она выглядела так, словно он в ней же и спит. Это последнее не являлось для агента слишком уж необычным. Но вот щетина на щеках и подбородке - являлась. Для описания его вида подходило только одно слово - неопрятный.
     В то же время он, как губка, впитывал замечания Джилла насчет действующего на него Дома Дверей.
     - Кого ты обманываешь, Спенсер? - хмыкнул он. - Мы все там выше головы навидались такого, от чего запросто могли поседеть.
     - Я с этим справился, - ответил Джилл, по-прежнему чувствуя себя виноватым. Джилл знал: сам он смог выжить только потому, что оказался единственным, кто полностью осознал суть происходящего. - Так же, как и Анжела... - добавил он и умолк, не вдаваясь в подробности.
     - А Андерсон? - приподнял и так вопросительно задранную бровь Тарнболл. Но когда Джилл собрался ответить, остановил его:
     - Не беспокойся. Джордж уже рассказал мне о нем. И послушай, Спенсер, перестань терзаться муками совести! Я лично никогда не винил в своих трудностях никого, кроме себя, - как и в своих ошибках. В любом случае, в данное время я с выпивкой завязал. Давай смотреть правде в глаза: кто же станет доверять пьяному агенту, а? - И Джек криво усмехнулся.
     Джилл хмыкнул, попытался улыбнуться и не сумел.
     Он и не догадывался, что так нуждается в Тарнболле, пока не увидел его сидящим в вертолете. Но теперь стало очевидным, что история Уэйта насчет "углубленного изучения" являлась попросту враньем, всего лишь мелкой Деталью некоего сценария.
     - Так расскажи мне об Анжеле, - продолжал Тарнболл. - Вы с ней по-прежнему вместе? - Но, увидев появившееся на лице Джилла замкнутое выражение, не правильно истолковал его. - У вас не получилось?
     Джилл скосил глаза на Уэйта, который в это время смотрел в другую сторону, и Джек уловил намек. "Машинист" - как он всегда мысленно называл Джилла - не собирался говорить об Анжеле при человеке из министерства. И поэтому Тарнболл быстренько перешел к дальнейшим расспросам:
     - А лягушатник - я имею в виду Жан-Пьер Варре? Как насчет него? И тот американец, Клайборн? Он по-прежнему состоит в ОИПЯ: Обществе.., э-э-э ..
     - Изучения Паранормальных Явлений, - подсказал ему Джилл и на этот раз прямо посмотрел на Уэйта. - Я ни с кем не поддерживал связь - ну, за исключением Анжелы. Может быть, министр сможет ввести в курс дела нас обоих? Я имею в виду, насчет всего? - Поскольку теперь Джилл уже ничуть не сомневался в том, что все это взаимосвязано.
     - Отлично, - кивнул Уэйт, - давайте-ка приступим к этому. Но, если вы не против, то персональные вопросы я оставлю напоследок. Спенсер, тебя отправили в "Джорделл-Бэнк" посмотреть на радиотелескоп. С твоим превосходным знанием машин...
     - Моей машинной эмпатией, - поправил Джилл. - Телевизор или реактивный двигатель я, хоть убей, не смог бы сделать никогда. У меня нет даже самого туманного представления о принципе их действия, ну, может быть только самое туманное. Но когда я нахожусь рядом с больной машиной, то обычно могу определить, что именно с ней не в порядке. И у меня есть определенные навыки, когда доходит до управления ею.
     - "Больной машиной"? - нахмурился Тарнболл. Он ни в коем случае не отличался тупостью, но подобные разговоры у него с Джиллом бывали и раньше, и тогда он тоже многого не понимал.
     - Больной, малопроизводительной, перенапряженной, сломанной, - перечислил Джилл. - Разве у тебя никогда так не бывало, что, садясь в свою машину и заводя ее, ты слышал бы, как она жалуется? Или, когда ехал на ней, замечал что-то, что тебе не нравилось, и направлялся прямо в гараж? Будь это чья-то чужая машина, ты, наверное, этого и не заметил бы, но у своей машины... ты чувствуешь, когда она заболевает. Ну, именно так и обстоит дело со мной. За исключением лишь одного: это распространяется не только на автомобили, но и на все остальное - во всяком случае, на все механическое. Давай на этом и остановимся. Подробно объяснять будет чересчур сложно.
     - Знаю, - покачал головой Тарнболл. - Ты ведь уже когда-то пробовал!
     - Можно приступать? - нетерпеливо спросил Уэйт, отбросивший прежнюю таинственность. - Нам надо обговорить кое-какие вещи. - И после того как Джилл кивком выразил согласие, он продолжал:
     - В "Джорделл-Бэнк" тебя отправили по двум причинам. Во-первых, посмотреть, действительно ли в радиотелескопе завелся посторонний эхо-сигнал. Итак, завелся ли он там?
     - Пару ночей назад, очевидно, да, - пожал плечами Джилл, - но...
     - Обо всех "но" будем разговаривать позже, - резко оборвал его Уэйт, - а теперь расскажи мне, как проявился этот "очевидный" эхо-сигнал.
     - Четыре участка космического пространства, каждый радиусом примерно в сто миль, перестали передавать какие-либо сигналы. Они превратились в мертвые зоны.
     - Э нет! - сразу же накинулся на него Уэйт. - Это твоя интерпретация, верно, Спенсер? Однако мы говорим сейчас не о том, что там стряслось с космическим пространством, а о том, что стряслось с радиотелескопом? А из твоих последних слов вытекает, что с телескопом "Джорделл-Бэнк" все в порядке, но...
     - Нет, не в данный момент, - вставил Джилл.
     - ..но, что фактически, - быстро продолжал Уэйт, - что-то фактически стряслось.., с космосом?
     - Да, - ответил Джилл. - Так и было. Две ночи назад... - Но теперь он точно знал, к чему все это ведет, и резко бросил:
     - Теперь моя очередь задавать вопросы.
     Вопрос первый: о чем именно нам так трудно говорить?
     Вопрос второй: что именно произошло? Вопрос третий и последний: в случае, если ты не знаешь ответов на первые два, то скажи мне, кто же владеет всей информацией, потому что в таком случае с тобой я говорить не буду.
     - Ха! - с досадой бросил Уэйт и откинулся на спинку сиденья.
     - Я говорю вполне серьезно, Джордж, - уведомил его Джилл. - За последние пятнадцать минут ты меня достал так, как никто другой не смог достать за целый год! А теперь послушай, я тебе явно нужен, так что давай бросим всю эту бодягу в духе шпионских страстей и будем говорить напрямик. В последний раз спрашиваю: что же все-таки происходит?
     Сощурив обманчиво-мальчишеские глаза, Уэйт посмотрел на Джилла и увидел, что тот и впрямь не думает шутить. Министр не мог себе позволить и дальше раздражать Спенсера, поэтому сделал глубокий вдох и, медленно выдохнув, произнес:
     - Те пространственные аномалии две ночи назад... они не были естественными, они вызваны не солнечными пятнами, не флюктуациями магнитных полей, не метеоритными дождями и не "посторонними эхо-сигналами". По крайней мере, мы так не думаем. И ты только что это подтвердил. На самом-то деле мы и так уже получили подтверждение. В конце концов, "Джорделл-Бэнк" - это лишь один радиотелескоп...
     - Аномалии? - вступил в разговор Тарнболл, когда Уэйт умолк. - Пространственные аномалии? Эй, я сказал, что я не против охранять Джилла. Сказал, мол, если за ним надо присмотреть, то я - именно тот, кто вам нужен. Но это начинает походить на.., черт побери, на очередной Дом Дверей!
     Джилл мрачно кивнул:
     - Да, Джек. Эти дыры в пространстве - только начало, но вот Джордж сейчас посвятит нас во все остальное. Верно, Джордж?
     - Дыры в пространстве? - повторил за ним Тарнболл прежде, чем министр успел что-либо сказать.
     - Дыры, негативные зоны.., называй их как тебе будет угодно, Джек, - ответил Джилл. - Но можешь считать их координатными сетками - или, возможно, средствами нацеливания? - А затем, полностью повернувшись к Уэйту, предложил:
     - Карты на стол, Джордж.
     Где он? Где он приземлился, или материализовался, на этот раз? Где находится Дом Дверей?
     Но Уэйт, лицо, которого теперь помрачнело и больше не выглядело столь молодым, медленно покачал головой. И ответил внезапно охрипшим голосом:
     - Не Дом, а Дома, Спенсер! Скажи лучше - Дома Дверей. И ты только что подтвердил еще одно наше соображение: ты - самый подходящий человек и, вероятно, единственный подходящий человек для этой работы...

Глава третья

     - "Аномалий" было даже не четыре, а восемь, - продолжал Уэйт. - Четыре над северным полушарием и еще четыре - над южным. Они сохраняли свое местоположение, перемещаясь по орбите вместе с Землей. И, примерно, как ты и сказал. Спенсер, они походили на захватившие цель средства наведения, так как представляли собой углы идеального куба с Землей в центре.
     "Джорделл-Бэнк", большая тарелка в Пуэрто-Рико и другие аномалии в разных точках Земли, включая Большую Многовибраторную Антенну, которая находится в Нью-Мексико, - все они зафикс