окусировался на нем. Но только на секунду. Потом тварь, отвергнув  его как
потенциальную жертву, повернулась, словно живой танк, вокруг оси и поспешила
за  Хагги  и  Анжелой. Кроме  того,  Джилл  решил,  что  тварь  не  очень-то
интересуется Анжелой.  Не девушка была целью твари, однако, она оказалась на
пути.
     -- Анжела! -- завопил Джилл, и голос его прозвучал хрипло, поскольку он
очень  боялся  за  девушку. --  Возвращайся. Отойди подальше от Хагги.  Этой
твари ты не нужна. Она пришла за рыжим ублюдком.
     Если Анжела и услышала его, то не поняла, но, скорее всего, она  ничего
не услышала. Девушка  запаниковала, вначале  из-за Хагги, а потом из-за этой
твари. Вместе с  рыжим негодяем она побежала в сторону впадины. Теперь голос
Джилла утонул  в грохоте водопада.  Мысленно  проклиная  себя, Джилл побежал
следом.
     Обернувшись,  он  увидел,  что  Варре  наконец  проснулся.  Андерсон  и
Клайборн, словно два  привидения, выскочили из "пещеры". Клайборн держал над
головой горящий  сук, который выхватил  из огня. А Баннермена нигде  не было
видно.  Однако  сейчас  у Джилла  не  осталось времени, чтобы  заботиться  о
Баннермене или о ком-то еще. Его мысли, а может статься,  и его сердце, были
переполнены мыслями об Анжеле. Охваченной страхом Анжеле.
     Скорпионоомар теперь  очутился  прямо перед  экстрасенсом. Всякий  раз,
выбирая самый легкий маршрут,  тварь мчалась  туда, где  камни расступались,
открывая проход по широкой полке. Казалось, тварь не могла двигаться слишком
быстро.  Она  казалось  ужасной  благодаря  внешнему  виду  и  пугала  своей
целенаправленностью,   единственным   желанием   заполучить   свою   жертву.
Неудивительно,  что  Хагги  боялся ее. Хотя  Джилл  знал,  как  и Хагги, что
чудовище  не собирается давать им шанс, по крайней мере, не раньше, чем  оно
достигнет своей цели, не поймает рыжего. Но почему?
     Джилл побежал рядом, но немного в стороне от ужасной твари, обошел ее и
стал карабкаться через  нагромождение скал и огромных камней, чтобы, так или
иначе  опередить  чудовище. Экстрасенс хотел первым  добраться  до Анжелы  и
отогнать ее от Хагги. Но потом... случилось несчастье.
     Карабкаясь по влажным камням, Джилл поскользнулся. Его нога скользнула,
и он  рухнул  на  мягкий  влажный  мох,  оказавшись  прямо  на  пути  твари.
Окрыленный  смесью   паники  и   желания  спасти  Анжелу,   Джилл  мгновенно
перевернулся на спину и уставился на тварь, нависшую над ним.
     Скорпионоомар вмиг остановился. Огромные  усики высоко  поднялись и там
зависли. Тварь  уставилась  на Джилла,  распластавшегося  на  земле,  словно
выискивала способ обойти его.  Мандибулы  чудовища  сжимались  в  нескольких
дюймах  от лица  экстрасенса, в то время как синие сверкающие  лапы чудовища
топтались на месте.
     "Эта тварь дышит мне в лицо,  а я  не  чувствую  ее запаха, --  подумал
Джилл -- От нее не пахнет насекомым..."
     А  потом,   словно  ведомый  шестым  чувством,  он  понял,  что  должен
подняться. Он догадался, что это за тварь и почему она  преследовала Хагги с
такой мрачной решительностью: эта тварь была запрограммирована только на то,
чтобы  преследовать Хагги. Точно,  запрограммирована... потому  что это была
машина.
     Пара усиков опустилась, и Джилл почувствовал, как холодеет его кожа. Он
беспомощно  ударил по клешне чудовища обоими кулаками. Но тварь игнорировала
его усилия.  Она подхватила  экстрасенса, подняла  над землей,  отодвинула в
сторону  и  отпустила.  Безо  всякого  вреда он повалился на  берег  озера в
нескольких дюймах от воды. После,  не суетясь, но проворно перебирая ногами,
чудовище вошло в воду. И тогда над озером разнесся пронзительный крик.
     -- О Боже!  Боже! --  надрывный от ужаса крик Хагги громом разнесся над
водой. -- Оно явилось за мной!.. Оно пришло!
     Джилл поднялся на колени. Экстрасенс увидел Анжелу и  Хагги, стоящих на
дальнем берегу озера, там,  где вода переливалась через край и текла вниз по
склону.  Им  приходилось  стоять  чуть  пригнувшись,   чтобы   противостоять
течению... А кошмарная машина тем  временем  плыла в их  сторону...  И вдруг
Хагги схватил в охапку Анжелу и столкнул вниз. Перебросил ее через край!
     -- Нет! -- изо всех сил закричал Джилл. Его тело свела судорога, словно
не Анжела, а он сам полетел вниз по склону.
     Тем временем Хагги тоже отступил к краю, а потом последовал за Анжелой,
исчезнув из поля зрения.
     "Нет!" --  повторил  Джилл,  но  на  этот раз  про себя.  А в следующее
мгновение  он уже был в  холодной воде  -- изо всех  сил загребая  руками  и
ногами, плыл  за гротескной машиной. Единственное, что его  сейчас удивляло,
так это  то, как его  слабое, умирающее тело выдерживало  такие нагрузки.  А
может, он и раньше был способен  на такое. Но ведь в любом  случае он  скоро
умрет, поэтому какая разница -- чуть  раньше или чуть  позже. К тому  же ему
очень не хотелось, чтобы умерла Анжела.
     Вот  Джилл  сделал  невероятное  усилие и  схватился  за  одну  из  лап
чудовища, потом повис на  сочленении и  едва  не  задохнулся под водой, пока
тварь  перебиралась к  дальнему краю озера. Наконец голова экстрасенса вновь
оказалась  над  водой.  Чудовище  выдвинуло  вперед  глазки  на стебельках и
заглянуло за край обрыва. Фасеточные глаза сфокусировались, закрутились, как
на шарнирах, и всевозможные придатки в передней и задней части тела бесшумно
вытянулись, распрямились, словно механизмы, снабженные пневмоприводом. Когти
впились в скалу, и существо (даже зная,  что это машина, Джилл  думал о ней,
как о  живом  создании)  резко наклонилось вперед. Оно собиралось спускаться
головой вперед.
     Джилл  стоял так близко от твари, что мог бы  вытянуть руку и коснуться
ее. Перед ним  возвышалась тыльная  сторона ее хитинового  панциря,  но даже
если  бы он  попытался  что-то предпринять,  то был уверен,  что  не  сможет
причинить вреда  чудовищу. Но  вот  тварь наклонилась еще сильнее,  а  потом
стала спускаться, прижимаясь телом к камням.
     Экстрасенс был вне себя от гнева.  Сжав кулаки, он застыл, не зная, что
предпринять. Судя по всему, проклятая тварь собиралась преследовать Хагги до
самого конца. Если рыжий  выжил после падения, она непременно отыщет его.  А
если жива Анжела, то тварь, несомненно, отыщет  и  ее, так как девушка будет
рядом с  Хагги.  Единственное,  чего  хотел  сейчас Джилл, так  это отыскать
Анжелу. Однако  в  этом случае  ему  придется приложить невероятные  усилия.
Возможно это или нет,  но он найдет. На мгновение хриплые, надрывные голоса,
доносившиеся с  другого берега  озера,  привлекли его внимание.  А потом, не
раздумывая, Джилл  залез  на  спину  "охотника" и  зацепился там,  умышленно
проколов свою одежду шипами твари. И сделал он это вовремя.
     Невероятно накренившись, машина вновь пришла в движение.  Подняв заднюю
часть на девяносто градусов,  практически встав  вертикально, машина  начала
спускаться по  склону.  Джилл  почувствовал, как рвется  одежда,  как он сам
скользит вперед.  А потом с  глухим стуком ударился  плечом  о  жало  твари.
Выгнувшись  аркой над  панцирем  чудовища,  жало напоминало хитиновую  косу.
Джиллу  пришлось  всем  телом прижаться  к пауко-насекомо-ракообразной плоти
этой твари. Он сделал это... потому что боролся за свою жизнь.
     После этого...  Кошмарные конечности чудовища бросили вызов гравитации.
Они едва  выдерживали нагрузку,  и Джилл  это чувствовал.  Когти  и отростки
твари цеплялись  и  били по  скалам с  такой  силой, что некоторые из камней
разлетались на куски.  Все это могло плохо кончиться. Экстрасенс боялся, что
машина в  любой  момент  сорвется и покатится  по склону, утащив  в забвение
пассажира, который  изо всех сил старался удержаться на своем  месте.  Тогда
возникнут новые  ело лености... В то же время чудовище было разумной тварью,
хотя  Джилл старался и не думать об этом. Такое положение  вещей могло с ума
свести. Представьте:
     Джилл ехал  верхом на машине.  Имел с  ней  самый  близкий из возможных
контактов. И его дар  отказал. Потому что Джилл знал: путь, который  выбрала
тварь,  не  выберет  ни  одна машина... ни одна  земная машина. А может, это
немеханическая машина? Неслыханно! А если так,  то что же представляет собой
невероятная структура, которую люди  назвали  Замком... точнее Домом Дверей?
Джилл чувствовал, что все это -- работающие машины, но впервые в жизни он не
мог понять, как они работают. А все потому, что они были инопланетными. Было
бы  время,  он,  наверное,  во всем  бы разобрался,  хотя никогда раньше  не
сталкивался ни с чем подобным.
     Но вот возникло что-то еще, что и раньше Джилл воспринимал, не придавая
особого значения.  И  Дом Дверей,  и эта охотящаяся  машина -- оба механизма
одинаково влияли  на  его разум,  чувствующий машины.  Они ассоциировались с
чем-то схожим между собой. Они были  частями... одного  огромного механизма?
Джилл  преждевременно отринул  догадку, что находится  внутри  Дома  Дверей,
который, так или иначе воздействует на его дар, как магнит на компас...
     И  еще  одно очень беспокоило  его. Баннермен.  Джилл почему-то не  был
больше уверен в том, что Баннермен -- обычный человек.
     "Турист"? Возможно...

Глава восемнадцатая

     Тело Сита  из фонов по большей части состояло из жидкости, впрочем, как
и у других живых тварей. Но так как фоны были существами, приспособленными к
более  низкой гравитации, в их  телах процент  жидкости оказался много выше.
При низкой гравитации  проще перетекать, чем ходить. Конечно,  у Сита имелся
микроскелет,  утопленный  в  химическом  коктейле внутренних  жидкостей,  но
единственной  реально  "твердой" вещью  был надетый  на  него цилиндрический
экзоскелет --  супергибкая пластиковая защита, рукав, укрепленный  в средней
части  тела, где  располагались три  самых  важных  жизненных  органа: мозг,
первичная  моторная  система  и губчатый,  хрящевой нервный  столб,  главное
связующее звено его тела -- аналог человеческого позвоночника.
     Умник  Алек  Хагги  правильно  описал его: прямостоящая медуза  на трех
щупальцах. Что касается  глаз,  ноздрей и ушей, так у Сита их не было. Пучки
сенсоров образовывали систему блестящих синих пятен по всему телу. С помощью
них Сит воспринимал многомерное пространство и  равное течение  времени.  Он
ощущал  окружающее  совершенно  по-иному,  чем  люди.   Из-за   ограниченных
возможностей  внешних   рецепторов  люди   воспринимают  лишь  малую   часть
окружающего их мира. С другой стороны, чувства Сита по сравнению с чувствами
соплеменников были притуплены,  потому что он провел в  гиперсне  время,  за
которое на земле сменилось более десяти поколений.
     Кроме  того, экзоскелетная  трубка  служила  не  только для защиты  его
внутренних  органов, но  и для  других,  более важных целей.  Она  содержала
микро-конвенторы   и  щиты  гравитационных   компенсаторов,   делая   земную
гравитацию привычной для Сита. Без них Сит в считанные мгновения превратился
бы в мокрое пятно.
     Чуть выше "талии" в теле Сита располагалась вторичная  нервная система,
которая  не нуждалась в помощи мозга. Фактически  она реагировала на внешние
раздражители, когда свет или другие поля и волны попадали на соответствующие
рецепторы.  Эта система освобождала центральный мозг от ненужной активности.
Более  того, из-за  такого  распределения  ролей  реакции  Сита  были  почти
молниеносны, что помогало ловко управлять манипуляторами -- "руками".
     Второй   мозг,   рудиментарный,   бледно-серое  округлое   образование,
располагался сбоку в верхней части тела Сита. Некоторые из фонов выдавливали
этот  мозг  из своего тела, как  ненужный орган, другие придавали ему формы,
которые  с  легкостью заменяли имена. Вершиной амбиций фонов было достигнуть
почти полного единения, однако  Сит всегда считал  это симптомом нездорового
индивидуализма  или врожденного изъяна. Сит  сохранил свой неработающий мозг
нетронутым, оставив его  любопытства  ради. Возможно, он что-то и  сделает с
ним,  когда сядет на  кристаллический пьедестал, став Верховным фоном. Если,
конечно, такое когда-то  случится. Тогда, конечно,  он  станет  выше  всяких
попреков.
     Существовали  и  другие важные  отличия  между  расой  Сита  и  людьми.
Например,  температура тела соотечественников Сита была в два раза выше. Так
вышло, потому  что  их  родная  планета была много жарче и суше,  чем Земля.
Наверное,  поэтому и жидкость внутри их  тел скорее  напоминала ртуть, а  не
воду. Конечно,  это  была  не ртуть.  Эта  жидкость  имела  очень интересную
молекулярную структуру, в несколько раз сложнее, чем  структура воды. Короче
говоря,  Сит, по человеческим стандартам, был очень странным  созданием.  По
крайней мере, физически.
     С другой стороны, конструкция, именуемая Баннермен, являла собой полную
противоположность.
     Прообразом Джона Баннермена оказался португальский турист. Отправившись
в тур на Британские острова, он завернул к своему старому закадычному другу,
жившему в  Шотландии.  Этот  друг  занимал  довольно  высокий  пост  и  смог
организовать для прообраза Баннермена посещение запретной зоны  вокруг Замка
у подножия  Бена  Лаверса.  Это случилось  четыре  месяца  назад, когда  Сит
впервые  решил прогуляться, воспользовавшись  обликом  одного  из  природных
обитателей  этого  мира.  Появление  прообраза Баннермена  совпало с планами
Сита.
     С тем же успехом им мог оказаться кто-то  другой, но так уж получилось,
что это был именно  португальский моряк.  Когда  он стоял у  подножия  стены
Замка,  у  него на  мгновение  закружилась голова... И все.  Его  образ  был
запечатлен в синтезаторе. Всего  лишь за несколько мгновений его внешний вид
был полностью скопирован. У любого, кто наблюдал бы  за ним в это мгновение,
тоже закружилась бы голова от светового трюка, когда,  как казалось, человек
исчез на сколько секунд, а потом как  ни в чем не бывало, появился на том же
самом месте.
     Замок не произвел особого впечатления на  прообраз Джона Баннермена. Он
лишь  вызвал головную  боль, которая прошла на следующий день.  Но,  в любом
случае моряк-португалец  был рад тому, что увидел  его. А в конце  недели он
уже вернулся к себе на родину.
     И вот  была  создана конструкция под именем Джон Баннермен. Он оказался
высоким  и  по   местным   стандартам   выглядел  иностранцем.  Особенно  не
шотландскими казались  его темные глаза.  Могучую  фигуру -- широкую грудь и
бычью шею --  венчала симпатичная голова с темными,  коротко  подстриженными
волосами. На  висках его пробивалась  седина. Прямой нос и узкие, казавшиеся
постоянно поджатыми губы довершали  картину. Такой  человек, очутись  он  на
улице, не  останется незамеченным. Но  он не станет слишком уж привлекать  к
себе внимание. В нем и в самом деле не было ничего необычного.
     Внешне  он  выглядел совершенно  обыденно -- косметический  панцирь для
жизнеобеспечивающих  систем  Сита.  Соответственно, внутри  тело  Баннермена
ничуть не напоминало человеческое существо. Однако если бы он порезался  или
его  сильно ударили в нос,  то  пошла бы кровь. Оторви палец или  все пальцы
одной из  его рук, и  у вас  оказались бы плоть и  кровь,  очень  похожие на
человеческие,   однако  синтетического  происхождения.  Они   оказались   бы
достаточно  похожими  на настоящие, чтобы исследователь обманулся при беглом
осмотре. Сделай  достаточно глубокий  порез, чтобы он задел канал  связи или
часть настоящего тела,  и  вы бы обнаружили  серую жидкость,  обеспечивающую
работу  микрогидросистемы, которую  кроме  как  "ихор"  и назвать-то  нечем.
Однако в случае  такой аварии  вся жидкость быстро вытекла бы из корпуса.  А
если  бы  вы  в  этот  миг заглянули  в отверстие,  то увидели  бы сенсорные
мембраны, которые  только биологи  могли бы идентифицировать. Но они никогда
не смогли бы разобраться в механике их работы.
     В грудной полости Баннермена хватило места не только  для верхней части
тела   Сита,  вместились  энергетические  рецепторы  и  силовые  конверторы.
Баннермен был... не роботом и не  андроидом, потому  что эти земные  термины
описывают   определенные   типы   механизмов.  Он  был   творением,  которое
человеческая  наука  не  смогла  бы  ни понять,  ни  представить,  --  очень
эффективной машиной, собравшей в себе жидкости, чье единственное ограничение
заключалась в размере и форме.
     По  крайней мере, так могла бы рассматривать Баннермена наука Земли. Но
для Сита из фонов...
     По  аналогии   Баннермен  представлял   собой   нечто   среднее   между
глубоководным скафандром и костюмом аквалангиста, приспособленным к биологии
Сита,  но громоздким, как  аналогичные конструкции для людей. И как существо
совершенно новой модели, почти не испытанное, он имел много недостатков.
     В   отличие   от   человеческого   тела,  конструкция   Баннермена   не
самовосстанавливалась.  Ее можно было  отремонтировать, но не  быстро.  Если
говорить  честно,  то Сит  был не виноват в  нынешних неисправностях. Дело в
том,  что  Баннермен  уже  несколько  раз серьезно  пострадал,  и  это,  без
сомнения, создало определенные проблемы.
     В первый раз это  была  краткая,  но яростная  атака  двоих хулиганов в
аллее  Эдинбурга.  А потом ему пришлось ползать, прыгать по скалам, нырять в
водопад. К  тому  же вспышка ярости Клайборна  не улучшила работу механизмов
Баннермена. Прибавим  к этому постоянное  давление  гравитации и...  добавим
небольшие неудобства, вызванные конструкторскими недоработками.
     Однако  о другом неприятном случае  -- потере  руки -- можно было  пока
забыть. Руку с  легкостью восстановили, но Ситу гордиться было  нечем.  Этот
человек  --  Тарнболл  -- застал  Сита  врасплох,  но  больше  подобного  не
случится. Перенося безвольное тело агента, Баннермен выбросил его пистолет.
     Сит  до  сих  пор  чувствовал  ярость оттого,  что  позволил  какому-то
примитивному  существу взять верх.  Конечно,  всему виной дефект конструкции
Баннермена, он сильно стеснял Сита. Но, увы, путешествовать в мире людей без
эзоскелета было нельзя.
     Мир  людей, да... сколько еще ждать?  Программируя несколько  маленьких
конструкций  и  инструктируя   синтезатор,   проводя  реструктуризацию,  Сит
обдумывал свою миссию, состоявшую в том, чтобы открывать новые миры, которые
смогут захватить фоны.
     Находясь в состоянии сна в утробе синтезатора и общаясь с ним с помощью
специального рецептора, позволяющего определить -- обитаемы ли данные миры и
пригодны ли для  фонов, Сит преодолел бесчисленные световые годы. Поиски его
должны были  вскоре окончиться,  и не  важно  -- найдет  ли он пригодную для
фонов планету  или  нет. Планета, которую  он в итоге  обнаружил,  требовала
минимальной   геотермической  переделки,   а   еще,   быть   может,   стоило
осторожненько  подправить  ее  орбиту.  Конечно,  такие мероприятия  очистят
планету от любых форм жизни, что само по себе весьма горько.
     Существовал принцип: фоны никогда не угрожали и старались не беспокоить
высшие формы жизни.
     Обычно  фоны  старались  держаться  от  них подальше  и  позволяли иным
жизненным  формам развиваться  своим  путем. Фоны никогда  не  торговали, не
жаждали  передела  границ.  Они  экономно эксплуатировали  принадлежащие  им
территории,  и  это было курсом, который поддерживало правительство  и будет
поддерживать любое другое в будущем. Расу варваров можно и уничтожить, но не
раньше, чем "испытания" выявят недостатки, не оставлявшие фонам сомнений.
     Именно  таков  был порядок  вещей, и  правила  правительства о  научных
исследованиях были строгими  и неумолимыми.  Очутившись неподалеку от Земли,
Сит  вскоре   решил,  что  люди  достаточно  развиты,  чтобы  препятствовать
вторжению фонов. Они и  в самом  деле хозяева своего мира и почти подошли  к
той  грани,  за  которой  правительство фонов  не  допускает  вторжения.  И,
естественно,  запр