--  Послушайте, очнитесь,  --  обратился он к Клайборну. -- Я не  думаю
подавать вам  руку,  но  приму любой  разумный  совет  и не брошу  хнычущего
придурка. Но не тогда, когда мы полезем вниз. Я могу с симпатией отнестись к
вашим недостаткам, но  не хочу из-за  вас подвергать свою жизнь опасности. Я
не  собираюсь умереть ради человека, с которым знаком  пять минут и  который
сам  не способен  помочь себе. Так что,  если ваши  нервы немного расшатаны,
постарайтесь  держать  себя в  руках.  Не  устраивайте  спектакль,  понятно?
Истерика может распространиться, как пожар. -- С этими словами он повернулся
к Баннермену: -- Джон, вы умеете лазить по скалам?
     -- Да, -- ответил Баннермен. Он выглядел готовым к спуску.
     -- Отлично. -- Тарнболл повернулся к Андерсону: -- Мы пойдем вместе.
     --  И еще,  --  продолжал Андерсон. -- Мы захватим  Жан-Пьера. Он весит
мало и поэтому  станет спускаться первым. Я  плотный,  и члены  моей  группы
смогут  использовать  меня  как  якорь  там,  где  склон  окажется  чересчур
обрывистым.
     Варре согласно кивнул.
     -- Раньше я немного занимался скалолазанием, -- объявил  он. -- Не вижу
ничего трудного.
     Джилл заговорил последним:
     -- Так что остались Анжела, Алек и я. -- Тут экстрасенс  пожал плечами.
-- Думаю, мы втроем справимся.  Я быстро устаю, но в любом случае не уверен,
что нам удастся спуститься в один заход. Я буду  очень рад, если нам удастся
спуститься до наступления  ночи. С тем же успехом мы могли бы разбить лагерь
на  вершине  утесов... но если мы обнаружим какое-то безопасное место, тогда
подождем, пока вы ни окажетесь внизу...
     --  Хорошо, -- согласился  Андерсон. -- Итак,  если все готовы, давайте
разделимся на группы и поищем самый легкий путь вниз...

     * * *

     Час спустя солнце стало  спускаться к горизонту и тени легли на склоны,
расчертив крутые  насыпи. Людям стало много легче спускаться, чем  при ярком
дневном свете. С заходом солнца лучше стали видны препятствия впереди, спуск
показался не  таким  опасным. К тому  же  в почти  тропическом климате этого
странного места путники почувствовали прохладу.
     Группа Тарнболла двигалась к северу (направление они определили по пути
движения  солнца) по диагонали  вдоль наклонной трещины,  которая пересекала
поверхность  утеса.  Расселина  уходила  на  неведомые  глубины.  Постепенно
расстояние  между ними и другой группой  сокращалось. И если бы  им  немного
повезло, они бы так  и  спустились вдоль  этой  трещины.  Огромная,  она шла
ступенчатыми, горизонтальными полками, имела  множество скальных дымоходов и
широкие  уступы-осыпи,  где  цвели  зеленые  и  сочные ползучие  растения  с
короткими корнями. Даже Клайборн  заметил,  что спускаться вниз на удивление
легко.  Можно было не отклоняться от выбранного курса, так что американец  с
легкостью следовал за своими спутниками и старался не смотреть вниз.
     Команда Андерсона из двух человек держалась точно между двумя соседними
группами. Министр и  Варре спускались  невероятно быстро и были сотней футов
ниже остальных. Они спускались по ступенчатому склону,  заваленному большими
валунами. Видимо, века назад по этой части склона прошел наползающий ледник.
Из-за этого людям  приходилось  пробовать  ногой  каждый  камень, прежде чем
перенести на него  свой  вес, и удерживать равновесие, когда каменные  осыпи
начинали скользить вниз. Это больше напоминало  тест  для проверки  нервов и
терпения, чем  искусство. Стать равнодушным и двигаться побыстрее  там,  где
любая ошибка могла оказаться смертельной. Варре, отлично  сознающий  большой
вес  Андерсона, прилагал все усилия, чтобы держаться  сбоку от него или чуть
позади...
     Джилл  и его  группа  пошла южнее, карабкалась вдоль острого гранитного
отрога. Им  не приходилось беспокоиться, чтобы  не соскользнуть по  каменной
осыпи,  но  зато  почти  не попадалось  растений, за  которые  можно было бы
ухватиться. Джилл шел впереди. Неожиданно он почувствовал, что двигаться ему
очень трудно. Его ослабевшее тело страдало от постоянного напряжения слабых,
не приученных к нагрузке мускулов. Его легкие работали, словно раздувающиеся
меха, огнем жгло грудь.
     Анжеле, тащившей свою парку крепко привязанной к спине, тоже было очень
трудно.  Она  не  страдала от  слабости,  но быстро  обнаружила,  что  из-за
маленького  роста  ей  трудно цепляться руками  и  ногами. И  она,  и  Джилл
боялись, что Хагги может просто-напросто продолжать неторопливо  спускаться,
оставив их позади. Однако они не считали, что  он так поступит,  и старались
не думать  об этом... На  самом деле  лишь казалось,  что  Хагги способен на
что-то большее.  Находясь в  этом странном месте,  он привык к риску. Выжить
ему  помогли  его выносливость,  умение  быстро ориентироваться  и  инстинкт
выживания. Он готов был адаптироваться к любым условиям существования.  Ведь
он и в самом деле выжил. Теперь от слабости, которую Хагги  проявил, стоя на
вершине утесов,  не  осталось и следа.  Если кому-то  из  них  суждено будет
спуститься вниз, то уж определенно Умнику Алеку Хагги. Если же он не сделает
это, то лишь потому, что вмешаются какие-то неподконтрольные ему силы.
     Все  три команды преодолели уже  более трети спуска,  и показалось, что
оценки  Джилла  были слишком  пессимистическими.  Все  группы  двигались  на
небольшом расстоянии друг от друга. Повинуясь какому-то стимулу, Джилл и его
команда держались в поле  зрения Андерсона и Варре.  Тарнболл и его спутники
спускались  неподалеку.  Однако  большую часть времени их видно не было, так
как на пути то и дело попадались скальные ниши и расселины.
     Когда  же случилось первое настоящее столкновение  с  этим чужим миром,
которое едва не оказалось роковым, команда Тарнболла находилась  на открытом
уступе.
     Расселина, по которой они спускались, кончилась, превратилась  не более
чем в узкую трещину на поверхности утеса. Выбравшиеся на открытое место трое
путников направились  вдоль уступа  -- нижней части разлома. Около  трех или
четырех  футов  шириной, уступ  не выпирал  вперед  и  не  нависал, так  что
Клайборн  более или менее справлялся со своим страхом высоты. Местами сверху
свешивались ползучие растения, и  людям приходилось вжиматься в  них, отчего
казалось, что они  спускались по ступенчатому скату.  Неожиданно,  когда они
потеряли  всякую  осторожность  и  повернули  за выступ  шероховатой  скалы,
оказалось,  что  дальше  нет  ни уступа,  ни  ползучих  растений  --  только
сверкающая  каменная  поверхность,  круто  уходящая  вниз в бездну -- скала,
затянутая  водяным  облаком  брызг  водопада,  льющегося вниз  широким белым
потоком, выглядевшим издалека твердой каменной скалой.
     Тарнболл шел впереди. За  ним  следовал Баннермен,  а Клайборн  замыкал
шествие. Увидев, что лежит впереди,  агент  остановился, обернулся и покачал
головой.
     -- Конец дороги, -- сообщил он, стараясь перекричать рев несущейся вниз
воды. -- Передохнем несколько минут, а потом вернемся.  Мы должны найти, как
перебраться  на  ту  сторону потока, чуть выше...  или, может, лучше немного
спуститься?
     --  Спуститься? -- Голос Клайборна  оказался слабым, приглушенным, едва
различимым.
     --  Точно,  -- согласился  Тарнболл. -- Может быть, мы найдем путь там,
где утес не нависает над склоном.
     Он внимательно посмотрел назад, на другие группы, едва различимые из-за
многочисленных препятствий. Когда Клайборн увидел уносящийся  вниз поток, он
замер.  От вида бездонной пропасти  чувства его  смешались.  Фобия  настигла
американца в самый  неподходящий  момент. Его  словно  магнитом  потащило  к
смерти.  Он  стал размахивать руками  и,  шатаясь,  шагнул вперед.  Тарнболл
поймал  его  за поднятые  руки  и  использовал  собственное  тело,  как  ось
вращения, чтобы развернуть Клайборна назад, лицом  к  утесу. Споткнувшись во
время  этого  маневра,  он  тяжело  повалился  на уступ  и  свободной  рукой
автоматически зацепился за каменный выступ. Но это оказалась не скала.
     Внешне  это  напоминало огромную  овальную  опухоль  размером  с  кулак
мужчины...  но под  выступом  было  что-то еще.  Бессознательно  пойманное и
вырванное рукой агента, существо сорвалось с утеса и упало на камень рядом с
ним. Мгновение оно лежало на спине. Тарнболл  мельком увидел ярко пурпурные,
странно сочлененные,  искривленные, покрытые  хитином лапки,  челюсти-щипцы,
ядовито желтые мандибулы и сверкающие драгоценностями глаза... А потом тварь
перевернулась.
     Потрясенный и объятый  ужасом,  Тарнболл попытался  отдернуть руку.  Но
тварь имела  множество  лапок  и уже  глубоко  впилась  ими  в спрессованную
каменную  осыпь и  мелкие трещинки  утеса. Щиток существа  сомкнулся на руке
агента, словно тиски,  потянув ее  вниз.  Без  сомнения,  существо  схватило
человека. Но раньше,  чем  Тарнболл понял, что попался, он почувствовал укус
твари.  Боль,  как   от  прикосновения   кислоты,  как  от  уксуса,  как  от
раскаленного добела жала скорпиона. А потом была... агония!
     Тарнболл завопил, и глаза  его вылезли из орбит,  когда он  фанатически
впился   пальцами  свободной  правой  руки  в   землю  под  краем   скорлупы
таинственного  существа.  Потом,  вопя, он  выхватил  складной  нож  и  сбил
существо с уступа. Оно полетело  вниз, оставив три подергивающиеся лапы. Они
все еще цеплялись за выступы  скалы. Тарнболл подбросил ракообразную тварь в
воздух, но это движение было таким отчаянным и резким, что и у самого агента
голова пошла кругом  --  сильный яд  уже проник  в  его  тело... Он  потерял
равновесие и сделал нетвердый шаг, качнувшись в сторону  бездны. Тарнболл бы
непременно упал... он уже начал падать, но  Баннермен, шагнув вперед, поймал
его  левое запястье и сжал пальцы  в железном захвате. В следующее мгновение
Баннермен повалился на неровный край уступа, вжавшись в его край, и Тарнболл
повис  на его вытянутой руке, медленно поворачиваясь, глядя в лицо человека,
который мог спасти его.
     Голова Баннермена и  его плечи  темным силуэтом вырисовывались на  фоне
синего неба и черной  скалы. Видимо,  под  действием яда тело  агента начало
неметь  и  мерзнуть,  но  его  разум  стал  работать  более  связно.  Силуэт
Баннермена  точно  соответствовал  силуэту  другого  человека.   Раньше  это
воспоминание было глубоко  спрятано в тайниках памяти агента. Этот силуэт он
видел в дверном проеме темной ночью в Кил лине. Прошлой ночью, в дверях дома
Джилла!
     Тарнболл  посмотрел на руку,  сжимавшую его левое запястье,  и мысленно
проиграл  заново  всю ночную  сцену.  Он увидел, как  окровавленные  сосиски
пальцев,  срезанные выстрелом, отлетают в сторону от вытянутой руки. А потом
он посмотрел в глаза Баннермену, прямо в его глаза. Баннермен улыбался.
     Тарнболл  забыл свой страх, борясь  с немеющими  конечностями,  пытаясь
поднять правую руку.  Конечно, он мог  запустить  правую руку  во внутренний
карман и достать пистолет. А потом нацелить его на Баннермена и сказать: "Ну
что, ублюдок? Давай-ка, дай мне упасть. Но в ту же секунду, как ты отпустишь
меня, я спущу курок и отстрелю твою е... голову!"
     Предположим...
     Но Баннермен больше не улыбался. Он напрягся, и Тарнболл  почувствовал,
как  его  начинают медленно  вытягивать вверх,  на  безопасное место. Вот он
зацепился ногой  за уступ, заполз на  него  и  опрокинулся на спину.  Он был
жив... спасен! "Благослови Бог, этого человека!" -- подумал он.
     Но, даже теряя сознание, он не был уверен...

Глава пятнадцатая

     -- Стой здесь, -- приказал Баннермен Клайборну. -- Подожди меня.
     Они отошли назад, может быть, ярдов на пятьдесят к тому месту, где утес
нависал над тропой и над головой переплетением лоз, и рев водопада был всего
лишь отдаленным, едва различимым гулом. Баннермен притащил туда Клайборна на
плече   и  положил  в  таком  месте,  где  тот  находился  бы  в  абсолютной
безопасности.
     -- Где? -- Ужас отразился в глазах Клайборна, и на мгновение они  стали
недобрыми. -- Стоять здесь? -- повторил  он. -- Но... Вы собираетесь бросить
меня?
     -- Я  оставлю вас обоих, -- совершенно равнодушно ответил Баннермен. --
Я могу  двигаться быстро, и мне  не будет ничего угрожать. Я обнаружу легкий
маршрут вниз  и  вернусь за вами.  А ты  останешься  здесь и  присмотришь за
раненым.
     -- Но... чем я смогу ему помочь? -- Клайборн опустился  на колени возле
Тарнболла  и  посмотрел  в  бледное,  четко  очерченное  лицо.  Агент  дышал
прерывисто, надрывно. Холодный пот собрался в капли на его верхней губе и  в
ямочках на щеках.
     Баннермен пожал плечами.
     -- Не уверен, что вы  ему сможете помочь, -- сказал он.  -- Но  мне  вы
будете мешать, это уж точно. Так что оставайтесь и присмотрите за ним.
     -- Но... -- заговорил было Клайборн и тут же осекся.
     Баннермен  лишь  отмахнулся от его протестов и,  прежде  чем американец
смог сказать еще что-то, заявил:
     -- Я вернусь.  --  И  больше  ничего  не  сказал, отправляясь  назад по
влажному  зигзагообразному  уступу под  пологом  нависающих корней  ползущих
растений.
     Вскоре  он покинул  площадку,  и вновь обогнул скалу,  направившись  по
узкому выступу,  отходившему от уступа  вверх под небольшим  углом. Он шел в
том же направлении, но взял чуть выше их первоначального маршрута.  Клайборн
никогда  даже  не  подумал  бы  об  этом  маршруте,  но  это  не  остановило
Сита-Баннермена. Наконец он добрался до выступа и  залез на то место, откуда
мог отлично рассмотреть нижнюю часть склона.
     Не более чем в сотне футах к югу  Андерсон и Варре поднимались по осыпи
крупных  камней в поисках другого,  более подходящего спуска. Причина  этого
маневра  была очевидна: прямо  под ними  склон превращался в отвесную стену,
отполированную водяным потоком. С  того  места, где они находились,  не было
видно, что происходит ниже по склону. А Сит-Баннермен отлично видел. Но даже
если  бы они и увидели, Сит-Баннермен сомневался, что  они смогли бы сделать
нужные выводы.
     А вот что он увидел под водопадом:
     Футах  в  шестидесяти  ниже  обрушивающегося  вертикально  вниз  потока
сверкающей воды, глубоко врезавшись в камень очень широкого  уступа,  лежало
темное озеро. Оно было скрыто от глаз министра и его спутника облаком водных
брызг и нависающей массой утеса, как и с  места вынужденной остановки группы
Тарнболла.  На  краю этого  озерца, которое  местами переливалось через край
природной  чаши  и  вновь  обрушивало  свои  воды  множеством  белых, пенных
ручейков и потоков, образуя занавеси воды и пены,  в тени  мылась девушка --
Анжела  Денхольм. После долгого, тяжелого  спуска  она нежилась под  ледяным
душем.  Джилл  и Хагги  тоже были там. Они сидели  на плоском камне на  краю
озера. Очевидно, выбранный  ими маршрут помог  им  обойти  отрог. Им повезло
больше остальных.
     Как   член   большинства  галактических   рас,   обладающих  чувствами,
Сит-Баннермен  обладал  изрядной  долей  юмора,  хотя,   по  большей  части,
сардонического. Поэтому сейчас он мысленно захихикал,  представив,  как трое
сидящих там, внизу у озера, могли бы отреагировать на  неожиданное появление
его, Тарнболла  и  Клайборна...  Особенно,  если подобраться  с той стороны,
откуда их меньше всего ожидают! Об этом стоило подумать...
     Тем  временем   Андерсон   и   Варре  поднялись  по  склону,  усеянному
булыжниками. Они двигались по диагонали, направляясь  к основанию следующего
отрога, и теперь вышли  на тропинку, которой  воспользовались  Джилл  и  его
спутники.  Тут  министр и  француз заметили  Сита-Баннермена и  остановились
помахать ему с соседнего отрога. Он помахал в ответ, указывая и подтверждая,
что  они  следуют  правильным  маршрутом. А  потом  он еще  некоторое  время
наблюдал,  пока они не  начали  спускаться дальше и  не скрылись за скалами.
Наконец,  уверившись,  что  они в  безопасности достигнут  озерка, Баннермен
вернулся назад к Клайборну.
     Проделав заново весь маршрут, Сит-Баннермен автоматически проверил, что
его  аппаратура  работает   на  запись.   И  еще  он  думал  о  странностях,
двусмысленностях и противоречиях существ, объявивших себя "людьми". Ведь они
и в самом деле несли в себе массу противоречий: они были  и сильны, и слабы,
смертны и бессмертны, религиозны и безбожны...
     Краткоживущие,  однако, надутые и напыщенные, как бессмертные, но также
гибкие,  находчивые  и  иногда раскаивающиеся;  Баннермен  жалел  их, ощущая
совершенно  очевидную тщету человеческого  существования.  И в  то  же самое
время  он  почти  завидовал  им,  всем  их  фобиям,  неврозам,  их  психике,
переполненной  различными чувствами. Ведь  они до сих пор еще поднимались по
лестнице  эволюции,  проходя очень похожий,  если не тот же  самый путь, что
фоны.  Однако,  изучая  людей,  Сит-Баннермен  удивлялся  их  столь  большим
достижениям. Дела обстояли именно  так, и совершенно точно, дай людям время,
они достигнут  высот величия... если, конечно,  он не сделает свое дело и не
помешает им.
     Люди были уже пятьдесят пятой расой, на которую могли  ополчиться фоны,
насколько  знал  Сит.  Все уже  началось,  и он  будет продолжать наблюдать,
делать записи и управлять  синтезатором,  названным людьми Домом Дверей. Сит
собирался  протестировать   группу,  провести  различные  анализы.  А  потом
оставить  людей на  милость  Верховного  фона...  Но обычно все  происходило
иначе.
     Ненормально и даже  неприемлемо  было  то,  что  Сит  использовал облик
Баннермена,  участвуя в аналитической программе. И все же на то  у него были
свои причины. Конечно, чуть позлее он выберет время, изучит в деталях записи
и  вырежет  все,  что  касается  его  самого.  Очевидно,  получится  великая
фальсификация фактов,  но только он  один будет знать об  этом. Сам  он  был
абсолютно уверен, что сможет жить с этим знанием.
     Если бы  можно было начать все заново и выбрать другой путь...  но нет.
Этот  казался  единственным гарантированным  путем  на пьедестал  Верховного
фона. А амбиции Сита гнали  его именно туда. Он хотел занять кристаллический
пьедестал. Но и у других были точно такие же амбиции, и они тоже карабкались
вверх по лестнице. Что?  Разве он даст расе неандертальцев встать у  себя на
пути?  Конечно,  нет!  Но  когда  ближайший  высший  авторитет  находится  в
полумиллионе световых миль, а...
     Сит-Баннермен  вернулся   на  уступ  под  навесом   ползущих  растений,
спустившись по склону туда, где  ждали его  Клайборн  и потерявший  сознание
Тарнболл.  Американец  старался не  смотреть вниз.  Вместо  этого он  изучал
уступ, и когда появился Баннермен, то шагнул ему навстречу.
     -- Быстро вы? Навали что-нибудь? Сит-Баннермен кивнул.
     --  Мы  на правильном пути,  --  сказал  он, -- но понять  это можно не
сразу.
     Он  нагнулся  и  забросил тело Тарнболла  себе на плечо. Сделав это, он
почувствовал   тревожную  дрожь  сбоев   в  эластичном  жидкостном   моторе,
вмонтированном в его спине. Этому следовало уделить особое внимание.
     -- Мы  где-то свернули не туда? -- удивился  Клайборн, нахмурившись. --
Вы хотите сказать, что теперь мы быстро спустимся?
     -- Я сказал: мы на правильном пути, -- ответил Баннермен. -- Но вначале
надо немного подняться. Лезьте-ка вперед.
     Подгоняя  перед собой Клайборна, он последовал тем же самым  маршрутом,
каким прошел  чуть раньше. Снова  они вышли к  месту, где  уступ обрывался и
огромный  поток воды с ревом  падал  вниз. Американец смертельно  побледнел.
Несмотря  на то что там, где он стоял, уступ был по  крайней мере три фута в
ширину, Клайборн прижался к скале лицом так же крепко, как существо, которое
сковырнул Тарнболл.
     Баннермен  мысленно  улыбнулся  инопланетным  эквивалентом  насмешливой
улыбки.  Вот  и  случай  протестировать  этих  людишек,  не  правда  ли?   В
соответствии  с  правилами  игры  Баннермен  должен  был  предоставить этом