ещает  их уничтожение! Появись Сит на этой планете миллион
лет назад, все было бы по-другому. Даже три или четыре тысячи  лет назад. Но
не  сейчас, когда  можно сказать с уверенностью, что  люди  пересекли  грань
варварства; и Сит  был  уверен, что так или иначе, а вердикт будет вынесен в
пользу людей.
     Поэтому Сит  приземлился на  планету  и активировал трасмат. Передатчик
материи  в гиперпространстве  не работал, и  это означало,  что его послание
фонам не  отправить, пока синтезатор в нем  движется.  Однако  теперь,  имея
карты этого  мира  и  зная  способности  его  обитателей,  он  мог  передать
информацию   ближайшему  Высшему  Авторитету.   Без  сомнения,  Земля  будет
вычеркнута  из  списка  возможных  мест  обитания.  Сит  получит  инструкции
двигаться дальше. Его поиски продолжатся.
     Но еще до того как  он использовал трансмат, Сит  получил послание. Оно
гласило,   что   освободилась    должность   Верховного   фона!   Дворец   с
кристаллическим   пьедесталом   ждет   нового  хозяина!  Это   давало  самым
заслуженным из фонов единственный в  жизни  шанс! Сит долго превозносил себя
как  достойного  претендента. Теперь его заслуги  в  экспансии  фонов  могут
остаться без вознаграждения. Но он не отступит, он ведь так близко к победе!
     Ситу  разрешили использовать трансмат и  посетить дворец с пьедесталом,
чтобы  привести доводы в пользу  своей  кандидатуры Высшему Совету. Нынешний
Верховный фон станет председателем  этого собрания. Кроме Сита, существовало
пять  претендентов, и Сит знал, что они -- серьезные противники. Выбор будет
сделан  в течение трех лет  (в земном эквиваленте, разумеется), и тогда  все
шесть кандидатов на место будут обязаны...
     Обдумав свои  шансы, Сит задал  себе вопрос: будет ли он  покорно ждать
назначенного часа? Следуя пути, который вовсе не исповедовал покорность, Сит
окончательно определил свою позицию. Его должны выбрать из  шести кандидатов
на место Верховного  фона!  Но...  при  нынешних  обстоятельствах  он не мог
выиграть! Двое его  оппонентов были старше и имели  больший вес в  обществе,
еще двое были учеными очень высокого ранга, а пятый получил  в наследство от
самого Лаккаса инвертор синтезатора!  Пожалуй, из всех  претендентов вызывал
сомнения только Сит.
     Но... он и в  самом деле мог выиграть. Только нужно  вернуться  домой с
экстраординарной находкой.  И  вот,  обуреваемый честолюбивыми мыслями,  Сит
обратил свои взоры  на  новый мир, эту Землю. Внешне все казалось совершенно
легко...
     Человеческий разум не  так уж уникален во вселенной, хотя Сит нашел его
достаточно своеобразным.
     Прошло  несколько недель, в  течение которых Сит размышлял.  В итоге он
стер все свои  записи,  касающиеся Земли  и  людей,  и  приготовился  начать
заново. Кроме того, за это время он определил, что можно использовать против
рода  людского; и если бы план его  удался, то  он и  в самом  деле мог  бы,
вернувшись домой, занять место Верховного фона.  Только победа могла сделать
Сита   новым   правомочным,   всемогущественным  хозяином   кристаллического
пьедестала.
     Он должен вернуться  домой, чтобы заявить о праве фонов  колонизировать
Землю!

Глава девятнадцатая

     Как долго продолжался кошмарный спуск, во время  которого Джилл, словно
клещ, цеплялся на спине ужасной твари, экстрасенс сказать не мог. По крайней
мере,  это продолжалось достаточно долго. Джиллу  казалось, что вот-вот руки
его  вырвутся из суставов. Он  и  на  самом  деле  не  мог  больше держаться
онемевшими,   затекшими   пальцами.   Несмотря   на   свои   экстрасенсорные
способности,  он  потерял  всякое  ощущение  направления,  и  был  полностью
дезориентирован.  Наконец  Джилл  сдался,  разжал   пальцы,   с   проклятием
соскользнул  по выгнутому сегментированному боку чудовища и шлепнулся спиною
на толстый  мох. Чужие звезды над  головой уже блекли в разгорающемся  свете
новой зари.
     Осознав, что он  до  сих пор жив, Джилл хрипло  выдохнул  благодарность
неведомым  богам, правившим  этой  страной,  а потом  сжал зубы и  попытался
восстановить контроль над сведенными судорогой мускулами. Он сел, постанывая
и дрожа всем телом. И тут  откуда-то сверху раздались крики его товарищей по
несчастью:
     -- Эй! Эй!
     Эхо  тут же подхватило их и понесло над  долиной. Однако  горло  Джилла
пересохло, а  во  рту  не  осталось  ни капли  слюны,  так  что  он  не смог
отозваться. "Может, я  отвечу  им позже... -- подумал  он. -- Если, конечно,
останусь в живых".
     Пока Джилл крутил  головой,  становилось все светлее,  и  постепенно он
разглядел гору сломанных ветвей и сухих листьев. Еще он  ощутил  присутствие
чего-то  большого, движущегося. Короткие  волосы  экстрасенса  стали  дыбом,
когда звук движущейся твари стал громче. Нечто и в самом деле направлялось в
его  сторону,  и какой-то внутренний  инстинкт  подсказал, что  никто,  хоть
отдаленно  напоминающий  человека, такие  звуки издавать не может. Словно бы
некая тварь учуяла его присутствие и теперь направлялась прямо к нему.
     Джилл поднялся на четвереньки, подтянулся,  задержал дыхание. Справа от
него туман,  по большей части скрывавший  местность, в основном рассеялся. И
ведь  именно с  той  стороны доносились неприятные звуки.  Через мгновение в
тумане  обрисовалась   какая-то   темная   масса,  двигавшаяся   в   сторону
экстрасенса.  Потом...  Седьмое чувство Джилла  подтвердило его  догадку. Он
знал,  что в тумане  скрывается какая-то тварь.  Тяжелый  вздох  вырвался из
груди  Джилла,  и он немного  подобрался, пытаясь восстановить дыхание.  Это
оказалась всего  лишь  охотничья  машина,  прижавшаяся сенсорами-хоботками к
земле.  Со  стороны  казалось, что она идет по  невидимому следу. "Точно, --
решил Джилл. -- Именно этим  она и занята. Она  выискивает  запах Хагги... и
Анжелы".
     Наконец  тварь  свернула  в сторону  ближайшего  леска.  Антенны на  ее
макушке  зашевелились,  развернувшись   в  сторону,  словно  оттуда  донесся
какой-то  звук,  которого Джилл  не  слышал.  Фасеточные  глаза твари горели
таинственным светом и мерцали, словно глаза чудовища из фильма ужасов. Затем
тварь двинулась к новой цели, быстро выбралась из тени обрыва и  направилась
к  слабо  колышущемуся, омытому росой  балдахину  инопланетной листвы.  Если
говорить точнее, то тварь направилась в сторону особняка, который, --  Джилл
в этом  ничуть  не  сомневался, --  был  всего  лишь новым воплощением  Дома
Дверей.
     Экстрасенс с трудом встал на ноги. "Куда ты, мой  друг, туда  и  я", --
беззвучно, но с угрюмой решительностью произнес он.
     Пригибаясь непонятно  зачем, Джилл побежал  вслед  за тварью.  Ноги его
ступали на  траву и  мягкий мох,  удивляющие свой  упругостью. Трава  тут же
распрямлялась у него за спиной. Вскоре он почти догнал таинственную машину и
теперь  держался  у нее  за спиной.  Вот экстрасенс  оказался на  расстоянии
вытянутой руки  от  чудовища, ухватился  за край панциря,  а потом  залез на
бронированную спину и перебрался на...
     ...и тут тварь остановилась, словно окаменев.
     Выступающие над панцирем глаза быстро зашевелились, словно у хамелеона,
выворачиваясь   на   сто   восемьдесят  градусов.   Наконец  взгляд   машины
сфокусировался на Джилле. Узнала тварь его  или  нет, трудно сказать, однако
экстрасенс был уверен, что она обладает обширным банком данных. Но даже если
она и не опознала Джилла, как одного из тех, кого видела раньше, она решила,
что он -- ненужная ноша.  Поэтому тварь наклонилась вначале в одну, потом  в
другую сторону, наклоняя щиток панциря -- инопланетный, ракообразный  скакун
пытался сбросить седока. Если бы Джилл был огромным  комом земли или упавшим
деревом, то  эти  попытки  увенчались бы  успехом, но  у  чудовища  оказался
разумный противник, а движения  твари  получились слишком механическими, они
не могли одурачить экстрасенса. Джилл всего  лишь сместил свой центр тяжести
и остался на прежнем месте. Напомнив себе, что перед ним всего лишь  машина,
Джилл  собирался  посмотреть, как  эта тварь справиться с ношей,  наделенной
разумом.
     Она  справилась.  Огромное костяное  жало  выскочило из  тела  твари  и
метнулось к тому  месту, где  руки  Джилла  впились  в  панцирь.  Экстрасенс
изогнул шею, чтобы увидеть жало,  в то время как оно  нацелилось на середину
его позвоночника. В этот момент экстрасенс подумал: "Боже, неужели эта тварь
прикончит меня? Но если даже  так,  -- решил Джилл, -- это произойдет совсем
не потому, что тварь нашла  его особенно  отвратительным". До тех пор,  пока
Джилл не угрожал жизни этой твари, она  не расценивала его, как врага. Более
того, он расценивался всего лишь как временная помеха.
     --  Боже! -- пробормотал он. -- Я ведь все  равно собирался умереть! Но
почему ты не прикончил меня, когда мы спускались вниз по проклятому утесу?
     Конечно, тварь ничего ему не ответила.
     Решившись, Джилл выпустил основание большого жала и попытался спрыгнуть
со спины  чудовища. Но куртка Джилла зацепилась  за  один из шипов  панциря.
Дернув  рукав так,  что материал с  треском разошелся, Джилл перевернулся на
спину. Кончик жала покачивался всего в шести дюймах от его сердца. Хитиновое
острие, толстое, как большой палец Джилла, имело на самом кончике утолщение.
Неожиданно оно вздулось,  словно  бутон цветка, и появилась  игла, смоченная
какой-то жидкостью.
     Эта игла  прошила куртку, рубашку, майку и  впилась  в грудь Джилла. Яд
подействовал так быстро, что экстрасенс даже не почувствовал укола...

     * * *

     "Должно  быть,  она  сбросила меня  на  камни,  -- было  первой  мыслью
приходящего  в  себя  Джилла. -- Она ведь  знала,  что нужно  сделать, чтобы
прикончить меня...  Хотя для этого не было никакой причины. Ведь ее волновал
Хагги. Только Хагги".
     Воспользовавшись логикой,  Джилл  сделал еще  целый ряд  предположений:
"Раз эта тварь не  прикончила меня сразу, то  почему она решила сделать  это
сейчас? Ответ: она меня не прикончила. Следовательно, я не мертвый".
     -- Он  мертв?  --  донесся до него  голос Варре  с  мягким  французским
акцентом. Это подтверждало  выводы Джилла. Кто-то пощупал его куртку. Чья-то
рука скользнула по  левой стороне  его груди,  прикоснулась  к тому месту, в
которое ударила игла.
     Джилл открыл глаза, и его ослепил яркий свет. Потом он прохрипел:
     -- Нет, я жив! -- Ему показалось, что кто-то сдох у него во рту.
     Ему  помогли сесть. Варре,  Андерсон, Клайборн...  Интересно,  кто  его
ощупывал? А где  же  Тарнболл?  И Баннермен? Увидев немой  вопрос  в  глазах
Джилла, Андерсон пустился в объяснения:
     -- С Тарнболл ом все в порядке, хотя он еще не очнулся. Мы нашли легкий
спуск и принесли... притащили... его. Тяжелый он больно.
     Внезапно  Джилла охватил приступ тошноты. Кашлянув, он почувствовал  во
рту  горечь желчи и пресек рвотный  порыв. Кто-то протянул  ему флягу,  и он
наполнил рот  сладкой  водой. Однако  пить  Джилл не  стал,  выплюнул  воду.
Оглядевшись, он  увидел  Тарнболла,  облокотившегося  о  ствол  приземистого
дерева.  Похоже,  агент  до  сих пор  находился  без сознания, но  кожа  его
приобрела нормальный цвет.
     -- А где Баннермен? -- поинтересовался Джилл. Андерсон пожал плечами:
     -- Исчез.  Мы не видели его  с прошлой ночи, после того как бросились к
краю  обрыва я попытались что-то разглядеть в темноте. А как насчет Хагги  и
девушки... и этого чудовища?
     Клайборн помог  Джиллу подняться на ноги и рассказал все,  что узнал за
это время. Особенно об охотничьей машине.
     -- Так что на слова Хагги не  стоит слишком уж полагаться,  -- закончил
он. -- Машина гоняется только  за Хагги. И не  спрашивайте меня,  почему это
происходит. Думаю, нам  это  будет  не слишком-то интересно. Я  пытался было
разузнать об этом и едва не уснул.
     --   Да?  Сон?  --   подал  голос   неожиданно   очнувшийся   Тарнболл.
Приподнявшись,  он  удивленно  огляделся. У него сильно запали  глаза, и под
ними набухли огромные синяки. -- Я... ик... спал?
     Джилл подошел к нему.
     -- Ты до сих пор до  конца  не  проснулся, -- усмехнулся экстрасенс,  а
потом печально прибавил: -- Ты помнишь, как тебя укусила какая-то тварь?
     Тарнболл  перевел взгляд на  свою  руку,  которая вновь  приняла  почти
нормальную форму и размер.
     -- Да... Боже! -- пробормотал он. -- Что за чудовище!
     -- Я мог бы порассказать тебе о чудовищах, -- предложил Джилл.
     Тем временем Варре принялся изучать красно-зеленые  фрукты, растущие на
шипастом кусте. Они очень  напоминали  яблоки.  Француз осторожно откусил от
одного из них и какое-то время держал кусочек во рту, осторожно  пробуя его.
Он стал жевать, но не торопясь, а потом улыбнулся:
     -- Эй! -- позвал он остальных. -- Хорошая штучка!
     Андерсон  и  Клайборн  подошли  к  нему,  оставив  Джилла  и  Тарнболла
обсуждать  свои дела.  Как  только  все  отошли,  Тарнболл  качнул  головой,
подзывая Джилла. Экстрасенс опустился на колено.
     -- Что?
     -- Хочу поговорить о Баннермене. -- Агент понизил голос до шепота. -- С
этим парнем не все в порядке.  Я  подозревал это с  самого  начала, а теперь
готов поклясться жизнью: в нем есть что-то сверхъестественное.
     Джилл внимательно посмотрел на агента.
     -- Он спас твою  жизнь, -- после недолгих  раздумий ответил экстрасенс.
-- Помог тебе спуститься с утеса, после того как тебя укусила та тварь.
     Тарнболл нахмурился.
     -- Тогда  выходит, он дважды  спас мне жизнь, -- задумчиво  пробормотал
он. -- Один Бог  знает, почему! Мне кажется, он тот самый тип, который хотел
тебя прикончить в ту ночь на твоей квартире.
     Джилл онемел. Когда он последний раз видел Баннермена, ему на ум пришла
совершенно другая мысль.
     -- Но  ведь у него были все  пальцы,  -- через мгновение,  взяв себя  в
руки, ответил экстрасенс.
     Агент кивнул, а потом пожал плечами.
     -- Это меня и беспокоит, -- произнес он.
     -- Хотя, возможно, ты и прав. -- Джилл попробовал  помочь Тарнболлу. --
От  него  еще  постоянно  пахнет  чем-то таким...  забавным... Это  вовсе не
смешно... Пусть то, что я сейчас скажу, останется между нами.
     -- Согласен.
     -- Я даже не возьмусь на все сто процентов утверждать, что Баннермен --
человек.
     --  Что? -- Тарнболл резко выпрямился, захрипел, и повалился  бы набок,
если бы Джилл не  поддержал его.  --  Голова кружится, словно  только слез с
карусели! -- сказал он, а потом заговорил еще тише:  --  Вы утверждаете, что
Баннермен не человек? Вы уверены в том, что он инопланетянин?
     -- Да, --  не раздумывая, согласился Джилл. -- И еще... он лишь отчасти
машина.
     -- Баннермен -- машина? -- Тарнболл не мог в это поверить. -- Но это...
безумие.
     --  Безумно звучит, так?  -- неожиданно Джилл почувствовал  себя  очень
неуверенно. -- В любом случае я прав. Хотя  он не принадлежит к тем машинам,
с  которыми мы встречались раньше, но... --  Тут экстрасенс пожал плечами. И
раньше, чем агент успел что-то сказать, добавил: -- В любом случае Баннермен
исчез. Растворился в ночи.
     -- В ночи? Какой ночи?
     Джилл увидел, что их спутники возвращаются, набрав каких-то фруктов. Он
заговорил еще тише, почти шепотом:
     -- Да, он исчез прошлой ночью. Ты в это время находился без сознания.
     Тарнболл несколько раз согнул руки и ноги, а потом попросил Джилла:
     -- Помоги мне подняться. Джилл помог ему встать.
     -- Было бы легче, если бы мы поменялись местами.
     Агент огляделся, покосился  на синее небо,  по  которому  полз к зениту
огненный шар.
     -- Не вижу  Хагги и девушку,  -- заметил он. Подошли остальные, и Джилл
рассказал  агенту обо всем, что  случилось. Когда он уже  добрался  до конца
своего повествования, Варре неожиданно  согнулся  вдвое, и его  вырвало. Все
произошло совершенно  неожиданно. Выплеснув содержимое желудка, француз упал
на  траву,  и тело  его  затряслось в агонии. Андерсон и  Клайборн с  ужасом
переглянулись, а через несколько секунд присоединились к Варре.
     -- Я... яд! -- пробормотал француз между спазмами рвоты.
     А Клайборн прибавил:
     -- Боги, что  за  адское место!  Чтоб  ты был  проклят вместе со своими
траханными фруктами! -- Последнее замечание  американца было явно адресовано
Варре.
     Джилл и Тарнболл  ничего не могли сделать. Полчаса они сидели  и просто
наблюдали за своими товарищами...

Глава двадцатая

     Когда  конструкция  Баннермена  была  закреплена в  гнездах,  Сит  смог
наконец  взглянуть  на  нее со  стороны.  Он  наслаждался  кратким  периодом
физической  свободы  в обширном  центре  управления  синтезатором.  Приятная
свобода после  тесной  конструкции. Однако  фактически даже эта  рубка  была
частью  искусственно  созданного   пространства,  равно   как  и  все  миры,
заключенные   в  Доме  Дверей.  Однако   остальные  миры   были  временными,
гиперпространственными точно так же, как сверхсветовой континуум. Синтезатор
хранил их в банке памяти и репродуцировал по желанию Сита.
     Звездный бродяга за время своего путешествия открыл множество  миров, и
данные о них хранились в памяти синтезатора. Сит уже собрал и все  данные  о
Земле... однако он отложил их, чтобы позже перекроить по своим планам. Он не
хотел,   чтобы  в  будущем  ученые,  изучая  банк  памяти  его  синтезатора,
обнаружили, что люди, оказывается, были достойны большего.
     Неужели они  и в  самом деле  достойны? В самом деле? Сит задумался. Он
пытался найти оправдание  для уничтожения людей и тысяч  менее  значительных
обитателей этой планеты.
     Достойны? Что такого они совершили?
     Они  одержимы идеей небес  -- прекрасного  мира. Для  фонов эта идея --
подходящий   довод,  особенно,   если  преподнести  ее   в   соответствующей
модификации. Кроме того, эти  люди  большую  часть времени заняты  тем,  что
пытаются уничтожить свой мир. Как поверхность  планеты,  так и ее недра! Они
разрывают планету на части,  потрошат  ее недра. После они  сжигают  то, что
откопали,  отравляя  атмосферу  дымами  и  ядовитыми газами. Они  загрязняют
океаны отходами и  ядовитой водой  из своих  городов, вырубают  леса, дающие
кислород.
     Может,  все это было бы и простительно, если бы люди, как и фоны, имели
бы другие миры, куда могли переселиться, доведя Землю  до полного истощения.
Но  у  людей  не  было  подобной возможности.  На  твердо- и  жидкотопливных
летательных  аппаратах  они,  самое большее, могли бы добраться до  спутника
свой планеты. И это, насколько видел Сит, было бесполезно. Для чего им Луна?
Чтобы  устроить там  временную  ракетную  базу?  Для  чего? Чтобы достигнуть
остальных  планет  этой  системы,  которые  не  приспособлены  для  обитания
человека? Чтобы добраться до звезд? Без вопросов! Даже несмотря на то что их
технология сделала такой скачок за последние сто лет, по меньшей мере тысяча
лет  у них  уйдет  на  создание самой  примитивной  модели  синтезатора  или
какого-то другого модуля  для межзвездных путешествий. Нет, им до этого  еще
очень далеко!
     Но  использование жидкости  как топлива!  Сжить и тем  самым уничтожать
жидкость! Это -- кощунство! Дать им еще одно тысячелетие, и, быть может, они
сумеют понять, что жидкость способна стать машиной.
     Варварство?  Без  сомнения,  люди  -- варвары.  Они  борются,  но не  с
враждебными,  инопланетными   расами,   с  которыми  они  даже  ни  разу  не
столкнулись, а друг с другом! Люди убивали  друг друга... Массовые убийства,
попытки  геноцида.  Они  воевали  друг  с  другом!  И  занимаясь  этим,  они
уничтожили  большую  часть своей  планеты.  Что  это  за  существа, которые,
возведя прекрасный дом,  тут  же  бросались  друг  на  друга  с  кулаками  и
разрушали дом изнутри?
     Половина планеты имела разногласия с другой половиной. Все они обладали
оружием,  которое   могло  сжечь   атмосферу   планеты   и  изуродовать  всю
поверхность. Кроме того,