облепленный  пылью кончик. Экстрасенс шагнул  вперед,  схватил  жало и начал
выкручивать его. Из "раны" -- прорехи размером с кулак стала сочиться густая
серая жидкость. Она потекла по руке  Джилла и стала капать на панцирь твари.
В тот же миг твердый панцирь твари начал впитывать жидкость.
     --  Ты  это  видел?  --  спросил Джилл. Он перешел  на  другую  сторону
расселины, и Тарнболл последовал за ним. Жало попыталось  достать агента, но
тот двигался слишком быстро, и жало ударило в пустоту.
     -- Видел, -- согласился Тарнболл. --  Эта пыль,  словно ртуть... Трудно
будет  этой  твари выкарабкаться.  К  тому  же... Неужели  в ее жилах  течет
эквивалент крови?
     Джилл посмотрел  на  то,  что  осталось  в  его руках. Это  был большой
костяной шип шести  футов в длину с кончиком, который  из-за  налипшей  пыли
стал  напоминать матовое стекло.  Снаружи  основание  шипа  покрывала масса,
напоминавшая  резину.  Джилл  прижал палец с внутренней стороны и  осторожно
надавил. Крошечная капля сверкающей жидкости брызнула из кончика шипа.
     Экстрасенс посмотрел на своего спутника:
     -- Может, стоит положить эту штуку в твою кобуру?
     Тарнболл пожал плечами.
     -- Лучше повесить ее поверх. -- С этими словами он снял пиджак и кобуру
и протянул последнюю Джиллу.
     Снимая свой пиджак, Джилл заметил:
     --  Теперь  у  нас есть оружие... странное  оружие. Пусть оно  не столь
мощное, как  твой пистолет,  но это лучше, чем ничего. -- С этими словами он
стал заталкивать жало  в кобуру и  втискивал его до тех пор, пока  острие не
уперлось в мягкую кожаную чашечку  в самой узкой  ее части. Потом  он резким
движением  надел кобуру, даже не  заметив, что при  этом порвал и измял свой
пиджак.
     -- Роли переменились, так? Теперь я стану опекать тебя.
     -- Надеюсь, что этого не понадобится, -- усмехнулся Тарнболл.
     Джилл взглянул на кобуру и поправил ее так, чтобы она висела  точно под
правой подмышкой.  Раньше  он  и не  замечал,  что  из кобуры  торчит кольцо
серебристого металла.
     --  Ого!  -- удивился Джилл,  потянул  за  кольцо и  выудил  сверкающий
металлический прут пяти дюймов длиной и шириной  в одну пятую дюйма. С одной
стороны прута  было кольцо, с другой -- прорезь или "ушко",  как на  большой
иголке.
     -- Это для  чистки  пистолета, -- объяснил Тарнболл. -- Ты продеваешь в
ушко кусочек тонкой маслянистой  ткани и  засовываешь его в  дуло. Эта штука
вычищает любую грязь, пороховой нагар, серу.
     --  Если  эту  штуку  заострить, то  можно  сделать заточку, -- заметил
Джилл. -- Я оставлю ее себе?
     -- Сколько угодно.
     Они  отправились к  другому берегу  сухого русла,  однако, сделав  пару
шагов,  Джилл  остановился.  Экстрасенс  посмотрел  на  тварь,  пойманную  в
ловушку, затем вновь посмотрел на своего спутника. Некоторое время он стоял,
нахмурившись, словно в чем-то сомневаясь.
     -- В чем дело? -- осведомился Тарнболл.
     -- Эта тварь охотилась на Хагги, -- проговорил Джилл,  кивнув в сторону
плененного чудовища. -- Видимо, этот  парень проходил  рядом с  трещиной,  в
которую попал "скорпион". Чувствую, что, куда бы Хагги не пошел,  эта машина
легко отыщет его.
     -- И?
     -- А Хагги, в  свою очередь, знает  об этом месте то, чего мы не знаем.
Хагги может легко спрятаться от нас, но не от этой твари.
     Тарнболл вздохнул.
     -- Ты хочешь помочь ей выбраться?
     -- Думаю, нам лучше всего так и сделать, -- согласился Джилл.
     -- Разве это не будет убийством?
     -- Хагги бежал от служителей закона, -- ответил Джилл. -- Может быть, и
в этот раз он выкрутится. Но эта тварь может стать для нас ищейкой.
     -- Да она, должно быть, весит тонну!
     --  Несколько тонн,  как  мне  кажется, -- ответил  Джилл, оглядываясь.
Потом нагнулся и подобрал несколько камней, наполовину присыпанных пылью. --
Будешь помогать?
     Тарнболл снова вздохнул.
     -- Похоже, ты знаешь, что делаешь, и я тебе помогу. Однако мне хотелось
бы знать: что станет делать эта тварь, когда найдет Хагги?  Будет ли  она на
нашей стороне? Окончится ли это приключение благополучно для нас?
     Солнце еще ниже  спустилось к горизонту. Склон, по которому они недавно
спустились, теперь казался черным и зловещим.
     -- Я  думаю,  нам  стоит поторопиться,  -- заметил Джилл. -- Чем скорее
закончим, тем лучше. Теперь послушай: я полагаю, что если мы сможем насыпать
камней в трещину прямо перед носом у этой твари, то она сможет встать на них
и дотянуться  клешнями до  края  разлома.  Клешни у нее  достаточно могучие,
чтобы она...

Глава двадцать третья

     На самом деле  спасение ракоскорпиона не  заняло слишком много времени.
Вначале Джилл и Тарнболл прихватили  по обломку скалы каждый. Напрягаясь изо
всех сил, кряхтя, они дотащили  камни до края трещины  и сбросили их  вниз в
том месте, где показал Джилл.  Следующий камень оказался слишком большим для
того, чтобы  его сумел поднять один человек, однако им удалось подтащить его
к краю. Потом они передохнули, восстановили дыхание и,  приподняв один край,
спихнули  его. Наблюдая, как  камень  скользит вниз, они разом вскрикнули --
судьба улыбнулась им. Камень  застрял на полпути как раз  в  том  месте, где
стены расселины сближались, напоминая бутылочное горлышко.
     Тут же охотник, опустив клешни, опробовал на крепость булыжник.  Джиллу
и  Тарнболлу пришлось отступить. Они  видели, как поднялся над краем трещины
щиток панциря. Остальную часть чудовища скрыло  облако взвешенной пыли. Лапы
твари  скребли  и царапали  камни, обломанное  жало вытянулось и уперлось  в
землю на противоположной стороне трещины.
     По мере  того  как росло облако пыли, агент  и экстрасенс отступали все
дальше  и дальше...  Но  вскоре  пыль  начала  оседать,  и  стало ясно,  что
ракоскорпион выбрался из западни. Однако теперь он двигался много медленнее,
приволакивая ноги с правой стороны.
     Выбравшись из  сухого речного русла, тварь остановилась и встряхнулась.
Белая  пыль осыпалась, вновь  открыв сверкающий  сине-черный хитин,  белую и
желтые  кости.  По-своему  эта  тварь была  прекрасна,  если  бы не была так
чудовищна.
     -- Это... машина? -- пробормотал Тарнболл, очевидно, не слишком доверяя
своим словам. -- Она встряхнулась словно... собака!
     -- Ничего странного в том, что ты сомневаешься, -- сказал ему Джилл. --
Однако в любом случае помни то, о чем я тебе говорил.
     Охотник прижался к земле левой стороной панциря, приподнял  правый бок,
до конца распрямив полдюжины лап. Две изуродованные конечности согнулись под
пузом твари.  Тарнболл перевел  взгляд с чудовища  на Джилла, который словно
чего-то ожидал.
     -- Хорошо... Мы и дальше станем терять время, наблюдая за ним?
     Джилл отмахнулся.
     --  Посмотрим.  Это  может  оказаться  важным.  Так  и случилось. Серая
жидкость, шипя, струей ударила из того места, где соединялись лапы и панцирь
твари. В тот  лее миг  Джилл выпрямился, словно  внезапно пораженный  током.
Тарнболл вопросительно взглянул на своего спутника и поинтересовался:
     -- Что это?
     Снова экстрасенс отмахнулся. Потом он медленно полез в карман пиджака и
достал оружие-цилиндр.
     Он еще раз взвесил его на руке, потер,  словно это была лампа Алладина.
Потом он снова посмотрел на охотника. Глаза Джилла странно сверкали.
     --  Спенсер? -- с любопытством позвал Тарнболл. Джилл кивнул, не отводя
взгляда от охотника.
     --  Эта  тварь  откуда-то  берет  энергию. Словно  заправляется.  Часть
энергии  перетекает  сюда!  --  Он вытянул цилиндр,  направив его  в сторону
охотника.
     Тарнболл облизал губы и покачал головой.
     -- Не понимаю. Но знаешь, я тоже чувствую что-то похожее.
     -- Они заряжаются, словно батарейки! -- восторженно проговорил Джилл.
     Охотник  по-прежнему стоял  в  странной позе,  словно  окаменев, поджав
изуродованные лапы. Джилл еще несколько секунд держал  цилиндр, направив его
в сторону чудовища, а потом очень медленно убрал руку.
     -- Зарядилось.
     Тарнболл ничего не сказал, продолжая рассматривать ракоскорпиона.
     Несколько   долгих   мгновений   тварь  оставалась   в  своей  странной
перекошенной  позе.  Внезапно  из сочленений  чудовища  вновь хлынула  серая
жидкость.  Она  потекла по изуродованным конечностям, скрыв их под  липким и
вязким слоем. А чуть  позже, словно  рыбацкая сеть,  оболочка живой жидкости
была втянута внутрь, открыв целые лапы,  на  них на глазах  людей затвердели
хитиновые пластины. Весь процесс занял не более двадцати секунд.
     Тарнболл сглотнул.
     -- Если  бы  только  мой автомобиль  мог  так  делать! А Джилл только и
сказал:
     -- Пора идти.
     Они  повернулись  и  поспешили  к   дальнему  краю  русла.  То  и  дело
оглядываясь, они  поползли  вверх по иссушенной равнине.  Джилл  и  Тарнболл
видели, как охотничья машина, встав на все ноги, отправилась следом за ними.
Точнее, не за ними, а  в  их  сторону. Теперь  все ее  ноги  были в  рабочем
состоянии, хотя, быть может, те, что находились справа, немного болтались от
плохой координации. Но даже такая машина выглядела впечатляющее.
     --  Интересно, насколько быстро  эта  тварь  может двигаться? -- нервно
поинтересовался Тарнболл.  -- У меня  возникло  ощущение,  что я только  что
помог ожить чудовищу Франкенштейна!
     -- Эта тварь передвигается довольно быстро, -- ответил ему Джилл. -- Но
мы быстрее. Однако это касается лишь забегов на короткие дистанции. Мы бежим
быстрее, но ракоскорпион более вынослив. В любом случае о чудовище можете не
беспокоиться... оно нами не интересуется.
     Экстрасенс повернулся лицом к дальнему склону русла. Чем  ближе к лесу,
тем меньше было пыли и гуще росла  трава. Если  Джилл и Тарнболл не встретят
никаких  препятствий,  то через  час они  увидят  особняк  --  очередной Дом
Дверей. Только вот это  "если"  сильно  беспокоило Джилла.  Как бы он хотел,
чтобы этого "если" не существовало. Но перед его глазами по-прежнему маячила
окровавленная блузка Анжелы.
     -- Пойдем, -- обратился он к Тарнболлу...

     * * *

     Дом Дверей напоминал странный квадратный и приземистый дом, современный
зиккурат, сложенный из ровно вытесанных белых камней. Трехъярусный,  он имел
в основании  около шестидесяти футов и двенадцать футов в высоту. На вершине
его располагалась  балюстрада  из квадратных  колонн, увенчанных квадратными
перилами. Тут имелось множество  дверей -- огромные  пронумерованные  плиты,
отделанные  мрамором.  Не  видно было  никаких  петель  или  других  дверных
механизмов, кроме  квадратных каменных дверных  молотков.  И, естественно, в
доме не было ни одного окна.
     Второй  ярус отступал на семь или восемь футов со  всех сторон, образуя
квадрат сорок пять на сорок пять футов.  Точно  так же на семь футов отстоял
третий  ярус,  который венчала белая  каменная площадка около  тридцати семи
квадратных  футов. В  центре  ее возвышалась  структура,  которой  могла  бы
позавидовать  любая выставка  абстрактного искусства. Чем-то  она напоминала
огромный свадебный торт, даже невеста была. Однако на этом сходство с тортом
и заканчивалось. Потому что принцесса не стояла на вершине торта, а жалась у
его основания,  пытаясь укрыться  от Умника Алека  Хагги  --  потенциального
жениха.
     Анжелу омывали медленно увядающие  лучи  света. Она  стояла  на вершине
Дома  Дверей  поцарапанная  и  растрепанная,  с  дико  выпученными  глазами,
полуголая -- в лыжных штанах, превратившихся в бермуды, узком бюстгальтере и
ботинках,  которые  подходили  для любой погоды. Безмолвно взирала она,  как
Хагги  пытался, всего лишь  пытался, забраться к ней. И  в то же время Хагги
насмехался  в  своей  обычной  манере, так что  Анжела  сейчас предпочла  бы
вернуться назад  и продолжить борьбу с  чудовищем на уступе у водопада, а не
выслушивать "комплименты" Умника...
     Она почти не помнила, как они спустились с уступа. В ее памяти осталось
только то, что прежде чем они наткнулись на широкий, заросший зеленью разлом
в утесе, она много раз  думала, что  вот-вот  упадет. Удивительно, но она не
упала. Однако потом девушка решила, что падение стало бы большим благом.
     Когда  они  очутилась  на равнине,  Хагги,  обезумев  от  ужаса,  начал
метаться  в разные стороны  в темноте. Потом он целую  минуту вглядывался  в
неизвестный лес впереди, оглядывался  и  изучал  склон,  видя  в  любой тени
преследователя, спускающегося к нему. Но вот на небе стала разгораться заря,
восточный горизонт  засеребрился,  и воющие твари в  лесу поджали хвосты.  В
конце концов Хагги убедился, что они могут без опасений войти в лес.
     Анжела попыталась повернуть назад, поинтересовалась у своего спутника о
Джилле  и остальных. Может быть,  стоит спрятаться и  подождать их? Но Хагги
сказал,  что  сильно  повезет  тому,  кто  останется  жив  после  встречи  с
ракообразной тварью  и  что  крабо-рако-скорпион в это время, скорее  всего,
добивает остальных. Никто от него не  может спрятаться, потому что он издали
чует свою добычу. Если Джилл и остальные каким-то чудом  и остались в живых,
они непременно встретятся с  ними возле Дома  Дверей. В самом деле, они ведь
договаривались, что в случае непредвиденной ситуации встретятся именно там.
     Девушка  представила,  как  чудовище, вынюхивая ее  след, спускается по
склону, и позволила Хагги увлечь себя под лесной кров.
     Вначале  они  пробирались  вперед  на  удивление  медленно,  с   трудом
сдерживая  дыхание. Каждый нерв пульсировал и был напряжен.  Хагги и  Анжела
держались за руки, по взаимному согласию, совершенно непроизвольно. И Анжела
чувствовала, как дрожит от  страха  ее спутник. Судя  по всему, Умник боялся
больше.  Возможно, то,  что он  узнал  об этом месте раньше, заставляло  его
бояться.  Она хотела  было расспросить  его, но в результате все  же  решила
держать язык за зубами. Может, и лучше, что она ничего не знает.
     Заря окончательно разгорелась,  когда они пересекли первый лесной пояс,
затянутый туманом, и " первый луг. А когда рассвело, страхи Хагги отступили.
Несмотря на  неважное самочувствие, он пережил еще одну  ночь  и не  сошел с
ума.  Теперь  он  мог  обдумать,  как  к  собственной   выгоде  использовать
сложившуюся ситуацию. Тогда он обратился к Анжеле, пытаясь строить планы для
них... них двоих... Об остальных он и  думать не  желал. Из его  слов Анжела
поняла, что Хагги не собирался брать  в спутники  ни Джилла, ни с остальных,
но девушка боялась что-то сказать, не желая злить Умника.  Это было ошибкой,
потому что Хагги счел ее молчание за знак согласия. Когда же разговор принял
неприятный оборот и его свинячьи глазки начали пожирать ее, она презрительно
возразила.
     Тогда Хагги заявил, что...  что-то  вроде  того,  что "женщины,  словно
мужчины, должны ходить обнаженными по пояс", и Анжела сделала ему выговор. А
еще он утверждал, что  она собирается его использовать. Только тогда девушка
поняла,  какие  планы  он строил. Он "спас ее только потому,  что окружающий
хлам и вовсе смысла не имеет". Подобные глупости часто говорил ее муж, когда
напивался и заставлял вспоминать вещи, которые обыкновенно проделывал с ней.
     Задыхаясь от возмущения, Анжела спросила Хагги: неужели он  думает, что
в глубине души она сука, и поэтому  говорит ей подобные вещи, которые никому
бы не стоило говорить в таком месте?
     --  В душе?  --  переспросил он. -- Для  меня ты  выглядишь  достаточно
заводной.  -- И почти сразу добавил: --  Но если тебе больше нравится раком,
то я согласен.
     Что  она могла сказать после этого, никто никогда не узнает, потому что
в этот миг она налетела  на  паутину.  Может, в тот миг  она от ненависти  и
отвращения уже готова была пустить в ход ногти и зубы. Кто знает?
     В  любое другое  время она  заметила бы  сверкающие паутины,  натянутые
между  деревьями.  Но  сейчас в ней  кипела кровь,  она  ослепла  от ярости.
Мгновение, и  она  повисла  в паутине. Потом она услышала  стук,  ритмичный,
словно  шаг часового.  А  вскоре на нее с  крон деревьев обрушился настоящий
кошмар! Тварь оказалась размером с  Анжелу, не  паук и не  древесная вошь, а
что-то среднее  между ними и, судя по виду,  много  хуже,  чем то  и  другое
вместе взятое.
     Страх придал  девушке  сил. Каким-то образом  она вырвалась на свободу.
Тут надо  отдать  Хагги должное, потому  что  он попытался отогнать паука  с
помощью  ветки  с  шипастого куста.  Однако чудовище  не собиралось потерять
добычу,  и одна из защищенных хитином  конечностей  впилась  в блузу Анжелы,
зацепила ее плечо. Блузка, намертво пришпиленная к шипастому панцирю  твари,
была сорвана с дрожащей от страха девушки. Тварь унесла ее с собой.
     Когда Анжела вновь выбралась  на тропинку, ее спутник захотел осмотреть
ее раны, но она сказала:
     -- Нет!
     Оторвав штанины  лыжных  брюк, она соорудила нечто напоминающее повязку
из одной штанины, а вторую приспособила вроде "топа", чтобы  прикрыть грудь,
но Хагги только посмеялся над этим, утверждая, что скромность в этом мире --
удел  глупцов.  Почему  Анжела  хотела  спрятать  то,  что  в  любом  случае
достанется ему? Но... этим все и закончилось. Она сама должна была  выбрать,
хочет ли  пойти по жесткому или мягкому пути. Мягкий путь подразумевал,  что
она станет делать то, что ей говорят. Все, что ей говорят. И тогда  Хагги не
причинит  ей никакого вреда. А другой  путь? Если она  выберет этот путь, то
рано или поздно ей придется пресмыкаться перед ним. По крайней мере, так это
звучало в устах Хагги.
     У нее  сильно болела рана на  плече, но Анжела не хотела показать своей
слабости. Выслушав Хагги, она вызывающе объявила, что останется ждать Джилла
и  остальных прямо здесь. Она верила,  что они живы.  Они должны быть  живы!
Хотя, конечно, она боялась оставаться в  одиночестве в этом лесу. Лучше было
бы  подождать остальных возле  особняка. И  Хагги отлично это знал. Зная  об
этом, Хагги затеял жестокую игру.
     --  Годится,  --  объявил  он  насмешливо.  --  Жди  их,  если  хочешь.
Посмотрим,  живы ли  они  и  захотят ли они  помогать тебе. Джилл-то в любом
случае мертвец, разве ты этого не понимаешь? Но  если они не  придут  или ты
разойдешься  с ними,  ты погибнешь.  Оставайся, и  я не стану тебя  опекать,
пойду один. Или пойдем со мной до особняка... Но если ты пойдешь со мной, ты
станешь  моей. Вот  так-то, куколка. Если я кормлю  и  оберегаю тебя,  то  и
танцевать тебя буду... и тогда, так и столько раз, как я захочу! -- И потом,
зловеще ухмыляясь, он пошел прочь.
     Обливаясь слезами, рыдая от горькой ненависти к  Хагги, Анжела осталась
стоять на месте. Но не надолго. Она дорожила своей жизнью, а теперь осталась
одна в мрачном, безмолвном инопланетном лесу...
     Анжела догнала  Хагги,  когда он  входил  в  последнюю  лесную  полосу,
которую должен был миновать еще часа два назад...
     Они достигли особняка как раз перед тем, как пурпурное солнце коснулось
края далекого обрыва. Именно  тогда Хагги попробовал  окончательно подчинить
девушку своей воле.
     --  Ждать мочи нет, -- грубо хохотнул он, подходя к ней сзади. Анжела в
это время как раз присела в футе от стены особняка, чтобы передохнуть. Когда
она  услышала  похотливые нотки  в  его голосе, ее  глаза  округлились.  Она
повернулась, чтобы взглянуть на своего спутника.
     --  В  чем  дело?  -- удивилась она,  не  в  силах  поверить, что Хагги
попытается что-то сделать в таком месте в такое время. Неудачно  было  и то,
что, присев, Анжела  в первую очередь развязала  узел  своего "топа",  чтобы
осмотреть рану.  Странно,  но  казалось,  что  порез  заживает очень быстро.
По-прежнему пурпурный, со вздувшимися краями,  он больше не мешал двигаться,
и плечо перестало неметь.
     -- Ты выставила  напоказ свои титьки,  а  еще  спрашиваешь меня: "В чем
дело?" Именно  в  этом! -- Одновременно со словами Хагги сорвал с нее "топ".
Девушка  вскоч