--  дрянь. Варре  --
высокомерный  ублюдок, а  охотник  за привидениями вообще  слюнтяй! -- агент
усмехнулся. --  К  тому  же,  если ты забыл,  я приставлен присматривать  за
тобой.

     * * *

     В лесу  было  полно  звериных следов.  Все  они вели  в разные стороны.
Глубоко втоптанные следы казались  большими. И еще был помет, часть которого
казалась  совсем  свежей -- катышки,  по  форме напоминающие  яйца,  черные,
маслянистые и пахучие. Взяв за стандарт помет  кроликов, можно было сказать,
что этот помет оставили  обезьяны, однако "кучи" выглядели слишком большими.
Такую  мог  бы  оставить,  например, человек.  Но  сейчас, в  лучах  солнца,
которые,  прорываясь  сквозь  листву,  больше напоминали  лучи  прожекторов,
окрашивая  землю  в золотой и зеленый цвета, лес казался мирной  обителью. А
прохлада,  которую  хранил  навес  листвы, расслабляла.  Более  того, вокруг
царила  мертвая  тишина.  В отличие  от ночи, днем это было  очень спокойное
место.
     Стараясь, чтобы солнце постоянно  светило им в спины, Джилл и  Тарнболл
шли вприпрыжку, потому что вьющиеся растения и лианы сплелись в единую сеть.
Из-за  них путникам  приходилось  то  пригибаться,  то  подпрыгивать,  чтобы
преодолеть   препятствия.  Несмотря  на  это,  двигались  они  с   приличной
скоростью.  Вскоре миновали первую лесную полосу и вышли на поляну, поросшую
травой. Высокий  тростник  обозначил места,  где  земля  была  болотистой, и
путники решили держаться от нее подальше. Они шли по невысокой траве и голым
участкам земли.
     Они нервничали,  рассматривая птиц  с  кожистыми крыльям и без  перьев,
которые громко  верещали  при  приближении людей. Синие твари,  напоминающие
змей,  с  могучими  лапами,  словно  прикрепленными  на  шарнирах,  молниями
уносились  в норы. Птицы  вели себя  точно так же,  как ведут  себя  на заре
земные птицы, однако путники чаще встречали птиц с кожистыми крыльями, чем с
перьями. Насекомые здесь по большей части напоминали земных по размеру, если
не  считать  двадцатидюймовых  многоножек, и  были  раскрашены  в  различные
оттенки зеленого. Когда же путники зашли в болото, над ними закружило облако
желтолапых мух, однако  ни одна не села на них. Потом Тарнболл остановился и
какое-то время с  беспокойством разглядывал приземистую квадратную скалу, но
так ничего опасного и не обнаружил.
     Местная  флора была очень близка к земной или казалась таковой. В любом
случае ни Джилл, ни Тарнболл не обладали достаточными знаниями ботаники и не
могли   с   ходу  обнаружить  различия.   Одно  растение,   явно   неземного
происхождения,  выглядело, словно шестифутовый ревень со  сложенными  веером
листьями. Казалось, только эти растения и интересуют мух с желтыми  лапками,
поскольку мухи вились над ними тысячами.
     Вначале Джилл молчал, считая, что Тарнболл обдумывает свой  поступок  и
все, что из  этого вытекало. Однако когда экстрасенс и агент  уже наполовину
пересекли равнину, он наконец обратился к агенту:
     -- Мы сделали  все  правильно.  По моим  прикидкам,  мы  преодолели уже
четверть пути.
     Тарнболл молчал, думая о чем-то своем. Когда же они оказались вынуждены
вновь замедлить шаг, пробираясь через густой подлесок, то сказал:
     -- Уверен,  мы поступили  правильно. -- Однако голос его прозвучал так,
словно он хотел в чем-то убедить самого себя. И Тарнболл продолжал: -- Но...
Спенсер, разве тебе не кажется, что тут что-то неправильно?
     Джилл кивнул, продолжая идти.
     -- Да, --  просто ответил он. -- Я знаю. -- А потом  добавил: -- Ладно,
ты  расскажешь  мне,  что  здесь  не  так,  а  я  расскажу,  что,  по-моему,
неправильно. Между нами, результат должен быть интересным.
     -- Как-то  равнодушно говоришь  ты обо всем  этом. --  Теперь в  голосе
Тарнболла прозвучали ночки отчуждения.
     -- Так же, как  ты, -- ответил Джилл. --  Но разве это лучший способ? Я
имею  в  виду  то,  что  случилось...  случилось... с нами. Принесет ли  нам
пользу,  если   мы  станем   неистовствовать?   Нужно   быть  хладнокровнее.
Единственное, о чем нам сейчас необходимо в первую очередь беспокоиться, так
это  об  Анжеле.  Потому что...  по  различным причинам.  -- А  потом быстро
добавил: -- Теперь давай вернемся назад и подумаем, что здесь неправильно. И
насколько неправильно.
     -- Я имею в виду все, кроме похищения и всего остального, -- согласился
Тарнболл. -- Что... в основе своей неправильно.
     -- Похищение? -- удивился Джилл. -- И какой же за нас  потребуют выкуп?
Я так не думаю. Нас похитили, конечно. Однако мы об этом не знали.
     -- Ну и  что,  -- пожал  плечами  Тарнболл. -- Но  скажи  мне:  сколько
времени мы пробыли здесь?
     -- Думаю, чуть больше двадцати четырех часов.
     -- А вы голодны?
     -- Не особенно... Однако я видел, что может сделать с человеком местная
пища! А Варре, насколько я помню, был голоден.
     Тарнболл кивнул.
     --  Давай-ка поговорим об этом, -- задумчиво протянул агент. -- Мы  уже
двадцать  четыре часа терпим всевозможные невзгоды.  Большинство из того,  с
чем мы сталкиваемся,  непривычно. Ядовитые ракообразные, гигантское чудовище
--  робот-скорпион, как  вы его назвали. И все  же мы до сих пор не падаем с
ног. Мы не слишком голодны. Мы даже не особенно устали.
     --  Я бы  так  не сказал, --  возразил ему Джилл. -- Если честно, то  я
прямо сейчас мог бы упасть в кровать без задних ног. Но в чем-то ты  прав. Я
не доведен до крайней степени истощения... Так что ты хочешь этим сказать?
     -- Что?
     -- Твой вывод?
     Тарнболл вздрогнул всем телом и только потом ответил:
     -- Быть может, это прозвучит глупо...
     -- Попробуй.
     -- Ладно... Неужели  все это реально? Я имею в  виду...  Разве не может
так получиться,  что все это нам всего лишь снится? Скажи, разве ты не хотел
ущипнуть себя и проснуться? Думаю, я хотел... Черт!
     -- Что случилось?
     Последовал твоему совету и поставил себе синяк.
     -- Нет, мы не  спим,  -- объявил  Джилл. Он  криво  усмехнулся, а потом
добавил:  -- Если  бы  мне  приснился такой  сон,  я бы  живо  отправился  к
психиатру.
     Тарнболл фыркнул.
     -- Ты серьезно?
     -- Серьезно. Пошли... Скажи: что еще тебе кажется неправильным?
     -- То, что Баннермен, по твоему утверждению, человек-машина. Пойми меня
правильно.  Я тебе верю... но если так, то  чем он занимается? Наблюдает  за
нами  или  преследует  какие-то   свои   цели?   Может,   он   кто-то  вроде
ангела-хранителя? Если так, то  почему он  пытался  убить  тебя той ночью? В
том, что это был он, я уверен.
     -- Все это часть одной большой тайны, -- согласился Джилл. -- Что еще?
     -- Да больше, пожалуй, и  ничего, -- усмехнулся Тарнболл. -- А с другой
стороны, на  меня  давит  эта  обстановочка.  Все  здесь  неправильно!  Сама
ситуация безумна!.. И все-таки  подумай, может быть, мы спим  и все  это нам
грезится?.. Я просто с ума схожу.
     -- Я чувствую примерно то же  самое.  И все же  я  в здравом уме...  ты
тоже. Если  бы я  не  знал,  что Замок -- инопланетная  мышеловка на  Земле,
поймавшая нас, -- реален, то думал бы точно так же. Но я хорошо помню, что с
нами  случилось.  Я совершенно уверен,  что  в  своем  уме, просто  попал  в
безумную ситуацию, вступил в  контакт с инопланетянами... а может, подвергся
испытанию.  -- Тут Джилл замолчал, нахмурился. -- Знаешь, может,  так оно  и
есть?
     -- Какие-то твари устроили нам проверку? Почему?
     -- Не знаю, -- покачал головой Джилл. -- Но я знаю, что нахожусь внутри
огромной  машины,  и  Баннермен --  тоже машина, точно  так  же, как  тварь,
охотящаяся  на Хагги. Все это происходит с нами, пока  мы  находимся  внутри
Замка или  Дома Дверей, который стоит  на склоне  Бена Лаверса!  Однако этот
особняк на Земле  только  верхушка айсберга --  малая часть Дома Дверей! И в
этом нет ничего безумного, все тут -- иное, инопланетное. Так что пока я, --
тут он, словно подражая Тарнболлу, вздрогнул всем телом, -- удовлетворен.
     --  Ты... что?..  -- Агент внимательно посмотрел  на  своего  спутника,
видимо, сомневаясь, правда ли тот находится в своем уме. -- Удовлетворен?
     -- Мы узнали больше, чем знали раньше, --  ответил Джилл. -- Не слишком
много, но мы изучаем то, что нас окружает. Когда мы узнаем  больше, мы, быть
может,  сообразим, как нам вести  себя дальше.  Однако  все, что  мы  сейчас
можем:  изучать  и  изучать...  А  пока  я  хотел бы  задать тебе  несколько
вопросов.
     -- О чем?
     -- Тебя укусила ядовитая тварь, ты  был безнадежно болен. Помнишь? Ведь
это  было  всего  часа  полтора назад.  А часов  пять  назад я отправился  в
путешествие на спине инопланетной твари. Однако  мы проходим сейчас милю  за
милей, словно  скауты-тинейджеры! Не знаю, как ты, но случись такое со  мной
раньше, я бы давным-давно лежал в кислородной палатке!
     -- Так вот что ты имеешь в виду! -- раздраженно протянул агент.
     -- Ты еще кое-что забыл, -- продолжал Джилл. -- Одну вещь, которая тоже
кажется сверхъестественной. -- Он вновь нырнул  в  лес, и походка  его снова
стала подпрыгивающей.
     Тарнболл догнал экстрасенса и поравнялся с ним.
     -- Продолжай.
     -- Волосы, -- ответил Джилл.
     -- Что?
     -- Как часто ты бреешься?
     --  Дважды... Что? --  Тарнболл  в удивлении провел  рукой  и  щекам  и
подбородку. -- Дерьмо! -- только и сумел он выдавить из себя.
     --  Словно попка малыша, -- согласился Джилл.  -- Единственным небритым
из нас был Хагги. Как ты это объяснишь?
     Они шагали между деревьев.
     -- Никак, -- пожал плечами Тарнболл. -- Еще одна... Ого!
     Агент  и  экстрасенс  поспешили  вперед.  Перед  ними  попрек  тропинки
протянулась паутина. Она была  восьми  футов высотой, и  паутинки напоминали
телефонные провода  --  может, и не такие прочные, но  такие  же  толстые. В
верхней  части  паутины  покачивалось  несколько  темных  комков --  мрачное
зрелище.  Приглядевшись,  они  поняли,  что  эти  комки  -- огромные  клубки
паутины. А потом  Джилл и Тарнболл  услышали звук,  переполненный медленной,
угрожающей,  немеханической  вибрацией.   Нити   в  верхней   части  паутины
завибрировали,   клубки   распушились.  Вскоре  уже   вся   паутина  целиком
вибрировала...
     Джилл и Тарнболл отступили,  нашли другую дорожку и быстро  зашагали по
ней.  Тут  все  было  спокойно.  Разговор,  что  вокруг  что-то  не так,  не
возобновился. Вместо этого люди постоянно оглядывались. Иначе, наверное, они
прошли бы мимо.  Экстрасенс увидел  ее  первым и  побелел,  как смерть.  Она
висела на шипастом кусте, свешиваясь до самой земли.
     Это была когда-то  белая,  украшенная кружевами, а  теперь  порванная и
окровавленная блузка Анжелы!

Глава двадцать вторая

     -- Не понимаю, -- вздохнул Андерсон, труся рядом с Варре  и Клайборном.
-- Час  назад мы  корчились, согнувшись вдвое, после  того как отведали этих
проклятых фруктов. Но боль прошла так же внезапно, как и началась. Как могло
случиться,  что   вначале  мы  были  смертельно  больны,  а   потом   быстро
поправились? Не понимаю. Кроме того, я потерял очки, а мое зрение  ничуть не
ухудшилось. Как такое может быть?
     -- Береги  дыхание, -- перебил его  француз.  -- Джилл  дал нам хороший
совет: добраться до особняка прежде, чем стемнеет. Солнце уже миновало зенит
и скоро зайдет. Сколько у нас еще осталось времени? Три, четыре часа?
     -- Вам обоим  следовало бы  беречь  дыхание, --  вмешался  Клайборн. --
Зачем вы пытаетесь понять  происходящее? Даже пытаться  бесполезно.  Это  --
сверхъестественный мир, этот ландшафт само воплощение зла, место страха. Вся
ситуация сатанинская, разве вы  этого  не  видите?  А мы всего лишь  пешки в
руках злых сил.
     --  Не  могу  с  вами  согласиться,  --  фыркнул Андерсон. -- Похоже на
субтропики, хотя здесь не слишком  жарко... и  более того --  никакой геенны
огненной!  Здесь нет  ни огня, ни серы! Но если вы убеждены, то почему-то не
слишком уверены в том, о чем говорите.
     -- Зло  принимает  разные формы,  --  продолжал  вещать Клайборн. -- Вы
искушаете меня,  уговаривая успокоиться? Успокоение  есть зло. Это место уже
заразило  вас.  Даже  не  сознавая,  что вы  говорите, вы  рекомендуете  мне
успокоиться  и дать злу овладеть  мною!  Так  кто же вложил эти слова в ваши
уста? Не  важно, кто  это был, хотя  я-то знаю достаточно... Однако  я скажу
вам,  почему  не хочу  поддаться  вашему дьявольскому соблазну.  Нам  снится
кошмар,  разве  не так? Так. Скоро мы  проснемся. Если бы  я увидел,  как на
улице режут, словно скот, мужчин и женщин,  я бы не стал  безвольно ложиться
на асфальт и умирать вместе с ними, так? Нет, я лицом к лицу встретил бы зло
и не стал бы с ним сосуществовать. У меня есть одно хорошее качество -- я не
могу полностью поддаться злу. Жизнь -- добро, она -- драгоценность, включая,
кстати,  и  мою жизнь. Именно поэтому я не могу успокоиться. Так что держите
свои советы при себе и дайте мне спокойно жить!
     -- Если мы не догоним Джилла и Тарнболла, то мы можем  умереть  гораздо
быстрее,  чем  вы думаете, -- заметил Андерсон. -- Вместе они помогли бы нам
спастись. Джилл по-своему уникален. Если кто и сможет объяснить все, что нас
окружает, так  только он. Что же до Тарнболла, то он, без сомнения, выживет.
До того как стать телохранителем, он был... Впрочем, неважно. Он человек без
нервов. Он может  легко, без царапины выйти из переделки,  где любого из нас
не спасет и бронированный жилет!
     Варре  многозначительно  переглянулся с  Клайборном, а потом они вместе
посмотрели на Андерсона, который бежал слева от них. Хотя министр был и не в
форме,  но  держался  хорошо.  Но,  миновав  первую  полосу леса, француз  и
американец, словно повинуясь какому-то сигналу, немного прибавили скорость и
начали  уходить вперед.  Андерсон попытался  догнать  их, быстро выдохся  и,
споткнувшись, остановился.
     -- Что вы делаете? -- окликнул он  своих спутников. -- Я не могу бежать
так быстро!
     --  Попытайтесь!  -- ответил ему Клайборн. -- Не дайте дьяволу овладеть
вами.
     Пыхтя и с трудом дыша, обжигая легкие воздухом и едва передвигая  ноги,
Андерсон вновь обратился к своим спутникам:
     -- Вы  бросили меня! -- Он задохнулся. В  его голосе звучали панические
нотки. -- Почему вы так поступаете?
     -- Никак мы не поступаем, -- ответил ему француз. --  Это вы не  хотите
чуть-чуть  напрячься.   Вы  убедили  нас,  министр.  Относительно  Джилла  и
Тарнболла.  Чем  скорее  мы  присоединимся к  ним,  тем  лучше. Теперь  сами
ответьте на вопрос: должны ли мы ждать вас?
     -- Ублюдки! --  процедил  Андерсон сквозь  крепко  стиснутые  зубы.  Он
мысленно обратился с мольбой к своему сердцу, легким и ногам. И к  удивлению
министра, они послушались.  Он по-прежнему держался позади, но и это было не
столь  уж плохо. Раньше он и не подозревал, что в его теле еще есть силы. Но
ведь  эти  предатели  попытались  и  лишили  его  прав  лидера. Все  они  --
предатели. А потому Андерсон решил, что они непременно за это заплатят, даже
если это будет стоить им жизни.
     -- Вот ублюдки! -- снова повторил он и испуганно обернулся. Солнце  уже
нависло над краем горизонта.
     * * *

     Джилл  и  Тарнболл обнаружили машину в  виде  краборакоомара, ту самую,
которая преследовала Хагги и напоминала живую тварь, зажатой в трещине русла
какой-то речушки.  Достаточно  странное  зрелище, но  оно зародило у  Джилла
надежду. Тварь совершила  ошибку.  Тогда возможно,  что и  те, кто создал  и
контролировал ее, тоже совершили ошибку.
     Но это была лишь первая из находок.
     Джилл понял это,  когда  они пересекали  поляну, за  которой начиналась
последняя полоса леса. Дальше, может быть,  милях в двух,  находился большой
зеленый луг, на котором стоял особняк. Тут дорога оказалась труднее, чем они
ожидали, к  тому же  Джилл и  Тарнболл  недооценили расстояние. До  особняка
оказалось добрых три мили. Нелегко было продираться через заросли вереска  в
ботинках, совершенно не предназначенных  для подобных прогулок.  После  того
как Джилл  и  Тарнболл наткнулись на паутину с грохочущими шарами, чем бы те
на  самом  деле  ни  оказались,  агент  и  экстрасенс  двигались  с  большой
осторожностью. Семь или восемь  миль теперь  отделяли их от подножия склона.
Вся прогулка заняла около двух часов. По их расчетам, солнце должно было еще
пару часов  стоять  над горизонтом. А  после этого  над  миром  будут царить
краткие сумерки.
     Джилл   и  Тарнболл  насторожились  по  различным  причинам.   Тарнболл
беспокоился о  следующем шаге, который  им предстоит  сделать. Что случится,
когда они достигнут особняка? Воспользуются ли они одной из дверей? Куда она
приведет  их в этот  раз? Джилл  больше всего беспокоился об Анжеле. Девушка
ведь осталась наедине с Хагги. А блузка ее повисла на кусте -- разорванная и
окровавленная. Видимо,  девушка  сильно расцарапалась. Но если  Хагги что-то
сделал с ней...
     "Алек, если ты чем-то обидел  девушку, то тебе  придется беспокоиться о
вещах более  опасных, чем охотничья машина, -- подумал Джилл. -- Поверь мне,
Гарри Ножовка покажется тебе ангелом по сравнению с..."
     --  Смотри! -- Тарнболл сжал  его  руку и  повернул  экстрасенса, желая
показать ему что-то.
     У них едва  глаза  не повылезали, когда  они повернулись посмотреть  на
сухое  речное  русло.  Твердая  земля  была  покрыта  белыми  кристалликами,
возможно, солью. Сама  же река оказалась неширокой, она протянулась с севера
на  юг, вытянувшись в обе стороны  в недосягаемую даль. Сухое русло сверкало
белым  в солнечном свете  -- глубокое и широкое. Дно покрывала сеть  трещин.
Как раз в одной из таких трещин и застрял ракоскорпион.
     Даже на первый взгляд у  машины  были проблемы. Пока Джилл  и  Тарнболл
карабкались вниз по осыпающемуся берегу, им стало совершенно ясно,  в чем ее
проблемы. Пыль,  покрывавшая высохшее дно,  была мелкой,  как тальк. Ноги их
утонули в  пыли  на пятнадцать  дюймов, прежде чем  нашли  более  или  менее
твердое  дно,  спрятанное  под  белой,   как  мел,  взвесью.   Эта  "пудра",
встревоженная  ногами  агента и экстрасенса, пока они пробирались в  сторону
несчастной  твари,  поднялась  в  воздух  и  поплыла  облаком  пепла.  Людям
приходилось  каждый  раз пробовать ногой дорогу,  прежде чем ступить.  Из-за
этого облако, окутывающее их, становилось все больше и больше.
     Наконец,  остановившись на краю  расселины, разделившей надвое высохшее
русло, они  уставились на пойманную в ловушку  тварь.  Она крепко  застряла,
однако изо всех сил пыталась освободиться, щелкая челюстями. Несколько ног с
левой стороны  ее тела  висели совершенно беспомощно, а с правой стороны  --
дальней от Тарнболла и  Джилла,  между щитком твари и  краем  трещины -- они
били  по  воздуху,  бестолково  качались,  сломанные.  Глаза  на  стебельках
метались из  стороны  в сторону, словно чудовище строило  глазки,  выискивая
способ решить свои проблемы.
     Огромное  жало качалось из стороны в сторону, вытягиваясь, прижимаясь к
краю трещины  и пытаясь,  словно рычагом, приподнять обвалившиеся камни.  Но
безуспешно.  Пыль просто пересыпалась под  лапами твари. Кроме  того, машина
злобно щелкала вытянутыми  вперед клешнями,  но  никак не могла уцепиться за
край трещины.
     -- Такая тварь вмиг выпотрошит, -- с обреченностью произнес Тарнболл.
     -- Так и случится, упади мы  к ней в трещину, -- согласился Джилл. -- У
нее нет опоры. Она словно землекоп, прокладывающий путь в  зыбучих песках...
Закончится  тем,  что  она  сама  себя  закопает.  Но...  Эта  тварь  сейчас
представляет  собой  идеальный  мост.  --  Он  осторожно  ступил  на панцирь
охотника.
     -- Ты хочешь, чтобы тебя снова ужалили? -- с тревогой спросил Тарнболл.
     --  Как раз  наоборот, -- ответил  Джилл. Ниточки  глаз  задвигались, и
фасеточные глаза  уставились на него, жало начало  выдвигаться,  и показался