д
фаянсовой раковиной я ополоснул лицо. Ах ты, черт, под ладонью щетина! Есть
в этом Ноевом ковчеге розетки? Ага, нашлась... Вытащил бритву, зажужжал.
"Звезду Австралии" почти не качало. Наверное, берег уже близко. Словно
соглашаясь со мной, динамик выключил увертюру и бодрым капитанским голосом
сообщил:

- Уважаемые путешественники! Через полчаса "Звезда Австралии" ошвартуется у
причала Ново-Канска, который все, кому дорога история и память о морских
подвигах, по-прежнему именуют Кан'Оррой. Не правда ли, звучит романтично,
хотя в переводе с местного древнего наречия означает всего-навсего "Собачьи
Уши" - по имени двух скал, которые поднимаются из воды левее входа в
бухту... Город Кан'Орра - это любопытная смесь архитектурных стилей,
приморской экзотики, живописных средневековых улиц, памятников Прошлого и
новейших кварталов, где каждый Может найти для себя развлечение в
соответствии со своими вкусами... Уважаемые пассажиры! Всех, у кого
обратный билет, капитан и команда "Звезды Австралии" приглашают на пароход
к полуночи. Тем же, кто решил остаться здесь на более долгий срок, мы
приносим благодарность за плавание на нашем судне, желаем успехов во всех
делах и приятного времяпрепровождения в этом самом замечательном городе
Западного Побережья... А пока пароход швартуется, вы можете позавтракать в
нашем буфете. Приятного аппетита!

Я не стал завтракать в буфете и вышел наверх, чтобы взглянуть с моря на
город, в котором задумал остаться "на более долгий срок" (только зачем?).

Впрочем, на палубе с меня слетели и остатки вчерашней тоски, и теперешнее
недовольство.

Синяя бухта распахивалась перед "Звездой Австралии". Слева действительно
торчали две скалы, похожие на уши насторожившейся лайки. На одной белела
башенка маяка. Солнце светило с кормы и освещало город. Он взбегал по
зеленым холмам. Серые квадратные башни с часами, шпили соборов, песочного
цвета крепость на круглой горе, береговые форты, блестящее стекло
современных многоэтажек и россыпи маленьких, похожих на рафинадные кубики
домов. Над этими домами, перекидываясь от холма к холму, нависали темные
арочные мосты, похожие на римские акведуки. По одному ехали лаково-красные
вагоны...

Орали над мачтами чайки, и воздух был такой морской, что хотелось дышать до
резинового скрипа в легких. Ветер дул теперь небольшой и попутный. На
фок-мачте, видимо для пущей романтики, был поставлен марсель, а сейчас
матросы, лежа на марса-pee животами, подтягивали и убирали парусину...

Сойдя на причал, я не пошел, как другие пассажиры, по широкой мощеной
улице, ведущей, очевидно, к центру. Свернул в один из портовых переулков -
между складов, пароходных контор и приземистых лавчонок с пыльными
вывесками. Наполовину переулок был завален ящиками с пестрыми наклейками,
красными пластмассовыми бочками и брикетами сосновых досок. От них
замечательно пахло свежим деревом.

Я увидел обшарпанное кафе "Три брата", перекусил там у стойки вареной
колбасой с макаронами под жгучим соусом. И двинулся дальше с веселой
меланхолией свободного от всех проблем человека. Свернул еще в один
переулок. Он отличался от прежнего тем, что в нем не было грузов под
открытым небом, стояла серая низкая церковь с круглым, как половинка
глобуса, куполом и росли несколько кривых акаций (не цвели), а в нише
тяжелого каменного дома торчал чугунный дядька в треуголке и ботфортах.
Привинченная рядом мраморная доска свидетельствовала, что это "Admiral
Contur". Несмотря на треуголку, адмирал показался мне похожим своей
физиономией на хозяина грядок, которому я чуть не попался в детстве. Но это
не испортило мне настроения. "Стоишь, Дура чугунная? - злорадно сказал я. -
Вот и стой, теперь не побегаешь..."

Между адмиральским домом и церковью скромно белел фасад одноэтажного
особнячка. На лакированной двери - черная стеклянная табличка:

"РЕДАКЦИЯ ГАЗЕТЫ "СУДОВАЯ РОЛЬ"

Мне понравилось название. Сразу видно: газета морская. Сухопутный человек
мог бы подумать, что судовая роль - это что-то юридическое, должность в
суде. А на самом деле это список всех, кто на судне отправляется в
плавание...

Понравилось и то, что рядом с дверью был привален черный двухметровый якорь
Холла, а на нем светилась меловая надпись, извещающая всех, что "корр.
Калачик - старый козђл". Причем точки на "ђ" были очень старательные,
большие, словно лягушачьи глаза на круглой головке...

Под стеклянной табличкой на кнопках держался блокнотный листок с красным,
начертанным фломастером призывом: "Объявляется конкурс на замещение
должности редакционного корректора. Торопитесь!"

Дверь открылась, вышел маленький круглый человек с похожей на блюдце
лысиной. В синей куртке военного моряка, но с торгфлотовскими шевронами
второго штурмана. Покосился на меня. Достал платок, поплевал на якорь, стал
стирать надпись.

- Неужели это вы - корр. Калачик? - сказал я сочувственно.

- Нет. Я ответственный секретарь газеты Галевич, - проговорил он с
достоинством. Оставил свое занятие и смотрел выжидательно.

- А как с конкурсом? Много конкурентов на место?

Секретарь Галевич обмяк лицом и телом.

- А-а... Ни одного. Платить-то много мы не в состоянии... К тому же надо и
грамоту знать.

- Немаловажное обстоятельство... А как с жильем?

- Вы семейный?

- Один.

- Ч-чудесно! Прекрасная комната для одного! Рядом с маячной службой! Вид на
бухту! Трамвай - десять минут до центра. Квартплата за счет редакции!
Льготы - бесплатный проезд на судах пароходства и морская форма двенадцатой
категории!..

- Это четвертого штурмана, что ли?

- Ну... корректор, он все же не редактор. Извините... Можно и не носить! -
Галевич страдальчески глянул мне в лицо снизу вверх и крепко взял меня за
локоть. - Идемте... Идемте, идемте! Я вижу, вы интеллигентный человек и
имеете склонность к морской жизни. Вы наше спасение.

Забавляясь очередным поворотом судьбы (но и довольный, что обретаю
какую-никакую пристань и дело), я шагнул в редакцию. Там пахло - как и во
всех редакциях - пыльной бумагой, табаком и краской жирных типографских
оттисков. Отрешенная от всего на свете огненнокудрявая девица пулеметно
лупила по клавишам "Рейнметалла". Галевич выхватил из ящика лист.

- Заполняйте анкету! Не думайте! Вечером - аванс!

Я стал заполнять. С некоторой горделивостью и усмешкой. Ибо уж на
корректора-то тянул по всем статьям... Кроме одной! Графа восьмая была:
"Имеете ли морскую специальность или морское образование?"

- Э-э... сеньор Галевич! Вот это... Диплома у меня нет и на судах не
служил.

Он опять малость обмяк.

- Ах ты, досада какая... Но вообще-то это формальность.

- Тогда ладно. Тем более, что писать о флоте приходилось.
Крюйс-брам-стень-эзельгофт от эрнс-бакштага на грота-триселе как-нибудь
отличу.

- Вообще-то это формальность... - опять сказал Галевич.

- Ну и хорошо.

- Но понимаете... Нужно сделать одну мелочь. Сотрудники нашей газеты, если
у них нет морского диплома, должны сдать зачет. На звание морской
терминологии. Ma-аленький такой диктантик. С ним справляются мальчишки из
кружка судомоделистов... Умоляю, не отказывайтесь! - завопил он, увидев на
моем лице сомнение. - Такой пустяк!

Я подумал, что это даже забавно.

- А где сдавать столь ответственный экзамен?

- Это просто! Исключительно просто! Есть курсы повышения знаний
плавсостава! Там постоянный дежурный преподаватель. Пятнадцать минут
диктовки, справочку в руки и никаких хлопот!

- Гм... - сказал я.

- Умоляю вас! - опять завопил он.

- Ну... а где же эти курсы?

- В школе номер три, на Якорном мосту! Курсы вечерние, но дежурный там
постоянно! Туда-сюда - не больше часа!

- Попробую, - усмехнулся я. - Даже любопытно. - Поправил на локте плащ,
подхватил портфель и трость.

- Да вещички-то вам зачем? - подозрительно сказал Галевич. - Оставьте
здесь. Для чего таскаться с грузом.

- Пожалуй, - усмехнулся я. И взял только палку.

4. Школа

Школа номер 3 оказалась двухэтажным зданием, построенным в духе строгого
классицизма. Скорее всего, бывшая гимназия. Ничего примечательного в этом
доме не было, если не считать одного: стоял он не на земле, а на широченном
каменном мосту. Мост соединял склоны двух холмов. Под ним тянулся канал. По
каналу двигались к бухте катера, лихтеры и буксиры. А на крыше здания
торчала белая маячная башенка с мачтой, оснащенной реями, гафелем и
сигнальными флагами.

Ветер дул с бухты, и в коридоре, кроме обычного школьного запаха, был запах
моря. И стояла непрочная тишина: видимо, шли уроки. Я увидел идущую
навстречу решительную женщину. Полную, слегка распаренную и с похожей на
белый парик прической. Это была, безусловно, завуч. Завучей всех времен и
народов отличают административная походка, застывшее в глазах недовольство
и в то же время упрямое намерение до конца дней исполнять свою
подвижническую должность.

- Простите... - начал я беседу.

Вопреки ожиданиям, завуч не отфутболила меня к кому-то другому. Сообщила:

- Сегодня на курсах дежурю я. По совместительству. Но... - Она глянула на
мою палку и нехотя предложила: - Сядем.

И мы сели на деревянный диванчик в простенке между окнами. В стене напротив
темнели дубовые двери классов.

- Итак, вы сказали "но"...

- Да. У вас есть диплом с филологическим образованием?

- У меня есть два диплома, и оба гуманитарные. Но я не вожу их с собой и...

Капелька раздражения проскользнула в ее голосе. И капелька удовольствия от
ощущения власти.

- Но в этом случае не знаю, как быть... Тогда необходим дополнительный
экзамен по орфографии и синтаксису...

Я посмотрел в ее педагогические очи. Молча. Но вложил во взгляд пространную
фразу - в ней содержался адрес, по которому эта дама должна идти. Со
злорадством представил, как предложу секретарю Галевичу самому иметь дело с
тетушками из наробразовского ведомства, возьму портфель и плащ и...

- Игорь Петрович! Игорь Петрович!..

Это влетел в школьный коридор человечек в зеленом костюме и беретике. Он
был похож на кузнечика. Он подпрыгивал.

- Игорь Петрович! Я Евгений Евгеньевич Верба, директор дома "Творческая
мастерская"! Я был в редакции! Ваша анкета на столе!.. Галевич - болван!
Зачет, ха-ха! Он рвет остатки волос... Игорь Петрович, у нас литературный
клуб "Светлое слово"! Сегодня в семь заседание! Игорь Петрович, если вы...
Это будет подарок всем! Это... невозможно сказать!

Сперва я скривился: черт возьми, и здесь достали. Знаю я эти клубы с
восторженными девочками и набившими оскомину вопросами: "А то, что вы
пишете, было по правде или из головы придумано?" Однако встретился я с
восторженно-жалобным взглядом директора Вербы, и стыдно стало - прямо хоть
по морде себя хлещи! Ну, забавный он человек, прыгает, суетится, но это же
искренне! О деле думает! Ведь и правда люди соберутся, которым интересно...
Что же я за сытая скотина!

- Я... да, я постараюсь. Какой у вас адрес?

- Набережная Крузенштерна! Дом пять... Я так и думал, что вы... Спасибо!..
Маргарита Митрофановна! - Он потянул завучиху за пухлую руку. Оттащил на
пять шагов, что-то зашептал, подскакивая к ее уху и стреляя в меня глазами.
Потом подскочил еще, крикнул мне: - Мы вас ждем от души! - и убежал.

Маргарита Митрофановна - обмякшая и с потеплевшим взором - снова опустилась
рядом со мной. Сказала медово:

- Но право же... Я не знала. Это меняет ситуацию. Я...

Тут сигналом корабельной тревоги грянул школьный звонок. Не только я, даже
завуч вжала голову. И почему-то подтянула под диванчик объемистые ноги.
Звонок еще гремел, когда стали распахиваться двери. Вечная, знакомая
картина: конец уроков и школьная братия рвется из классов на волю. Никакая
плотина из уставов и правил во все века не могла сдержать этот брызжущий
радостью поток. И сейчас он заполнил сводчатый коридор, как гудящую станцию
метрополитена.

Здесь, как и в Кобурге, ни мальчишки, ни девчонки не носили школьную форму.
Глаза просто зачесались от мелькания пестрых рубашек и платьиц,
разноцветных гольфов и отпечатанных на майках кораблей, гномов и микки
маусов. И от лаковых, с радужными бликами ранцев.

Топот и ликующие вопли...

- Кошмар, неуправляемая масса, - простонала Маргарита Митрофановна. - Не
бойтесь, это скоро кончится.

И правда, поток схлынул стремительно. Теперь лишь отдельные ученики
выскакивали из дверей и спешили к выходу. И последним из ближней двери,
наискосок от нас, вышел... вышло слегка танцующим шагом до боли знакомое
существо - с песочными растрепанными волосами, в льняной одежонке, на
длинных и гибких, как коричневые шланги, ногах. Только бело-голубой ранец
был незнакомым...

Нет, не может быть. Откуда он здесь?.. Это со спины похож. А оглянется - и
чужой. Не надо...

И все же я не выдержал, хрипло и с выдохом сказал мальчишке вслед:

- Сашка...

5. Стажер

Он замер, как приколотый к месту. Потом крутанулся на пятке. Смешно открыл
рот. Заорал клич - что-то вроде "уау-вау!" - и ринулся ко мне. Подскочил и
с лету плюхнулся на колени. Я счастливо взвыл от боли в ноге.

- Сашка...

Он без всяких церемоний облапил меня за шею, щекой прижался к пиджаку. Его
лохматая макушка щекотала мне подбородок. От волос пахло почему-то горькими
водорослями.

- Игорь Петрович! - Он поднял сияющее лицо. - Это правда вы?

- Александр! - патетически возгласила Маргарита Митрофановна. - Как ты себя
ведешь!

- ишкин свет! Прекрасно веду! Потому что Игорь Петрович вот он...

- За такие фокусы выставляют из школы!

- А я уже выставился! Последний зачет сдал, теперь я не у вас... - И на
этом он полностью исключил завуча из круга своего внимания. И я,
признаться, тоже. Потому что вот он - мой лоцман! Оказывается, ничего не
было: ни обиды, ни горького прощания, ни бестолковых и пустых месяцев после
этого. Вовсе мы и не расставались!

Маргарита Митрофановна поднялась и как-то странно, почти на цыпочках,
удалилась по коридору. А Сашка все сиял.

- Игорь Петрович, вы откуда сюда свалились?

- Да я-то что! Бродяжничаю. В газету вот здесь поступил. А ты как тут
оказался?

- Мы с мамой переехали, квартиру поменяли. Здесь мамин брат, штурман на
портовом танкере... Ой, да пойдемте отсюда! И по дороге все расскажем,
ладно?

Мы вышли на Якорный мост. Восхитительная Кан'Орра сияла тысячами стекол,
вздымала сказочные башни, сверкала синей водой и хлопала сигнальными
флагами. В бухте снежно белели рубками лайнеры и сухогрузы. У одного из
пирсов я заметил "Звезду Австралии" (спасибо, что привезла сюда!). А у
самого ближнего причала я увидел бриг с высокими брам-стеньгами и густо
оснащенным бушпритом. То ли плавучий музей, то ли учебное судно... Праздник
был всюду, праздник на душе.

- Куда пойдем, Сашка?

- Куда хотите! Гулять!.. Ой, а вы опять хромаете! И с палкой...

- Ерунда! Палку просто подарили. Сувенир...

- Можно посмотреть?.. Вот это да! Черное дерево, наверно... Раньше в таких
секретные шпаги носили.

- Если хочешь, я заведу... И тебе подарю.

Он засмеялся, примерил трость к бедру, будто и правда шпага.

- Велика.

- Да, тебе, пожалуй, больше кортик подойдет. Вид совсем морской...

Куцый Сашкин костюмчик был того же цвета, что летние рубашки морских
офицеров. Он уже заметно пообтерся, на штанах не осталось
пуговок-украшений, а на рубашке пуговицы были латунные, с якорями и
восьмиконечными звездочками - розами ветров. Мало того, на плечах у Сашки
чернели твердые суконные погончики с четырьмя золотыми угольниками и тем же
звездным знаком - эмблемой Лоцманской службы... Я тронул погончик.

- Это что? Украшение такое? Или...

- "Или", - скромно сказал Сашка и шмыгнул носом. И покосился со смущением,
но весело.

- Ого... - Я теперь кое-что смыслил в этих знаках различия. Если по
старинной табели о рангах перевести Сашкино звание в разряд военно-морских,
то ему должны были бы козырять капитаны третьего ранга.

- Когда ты это заработал?

- А... в июле еще. Когда сюда переехали. Тут курсы лоцманов-четырехмерников
при навигаторском колледже. Для взрослых. Ну... меня тоже взяли, с
испытательным сроком на месяц. А потом там... в общем, проект один.
Переброска опытной модели темпорального блока в подпространство. Как
"Даблстар", только проще... Все взялись колдовать и считать, а ни у кого не
выходит ничего...

- А у тебя вышло!

- Они на компьютерах, а я на спичках. Ну, как раньше. И ушла игрушка... Все
на меня: "Как? Как? Объясняй!" Я объясняю по-своему, а они понять не
могут... А я растолковать не могу по всей этой ихней алгебре... Чуть не
заревел даже...

Я покрепче взял его за плечо с погончиком.

- "Чуть"? - сказал я. - Или...

Сашка потерся щекой о мой рукав, признался опять:

- "Или"... А зато диплом дали! Только временный, до совершеннолетия. И
главное, разрешили в стажеры... Ой!

- Что? - вздрогнул я.

- Игорь Петрович, а вы долго будете здесь работать?

- Не знаю. Погляжу...

- Ну, полгода-то протянете?

"Протяну ли я вообще полгода?"

- А что случилось?

Сашка сказал, тускнея:

- Но я же сегодня уезжаю. На шесть месяцев... Меня Пантюхин берет на
"Стар-2".

Опять этот Пантюхин!

- А почему так надолго? Тебе же учиться надо.

- Я заранее зачеты сдал за весь шестой класс... А это и недолго, полет-то!
Это здесь полгода, а в корабле всего три дня!

- Фокусы... - огорченно сказал я.

- Ну да! Свойства межпространственного вакуума. Путь по темпоральному
кольцу... Знаете куда? В будущее. В обсерваторию "Сфера". Пантюхин должен
доставить результаты экспедиции "Даблстара".

Грустно мне стало. Но, конечно, без той горечи, что прежде. Все-таки
спасибо судьбе: встретились! Опоздай я на день, и никогда в жизни Сашку
больше не увидел бы.

- Так вы пробудете здесь полгода? Дождетесь?

- Очень постараюсь, - пообещал я. И чуть нe добавил: "Не все от меня
зависит". Не добавил, сказал небрежно: - А Чибу-то берешь?

Сашка вздохнул:

- С мамой оставлю. Чтобы не скучал.

- А мама как? Отпускает тебя?

Он сказал с грустной рассудительностью:

- Что поделаешь, если сын уродился лоцманом?.. И нельзя же упускать шанс.
Ведь "Стар-2" - это единственный такой корабль в наше время!

- Откуда он такой взялся? - спросил я. И подумал: "На нашу голову..."

- Да это же половина "Даблстара"! Левая часть! Братья Скицыны... ну, тот
экипаж! - они ее отцепили и оставили на плато у Овражков. Чтобы Пантюхин
мог добраться до "Сферы".

- Без тебя он будто не добрался бы! - не выдержал я.

Сашка ничего не ответил. Только покрепче ухватился за мою руку. А меня
вдруг обожгло! Даже не смог скрыть испуга:

- Сашка! Но эта твоя теория!.. "Стереоскоп"... Ведь получается, что Андрис
и ты... И тогда твой полет... тоже...

Он понял. И не испугался.

- Не-е, это другое. А ту параллель... я уже отработал. Тоже ведь чуть не
"грохнулся". Когда лихорадка была... Мне даже в бреду снилось, что я
разбился на самолете. О каменный свод. И будто я насквозь его... Игорь
Петрович, да вы не бойтесь! Через три дня я буду здесь как огурчик... Ой,
ну то есть через полгода.

Однако я все равно боялся. Но ясно было и другое: сколько ни бойся, а Сашка
уйдет на этом чертовом "Старе-2" в подпространство. Так зачем же, чтобы и
он боялся, как я?

- Ладно... - сказал я. - А что слышно о тех? На другой ступени?

Сашка посмотрел без улыбки. Опустил голову. - а о них ничего и не будет
слышно... пока астрономы не увидят новую двойную звезду...

- Сашка... Возьмите меня с собой.

Он не удивился.

- Я уже думал... Но там жизнеобеспечение только на двоих...

- Жаль.

- Да... Ну, может быть, потом! Я спрошу...

"Потом", - усмехнулся я про себя. И сказал:

- Спроси, конечно.

Во время разговора мы вышли к набережной у левого берега бухты. Она была
отгорожена от прибрежных камней парапетом из тесаных гранитных глыб -
видимо, для защиты улицы от штормовых волн. Сейчас, однако, внизу
плескалась и мотала зеленые пряди водорослей безобидная зыбь. Я навалился
грудью на ограждение. Сашка подпрыгнул, забрался на па