о, что всерьез! - сказал я и поддернул перевязь с рапирой.

10

Мы торопились уйти от места схватки, чтобы гвардейцы не вернулись с
подмогой.

Не могу точно вспомнить город - такая в нем была запутанность. Кажется, что
башен было больше, чем домов, а мостиков, площадок и лестниц - больше, чем
улиц.

Помню каменного льва, словно уснувшего на ступенях широкой лестницы. На
спине у льва беззаботно сидел мальчишка лет восьми и грыз большой огурец.
Льняные волосы мальчишки светились под луной. Ярко белела рубашка. На
лестницу падала от мальчика и льва очень резкая ломаная тень.

Мальчик весело проводил нас глазами.

- Факельщик, - на ходу сказал Валерка. - Чего-то он ждет.

- Факельщик? Значит, он против барабанщиков? Он не наведет на след?

Валерка улыбнулся:

- Никогда.

Мы оказались высоко над улицей, на мостике, соединявшем две башни. Валерка
остановился, ухватившись за перила. И вдруг сказал тихо, но резко:

- Надоело.

Рванул с руки налокотник и швырнул с размаху. Железо, разбивая тишину,
загремело по крышам и карнизам. Валерка стянул куртку и тоже бросил. Она
темной птицей улетела в глубину улиц.

- Ты что? - сказал я.

Он повернул бледное от луны лицо:

- Смотри, какой город... Хороший, да? Мы так по нему тосковали тогда... А
вернулись - и что? Кругом драки, ножи из-за угла. Все с ума посходили...

- Почему напали гвардейцы?

- Не знаю, это первый раз. Они раньше не вмешивались, но недавно я почуял:
они почему-то невзлюбили барабанщиков.

- Значит, они за тех... за других?

Валерка сердито пожал плечами:

- Они - ни за кого. Доблестная гвардия служит только Великому Канцлеру и
охраняет его особу.

- Кто такой Великий Канцлер?

Валерка усмехнулся:

- Га Ихигнор Тас-ута, Отец и Защитник Города и всех степей и гор до самого
Океана.

- И этот... Отец и Защитник... он за кого?

Валерка опять усмехнулся:

- За кого... Он слишком велик. Он скорбит о раздорах и горюет о погибших. А
предводители разных цехов и общин режутся, чтобы получить повыше звание в
свите Великого. И все клянутся в любви к нему и к народу... А люди гибнут.

- Так какого же черта этот Канцлер, если он горюет и скорбит, не наведет
порядок?

- А зачем? - с горечью произнес Валерка. - Все идет как предписано. Сказано
в Книгах Белого Кристалла, что будет время... как его... да, Эра Багровых
Облаков. И будут бои, которые необходимы, чтобы победила Истина. А потом
придет Время Синей Воды, и народ заживет счастливо и мирно при мудром
правлении великого Га Ихигнора. А когда настанет Время Второго Рассвета, Га
Ихигнор Тас-ута, сотворивший счастье, уйдет на покой, передав знаки власти
юному хозяину Света и Ветров, который еще не родился...

- Что за молитву ты прочитал? - спросил я. - Что за бред?

- Ты не знаешь еще... - откликнулся Валерка. - Это не бред. Этому верят
все... Говорят, что лет двести назад Большой Звездный Мастер - самый
главный ученый - сумел победить время и побывать в глубине будущего. Он
записал все, что должно случиться на много веков вперед. Получились целые
книги...

- Книги Белого Кристалла?

- Да... По ним можно узнать заранее, что случится в этом мире.

- Скучно так жить, - сказал я.

Валерка пожал плечами.

- Чушь какая-то, - сказал я.

- Может быть, - откликнулся Валерка. - Но понимаешь... все, что известно
заранее, в самом деле случается: битвы, пожары, открытия ученых. И хорошее,
и плохое.

- Но если плохое известно заранее, можно постараться его победить! Можно
предупредить несчастье! Ведь, наверное, для того и написаны книги!

Валерка вздохнул:

- Здесь говорят: "От написанного не спрячешься". И мудрый Канцлер учит
жить, как велят Книги.

- Зачем?

- Ну, послушай, - как-то очень по-детски сказал Валерка. - Я же еще не
взрослый, я сам не понимаю. Все это случилось без меня. Мне рассказал про
это Звездный Мастер из Северной башни, мой друг... Он все знает...

Я вспомнил шесть фонариков у Стены...

- Если все известно наперед, то и про тех барабанщиков знали? Что их
убьют...

Валерка вздрогнул. Глаза у него стали больше и очень темные.

- Не знаю... Я не думал, - тихо сказал он. - Ну... ведь, наверное, не о
каждом написано, а только о больших событиях.

- А Стена - маленькое событие?

Он медленно опустил голову.

Потом оттолкнулся от перил и пошел к башне. И, не оглядываясь, сказал:

- Все было ясно, когда я был трубачом...

Мне стало жаль Валерку. И чтобы отвлечь его от грустных мыслей, я пошел
следом и спросил:

- А чего этот офицер так величал тебя: "Светлый Рыцарь"... "Спаситель"?

Валерка не обернулся, но я почувствовал его улыбку.

- Ну, помнишь, я рассказывал?.. Когда меченосцы ворвались в крепость, я
затрубил... Я все же успел, наши построились в боевые треугольники. А когда
наши воины так вставали, разбить их было нельзя. И в этот раз тоже: они
сперва защищались, а потом пошли в атаку и выбили врага...

- Значит, ты спас Город...

- Так говорят...

- Выходит, ты знаменитость?

- А толку-то... - сказал Валерка.

11

Снова площадь. Очень ровная, покрытая шестиугольными плитами. И окружали ее
не дома, а узловатые деревья, на которых, как фонарики, светились под луной
желтые цветы.



Посреди площади, за круглым каменным барьерчиком, в окружении громадных
медных колес и рычагов блестел большой стеклянный цилиндр с прозрачными
шарами на концах. Он был подвешен на оси за середину к двум узорчатым
столбам. Вся эта машина казалась ростом с двухэтажный дом, а сам цилиндр
напоминал громадные песочные часы, только внутри был не песок, а вода: она
тонкой струйкой бежала из верхнего шара в нижний - совсем уже полный.

- Часы? - спросил я.

- Да.

- Очень уж большие.

- Время - вещь серьезная, - сказал Валерка. - Это главные полуночные часы.
Им двести лет, и они никогда не ошибаются. Их строил Большой Звездный
Мастер.

Отражения луны горели на стеклянных шарах нестерпимо яркими огоньками. Я
мигнул и посмотрел в сторону, на темные деревья. В глазах плавали круглые
зеленые пятнышки. Но сквозь них я все равно увидел гвардейцев. Они стояли
всюду, замыкая проходы между стволами. Молчаливые и неподвижные. Тускло
блестели их медные шлемы.

- Смотри-ка, - шепотом сказал я.

Валерка - молодец. Он не дрогнул. Только трофейную шпагу переложил из левой
руки в правую.

А меня даже замутило от предчувствия беды: их была целая рота, никакое
фехтование не поможет, сомнут и скрутят. Но говорить я старался беззаботно:

- Будет свалка?

- Здесь не будет, - сказал Валерка. - На этой площади никто не смеет
драться. Говорят, что Канцлер очень редко спит, а вон его окно.

И Валерка указал куда-то вверх.

Я увидел темную башню, самую высокую из всех. Под карнизом ее острой крыши
неярко горел оранжевый квадрат. Словно странное четырехугольное светило
поднялось над площадью.

- Он там живет, этот ваш Канцлер?

Валерка кивнул.

Я на минуту забыл о гвардейцах: простая до удивления мысль словно тряхнула
меня.

- Послушай! Там крутые и длинные лестницы! А если однажды Канцлер
поскользнется и сломает шею? Вдруг?! Ведь всякое случается! Как тогда быть
с Эрой Синей Воды и всякими другими? Все предсказания полетят к чертям!

Валерка глянул удивленно:

- Ну... значит, не поскользнется и не сломает... А вот нам сейчас могут шеи
сломать, если попытаемся выйти с площади.

- Чего нас сюда понесло? - с досадой спросил я.

- Мне хотелось показать тебе часы.

- Самое время для экскурсий...

Валерка подошел ко мне вплотную, грустный, но решительный.

- Не сердись, - сказал он. - Я втянул тебя в опасные дела. Но сейчас ты
можешь уйти.

- Куда? - растерянно спросил я.

- Вернуться к себе.

- Как?

- Сейчас это просто. В несколько секунд. Я объясню.

- А ты? Ты можешь уйти со мной?

- Могу...

- Так давай!

- А Василек?

О черт же возьми! Как я не подумал!

- Тогда о чем ты говоришь? - тихо сказал я. - Как я без вас?

- Но будет кровь...

Я вдруг понял, что сейчас разревусь, как ревут мальчишки от нестерпимой
боли. И чтобы этого не случилось, я заговорил шепотом:

- Зачем ты так? Разве я вас бросал? Разве я когда-нибудь трусил? Я
всегда... с вами... а ты...

Он почуял мои слезы. Очень растерялся и смутился. Он сунул шпагу под мышку
и взял меня за локти горячими пальцами.

- Извини. Ну, пожалуйста... Просто я должен был это сказать, на всякий
случай.

- Братик никогда бы так не сказал. Он умнее тебя, - буркнул я.

- Конечно, - согласился Валерка искренне и торопливо.

Я улыбнулся.

Он тоже.

- Ладно, - сказал я. - Как-нибудь отмахаемся.

Гвардейцы неподвижно, как идолы, стояли среди деревьев. Но в этой
неподвижности была нахальная уверенность.

- Послушай, а как я мог уйти? - спросил я. - Ты не подумай... Просто
интересно.

Валерка кивнул:

- Это самый легкий переход. В ночь большого полнолуния в океане очень
сильный прилив. Океан всей тяжестью бросается на берега - и такой толчок...
Ну, я не могу точно рассказать. Мне это объяснял наш Звездный Мастер, но я
до конца еще не понял. В общем, планета чуть-чуть вздрагивает и еле заметно
сбивается с орбиты. И в пустоте сбивается, и во времени. И наше
пространство на миг словно сталкивается с другими пространствами... Видишь
лунные лучи?

Я пригляделся и впервые различил в лунном воздухе серебристые, тонкие, как
фольга, полосы. Некоторые из них чуть заметно дрожали.

- Надо встать в поток дрожащих лучей и ждать удара, - сказал Валерка.

Раздался перезвон. Негромкий, но очень настойчивый. Сразу стало ясно, что
его слышно во всем Городе. Медные рычаги и зубчатые колеса пришли в
движение, цилиндр перевернулся пустым шаром вниз. В этот шар ударила
искрящаяся струйка. На миг пришло ко мне ясное ощущение, что я лежу на
дощатом плотике и жду Володьку. Но тут же оно исчезло. Видимо, я не стоял в
пучке дрожащих лучей.

- В такие ночи самый большой прилив, - сказал Валерка.

- У нас такие дела называются научной фантастикой, - сказал я.

Валерка улыбнулся, но тут же нахмурился и совсем другим голосом произнес:

- Фантастика будет, если пробьемся к дому. А пробиться надо, Василек ждет.


Мы пробились. Заранее договорившись, мы взяли на изготовку шпаги и пошли
прямо на гвардейцев. Те, кто оказался позади, широкой дугой двинулись за
нами. А мы прошли двадцать шагов и, развернувшись, бросились на
преследователей. Ух как бросились! Встречный воздух ударил меня по лицу и
по ногам, словно лохматым полотенцем! Башни, казалось, падают навстречу!

Круг, в который нас замыкали гвардейцы, был широким. Враги не могли
броситься на нас все сразу. К тому же те, кто оказались перед нами, стояли
теперь на площади. Обычай запрещал им здесь драться.

Валерка на бегу сбил бородатого вояку. Я вытянул клинком по чьей-то медной
кирасе, и рапира долго звенела как камертон. Мы прыгнули в тень деревьев,
потом промчались сквозь хрупкие кусты, проскочили две галереи и разрушенную
лестницу, перелезли через кирпичную изгородь. Остановились мы на заросшем
пустыре, где валялся вверх лапами каменный зверь, сбитый с постамента. У
него была добродушная морда и поломанные перепончатые крылья. Я сел на
мраморное брюхо зверя и отдышался.

Рубашка на плече была порвана. Болел ушибленный локоть. К тому же на краю
пустыря я влетел в крапиву, а она, подлая, в здешнем сказочном лунном мире
жалилась в точности как у нас дома.

Я сказал об этом Валерке. Он весело заметил, что если это самая большая
неприятность, то жить можно. И добавил:

- Зато мы почти пришли.

12

Их дом прилепился к развалинам громадного здания, похожего на храм. В
светлом небе чернели разрушенные арки и обломки колонн, а домик прятался в
тени. Он был сложен из камней, взятых здесь же, на развалинах, и почти
сливался со стеной храма. Только два полукруглых окошка светились, как два
больших глаза.

"Небогато для Светлого Рыцаря и Спасителя Города", - подумал я.

Валерка особым образом постучал в сбитую из грубых досок дверь: раз, три
раза, потом еще три...

Что-то лязгнуло, дверь, помедлив, со стоном отошла внутрь. Я увидел
Братика. Он стоял у порога и держал в опущенной руке тяжелый взведенный
самострел. С мягким упреком Братик взглянул на Валерку:

- Что вы так долго? Я жду, жду...

Валерка обнял его за плечи, и мы молча вошли в дом.

В глиняных плошках горело у стен яркое пламя.

Валерка взял у Братика его оружие, вынул из желоба железную стрелу с
шариком вместо острия, нажал на спуск. Тетива сорвалась с тяжелым звоном,
гул заполнил комнату.

Я попросил у Валерки самострел. Это был окованный медью приклад со стальным
луком, зубчатым колесом и рычагом для взвода. Крученная из жил тетива
толщиной была с мой мизинец.

- Как ты заряжаешь эту штуку? - спросил я у Братика.

Он в это время запирал дверь на звякающие засовы. Оглянулся и, смутившись
отчего-то, объяснил:

- Мы каждый самострел впятером натягиваем, а потом уже берем себе.

Затем он поманил Валерку, поднялся на цыпочки и что-то зашептал ему на ухо.

Валерка рассмеялся:

- Он стесняется. Говорит, что не знает, чем кормить гостя... Это не гость,
Василек.

- У... - тихонько сказал Братик и слегка толкнул Валерку в бок. Потом с
лукавинкой глянул на меня и убежал за серую дерюжную занавеску. Сначала он
притащил и бухнул на стол чугунный горшок - по стенкам посудины стекали
капли молока. После этого принес громадный поджаристый каравай. Прижимая
хлеб к майке, Братик широким Валеркиным ножом стал отрезать большие ломти.
Ух, как я захотел есть!

Мы поужинали за круглым столом, неизвестно как попавшим в эту лачугу
(богатый был стол - с инкрустацией и витыми ножками, - только очень старый
и скрипучий).

Когда ужин подходил к концу, из окна в комнату бесшумно прыгнул рыжий
усатый зверь. Сел у стола, зажмурился и замурлыкал с громкостью включенной
стиральной машины.

- Это Рыжик? - спросил я. - Такой вымахал?

- Ага... - сказал Братик. - У, бродяга. Опоздал, а теперь попрошайничаешь.

Он стал кормить нагулявшегося Рыжика, а мы с Валеркой легли на широкий
топчан, застеленный белым войлоком. Таким же войлоком укрылись. Он был
очень легкий и шелковистый.

Братик задул плошки и полез между нами.

- Ну-ка, раздвиньтесь. Всђ заняли, какие хитрые... - Он уже не стеснялся
меня.

- Ты лягаешься во сне, - сказал Валерка. - Ложись у стенки. Тогда хоть я
один буду страдать.

- Ага, у стенки... Там пауки-косиножки ходят, я их боюсь.

- Наш храбрый барабанщик...

- Подумаешь. А ты боишься с большого моста нырять.

- Ябеда, - ласково сказал Валерка.

На лежак прыгнул Рыжик, долго возился у нас в ногах, наконец устроился и
заурчал.

Я зажмурился, и на миг показалось, что я в деревне у бабушки и ночую на
сеновале с Алькой Головкиным и Мишкой Масловым - одноклассниками и друзьями
детства. А в ногах - беспризорный, но любимый кот Жорка.

Я опять открыл глаза. И только сейчас в яркой полосе лунного света заметил
на стене два рисунка. Их сделали углем на штукатурке. Слева был портрет
усатого Рыжика - смешной и очень похожий. Справа и повыше - парусное судно.
Хорошо нарисованный корабль, вроде испанского галеона, только с более
низким корпусом. Паруса были надуты пузырями, а из-под форштевня крыльями
разлетались волны.

- Кто это рисовал? - спросил я.

- Василек, - сказал Валерка. - Хорошо, да?

- Ладно тебе... - шепотом сказал Братик.

- Здорово нарисовано, - сказал я. - А я и не думал, что у вас есть такие
корабли.

- Были, - со вздохом сказал Валерка. - А сейчас порт опустел, корабли гниют
у причалов.

- Почему?

- Все боятся, что волны разобьют дамбы, и весь берег будет затоплен...

Братик вдруг зашевелился и сказал мне тихонько:

- Знаешь, мы, когда вернулись, хотели пойти в моряки. А кораблей нет.

- Но почему? Почему не чинят дамбы, зачем всђ бросили?

Валерка ответил с сердитой усмешкой:

- Некогда. Эра Багровых Облаков. Все воюют...


Я не помню, долго ли шел ночной разговор. Но утром я уже многое понимал.
Знал, что население Города разбилось на две враждующие группы и каждая
обвиняет противника в неумеренной жажде власти и нежелании работать. Вожаки
хотят получить важные посты, а простые горожане бьются кто за что: за право
торговать без налогов, за право строить дома на месте развалин, за какие-то
почетные звания и еще - для того, чтобы отомстить за полузабытые старинные
обиды. А многие - видимо, просто по привычке и чтобы не осудили сограждане.
Что поделаешь, сражения предсказаны Книгами, и даже Великий Канцлер не в
силах их предотвратить.

Разбились на две партии и мальчишки. Пошли в барабанщики к старому герцогу
по прозвищу Большой Зверь и в факельщики к вожакам цеха оружейников. Для
них это было вроде игры - опасной и увлекательной. Сначала... Но пришлось
хоронить отцов, а потом факельщики и барабанщики встречались в одной школе.
Когда горе, то не до игры. А для серьезной вражды не было уже сил.
Случались, конечно, бои, и даже кровь, но никто не знал толком, за что
дерется. А Утренняя площадь, где когда-то стояли кукольные театры и
карусели, зарастала сорняками. А факелы и барабаны были слишком тяжелы...
Потом случилась Стена, и кто-то из факельщиков вдруг спросил: "А наша
очередь когда?"

Их учили в школе слушаться Книг, но не все мальчишки - прилежные ученики. И
кто-то в первый раз начертил на доске угловатую спираль, рассеченную прямым
ударом: старинный знак "преодоленного времени". Теперь этот знак приобрел
другой смысл: "Разбить предсказание Белого Кристалла". Взрослые - те, кто о
чем-то догадывался, - грустно смеялись: разве можно изменить законы Книг?

Но дети часто не верят взрослым...

Я узнал, что есть заговор. Вернее, план. Армии всегда идут за барабанщиками
и факельщиками, и ребята решили свести оба войска на старинной улице, у
крепостных ворот. Эта улица в давние времена перегораживалась железными
решетками для защиты от врагов. Мальчишки задумали пробраться в Цепную
башню, где механизмы, и опустить решетки, рассечь армии на мелкие группы.

- А потом? - спросил я.

- Они не смогут драться, - сказал Братик. - И мы потребуем от всех Клятву
Огня, что больше не будет боев.

- А если не дадут они клятву?

- Пусть попробуют... - сумрачно сказал Братик. И я услышал, как тревожно
вздохнул Валерка.


Утром Братик убежал к барабанщикам, а мы с Валеркой прошлись по Городу.
Было солнечно и мирно. Торговали лавки с овощами и рыбой. Женщины в длинных
платьях тащили к речке корзины с бельем. Усатые мужчины в разноцветных
рубашках и клеенчатых шляпах чинили каменную изгородь. Две крошечные
девочки в клетчатых сарафанах везли на тележке бочонок с водой. Мы помогли
им...

Нигде не было гвардейцев.

- Все-таки что нужно было патрулю от барабанщиков? - вспомнил я. - Может
быть, узнали про заговор?

- Может быть, - хмуро сказал Валерка. - Хотя какое их дело? Они не должны
вмешиваться... А в эту затею с решетками я не верю. Об одном думаю: лишь бы
ничего не случилось... с ребятами, с Васильком... Ты знаешь что? Поучи меня
сегодня на шпагах...

Мы вернулись домой. Почти весь день, с небольшими перерывами, среди
развалин храма я учил Валерку приемам спортивного фехтования - скупым и
стремительным движениям. Он здорово устал, но зато многое усвоил.

Два раза прибегал Братик. Последний раз он ушел от нас под вечер, и мы
проводили его с молчаливой тревогой. Мы знали, что бой будет сегодня.

- А почему нам не пойти с барабанщиками? - спросил я.

- Мы подождем их у башни. Так будет лучше.

13

К Цепной башне мы пробрались через пустыри и болотистые проходы под
мостами. Башня была квадратная, двухъярусная, с темно-серыми стенами. К
верхнему ярусу вела наклонная галерея со ступенями. Мы взбежали по ней,
встали за гранитными столбами навеса.

Под нами лежала пустая неширокая улица. Ее плоские трехэтажные дома через
каждые двадцать шагов соединялись поперек мостовой воротами. Вернее, это
были не ворота, а высокие стены, прорезанные внизу широкими арками. Я знал
тепе