здоровались с ним, но в воздухе висела какая-то  неопределенность.  Старик
Трашбарг сидел, глядя на луну и закусив бороду  более  обыкновенного,  что
тоже не предвещало ничего хорошего.
   Артур открыл дверь в свою хижину. Рэндом, притихнув, съежилась у стола.
   - Прости меня, - сказала она. - Прости.
   - Ничего, -  произнес  Артур  так  мягко,  как  только  мог.  -  Иногда
полезно... ну, поговорить. Столько всего надо узнать  друг  про  друга,  а
жизнь, ну, сама понимаешь, не из одних роз состоит...
   - Прости, пожалуйста, - повторила она, всхлипывая.
   Артур подошел к ней и положил руку ей на плечо. Она не отпрянула  и  не
оттолкнула его. И тут Артур увидел, за что она просит прощения.
   На столе, в круге света  от  лемюэлльской  лампады,  лежали  его  часы.
Рэндом сковырнула заднюю крышку ножом для масла, и все колесики,  пружинки
и прочие часовые потроха высыпались на скатерть.
   - Я хотела только посмотреть, как они устроены, - всхлипнула Рэндом.  -
Только посмотреть! Прости! Я не могу их собрать обратно! Извини меня! Я не
знаю, что делать! Я починю! Правда, починю!


   Весь следующий день Старик Трашбарг ошивался вокруг дома и  без  устали
распинался о Бобе  и  его  заповедях.  Он  попытался  призвать  на  Рэндом
успокоение, озадачив ее неразрешимой загадкой гигантской уховертки, на что
Рэндом ответила, что никаких уховерток не бывает, так что Старик  Трашбарг
обиделся и умолк,  сказав  только,  что  ее  извергнут  во  тьму  внешнюю.
Отлично, ответила Рэндом, очень  хорошо,  там-то  она  и  родилась.  А  на
следующий день пришла посылка.


   Это, пожалуй, было уже слишком.
   В самом деле, когда прибыла  посылка  -  ее  доставил  летающий  робот,
испускавший звуки, которые обычно испускают летающие роботы, -  в  деревне
начало нарастать явственное ощущение, которое можно было бы выразить  так:
"Ну, это уж того... слишком".
   Робота, впрочем, ни в чем винить  нельзя.  Все,  что  ему  требовалось,
чтобы улететь восвояси, - это подпись, или отпечаток пальца, или на  худой
конец клочок кожи с шеи адресата. В ожидании этого  он  висел  в  воздухе,
абсолютно безразличный к загадке содержимого посылки.  Тем  временем  Кирп
поймал еще одну  рыбу  с  головой  вместо  хвоста,  однако  при  ближайшем
рассмотрении выяснилось, что это вообще-то две рыбы, разрезанные пополам и
в придачу крайне неряшливо сшитые. Поэтому мало того, что Кирпу не удалось
пробудить особенного  интереса  к  своей  рыбе,  он  значительно  подорвал
доверие к подлинности первой.  Только  птички-пикка,  судя  по  всему,  не
сомневались в том, что все в порядке.
   Наконец летающий робот заполучил подпись Артура и удалился. Артур отнес
посылку к себе в хижину, сел и уставился на нее.
   - Давай  вскроем!  -  предложила  Рэндом,  чье  настроение  этим  утром
значительно  улучшилось  из-за  того,  что  вокруг  воцарилась   привычная
сумятица. Но Артур покачал головой.
   - Но почему?
   - Она адресована не мне.
   - Нет, тебе.
   - Нет, не мне. Она адресована... ну, вообще-то мне, но не  мне,  а  для
передачи Форду Префекту.
   - Форду Префекту? Тому самому, который...
   - Да, - коротко ответил Артур.
   - Я о нем слышала.
   - Еще бы.
   - Давай все равно вскроем. Ну что нам с ней еще делать?
   - Не знаю, - вздохнул Артур. Он и на самом деле не знал.
   Утром спозаранку он отнес свои покалеченные ножи к кузнецу, и  Стриндер
пообещал посмотреть, что тут можно сделать.
   Они, как обычно, помахали ножами в воздухе, пробуя их  балансировку,  и
заточку, и гибкость, и  все  такое,  но  прелесть  этого  занятия  куда-то
улетучилась, и Артура не покидало невеселое предчувствие, что недолго  ему
осталось быть Мастером Сандвичей.
   Он окончательно пал духом.
   На  носу  был  осенний  ход  Абсолютно  Нормальных  Зверей,  но   Артур
обнаружил, что ожидание охоты и празднества  не  будоражит  его  так,  как
раньше. Что-то изменилось на Лемюэлле, и Артура мучило ужасное подозрение,
что это не Лемюэлла изменилась, а он сам надорвался.


   - Ну, как ты думаешь, ну что там может  быть?  -  допытывалась  Рэндом,
вертя посылку в руках.
   - Не знаю, - ответил  Артур.  -  Впрочем,  это  наверняка  какая-нибудь
гадость.
   - Почему ты так уверен? - возмутилась Рэндом.
   - Жизнь научила. Где Форд Префект, там гадости, а  где  гадости  -  там
Форд Префект. И только пока Форда  Префекта  нет,  гадостей  тоже  нет,  -
сказал Артур. - Уж поверь мне на слово.
   - Ты чем-то расстроен, да? - спросила Рэндом.
   - Да что-то тоскливо, - признался Артур.
   - Извини, - сказала Рэндом и убрала посылку. Она понимала, что Артур не
на шутку огорчится, если она ее вскроет. Значит, придется  вскрывать  так,
чтоб он не видел.



16

   Артур так и не смог  потом  вспомнить,  чего  -  или  кого  -  хватился
сначала. Когда он обнаружил, что одной из них  нет  на  месте,  мысли  его
мгновенно переметнулись ко второй, и он уже знал, что  пропали  обе,  а  с
ними вместе пошла прахом вся его жизнь.
   Рэндом на месте не было. И посылки тоже.
   Весь день он продержал ее на полке, на самом виду - как знак доверия.
   Он знал, что родители должны выказать свое доверие  к  ребенку;  только
так  закладывается  фундамент  дружеских  отношений.  Он  никак   не   мог
отделаться от ощущения, что поступает как идиот, и все  же  поступал  так,
даже зная заранее, что ничем хорошим дело не  кончится.  Век  живи  -  век
учись. Или хотя бы живи.
   Живи и паникуй.
   Артур выбежал  из  хижины.  Смеркалось.  Небо  хмурилось,  с  горизонта
надвигалась гроза. Рэндом нигде не было видно. Он всех опрашивал. Никто ее
не видел. Порыв ветра прогулялся по деревенской околице, срывая и крутя  в
воздухе все, что плохо лежало.
   Артур отыскал Старика Трашбарга  и  задал  свой  вопрос  ему.  Трашбарг
смерил его мрачным взглядом и ткнул пальцем  в  единственном  направлении,
которого Артур панически боялся, инстинктивно чувствуя, что туда-то она  и
пошла.
   Итак, худшее уже известно.
   Она пошла в то самое место - видимо, рассудила, что туда-то он  за  ней
не пойдет.
   Бросив взгляд на хмурое, покрытое рваными облаками небо,  Артур  поймал
себя на мысли,  что  на  фоне  такого  небосвода  даже  четверо  Всадников
Апокалипсиса не будут смотреться полными идиотами.
   С нелегким предчувствием двинулся  он  в  путь  по  дороге,  ведущей  в
соседнюю долину. На землю  упали  первые  тяжелые  капли  дождя,  и  Артур
перешел на неровную трусцу.


   Рэндом перевалила через вершину холма и заглянула в  следующую  долину.
Подъем оказался длиннее и круче, чем она ожидала.  Ее  немного  беспокоило
то, что пришлось отправиться в путь ночью - ночей она не любила, - но отец
целый день слонялся вокруг хижины, пытаясь убедить себя и ее в том, что он
не сторожит посылку. Только  ранним  вечером  ему  пришлось  отлучиться  в
кузницу - переговорить со Стриндером насчет ножей, и  Рэндом  не  упустила
возможности улизнуть с посылкой под мышкой.
   Было совершенно очевидно, что посылку нельзя вскрывать ни в хижине,  ни
вообще в деревне: в любой момент он мог  вернуться.  Что  означало:  нужно
идти туда, куда за ней не пойдут.
   В принципе, можно было бы сделать это и здесь, на холме. Она ушла  сюда
в надежде, что он не пойдет за ней, а если и пойдет, никогда не найдет  ее
на лесистых склонах холма, да еще ночью и в дождь.
   Всю  дорогу  посылка  болталась  у  нее  под  мышкой.  Вид  у  нее  был
чрезвычайно соблазнительный: коробка с квадратной крышкой размером  локоть
на локоть, высотой в ее руку, обернутая коричневым упаковочным  пластиком.
Швы были заделаны новомодной ниткой-самошиткой.  При  встряхивании  внутри
ничего не побрякивало; основная тяжесть посылки концентрировалась в  самой
ее середине.
   Впрочем,  раз  уж  она  зашла  так  далеко,  еще  приятнее   будет   не
задерживаться здесь, а дойти до  цели  -  места,  где  разбился  отцовский
звездолет. Она не очень понимала, почему это место проклято и  что  вообще
значит "проклято", но в любом случае здорово было бы это выяснить. Так что
она наберется терпения и прибережет посылку до того места.
   Темнота сгущалась. Боясь быть замеченной, Рэндом еще не  включала  свой
маленький электрический фонарик. Но теперь без него не обойдешься - ну  да
ладно, от деревни ее загораживает холм.
   Она включила фонарь. Почти в тот же миг вилка молнии вспорола  небосвод
над долиной, куда она спускалась, и Рэндом  вздрогнула  от  неожиданности.
Наступившая темнота показалась ей еще темнее, а раскаты грома заставили ее
почувствовать себя очень маленькой  и  одинокой.  Никого  рядом  -  только
пляшет беспомощный лучик фонаря, что сжимает она в дрожащей  руке.  Может,
лучше остановиться и вскрыть посылку прямо здесь? Или вообще пойти  домой,
а сюда вернуться завтра? Впрочем, колебалась она  только  одно  мгновение.
Она прекрасно понимала, что сегодня для нее обратной дороги нет. А  может,
и вообще не будет.
   Она почти спустилась с холма. Дождь припустил всерьез. Капли барабанили
по листве, земля под ногами совсем раскисла.
   То есть ей хотелось надеяться, что это только капли долбят по  листьям,
а не... Луч света метался между деревьями, и из мрака на  нее  то  и  дело
выскакивали какие-то тени. Мерещится, конечно...
   Еще десять - пятнадцать минут  она  упрямо  шагала  вперед,  мокрая  до
последней нитки, дрожащая от холода. Ей все больше становилось не по  себе
- тем более что, помимо света от фонаря, все явственнее становился заметен
и другой свет. Тусклый такой - она никак не могла понять, есть он  там  на
самом деле или только чудится.  Она  выключила  фонарик.  Нет,  впереди  и
впрямь  что-то  светилось.  Вновь  включив  фонарик,  она   двинулась   на
таинственный огонек.
   Лес, по которому она шла, был какой-то... неправильный? Нехороший?
   Она не могла с ходу определить, что с ним не так, но лес этот никак  не
походил на нормальный, здоровый, веселый древесный массив. Деревья  росли,
нездорово пригибаясь к земле, словно им  только  что  закатили  чудовищную
оплеуху. То и дело Рэндом казалось, будто их ветки тянутся к ней,  пытаясь
схватить, хотя это была всего лишь иллюзия, порожденная игрой теней от  ее
фонарика.
   Вдруг на землю перед ней что-то упало с дерева. Она  отпрянула,  уронив
фонарь и посылку, и схватилась рукой за камень в кармане.
   В луче фонарика Рэндом увидела, что упавший с дерева предмет  движется.
Огромная, причудливой формы тень надвигалась на девочку. Сквозь шум  дождя
послышались писк и шуршание. Рэндом наклонилась, нашарила рукой  фонарь  и
нацелила его прямо на неизвестную тварь.
   И в ту же секунду в нескольких футах от нее  на  землю  плюхнулась  еще
одна зверюга. Рэндом испуганно перевела луч  фонаря  на  нее.  Камень  уже
лежал в ее руке, готовый к атаке.
   Звери оказались  на  деле  довольно  мелкими.  Маленькими,  рыженькими,
пушистыми. Тут и третий спрыгнул на землю рядышком. Он приземлился прямо в
круг света, так что Рэндом разглядела его очень отчетливо.
   Зверек мягко приземлился, повернулся и вместе с первыми двумя медленно,
но целеустремленно двинулся к Рэндом.
   Она не трогалась с места. Она не выпускала камень  из  рук,  но  начала
колебаться: очень уж зверьки, в которых  она  приготовилась  его  бросать,
походили на белок. Мягкие, теплые, пушистые, неотличимые от белок  зверьки
приближались к ней довольно зловещей походкой.
   Рэндом направила свет прямо в глаза первому. Тот испустил  агрессивное,
полное угрозы, скрипучее ворчание. В передней лапке  он  держал  маленький
полуистлевший,  сырой  лоскуток  розового  полотенца.   Рэндом   угрожающе
помахала в воздухе своим камнем, однако на белку, приближающуюся к  ней  с
розовым лоскутком полотенца, это не произвело ни малейшего впечатления.
   Рэндом попятилась на шаг, недоумевая, что же теперь делать. Если  бы  к
ней приближались клокочущие яростью злобные твари со сверкающими  клыками,
она без колебаний бросилась бы в атаку, но вот  как  быть,  если  на  тебя
грозно наступает шеренга белок, она просто не знала.
   Она отступила еще на шаг: с правого фланга ее  начала  обходить  вторая
белка. С чашкой в лапках. Нет, не с настоящей  чашкой,  а  с  чашечкой  от
желудя. Третья пока держалась поодаль. Что там у  нее  в  лапках?  Похоже,
клочок грязной бумаги, решила Рэндом.
   Отступив еще на шаг, девочка споткнулась  о  корень  и  растянулась  на
земле - хорошо хоть, упала не лицом в грязь, а на спину.
   Первая белка немедля ринулась вперед и, с холодной решимостью в  глазах
и лоскутком мокрого розового полотенца наготове, прыгнула ей на живот.
   Рэндом попыталась вскочить, но, едва дернувшись, замерла. Белка  на  ее
животе испуганно встрепенулась, что,  в  свою  очередь,  напугало  Рэндом.
Белка застыла, уцепившись коготками за кожу Рэндом  под  мокрой  рубашкой.
Потом медленно, дюйм за  дюймом,  поползла  по  ее  лицу,  остановилась  и
протянула ей лоскуток полотенца.
   Ее  крошечные  блестящие   глазки   почти   загипнотизировали   Рэндом.
Настойчиво вереща, белка снова и снова протягивала  ей  полотенце  до  тех
пор, пока Рэндом не взяла его неуверенно.  Она  была  совершенно  сбита  с
толку. По лицу ее стекали струйки дождя и грязи, а верхом  на  ней  сидела
белка. Девочка утерла глаза кусочком полотенца.
   Торжествующе пискнув, белка схватила  полотенце,  соскочила  с  Рэндом,
вприпрыжку унеслась в темноту, взлетела на дерево и нырнула в дупло, где и
уселась, закурив сигарету.
   Тем временем  Рэндом  пыталась  отбиться  от  двух  других  белок  -  с
желудевой чашечкой, полной дождевой воды, и  бумажкой.  Изловчившись,  она
перевернулась на живот.
   - Нет! - крикнула она. - Убирайтесь прочь!
   Белки испуганно отпрянули, но тут же вновь бросились  к  Рэндом.  Та  с
криком швырнула в них свой камень. Белки отшатнулись, нерешительно обежали
вокруг нее. Потом одна кинулась к ней, сунула ей  в  руку  свой  желудь  и
ускакала в ночь. Вторая постояла секунду, положила свою бумажку  на  траву
перед Рэндом и тоже исчезла.
   Рэндом снова была одна. Она неуверенно  поднялась  на  ноги,  подобрала
свой камень и посылку, потом подумала и  подобрала  бумажку,  которая  так
отсырела, что трудно было разобрать, в  каком  качестве  она  начала  свой
жизненный путь. Скорее  всего  это  был  обрывок  журнала  для  пассажиров
космических лайнеров.
   Пока Рэндом пыталась понять, что же это все значит, на поляну, где  она
стояла,  вышел  человек,  поднял  к  плечу  устрашающего  вида  бластер  и
застрелил ее.


   В двух или трех милях от нее Артур отчаянно карабкался вверх по  склону
холма.
   Собрался он быстро: только забежал домой за фонарем. Не электрическим -
единственный электрический фонарик в деревне взяла с  собой  Рэндом.  Этот
походил на  штормовую  лампу:  перфорированный  металлический  цилиндр  из
кузницы Стриндера, внутри которого находились сосуд с горючим рыбьим жиром
и фитиль из скрученного пучка сухой  травы;  сверху  цилиндр  был  обернут
прозрачной пленкой из кишок Абсолютно Нормального Зверя.
   И вот фонарь потух.
   Несколько секунд Артур бестолково крутил его в руках.  Ясное  дело,  не
стоило и пытаться зажечь его в разгар грозы, хотя попытка  не  пытка...  И
все же оживить фонарь не удалось.
   Что теперь?  Дело  ясное,  что  дело  дохлое.  Мало  того,  что  промок
насквозь, так вдобавок остался без огня в кромешной тьме.
   На долю секунды он чуть не ослеп  от  света,  потом  вновь  оказался  в
кромешной тьме.
   И все же свет молнии помог ему угадать, где он - почти у вершины холма.
Стоит подняться еще немного, и... ну там будет видно, что делать дальше.
   Он пополз вперед и вверх.
   Через несколько минут, задыхаясь, он понял, что долез до вершины. Внизу
брезжило неясное свечение. Он не знал, что это, и, честно говоря, знать не
хотел. Но теперь надо было превозмочь  страх  и  спускаться  вниз.  Ничего
больше не оставалось.


   Струя смертоносного света прошла сквозь Рэндом, а вслед за ней - и  сам
стрелявший. Не обратив ни малейшего внимания на  девочку,  сквозь  которую
буквально просочился, он бросился к  своей  жертве  -  кому-то,  стоявшему
прямо за спиной у Рэндом.  Когда  девочка  оглянулась,  тип  с  бластером,
наклонившись к убитому, рылся у него в карманах.
   Изображение на миг застыло - и исчезло, чтобы секундой спустя смениться
двумя рядами белоснежных зубов в обрамлении  огромных,  сочных,  ярко-алых
губ.  Сгустившаяся  из   воздуха   исполинская   голубая   щетка   начала,
разбрызгивая белую пену, полировать зубы.
   Рэндом захлопала глазами - и вдруг догадалась.
   Реклама.
   Человек, застреливший ее, был частью  топографического  фильма.  Должно
быть, она подошла  совсем  близко  к  месту  катастрофы.  Судя  по  всему,
отдельные корабельные системы оказались более живучими, чем ожидалось.
   Следующие полмили дались ей с большим  трудом.  Теперь  ей  приходилось
бороться не только  с  холодом,  дождем  и  ночью,  но  и  с  разлаженными
развлекательными системами лайнера. Вокруг нее то и  дело  сталкивались  и
взрывались,  озаряя  всю  округу  багровым  огнем,  звездолеты,   ракетные
автомобили и аэропланы, потрепанные жизнью мужчины  в  чудных  широкополых
шляпах  пробегали  сквозь   нее,   размахивая   зловещими   бутылками,   а
объединенный хор и оркестр Галлапольской  Государственной  Оперы  исполнил
марш анджакватских  гвардейцев  из  IV  акта  оперы  Ригзара  "Плюмгумбрюм
Вунтский" на полянке слева от нее.
   И вдруг она очутилась на краю зловещего кратера с оплавленными  краями.
Пахнуло  теплом:  объект  в  центре  кратера,  вначале   показавшийся   ей
гигантским комком хорошо прожеванной жвачки - то  были  останки  огромного
корабля, - до сих пор не остыл.
   Довольно долго она стояла, не сводя глаз с кратера, потом, обогнув его,
пошла дальше. Теперь она уже не знала, чего ищет; просто ей хотелось  уйти
подальше от этого ужаса.
   Дождь начинал понемногу стихать, и все же было отчаянно сыро. Поскольку
Рэндом не знала, что находится  в  посылке  -  возможно,  что-то  хрупкое,
боящееся сырости, - она решила найти место посуше и  там  уж  ее  вскрыть.
Оставалось лишь надеяться, что она не разбила  содержимое  коробки,  когда
упала.
   Она посветила фонариком  по  сторонам:  луч  высвечивал  редкие  хилые,
изломанные  деревья.  Чуть  поодаль  виднелась  скала,  к  которой  она  и
направилась в надежде найти укрытие. Повсюду вокруг нее виднелись обломки,
отлетевшие от корабля  еще  до  того,  как  он  взорвался  окончательно  и
бесповоротно.
   Отойдя от кратера на две или три сотни ярдов, она наткнулась на ошметки
какого-то рыхлого розового  материала:  изодранные,  пропитавшиеся  водой,
раскиданные по деревьям. Рэндом догадалась, что это, должно быть,  остатки
спасательной капсулы, спасшей жизнь ее отцу. Она  подошла  рассмотреть  их
получше и тут заметила на земле какой-то  предмет,  наполовину  ушедший  в
грязь.
   Она подняла этот предмет, обтерла. То был какой-то  электронный  прибор
размером с небольшую книгу. Стоило Рэндом осторожно коснуться его  крышки,
как на ней тускло высветились крупные, дружелюбно-округлые буквы.  Надпись
гласила:

   НЕ ПАНИКУЙ

   Она знала, что это такое. Это  был  отцовский  экземпляр  "Путеводителя
"Автостопом по Галактике".
   Почему-то эта находка  успокоила  ее.  Она  запрокинула  лицо  к  небу,
подставляя его под дождь, как под душ.
   Тряхнув головой, она поспешила к скалам и почти сразу же наткнулась  на
то, что искала. Вход в пещеру. Она посветила внутрь  фонариком.  Там  было
сухо и безопасно. Осторожно ступая, она заглянула внутрь. Пещера оказалась
неглубокая,  но  просторная.  Рэндом  нашла  камень  поудобнее,   уселась,
поставила коробку перед собой и принялась распаковывать ее.



17

   Долгие годы многие  поколения  ученых  ломали  копья  в  спорах  о  так
называемой пропавшей  материи,  исчезающей  из  Вселенной  неведомо  куда.
Естественно-научные