с.
    Всего хорошего, и спасибо за рыбу!

   -----------------------------------------------------------------------
   Douglas Adams. So Long, and Thanks for all the Pish (1984)
   ("The Hitch Hiker's Guide to the Galaxy" #4).
   Пер. - Н.Магнат, С.Силаков. М., "АСТ", 1997.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 26 January 2001
   -----------------------------------------------------------------------


                               Автор благодарит:
                               Рика и Хейди - за предоставление  в  аренду
                            их устойчивого феномена,
                               Модженов, Энди и всех жителей Хантшэм-Корта
                            - за множество неустойчивых феноменов,
                               и особое спасибо Сонни  -  за  устойчивость
                            перед лицом всех феноменов


                               Посвящается Джейн


   Далеко-далеко, в не замеченных картографами складках давно вышедшего из
моды Западного Спирального Рукава Галактики, затерялась крохотная,  никому
не интересная желтая звезда.
   Вокруг нее, на расстоянии примерно  девяноста  восьми  миллионов  миль,
обращается ничтожная зелено-голубая планетка, обитатели  которой  все  еще
очень  похожи  на  своих  предков-обезьян  -   достаточно   сказать,   что
электронные часы до сих пор считаются у них чудом техники.
   У этой планеты есть - вернее, была - одна проблема: большинство живущих
на ней людей только и делали, что страдали, так как не  находили  в  жизни
счастья. Рождалось  множество  решений,  но  почти  все  они  сводились  к
перераспределению маленьких зеленых клочков бумаги  -  что  само  по  себе
весьма странно, так как кто-кто, а маленькие зеленые клочки бумаги никаких
страданий не испытывали, ибо счастья не искали.
   Решение все никак  не  находилось,  и  планета  полнилась  озлобленными
людьми, для большинства из которых ощущение несчастья было постоянным -  и
даже электронные часы не скрашивали им жизнь.
   Постепенно распространялось и крепло убеждение, что все несчастья пошли
с того, как люди спустились с деревьев на землю. А кое-кто  даже  полагал,
что ошибка была совершена еще  раньше  -  с  деревьями  тоже  нечего  было
связываться и вообще незачем было вылезать из океана.
   И вот как-то в четверг, после дождя, спустя почти две тысячи лет  после
того, как одного человека приколотили гвоздями к  дереву  за  то,  что  он
призывал хотя бы иногда, просто для разнообразия, относиться друг к  другу
по-хорошему, некая девушка, сидя в одиночестве за столиком маленького кафе
в Рикмансворте, вдруг додумалась, в чем была вся загвоздка и каким образом
мир все-таки можно сделать обителью счастья и покоя. На  сей  раз  дело  в
шляпе, все непременно получится - и никаких гвоздей и приколачиваний живых
людей к деревьям и прочим предметам!
   К сожалению, не успела  она  дойти  до  телефона,  чтобы  поделиться  с
кем-нибудь своим открытием,  произошла  чудовищно  нелепая  катастрофа,  и
решение было навсегда потеряно.
   Вот история этой девушки.



1

   В тот вечер стемнело рано - обычное дело для этого времени  года.  Было
холодно и ветрено - тоже обычное дело.
   Стал накрапывать дождь - опять совершенно обычное дело.
   Совершил посадку космический корабль - таак, это уже интересно.
   Корабля не  заметил  никто,  кроме  нескольких  феноменально  тупоумных
четвероногих, которые не знали, что с ним делать и  делать  ли  что-нибудь
вообще - можно ли его съесть, например. Поэтому  они  поступили  так,  как
всегда поступали в случае замешательства, -  то  есть  удрали  подальше  и
попытались спрятаться друг под дружкой, что, как всегда, не принесло им ни
малейшей пользы.
   Корабль спустился из облаков - казалось,  просто-напросто  соскользнул,
как по канату, по тонкому лучу света.
   Издали он был едва заметен в мельтешений молний и  грозовых  туч,  зато
вблизи его серый, довольно маленький корпус с изящными  обводами  выглядел
умопомрачительно красивым.
   Конечно, трудно предугадать рост и габариты уроженцев иных, неизвестных
вам планет, но если вы воспользуетесь отчетом  последней  Всегалактической
переписи  или  любым  другим  надежным  справочником  среднестатистических
данных, то придете к  выводу,  что  в  таком  корабле  могут  разместиться
максимум шесть персон. И будете правы.
   Правда, осмелюсь предположить, что к этому выводу вы сумеете  прийти  и
без справочника. Что же до Всегалактической переписи, то она,  как  это  у
нас заведено, съела кучу денег и не сообщила никому ничего нового -  кроме
того факта, что на каждого жителя Галактики приходится в среднем две целых
четыре десятых ноги и по одной одомашненной гиене. Поскольку это  явно  не
соответствует действительности, результаты переписи были от греха подальше
отправлены в мусорную корзину.


   Корабль проскользнул сквозь толщу дождя к земле, окутанный  симпатичным
радужным облаком - то расплывались в сыром воздухе  его  габаритные  огни.
Тихое жужжание двигателей становилось все громче и басовитее, а на  высоте
пятнадцати  сантиметров  над  уровнем  почвы  и  вовсе  перешло  в  глухое
ворчание.
   Затем ворчание смолкло, и воцарилась тишина.
   Откинулся люк. Сам собой развернулся короткий трап.
   Яркий свет хлынул из люка в сырую ночь, внутри закопошились тени.
   В круге света появилась  долговязая  фигура.  Огляделась,  поежилась  и
заспешила вниз по ступенькам. Под мышкой она  несла  огромный  пластиковый
пакет.
   Ступив на землю, пришелец обернулся и неуклюже помахал  рукой  кораблю.
Дождь струился по его волосам, капал за шиворот.
   - Спасибо, - крикнул он, - большое спа...
   Гулкий  раскат  грома  заглушил  остаток  фразы.  Пришелец  с  тревогой
покосился на небо и, руководствуясь  внезапным  наитием,  начал  торопливо
рыться в своем огромном пакете, на дне которого обнаружилась дыра.
   Сбоку  на  пакете  было  крупно  написано   для   всех,   кто   владеет
центаврийской  азбукой:  "БЕСПОШЛИННО.  МЕГАМАРКЕТ.  ПОРТ  БРАСТА,   АЛЬФА
ЦЕНТАВРА. БУДЬ, КАК ДВАДЦАТЬ ВТОРОЙ СЛОН С  РАЗДУТОЙ  ЭКОНОМОСТОИМОСТЬЮ  В
КОСМОСЕ - ГАВ!"
   - Подождите, - крикнул пришелец, всплеснув руками.
   Ступеньки трапа, который  уж  было  свернулся  и  уполз  в  люк,  вновь
развернулись и впустили пришельца обратно в корабль.
   Несколько секунд спустя пришелец появился вновь. В  руке  у  него  было
мятое и драное полотенце, которое он на ходу принялся запихивать в пакет.
   Он опять помахал рукой, зажал пакет под мышкой  и  помчался  в  поисках
укрытия к ближайшим деревьям, а корабль за его спиной уже начал готовиться
к взлету.
   Блеснувшая в небе молния заставила пришельца на миг замешкаться  и  тут
же продолжить путь - но теперь в противоположную от каких бы  то  ни  было
древесных  насаждений  сторону.  Он  явно  спешил,  хотя  все   время   то
поскальзывался, то вжимал  голову  в  плечи  под  напором  дождя,  который
перешел в проливной ливень.
   Под ногами пришельца чавкала грязь. За холмами рокотал  гром.  Пришелец
тупо вытер мокрое лицо и, спотыкаясь, двинулся дальше.
   Вновь блеснул свет.
   На сей раз это была не молния, а какое-то тусклое, рассеянное  световое
пятно. Немного помаячив над горизонтом, оно исчезло.
   При виде светящегося пятна пришелец вновь замешкался, а затем,  ускорив
шаг, направился прямиком к той точке на горизонте, где оно мелькнуло.
   Местность сделалась неровной, круто пошла вверх.  Через  несколько  сот
метров пришелец наткнулся на некое препятствие. Он  остановился,  осмотрел
преграду, потом перекинул через нее пакет и начал перелезать сам.
   Едва его ноги коснулись земли на той стороне  преграды,  как  навстречу
ему из дождя, сверкнув фарами  сквозь  водяную  стену,  вылетело  какое-то
транспортное средство. Пришелец отшатнулся - транспортное средство неслось
прямо на него. Оно было низкое и крутобокое, точно  маленький,  скользящий
по волнам кит. Гладкое,  серое,  обтекаемое,  оно  неслось  с  дьявольской
скоростью.
   Пришелец машинально закрыл лицо руками, но его только обдало  водой,  а
транспортное средство, промчавшись мимо, скрылось в ночи.
   В миг появления машины небо прорезала очередная молния,  что  позволило
насквозь вымокшему пришельцу за какую-то долю секунды  прочитать  наклейку
на бампере транспортного средства.
   К недвусмысленному и безграничному  изумлению  пришельца,  та  гласила:
"Моя вторая машина - тоже "порше".



2

   Роб  Маккенна  был  дрянь-человек,  и  сам  об  этом  знал,   так   как
неоднократно слышал такой отзыв о себе от самых разных людей на протяжении
всей своей жизни. У него не было оснований оспаривать их мнение - ну, если
не считать законным основанием тот факт, что он  обожал  оспаривать  чужие
мнения, особенно мнения тех, кого он на дух не переносил, а к их числу, по
новейшим подсчетам, относилось все человечество.
   Тяжело вздохнув, он сбавил скорость.
   Дорога  шла  в  гору,  а  его  грузовик  был  битком   набит   датскими
термостатическими регуляторами к радиаторам отопления.
   Не то чтобы Роб Маккенна был склонен к мизантропии от природы (он лично
пламенно надеялся, что это не так). Просто дождь вымотал  ему  все  нервы.
Такой уж он уродился - дождь вечно ему на нервы действует.
   А сейчас как раз шел дождь.
   Дождь той  особенной  разновидности,  которую  Роб  Маккенна  ненавидел
особенно, тем более когда сидел за баранкой. У этой разновидности был свой
порядковый номер. Дождь N_17.
   Роб Маккенна где-то читал, что у эскимосов есть более двухсот различных
слов для обозначения снега, без которых речь этих людей,  вероятно,  стала
бы очень однообразной. Так, они различают снег жидкий и плотный, легкий  и
тяжелый, грязный снег, хрупкий снег, снег, покрывающий всю землю, и  снег,
прикрывающий лишь отдельные участки, и тот, который попадает на только что
выскобленный пол вашего чистого, уютного иглу (этот снег приносит сосед на
подошвах своих снегоступов); снега зимы  и  снега  весны  и  снега  нашего
детства, которые  были  не  в  пример  нынешним;  снег  блестящий  и  снег
пушистый, снег, лежащий на холмах, и  тот,  что  лежит  в  долинах,  снег,
который выпадает по утрам, и тот, который выпадает  ночью,  снег,  который
начинает идти всякий раз, стоит вам  собраться  на  рыбалку,  и  снег,  на
котором, несмотря на все ваши воспитательные усилия, оставили желтые метки
ваши лайки.
   Роб Маккенна занес в свою  заветную  тетрадочку  двести  тридцать  одну
разновидность дождя. И ни одна из них ему не нравилась.
   Он снова переключил скорость, и мотор стал набирать  обороты.  Грузовик
благодушно заурчал,  выражая  свои  мысли  о  датских  терморегуляторах  в
кузове.
   Со вчерашнего дня, когда Роб Маккенна пересек границу Дании, он побывал
под дождем N_33 (слабый, моросящий,  дорога  становится  скользкой),  N_39
(крупные капли), NN_4-51 (от мелкого вертикального дождя,  переходящего  в
слабый косой, а потом - в резвый водопад умеренного  напора),  N_87  и  88
(два слегка отличающихся друг от друга  варианта  яростного  вертикального
ливня), N_100 (разверзлись хляби небесные, омерзительно-холодный), испытал
на себе все виды грозы, с N_192 по N_213, угодил под NN_124,  123,  126  и
127 (слабый и умеренный прохладный  кратковременный  дождь,  постоянный  и
прерывистый град), N_11 (освежительная капель), а теперь вот под самый что
ни на есть треклятый - Номер Семнадцатый.
   Семнадцатый (грязная бешеная барабанная  дробь)  так  сильно  лупил  по
ветровому стеклу, что даже дворники включать было бессмысленно.
   Роб Маккенна проверил этот тезис, время от времени  выключая  дворники,
и, как оказалось, от их отключения  видимость  почти  не  ухудшалась.  Тем
более что  когда  он  включал  их  снова,  видимость  вообще  отказывалась
включаться обратно.
   К тому же одна щетка висела на соплях.
   Вжик-вжик-вжик-шлеп,  вжик-вжик-вжик-шлеп,  вжик-вжик-шлеп,  вжик-шлеп,
вжик-вжик-шлеп, вжик, шлеп, хлоп, вж-ж-ж.
   Роб Маккенна ахнул ладонью по рулю, затопал ногами по полу,  стал  бить
кулаком по кассетнику, пока из него вдруг не раздался сладкий голос  Барри
Манилова, чуть не  обломал  кулак  о  кассетник,  пока  Барри  Манилов  не
заткнулся, - и все это время ругался на чем свет стоит.
   И в тот самый миг, когда Роб Маккенна дошел до белого каления, его фары
выхватили из тьмы еле заметную за завесой бешеного ливня  фигуру,  стоящую
на обочине дороги.
   Жалкое, заляпанное грязью создание  в  странных  шмотках,  мокрое,  как
выхухоль в стиральной машине, и еще пытается машину поймать.
   "Вот бедный придурок недоделанный", - подумал Роб  Маккенна,  уразумев,
что кому-то может быть еще хуже, чем ему. Продрог, наверное, до костей...
   Глупо стоять на дороге в такую поганую ночь.  Только  зря  промерзнешь,
промокнешь и грузовики грязью заляпают.
   Он угрюмо покачал головой, еще раз тяжело вздохнул  и,  крутанув  руль,
въехал в огромную лужу.
   "Видишь теперь, про что я толкую? - продолжил беседу сам  с  собой  Роб
Маккенна, молнией промчавшись через лужу. - Вот  какие  козлы  есть  среди
нас, шоферов, - даже не верится".


   Через пару секунд зеркало заднего обзора на  миг  показало  несчастного
путника, мокрого уже не как выхухоль, а как сто этих  зверюшек.  Вся  вода
лужи переместилась за его шиворот.
   Где-то с секунду Роб Маккенна  радовался  этому  зрелищу.  В  следующую
секунду он опечалился, что такие вещи его, оказывается, радуют. Еще  через
секунду он обрадовался, что, оказывается, способен печалиться оттого,  что
не тому обрадовался, и, совершенно довольный собой, покатил дальше  сквозь
ночь.
   Как бы то ни было, он взял реванш  за  то,  что  его  все-таки  обогнал
треклятый  "порше",  которому  он.  Роб   Маккенна,   последние   тридцать
километров усердно загораживал дорогу.
   Он ехал дальше, и дождевые тучи тащились по небу за ним  вслед,  потому
что, хотя самому Робу Маккенне  это  оставалось  неведомо,  он  был  Богом
Дождя. Он знал только одно -  что  его  беспросветно  унылые  рабочие  дни
перемежаются мутными выходными. Тучи же, в свою очередь, знали только одно
- что любят его и хотят всюду быть рядом с ним, чтобы он, не дай  бог,  не
засох от безводья.



3

   Водители двух следующих грузовиков не были богами дождя,  но  поступили
точно так же.
   Пришелец побрел, или, вернее, повлекся,  по  грязи  вперед,  туда,  где
дорога снова шла в гору и коварная лужа кончалась.
   Мало-помалу дождь стал ослабевать. Из-за туч ненадолго выглянула луна.
   Мимо проехал "рено". Его водитель  как  безумный  подавал  замысловатые
сигналы еле переставляющему ноги пришельцу с единственной целью  показать,
что в другое время был бы несказанно рад подвезти беднягу, но  вот  сейчас
нет  никакой  возможности,  потому  что  он,  водитель,   едет   вовсе   в
противоположную нужной путнику  сторону  (как  он,  интересно,  догадался,
какая сторона - противоположная?), и он  уверен,  что  путешественник  его
поймет и извинит. Закончив сигналить, водитель бодро поднял вверх  большой
палец, словно выражая  свою  зависть  к  умирающему  от  переохлаждения  и
переувлажнения вольному страннику и обещая в следующий раз непременно  его
подвезти.
   Путешественник поплелся дальше. Появился "фиат" и повел себя точно  так
же, как и "рено".
   По встречной полосе промчался "макси", подмигнув медлительному  путнику
фарами. Кто знает, что это означало: то ли "Привет!", то ли  "Извини,  нам
не по пути", то ли "Надо же, кто-то под дождем стоит, ну, рехнулся!". Судя
по надписи на зеленой полоске,  что  над  ветровым  стеклом,  таинственный
сигнал подали Стив и Карола.
   Гроза окончательно утихомирилась, и охрипший гром ворчал теперь  где-то
за дальними холмами - будто человек, который талдычит: "А, кроме  того..."
- через двадцать минут после того, как признал себя побежденным в споре.
   Воздух становился прозрачнее.  Ночь  выдалась  холодной.  Звук  в  этой
холодной  прозрачной  тьме  распространялся  неплохо.  Одинокий  пришелец,
лязгая  зубами,  вышел  к  перекрестку,  где  от  шоссе  в  левую  сторону
ответвлялась  другая  дорога.  У  ответвления  стоял  указатель.  Внезапно
пришелец бросился к указателю и уставился на него  с  таким  взволнованным
удивлением, что лишь неожиданное появление еще одной машины  оторвало  его
от этого занятия.
   Собственно, машин было две.
   Первая промчалась, обратив на путешественника  ноль  внимания,  вторая,
тупо помигав фарами, растворилась во мраке.
   И тут рядом притормозил "форд-кортина".
   Ошалев от изумления, пришелец прижал к груди свой пакет  и  поспешил  к
машине, но в последнюю секунду "форд-кортина" потешно развернулся в  самой
что ни на есть глубокой луже и унесся по уходящей в гору дороге.
   Пришелец остолбенело остановился - да так и застыл, один-одинешенек  на
свете, если не считать его злой судьбы.
   Однако случилось так, что на следующий  день  водитель  "форда-кортины"
попал в больницу с приступом  аппендицита,  но  в  результате  удивительно
забавной описки хирург по ошибке отрезал ему ногу. Безногий вновь встал  в
конец очереди на удаление аппендикса, но тут у него  развился  уморительно
осложненный перитонит, который и свел его в могилу, так что справедливость
некоторым образом восторжествовала.
   Пришелец поплелся дальше.
   Рядом с ним остановился "сааб".
   Окно опустилось, и дружелюбный голос произнес:
   - Вы, верно, издалека идете?
   Пришелец двинулся к "саабу". И,  подойдя,  крепко  ухватился  за  ручку
дверцы.


   И пришелец, и машина, и ручка  ее  дверцы  находились  на  планете  под
названием  "Земля",  статья  о  которой  в  "Путеводителе  "Автостопом  по
Галактике" состоит из двух слов: "В основном безвредна".
   Человека, написавшего эту статью, звали Форд Префект, и как раз в  этот
самый миг он находился на некой планете, которая, наоборот, была самой что
ни на есть вредной - и для здоровья, и вообще. В данный момент Форд  сидел
в некоем  баре,  которого  избегали  даже  самые  вредные  жители  вредной
планеты, и, образно говоря, дергал свою многострадальную судьбу за хвост.



4

   Зачем  он  это  делал  -  спьяну  ли,  сдуру  или  с  целью   совершить
самоубийство оригинальным способом, - для  стороннего  наблюдателя  так  и
осталось бы загадкой. Правда, в баре "Розовая  кляча",  что  находится  на
Южной Стороне города Гунн-Доньга, сторонних наблюдателей не водилось.  Это
местечко не из тех, куда рискнет сунуться сторонний человек  -  разве  что
такой, которому жизнь не дорога. "Несторонние" же  наблюдатели  -  они  же
завсегдатаи "Розовой клячи" - были  огонь-ребята  с  ястребиными  глазами,
вооруженные до зубов. В висках у них все время стучало, и  поэтому,  когда
они наблюдали то, что  им  не  нравилось,  мигом  теряли  последние  крохи
рассудка.
   В баре настала убийственная тишина, будто перед атомной войной.
   Даже мерзкая на вид птица, сидящая на шесте рядом со стойкой, перестала
выкрикивать фамилии  и  адреса  местных  наемных  убийц  (эту  услугу  она
оказывала бесплатно).
   Все глаза - в том числе глаза на ложноножках  -  устремились  на  Форда
Префекта.
   Сегодняшняя безрассудная игра Форда  Префекта  со  смертью  началась  с
того, что он попытался расплатиться за выпивку по счету в сумме оборонного
бюджета  некрупной  державы  с  помощью   кредитной   карточки   "Америкэн
экспресс", которую не принимали ни в одном уголке освоенной Вселенной.
   - А что вас беспокоит? - жизнерадостно спросил Форд Префект. - Думаете,
она  просрочена?  Вероятно,  вы  еще  не  слышали  о   теории   сверхновой
относительности? Целая новейшая отрасль физики, которая как раз занимается
решением  таких  вопросов.   Эффект   растяжения   времени,   темпоральная
реластатика...
   - То, что она просрочена,  нас  не  беспокоит,  -  ответил  человек,  к
которому обращался Форд Префект, - опасный бармен из опасного города.
   Его  речь  напоминала  бас