о  была  облезлая,  поистершаяся   на
межзвездных трассах электронная книга, которая помогала ему не заблудиться
в необъятных просторах космоса. Да-да, "Путеводитель" был потерян.
   "Ладно, - сказал себе  Артур,  -  теперь-то  он  мне  точно  больше  не
понадобится".
   Ему нужно было сделать несколько звонков.
   Он уже придумал, как отмести множество несообразных  вопросов,  которые
должны были возникнуть в связи с его  возвращением.  А  именно:  решил  не
давать никому спуску.
   Он позвонил на Би-би-си и попросил соединить его с начальником отдела.
   - Привет, это Артур Дент. Послушайте, я  очень  извиняюсь  за  то,  что
полгода не давал о себе знать, но я был не в своем уме.
   - О, не стоит беспокоиться. Я,  собственно,  так  и  предполагал.  Дело
житейское, случается сплошь и рядом. Когда можно вас ожидать?
   - Когда у ежей кончается зимняя спячка?
   - Наверное, весной.
   - Вот вскоре после этого я и появлюсь.
   - Договорились!
   Полистав телефонную книгу, Артур составил небольшой список номеров.
   - Здравствуйте, это лечебница "Старые  вязы"?  Я  просто  хочу  узнать,
нельзя ли поговорить с Фенеллой, э-э-э... Фенеллой... Боже, какой я дурак,
скоро забуду, как меня самого зовут, э-э, с Фенеллой... ну  прямо  маразм!
Ваша пациентка, темноволосая девушка, поступила вчера вечером...
   - Сожалею, но у нас нет пациенток по имени Фенелла.
   - Нет? Ну конечно, я хотел сказать Фиона, мыто ее зовем попросту Фен...
   - Извините, до свидания.
   Короткие гудки.
   Шесть звонков с тем же успехом. То есть  без  малейшего.  Почувствовав,
что жизнерадостность, энергия и напористость пошли на убыль, Артур решил -
пока эти замечательные свойства не иссякли совсем,  надо  пойти  в  бар  и
немного ими пощеголять.
   Ему в голову пришел  великолепный  способ  одним  махом  объяснить  все
необъяснимые странности, связанные с его исчезновением. Тихо  насвистывая,
он распахнул дверь, которая так устрашала его вчера вечером.
   - Артур!!!
   При  виде  уставившихся  на  него  со  всех  сторон  глаз,  круглых  от
удивления, он радушно ухмыльнулся  и  завел  долгий  рассказ  о  том,  как
замечательно провел время в Южной Калифорнии.



9

   Артур взял со стойки еще одну кружку, любезно  оплаченную  друзьями,  и
сделал жадный глоток.
   - Ну и, естественно, у меня был еще и личный, мой собственный алхимик.
   - Чего-о?
   Артуру уже дурь ударила в голову, и он сам  об  этом  знал.  Комбинация
таких обстоятельств, как временная атрофия чувства меры  и  неограниченное
количество горького пива почтенной марки "Холл и Вудхаус", опасна в первую
очередь тем, что она притупляет чувство опасности, и в тот  самый  момент,
когда следовало прикусить язык и больше ничего  не  объяснять,  на  Артура
вдруг снизошло вдохновение.
   - Правда-правда, - настаивал он с радостной, чуть-чуть слишком  широкой
улыбкой. - Кстати, вот почему я так похудел.
   - Чего-о? - удивились слушатели.
   - Правда-правда, -  вновь  произнес  Артур.  -  Калифорнийцы  возродили
алхимию. Это правда.
   И вновь улыбнулся.
   - Только, - уточнил он, - в гораздо более практической форме, чем когда
где...  -  Он  задумчиво  помолчал,  утрясая   в   голове   грамматические
конструкции. - Чем когда ею занимались  в  древние  времена.  То  есть,  -
уточнил он, - когда древние пытались ею заниматься. У них ведь ни фига  не
получалось.  У  Нострадамуса  и  всей  этой  компании.  Никак   не   могли
докопаться, где собака зарыта.
   - У Нострадамуса? - переспросил один посетитель бара.
   - А я и не знал, что он был алхимиком, - заметил другой.
   - Я думал, он был ясновидящим, - подхватил нить беседы третий.
   - Он пошел в ясновидящие, - объяснил Артур своим  слушателям,  тактично
не обращая внимания на то, что их головы начали двоиться и расплываться, -
потому что оказался таким хреновым алхимиком. Надо это знать.
   Он снова глотнул пива. Этого напитка он не пробовал целых восемь лет. И
теперь, дорвавшись, никак не мог напробоваться всласть.
   -  А  какая  связь  между  алхимией  и  похудением?  -  спросила  часть
слушателей.
   - Я рад, что вы меня об этом спросили, - сказал Артур. - Очень  рад.  И
теперь я расскажу вам, как это связано  между...  -  и  замялся,  -  между
собой. То, что вы сказали. Я расскажу вам.
   Артур примолк и попытался разобраться со своими мыслями. Они  крутились
так и сяк в его голове, точно танкеры,  пытающиеся  совершить  в  Ла-Манше
разворот на три румба.
   - Они открыли, как превращать избыточный жир  в  золото,  -  неожиданно
выпалил Артур связную фразу.
   - Шутки шутишь!
   - Да, - подтвердил Артур, - то есть нет, - поправил он сам себя. -  Так
оно и есть.
   Он угостил сомневающихся  пивом.  Поскольку  сомневались  все,  угощать
пришлось тоже всех.
   - Вы-то сами были в Калифорнии? - спросил он. - Вы вообще  знаете,  чем
они там занимаются?
   Трое посетителей сказали, что были и что он несет чушь.
   - Ничего-то вы не видели, - настаивал  Артур.  -  Да,  -  прибавил  он,
потому что кое-кто предложил угостить всех еще раз - каждому по кружке.  -
Доказательство у вас перед глазами, - проговорил он. Попытался ткнуть себя
пальцем в  грудь,  но  промахнулся.  -  Четырнадцать  часов  в  трансе,  -
продолжал он, - в камере. В трансе. Я лежал в камере. Кажется, -  прибавил
он, затратив около минуты на безмолвные размышления, - насчет камеры я уже
сказал.
   Он терпеливо ждал, пока бармен нальет всем еще по кружке.  В  голове  у
него созревал следующий эпизод рассказа:  о  том,  что  камеру  надо  было
поставить по линии, которая  идет  перпендикулярно  к  Полярной  звезде  и
пересекает базисную линию, соединяющую Марс и Венеру; Артур  уже  собрался
было набрать  в  грудь  воздуха  и  попробовать  все  это  выговорить,  но
передумал.
   - Долго-долго, - сказал он взамен, - в камере. В трансе.
   И свирепо оглядел слушателей,  чтобы  убедиться,  что  они  внимательно
следят за его повествованием.
   После чего продолжил.
   - Так на чем я остановился? - спросил он.
   - На трансе, - сказал один слушатель.
   - На камере, - сказал другой.
   - Да, - сказал Артур.  -  Спасибо.  И  мало-помалу,  -  проговорил  он,
качнувшись  вперед,  -  мало-помалу,  мало-помалу,  мало-помалу  весь  ваш
избыточный жир... превращается... в... - тут он выдержал эффектную  паузу,
- в суб... субэкст... субэкстру... экстре...  -  умолк,  чтобы  набрать  в
легкие  воздуха,   -   субэкстрементальное   золото,   которое   удаляется
хирургическим путем. Выйти из камеры - мучение. Что вы сказали?
   - Я просто откашлялась.
   - Вы, кажется, сомневаетесь.
   - Я откашлялась.
   - Она откашлялась, - подтвердила грозным хором большая часть публики.
   - Да, - сказал Артур, - очень хорошо. И затем доход делят... - он снова
помолчал, чтобы произвести  в  уме  математический  расчет,  -  пополам  с
алхимиком. Можно целый капитал сколотить.
   Он  обвел  слушателей  затуманенным  взглядом  и  не  мог  не  заметить
выражения недоверчивости на их расплывчатых лицах.
   Это его чрезвычайно задело.
   - А вы как думаете - с каких еще денег я себе мог такие морщины на лице
сделать? - вопросил он.
   Заботливые руки подняли его и повели домой.
   - Нет, вы вникните, - все доказывал он, пока холодный февральский ветер
обвевал его лицо, - сейчас в Калифорнии потрепанный вид - последний  писк.
Все хотят выглядеть так, будто повидали  Галактику.  То  есть  жизнь.  Все
хотят выглядеть так, будто повидали жизнь. Вот и я заказал. И мне  сделали
морщины. "Прибавьте мне восемь лет", - сказал я.  Надеюсь,  тридцатилетние
больше никогда не войдут в моду, а то я на это дело кучу денег выложил.
   Он на время притих, а заботливые руки продолжали вести его по дорожке к
дому.
   - Вчера только вернулся, - пробормотал он. - Я очень, очень рад, что  я
дома. Или не дома, но вроде как дома...
   - Расстройство биоритмов, - тихо  сказал  один  из  его  друзей.  -  Из
Калифорнии долго лететь. На пару дней из колеи выбивает.
   - Как-то мне не  верится,  что  он  там  был,  -  прошептал  другой.  -
Любопытно, где он на самом деле шатался. И что с ним такое стряслось.


   Артур немного поспал, потом встал и побродил вокруг дома. Голова у него
работала так себе, на душе было невесело. Все-таки он еще не пришел в себя
после путешествия. Он думал и думал, но никак не мог  придумать,  как  ему
найти Фенни.
   Сел в кресло, посмотрел на аквариум. Потом снова щелкнул по  стеклу,  и
аквариум, даром что был наполнен водой и в нем, суча губами, уныло кружила
маленькая желтенькая вавилонская рыбка, отозвался низким, звучным  звоном,
таким же внятным и чарующим, как прежде.
   "Кто-то пытается меня отблагодарить, - подумал Артур. - Интересно,  кто
и за что".



10

   "Точное время после третьего сигнала один час... тридцать две минуты...
двадцать секунд".
   "Бип... бип... бип".
   Форд Префект подавил довольное, ядовитое хихиканье, понял, что  незачем
это хихиканье подавлять, и расхохотался в полный голос дьявольским смехом.
   Он  подключил  входящий  сигнал,  поступающий  по  субэфирной  сети,  к
великолепной аудиосистеме звездолета,  и  странный,  манерный,  монотонный
голос возвестил на всю рубку:
   "Точное время после третьего сигнала один час... тридцать две минуты...
тридцать секунд".
   "Бил... бип... бип".
   Форд чуть усилил громкость, внимательно следя за быстро сменяющими друг
друга на экране бортового компьютера цифрами. Для того промежутка времени,
который был условием осуществления его замысла,  вопрос  энергопотребления
был ключевым. Требовалось все рассчитать заранее. Он  не  хотел  отягощать
свою совесть убийством.
   "Точное время после третьего сигнала один час... тридцать две минуты...
сорок секунд".
   "Бип... бип... бип".
   Форд решил проверить, все ли в порядке на  этом  небольшом  звездолете.
Прошел по короткому коридору.
   "Точное время после третьего сигнала...".
   Заглянул в маленькую, чисто  утилитарную  ванную  -  вся  она  была  из
блестящей стали.
   "...один час..."
   В ванной звук отличный.
   Сунул нос в крошечную спальню.
   "...тридцать две минуты..."
   Чуть глуховато. На одном из динамиков висело полотенце. Форд скинул его
на пол.
   "...пятьдесят секунд".
   Вот теперь слышимость несравненная.
   Форд проверил грузовой отсек и  остался  недоволен.  Слишком  уж  много
всякого хлама в ящиках. Вышел, подождал, пока дверь герметично  закроется.
Вскрыл запертый пульт управления и нажал аварийную кнопку сброса груза  за
борт. Как только раньше не додумался! Грохот скатывающихся по полу  ящиков
продолжался недолго. Все стихло. Спустя какое-то время  вновь  послышалось
тихое шипение.
   И тоже стихло.
   Дождавшись, пока зажжется зеленый огонек, Форд  вновь  распахнул  дверь
опустевшего грузового отсека.
   "...один час... тридцать три минуты... пятьдесят секунд".
   Недурно.
   "Бип... бип... бип".
   Напоследок  он  тщательно  обследовал  аварийную   анабиозную   камеру.
Обеспечить в ней отличную слышимость было для него  делом  чести.  "Точное
время после третьего сигнала один час... тридцать четыре минуты... ровно".
   Поежившись, Форд окинул взглядом лежащую в камере ледяную глыбу, внутри
которой едва угадывались очертания неведомо чьего тела.  Однажды,  Зарквон
знает когда, это существо проснется - и сразу узнает, который час. Правда,
это будет время совсем иного часового пояса,  ну  да  ладно  -  важен  сам
принцип.
   Форд  перепроверил  экран  компьютера,  помещенный   над   односпальным
холодильником, притушил свет и проверил еще раз.
   "Точное время после третьего сигнала..."
   Форд на цыпочках вышел в коридор и вернулся в рубку управления.
   "...один час... тридцать четыре минуты... двадцать секунд".
   Голос звучал так четко, будто Форд слышал его по телефону в Лондоне - и
это при том, что до Лондона было очень-очень далеко.
   Форд уставился в чернильно-черную ночную тьму. Вдалеке сияла  звезда  -
вылитая хлебная крошка, только блестящая; то была Зондостина, известная на
планете, с которой доносился манерный, монотонный голос, как Зета Плеяд.
   Ярко-оранжевый полукруг, занимавший добрую половину панорамного экрана,
представлял собой планету Сезефрас Магна, газовый гигант, где базировались
ксаксисианские звездокрейсеры. Из-за ее  горизонта  только  что  вынырнула
маленькая холодная голубая луна Эпун.
   "Точное время после третьего сигнала..."
   Двадцать минут Форд сидел и наблюдал, как уменьшается расстояние  между
звездолетом и спутником, как бортовой компьютер ловит и  сажает  в  клетки
таблиц цифры, которые выведут звездолет на орбиту вокруг  маленькой  луны,
замкнут петлю траектории и обрекут этот кораблик, невидимый внешнему миру,
обращаться вокруг Эпуна в вечном мраке.
   "...один час... пятьдесят девять минут..."
   Вначале Форд планировал заглушить все исходящие от звездолета сигналы и
излучение, сделать его практически невидимым - пока не наткнешься на  него
лбом, не заметишь, - но потом предпочел более изощренный  замысел.  Теперь
корабль будет испускать лишь один-единственный луч, тонкий-тонкий, который
будет ретранслировать поступающий по субэфирной сети голос говорящих часов
обратно, на ту же планету, где эти говорящие часы находятся.  Двигаясь  со
скоростью света, сигнал достигнет этой планеты только через четыреста лет,
но, когда достигнет, вероятно, произведет на ней переполох.
   "Бип... бип... бип".
   Форд хихикнул.
   Ему не нравилось думать о себе как  о  человеке,  который  способен  на
хиханьки-хаханьки, но  тут  он  вынужден  был  признать,  что  хихикает  и
повизгивает от смеха уже добрые полчаса.
   "Точное время после третьего сигнала..."
   Теперь звездолет почти что вышел на вечную орбиту  вокруг  безвестного,
никем не посещаемого спутника. Почти что вышел.
   Осталось осуществить  последний  этап  плана.  Форд  снова  прогнал  на
компьютере  симуляцию  запуска  спасательной  мини-шлюпки,  проверил   все
равнодействующие сил,  действия  и  противодействия,  тангенсы-котангенсы,
поверил математикой всю поэзию движения и увидел, что план его безупречен.
   Уходя, он погасил свет.
   Когда  крохотная  сигарообразная   шлюпка   понеслась,   точно   язычок
застежки-"молния", к расположенной в трех днях  лету  орбитальной  станции
Порт Сезефрас, несколько  секунд  она  скользила  бок  о  бок  с  длинным,
тонюсеньким лучом, которого ожидал гораздо более долгий путь.
   "Точное время после третьего сигнала два  часа...  тринадцать  минут...
пятьдесят секунд".
   Форд хихикал и повизгивал. Он бы расхохотался во все горло, но в шлюпке
было слишком тесно.
   "Бип... бип... бип".



11

   - А самое противное - это апрельские проливные.
   Артур  что-то  уклончиво  промычал;  сидящий  рядом  мужчина,  по  всей
видимости, твердо решил завязать с ним  разговор.  Артур  хотел  встать  и
пересесть за другой столик,  но  кафе  было  переполнено.  Артур  принялся
яростно помешивать кофе.
   - Долбаные апрельские проливные. Ненавижу, ненавижу, ненавижу.
   Наморщив лоб, Артур уставился в окно. Над автострадой висела  лучистая,
почти невесомая завеса дождя.
   С тех пор как Артур вернулся, миновало уже два месяца. Войти в  прежнюю
колею оказалось до смешного просто.  У  людей,  в  том  числе  и  у  него,
удивительно короткая память. Теперь  восемь  лет  безумных  странствий  по
Галактике казались ему даже не дурным сном, а скорее фильмов,  который  он
записал на видео с телевизора и засунул на нижнюю полку шкафа,  так  и  не
удосужившись посмотреть.
   Осталась только радость от возвращения домой.  Теперь,  когда,  как  он
считал (увы, опрометчиво), над его головой всегда будет  атмосфера  Земли,
все, находящееся в пределах этой атмосферы, ему ужасно нравилось. Глядя на
серебристое сияние дождевых капель, он осознал, что просто обязан  за  них
вступиться. И заявил:
   - Ну а мне они нравятся. По самым  очевидным  причинам.  Они  легкие  и
освежают воздух. Брызги сверкают так, что душа радуется.
   Сосед по столику только саркастически фыркнул.
   - Все так говорят, - сказал он, глядя на Артура исподлобья и вжимаясь в
угол кафе.
   По профессии он был шофером грузовика. Артур узнал это от него  самого:
усевшись рядом с  ним,  мужчина  с  бухты-барахты  сообщил:  "Я  шофер.  И
ненавижу ездить под дождем. Смешно, правда? Обхохочешься".
   Если в этом  высказывании  и  содержался  какой-то  тайный  философский
смысл, Артуру он остался недоступен, а  потому  наш  герой  лишь  негромко
хмыкнул - вежливо, конечно, но безо всякого желания вступать в разговор.
   Однако соседа это не остановило. Ни в начале разговора, ни теперь.
   - Все так говорят об  этих  хреновых  апрельских  проливных  дождях,  -
сказал он. - Какие они, блин, приятные, какие они, блин, освежающие, какая
это замечательная, блин, погодка.
   Подавшись вперед, он весь сморщился, словно  собирался  сказать  что-то
ужасное о правительстве.
   - Вот что меня интересует, - сказал он, - если в апреле погода такая уж
замечательная, почему... ПОЧЕМУ, - это  слово  он  буквально  выплюнул,  -
...почему нельзя обойтись без этого хренова дождя?
   Артур сдался. Он решил уйти, не допив кофе, который был слишком  горяч,
чтобы выпить его залпом, но очень уж отвратителен на вкус для того,  чтобы
пить его холодным.
   - Не расстраивайтесь, - сказал Артур,  сам  ужасно  расстроенный  этими
нападками на дожди, и встал. - До свидания.
   Сделав остановку в магазинчике запчастей, он  вышел  наружу  и  пересек
просторную автостоянку, демонстративно упиваясь чудесными  каплями  дождя,
барабанившими по его лицу. Он даже заметил бледную радугу,  мерцающую  над
Девонскими холмами. Радуга тоже привела его в упоительный восторг.
   Артур залез в свой потрепанный, нежно любимый "гольф джи-ти-ай" черного
цвета, взвизгнул шинами  и  покатил  мимо  островков  с  бензонасосами  по
скользкой от масла дорожке, которая вела к автостраде.
   Он думал, что теперь-то над его головой всегда будет атмосфера Земли. И
заблуждался.
   Он думал, что паутина сомнений, в которую затянули  его  странствия  по
Галактике, навсегда осталась в прошлом. И заблуждался.
   Он думал, что теперь может спокойно выкинуть  из  головы  хотя  бы  тот
факт,  что  Земля  -  эта  большая,  твердая,  грязная,   промасленная   и
пробензиненная Земля с висящей над  ней  радугой,  Земля,  на  которой  он
живет, -  это  лишь  микроскопическая  точка  на  микроскопической  точке,
затерянной в непостижимой бесконечности Вселенной.
   Он ехал себе и ехал, что-то мурлыча под нос и заблуждаясь  относительно
всех вышеперечисленных обстоятельств.
   Он заблуждался, и живое доказательство тому стояло у  скользкой  дороги
под маленьким зонтиком.
   У Артура отвисла челюсть. Он надавил  на  педаль  ножного  тормоза  так
мощно, что растянул сустав, одновременно рванув ручной тормоз - так резко,
что машина чуть не перевернулась.
   - Фенни! - крикнул Артур.
   Он чудом ухитрился не  сбить  девушку  машиной,  но  тут  же  наверстал
упущенное, когда пытался гостеприимно распахнуть перед ней дверцу.
   Дверца стукнула девушку  по  руке.  Та  выронила  зонтик,  который  был
немедленно унесен ветром на середину дороги.
   - Вошь астероидная! - завопил Артур,  выскочил  из  машины  на  дорогу,
чудом не был сбит грузовиком с надписью "Грузоперевозки  Маккенны  -  всем
стихиям  назло"  и  с  ужасом  узрел,  что  колеса  грузовика  вместо  его
собственного тела проутюжили зонтик Фенни.
   Грузовик выехал на автостраду и был таков.
   Тихо шевелясь на ветру, зонтик  лежал  на  бетоне,  точно  раздавленный
паук, говорящий жизни свое последнее "прости".
   Артур поднял зонтик. И сказал:
   - Э-э...
   Вряд ли стоило возвращать девушке этот искалеченный предмет.
   - Откуда вы знаете, как меня зовут? - спросила она.
   - Э-э, ну-у... - пролепетал Артур. - Послушайте, я куплю вам другой...
   И как только взглянул на нее, проглоти